шийся в исторические времена этимологически, но, как подводное течение, сильно влиявший на конкрет- ное употребление этого слова и его концептуальное осмысление. Наш соотечественник, выдающийся ми- фолог, этнограф, языковед, просто проницательный мыслитель, В. Н. Топоров в этимологии греческого слова σοφός обратил внимание на связь его с древним индоевропейским корнем, обозначавшим родство-при- надлежность, который в русском языке представлен словами «свой», «свойство» и — продолжим уже по следам В. Н. Топорова — «свобода»¹. Свобода (слобо- да) — поселение своих людей, благо и защита для сво- их, но не для чужих — отсюда развивается антитеза свобода-рабство. София — это свойство того жизнен- ного уклада, которым живут свои люди в своем сооб- ществе. Греки называли свое сообщество «полис» и очень любили именовать «политической» и филию, и софию. Политическая филия — это дружба доблест- ных граждан по законам и во благо полиса. Полити- ческая софия — это мудрое умение человека жить своим среди своих в собственном городе-государстве. Политические трактаты или учения — непременная составляющая часть в наследии греческих мыслите- лей ранней и зрелой классики. Но и на развалинах исторического полиса античная философия продолжа- ла строить иные, воображаемые, концептуальные «по- лисы», избирая для себя или конструируя новые уклады — по законам космоса, живой природы, ра- ционального совершенства. Философия навсегда ос- талась мудростью самоопределения человека в мире среди своего и не своего, внутри своей собственной свободы. Ее первый и главный девиз, обращенный к

1 Топоров в.Н. Еще раз о др.Греч. Σοφια: происхождение слора и его внутренний смысл / Структура текста. М., 1980, с. 148-173.

человеку, — «познай самого себя». С этого шага начи- нается путь к познанию своей свободы, свободы пти- цы в небе, рыбы в воде, саламандры в огне, человека в дружеском сообществе согласно мыслящих людей.

Филия + софия = философия.

Лучше всего, конечно же, вода... (’Άριστον μέν ύδωρ)

Эпоха ранней греческой философии говорит с нами отрывочными афоризмами, изречениями зна- менитых мудрецов, еще в древности ставшими обще- национальными пословицами, либо извлеченными из утерянных контекстов цитатами, сохранившимися в сочинениях более поздних писателей. «В одну и ту же реку нельзя войти дважды», «Ничего слиш- ком», «Познай самого себя», «Война отец всего», «Все есть вода» — или «Лучше всего, конечно же, вода». Мы готовы повторять и толковать эти изре- чения, они не всегда нам близки, но не кажутся как-то принципиально непонятными, в крайнем случае несколько странными, но мы готовы делать скидки на странности давно ушедших времен. «Ни- чего слишком» — наша культура тоже против из- лишеств. «Война отец всего* — мы устали от войн, но готовы принять суровую справедливость этого древнего наблюдения или поспорить с ней, но нам не кажется, что в этих афоризмах обсуждаются ре- алии, нам совершенно не знакомые, во всяком слу- чае, не имеющие того непосредственного тождества с реалиями наших дней, какое мы без всякой зад- ней мысли тут же устанавливаем, узнавая знако- мые слова. «Лучше всего, конечно же, вода, но и золото имеет цену»... Странный, на наш взгляд, выбор — мы тоже готовы потеснить всевластие зо- лота, поставив впереди что-то естественное, напри- мер, здоровье, или моральное, например, чистую

совесть, но предпочтение, оказанное в данном слу- чае воде, вызывает недоумение. Впрочем, может быть, они страдали от ее отсутствия или она им тяжело доставалась — в экстремальных ситуациях, может быть, и впрямь вспомнишь, что важнее и слаще воды ничего нет. Древние были мудры, стоит прислушаться. Разумеется. Но еще больше стоит вду- маться.

Ходячие афоризмы — это, как правило, ответы эпохи, культуры на те вопросы или проблемы, с ко- торыми она постоянно сталкивается. Судьба тради- ции в том, что вопросы уходят, а ответы остаются «золотым запасом» уже не для практического хожде- ния, но впрок, на черный день, когда можно будет переплавить и снова пустить в актуальный оборот. А ответы без вопросов — это ответы на вопросы кроссворда, помещенного в предыдущем номере га- зеты, журнала — приходилось вам рассеянно про- бегать глазами: Лист. Крыжовник. Надир. Толстой. Спекуляция. Секрет.? Слова все знакомые, но без контекста и без того вопроса, на который они отве- тили, мы не можем остановиться на каком-то их смысле, ибо они многозначны. Венгерский компо- зитор, часть растения, единица печатной продук- ции — да мало ли что еще может значить слово «Лист». О ком из многих Толстых идет речь? Исто- рические датировки помогли бы уточнить не только персоналии, но и появление того или иного значения. Скажем, часть растения — это вечно. Все остальные «листы» — позднейшие накопления культуры. И такое простое слово, как вода, тоже накапливало в культурной традиции смыслы и употребления, тре- бующие исторического пояснения, реконструкции вопроса. «Отдыхаем — воду пьем, заседаем — воду льем» — что подумает о нас и наших заседаниях далекий потомок?