Бодрийяр

Жан Бодрийяр (р. 1929 г.) — французский философ, социолог, культуролог. Основные сочинения: "Система вещей", "К критике политической экономии знака", "Зеркало производства", "Символический образ и смерть", "В тени молчаливого большинства", "Симулякры и симуляции", "Экстаз коммуникации", "Прозрачность Зла", "Год 2000 может не наступить", др.

Стиль Бодрийяра — гиперкритицизм, тотальная сверхкритическая критика. Он не академический философ по стилю, а скорее интеллек­туальный прозаик и модный литератор. Это квалифицируется многими как маргинальность, псевдо- или нефилософское качество.

Бодрийяр считает, что вне системы обмена и употребления нет ни субъекта, ни объектов. Объект потребления конституи­руется тем, что потребность подвергается рациональному обобщению. "Язык" вещей классифицирует мир еще до его представле­ния в обыденном языке. Парадигматизация объектов задает парадигму коммуникации. Субъект, чтобы остаться таковым, вынужден конструировать себя как объект, и эта "система управляемой персонализации" осознается потребителем как свобода — свобода владеть вещами.

Бодрийяр подчеркивает то обстоятельство, что знаки в принципе стремятся порвать со значениями и референциями и взаимодействовать только между собой. Именно поэтому монополию кода стремится захва­тить идеология. Идеологический дискурс колонизирует все уровни зна­кового кода. В конце концов, Бодрийяр приходит к выводу, что и са­мой идеологии больше нет — есть лишь симуляция: знаки окончательно отрываются от своих референтов и получают полную авто­номность сигналов — "симулякров", воспроизводящих и транслирующих смыслы, неадекватные происходящим событиям, и факты, не поддающие­ся однозначной оценке. Произошла, как говорит Бодрийяр, "истинная революция" — революция симуляции знака-кода (симулякра), закрывшая дорогу, остановившая революцию просимулякров "подделок" Ренессан­са и "производства" индустриального века. Вместе с этим заканчива­ется эпоха таких теорий, как антропология, политэкономия, структура­лизм, семиотика, психоанализ, которые, по словам Бодрийяра, лишь маскировали террор системы, создавая ей "алиби".

Современный мир представляется Бодрийяру в виде последовательности непрерывных катастроф, в которой все заменено своими "холодными" двойниками, в частности, знание заменено информацией. Нет больше никакой диалектики, есть движение к пределу и за предел — к смерти. Главный автор такой культуры катастроф — средства массовой информации и современных телекоммуникаций. Наступила эра "экстаза коммуникаций". И все это на фоне молчаливого большинства масс, заменивших классы, нации и т.п.

Бодрийяр считает, что человек сегодня находится в полном гиперконтакте с объектами, в состоянии перманентной гиперблизости миру. Это человек-шизофреник, который "становит­ся чистым экраном, чистой абсорбирующей и ресорбирующей поверхно­стью...". Субъект и его тело подвергаются трансмутации в гиперпроду­ктивной модели клона — двойника. В современном мире мы существуем как адресаты, терминалы сетей, тогда как креативная игра субъекта-демиурга, автора-игрока уже сыграна. "Банальная стратегия" контроля рацио­нального или иронического субъекта над объектом, считает Бодрийяр, более невозможна. Шизофрения не оставляет выбора: в на­шем распоряжении только "фатальная стратегия" перехода на сторону объекта, признания его гениальности и его экстатического цинизма, вхождение в игру по его правилам: объект должен нас совратить, а мы должны отдаться объекту. Эта фатальная стратегия следует "принципу Зла", который находится вне логики стои­мости и исключает позицию и категории субъекта — причинность, вре­мя, пространство, целеполагание и т.д. Постмодерный мир Бодрийяра — это состояние "после оргии". Остается только лицедействовать и симу­лировать оргиастические судороги, бесконечно воспроизводить идеалы, ценности, фантазмы, делая вид, что этого еще не было. Идеи и цен­ности утрачивают свой смысл, в то время, как их воспроизводство продолжается и становится все более совершенным. Ценности более невозможно идентифицировать, культура стала транскультурой. Все подверглось "радикальному извращению" и погрузилось в ад воспроизводства — "ад того же самого". Идеальным выражением всего этого, по Бодрийяру, являет­ся Америка.