Все эти принципы представляются Г.-И. Кремеру неприемлемыми, равно как и предложенное Ф. Шлейер- махером толкование известного рассуждения в «Федре» о недостатках литературного изложения философии (у Г.-И. Кремера в его работе об «арете»⁴⁵ этот пассаж был эпиграфом и знаменем отрицания диалогической традиции). По Ф.Шлейермахеру, в «Федре» содержит- ся как раз обоснование необходимости диалогической, а не догматической формы изложения философского учения, ибо только во всестороннем обсуждении пред- мета, в испытании всех «да» и «нет» Платон видит залог неуязвимости записанного перед позднейшими толкованиями — догматическое изложение он срав- нивает с мертвым изваянием, а диалогическое — с живой работой мысли⁴⁶.

Г.-И. Кремер считает, что пребывание современно- го платоноведения на этих шлейермахеровских пози- циях не может дать положительных результатов, поскольку это приводит к тому, что за деревьями пла- тоновских диалогов совершенно скрывается из виду лес метафизики платонизма, которой в истории при- надлежит более продуктивная роль, чем «писаной» философии, породившей лишь слабые подражания типа наигранно театральных, позерских диалогов Цицерона и т.п.⁴⁷. Однако позицию Г.-И. Кремера в данном вопросе никак нельзя назвать сильной. Кре- мер не желает замечать, что не диалогическая форма сама по себе, а выраженное через нее стремление к многостороннему и по возможности все-стороннему обсуждению предмета составляет важное достижение Платона, что позволяет применительно к писаной

⁴⁴ Op. cit., р. 33-34.

45 Kramer h.-j. Arete bei Platon und Aristoteles. Heidelderg, 1959.

4® «Федр», 276 a. Cm.: Kramer h.-j. Platone e I fondamenti..., p. 36.

47 Ibidem, p. 136 sqq.

философии Платона говорить о диалектике не только в специфически античном смысле этого слова, но и в том, какой оно имеет в развитых философских систе- мах новейшего времени.

Проводя сравнение между неписаным учением Плато- на и его же учением об идее Блага, как оно выражено в VI и VII книгах «Государства*, Г.-И. Кремер основное раз- личие усматривает в том, что эсотерическая концепция принимает Единое и множественность (читай: «добро» и «зло») как равно изначальные и паритетные принципы бытия, хотя и не равные по рангу, тогда как в «Государ- стве» постулируется один единственный принцип — идея Блага⁴⁸. Однако кто внимательно проследит развитие пла- тоновской концепции идеи, единой идеи, идеи блага в их отношении к бытию, миру и познанию, на протяжении не одного «Государства», но и в рассуждениях «Пармени- да», «Софиста» и «Тимея», легко убедится в том, что вто- рой принцип — множественности — неизменно следует за первым везде, где речь идет о бытии, космосе и позна- нии. Уже упоминавшиеся выше проблемы гомогенности или имманентности идей вещам связаны как раз с рас- смотрением этого вопроса — о соотношении единого и многого не только отдельных вещах, но и в идеях, и даже в самом бытии. В «Пармениде» речь идет о невозможнос- ти единого бытия как бытия, причем множественность признается оборотной стороной идеи, прежде всего гово- рящей о единстве, поскольку, становясь бытием, единое перестает быть единым, становясь уже многим⁴⁸. О не- пременном присутствии неопределенного, безвидного про- странственно-материального начала наряду с эйдосом при возникновении элементарных составляющих мироздания говорится в «Тимее*⁵⁰. Метафизика Платона, представ-

48 Ibid., р. 153-154.

49 См.: Гайденко п. П. Эволюция понятия науки. М., 1980, с. 145-147.