Глава 9. Этика стоиков

87

Б. Мандевиль писал: «Большинство древних философов и суровых моралистов, особенно стоики, не считали истинным благом то, что могло быть отнято у них другими. Они мудро принимали во внимание изменчивость фортуны и непостоянство милости государей, сует­ность почестей и одобрения народа, непрочность богатства и всех земных приобретений и поэтому считали истинным счастьем спокой­ную ясность удовлетворенного духа, свободного от сознания вины и честолюбия; духа, который, подавив все чувственные желания, прези­рает как улыбки, так и гримасы фортуны и, находя восторг только в размышлении, желает лишь то, что каждый может дать самому себе; духа, который, вооруженный твердостью и решимостью, научился пе­реносить величайшие потери без заботы, выносить страдания без огорчения и сносить обиды без негодования»¹. Б. Паскаль представ­лял себе стоическую добродетель «со строгим видом, суровым взгля­дом, взъерошенными волосами, нахмуренным и вспотевшим от тяж­ких усилий лбом, вдали от людей и в удручающем молчании возвышающуюся одиноко на вершине скалы»².

Совершенный (мудрец) волен делать что хочет. Для него нет этиче­ских обязанностей. Внешние блага ему безразличны. Болезнь, смерть, бедность он не считает злом. Стоик рекомендует: «уступай судьбе», «от­дайся на волю судьбы», «всегда предпочитай то, что случается». Стоик Музоний Руф прямо советует «необходимое переживать так, как его пе­реживает хотящий его». В Римскую эпоху предопределение («перст судьбы») перестает быть значимым — необходимое и неизбежное ста­новятся безразличными. Историческое и личное время все чаще пере­живаются как временность. Нет ничего субстанционального и прочно­го, значит, и огорчения не имеют смысла. Такое добровольное, сознательное, волевое отстранение от угадывания судьбы и от борьбы с судьбой могло означать готовность сознания к замене желаемых изме­рений будущего идеальными измерениями, к замене недостаточных средств самодостаточной верой. Достижимость блага видится не в вы­боре средств, а в вере. Если все движения фатально предопределены, свобода не может заключаться в уклонении от судьбы, она состоит в том, чтобы ее принять и даже опередить. Из презрения к тяготам жиз­ни возникает духовная независимость и автономия личности.

Эпиктет (ок. 50 — ок. 140) — «раб Эпиктет, хромой и бедный», рим­ский философ-стоик и популяризатор этики стоицизма — прожил

¹ Мандевиль, Б. Басня о пчелах. Исследование о происхождении моральной добро­ детели. М., 1974. С. 150-151.

² Стрельцова, Г. Я. Паскаль и европейская культура. М., 1994. С. 75.

Часть I. Античное наследие

жизнь, полную злоключений. О его бедности ходили легенды. Полу­чил свободу лишь в 18 лет и был выслан из Рима в провинцию. Мораль для Эпиктета распадается на универсальное (воля Бога), личное (со­весть), духовное (помышления) и практическое (поступки) и предста­ет как особая деятельность, неразрывно связанная со свободой. Эпи-ктетучил: «терпи и воздерживайся», «ни о чем не жалей», «не сердись, не падай духом», «не беспокойся о внешнем, только собственные мыс­ли, желания и поступки заслуживают внимания», «благо и зло — в нас самих», «будь доволен всем, что у тебя есть», «старайся устранить из своей жизни сокрушения и стенания», «не будь трусливее детей, не тревожься, не гневайся, не раздражайся, не плачь», «ничего не бойся, никому не завидуй, живи спокойно, желай того, что в твоей воле, что честно и что у тебя под рукой» [Римские стоики... С. 237]. Его мораль проста: «не привязывайся к тому, что тебе не принадлежит».

Терпение — главное правило. Следует безропотно переносить страдания. Свободен лишь тот, кто не боится умереть, поступает в со­ответствии со своими убеждениями, не страшась ни мучений, ни оков, ни смерти. Эпиктет цитирует слова киника Диогена: «Я свобо­ден, потому что мне ничего не надо». Как по смыслу, так и по фразео­логии дидактика Эпиктета мало отличается от кинических моральных сентенций и христианских проповедей. К богу Эпиктет обращается со словами: «Распоряжайся мной отныне, как ты хочешь: я одного мне­ния с тобой, я твой»¹. О том же позже будет говорить Августин Бла­женный: «Повелевай, что хочешь».

Учение Эпиктета — это философия свободы, обращенная к «раб­скому существу» и отвечающая на «рабский вопрос»: что такое быть рабом? Рабство означает зависимость и испорченность. Так же рассуждал Цицерон: «Но если рабство есть (а это действительно так) готовность повиноваться, присущая сломленному, униженному, ли­шенному собственного суждения духу, то кто же будет возражать про­тив того, что все люди, подверженные страстям, легкомысленные, на­конец, все непорядочные являются рабами?»² Философию Эпиктета трудно назвать учением о добродетелях, хотя о них много говорится, учением об обязанностях, как, например, у Цицерона, хотя в ней упо­минается об общественных, родительских, соседских обязанностях и обязанностях дружбы с позиций «человека заботящегося», а также ра­дикально аскетической или чисто религиозной этикой. Это — «тера­певтическая философия», призванная излечивать от страха и неуве-

Беседы Эпиктета // Вестник Древней истории. 1975. № 3. С. 244. Цицерон, Марк Туллий. О пределах добра и зла. Парадоксы стоиков. С. 467.