Глава 6. Аристотель. Этика добродетели 49

политической жизни, наше, конкретно-всеобщее. Здесь же приводит­ся разделение добродетелей на этические (добродетели характера) и дианоэтические (добродетели ума).

В книге 2, посвященной добродетели, Аристотель излагает теорию золотой середины и теорию поступка. В частности, он говорит о том, что добродетель есть способность поступать наилучшим образом, она имеет дело с удовольствием и страданием. Добродетель означает «хо­рошо выполнять свое дело». Но углубленных занятий философией еще не достаточно, чтобы стать добропорядочным человеком.

Книга 3 содержит дискурс о свободе (произвольном), сознательном выборе (средств) и личном решении, а также о мужестве и благоразу­мии. Книга 4 продолжает дискурс о добродетелях, в частности о щед­рости, величии, обходительности. В книге 5 ставится вопрос о спра­ведливости, в книге 6 — о знании и добродетели. Книга 7 возвращает нас к вопросам об удовольствии и страдании, умеренности и невоз­держности. Книги 8 и 9 посвящены дружбе как свободно избираемой связи между гражданами и взаимной любви достойных людей, в осно­ве которой добродетель и благо. Аристотель намерен изобразить иде­альный афинский гражданский союз как образец дружелюбия, мира и сплоченности. Наконец, круг замыкается: в книге 10 Аристотель вновь обращается к теме удовольствия. Добродетельные граждане, живущие в прочном справедливом государстве, ведут жизнь достойную. Но они хотели бы большего — блаженства: жизни желанной, ни в чем не зна­ющей нужды. Практичные и рассудительные, когда себя воспитают, будут жить счастливо в дружеском общении.

Нам представляется, что к главным темам этики Аристотеля, поми­мо блага и добродетели, относится дружба — на чем она основывается, как поддерживать и укреплять дружеские отношения. Дружба подразу­мевает своего рода коллективизм. В эпоху Античности друзьями назы­вали широкий круг лиц, так или иначе зависимых от поведения граж­данина, а потому имевших право участвовать в принятии им тех или иных решений. Гражданин не мог принять решение единолично, не по­советовавшись с друзьями и не поинтересовавшись их мнением зара­нее. Аристотель не обнаруживает ни грана той любви к человеку, кото­рой будут учить, к примеру, христианские подвижники и богословы. По большому счету он невосприимчив к идеям равенства и братства.

Счастье. Этика Аристотеля — рассудочный эвдемонизм. Он уверен: Добродетели не может быть без приносимого ею удовольствия: «если кто делает дело с удовольствием, то он достойный человек, а если с огорче­нием выполняет прекрасное дело, то недостойный», «дела добродетели Невозможно делать, не страдая или не наслаждаясь при этом», «самое

4 - 5076

50

Часть I. Античное наследие

высокое благо — то, которое в душе» (единство разума, добродетели и наслаждения). Выходит, что жить счастливо и жить добродетельно — это одно и то же. Добродетель должна быть полезной самому человеку. Она есть развившаяся и реализованная способность. Счастье не входит в противоречие с нравственным самосовершенствованием. Аристотель отвергает абстрактное представление о счастье и связывает его с кон­кретными делами и устремлениями.

Итак, объект его этики — это особый сорт счастья (eudaimonia), кото­рому он сам так и не смог дать исчерпывающего объяснения. В общем, счастье есть удовлетворение, которое испытывает человек вследствие и в процессе надлежащего — морально добродетельного, нормативно пра­вильного и санкционированного обществом — поведения. Счастье — не­изменная конечная цель и организационный принцип деятельности. Аристотель помещает счастье в телеологическую структуру и даже не об­суждает вопрос о том, как и откуда возникает данный принцип. В «Ни-комаховой этике» он начинает уверенно говорить о полноте счастья, од­нако затем вынужден признать, что полное счастье невозможно и недостижимо. Аристотель не различает счастье и нравственный идеал. Фактически, счастье есть настоящая цель нравственной деятельности, которая, будучи направлена на самого человека и реализуя заложенные в нем способности, душевно-волевые качества, в конечном счете совер­шенствует его жизнь и приближает его образ жизни к нравственному идеалу. Нравственная деятельность есть часть практической деятельнос­ти и потому должна быть полезной, целенаправленной, общественно значимой и разумной. Однако Аристотель до конца не смог защитить практический образ жизни и в итоге был вынужден признать в качестве наилучшей созерцательную жизнь, т.е. вернуться к устаревшей и консер­вативной позиции, с которой сам во многом не соглашался. Он отдавал должное практической жизни, но нуждался в таком обществе, которое особо почитает и даже защищает философский, т.е. все тот же созерца­тельный, образ жизни.

Добродетели. Arete (превосходство) — свойство agathos (добрый, хо­роший), тех, кто наиболее эффективно мог обеспечивать безопас­ность, стабильность и благосостояние общества как в условиях войны, так и в условиях мира, критерий пригодности к общественной службе, слово, указывающее на родовитость, высокое происхождение. Arete означает делать все необходимое для блага социального союза, и вели­чайшая часть arete в понимании древних греков — это «хорошо уме­реть». Быть добродетельным — значит быть эффективным, полезным и успешным, главным образом в военной, социальной и экономичес­кой деятельности. Добродетель трансформируется в политическое