алом, на основании которого была реконструирована species. Специфика будет лишь в том, что в картине мира мы обратим внимание на такие черты, которые апеллируют уже не только к воображению, сколько к соображению, к житейскому здравому смыслу чита- теля поэмы и свидетельствуют скорее не об идеале красоты, но об идеале разумности, рациональности. Иными словами, нас будет интересовать способ объяс- нения природных явлений у Лукреция не в той мере, в какой он представляет собой выработанный наукой навык получения данных, а в какой он удовлетворяет авторскому чувству художественной убедительности.

Прежде всего, неубедительной представляется Лу- крецию «неискусность»¹¹ природы у Эпикура, т. е. ее принципиальная неаналогичность художественному творению, произведению ремесла (ars). Лукрецианская natura — это perfica creatrix, искусная созидательни- ца (II, 1116-1117). Эпитет daedala прямо указывает на аналогичность природного созидания рукотворному производству.

ί>το дает основания для обратного переноса характе- ристик природного творения на творение художествен- ное. При этом в объяснении мира можно проследить столкновение тех же противоречивых тенденций, ко- торые издавна принято констатировать в литератур- ном облике поэмы Лукреция.

Существенно отличает мировоззрение Лукреция от эпикуровского стремление оградить «естественное ра- зумение вещей» (ratio rerum) от произвола. Все, что возникает, возникает точным, определенным образом, существование вещей, их род, их время определены свойственными им материей и порядком. Нарушение привычного ритма и распорядка явлений Лукреций

11 См.: Боровский я. М., о термине natura у Лукреция. «Уч. Зап. Лгу», Кя 161, вып.18, т. 2, 1952, стр. 236.

ощущает нелепым, абсурдным, нереальным. В окру- жающем мире он склонен видеть не совершенное ис- полнение высшей воли (совершенство этого мира для него весьма сомнительно), а не всегда приятный, но всегда обязательный закон. Человеку вполне по- зволяется не быть от него в восторге, но отнюдь не рекомендуется им возмущаться. Necessest и nequiquam

• вот два любимых слова Лукреция. Его этическое предписание — это сохранение подобающего распо- ложения духа (aequanimitas), соблюдение aequum (справедливого, должного) в противоположность iniquum.

В своей системе мирообъяснения Лукреций не мо- жет примирить представление о «подлинном бытии» как о первоначалах и пустоте с ощущением непосред- ственного реального бытия многообразных, единичных вещей, для него истинны и индивидуальное самооп- ределение и всеобщая необходимость. То же мы на- блюдаем и в его поэтике, которая при всей своей эксцентричности все же сохраняет известную лояль- ность по отношению к объективной данности жанро- вых традиций. Более того, Лукрецию удалось постичь не канон, а именно закон своего жанра, скрытую тен- денцию развития римской литературы, ее поворот к сакрализации идеологии, что сделало его наиболее значительной фигурой своего времени, тогда как ме- нее лояльный Катулл остался без достойных преем- ников, а более исполнительный Цицерон так и не сумел в поэзии создать что-либо достойное своего исключи- тельного интеллекта и глубокой нравственной силы.

Если на уровне конкретных понятий Лукреций не сумел разрешить проблему всеобщего и единичного, то в противодействии творческих тенденций объектив- ности и субъективизма он сумел выработать чрезвы- чайно жизнеспособный тип лиро-эпической поэмы, представляющей определенную картину мира, на кото-