103

1945)²⁰, послужившей в свое время одной из самых сильных провокаций к «тюбингенской революции». Речь идет о том давно замеченном обстоятельстве, что Аристотель, критиковавший Платона с его теорией идей, имел перед глазами (или в памяти) скорее всего какое-то иное ее изложение, нежели представленное в сочинениях корпуса²¹. Для решения этой апории и были привлечены сообщения о неписаном учении Ака- демии. К.М.Сэйр, внимательно анализируя содержа- ние и логику рассуждений в «Пармениде» (который он делит на два довольно самостоятельных раздела — «Парменид I» и «Парменид II»), «Софисте» и «Филебе» приходит к выводу, что замечание Аристотеля («Мета- физика», 1076 b 15-16) имеет в виду построения плато- новского «Филеба». В этом диалоге дается развернутая теория идеи как смешения предела и беспредельного, устойчивого и текучего, единства и множественности (являющейся как «больше» или «меньше»)²², тогда как в «Тимее» идея выступает лишь как предел (соответ- ственно — единство, устойчивость, совершенство), а множественность, текучесть и несовершенство присо- единяются к ней в акте творения космоса вместе с материей²³. К.М.Сэйр полагает, что в концепции «Фи- леба» идеи гомогенны вещам и служат для них пара- дигмами, а таким образом преодолевается разобщенность мира идей и мира чувственных вещей, каковая имела место в диалогах среднего периода. Об отказе от пер- воначальной концепции идеализма говорит, по мне- нию автора, и диалог «Парменид», в первой части

20 Sayre Kenneth м. Plato’s late ontology. A ridle resolved. Princeton-New-Jersy, 1983.

21 Cherniss h. The Riddle of the Early Academy. Berkley-Los- Angeles, 1945.

²² Sayre K\M. Op. cit., p. 184.

23 Ibid., p. 17, 175.

которого проигрывается первая теория и подвергается критике, поле чего во второй части излагается новое понимание, близкое концепции «Филеба»²⁴. При такой интерпретации нет нужды прибегать к «неписаному учению», ибо «загадка» Академии переносится в про- блематику «писаной» философии Платона и трактуется как победа пифагорейской онтологии в споре с учением элеатов о бытии как исключительно Едином, абсолют- ном и бессоставном (своего рода промежуточный этап этой борьбы автор усматривает в допущении «комбини- рованных» идей при построении концепции «Софиста»)²⁵.

В монографии К.М.Сэйра «неписаное» учение ока- зывается «писаным», тем самым Платоновскому кор- пусу возвращается статус аутентичного отражения развивающейся философии самого Платона, вместо роли «литературного прикрытия» для тайного учения, роли изощренной мистификации, создающей иллюзию движения того, что изначально пребывало завершенным, устойчивым и неизменным. Однако сама «разгадка» старой загадки платоновской Академии оказывается иллюзорной, поскольку проблема не разрешается, а лишь перемещается из логической сферы в истори- ческую, ибо вопрос о том, с чем связано было колебание Платона между элеатской и пифагорейской концеп- циями и что определило победу пифагорейской ори- ентации, остается без решения и включается в число биографических фактов. А между тем, подлинной раз- гадкой могло бы стать лишь выявление внутренней логики в концепции платоновской идеи, в частности, той мощной потенции, которая была заложена в тож- дестве Единого и Блага²⁶. Это тождество делает идею идеалом вещи, а в качестве такового она столь же го- могенна ей, сколь и гетерогенна, поэтому между кон-

24 Ibid., р. 14-16.

25 Ibid., р. 183