Глава I. Гомер. Героическая мораль

13

ния и у человека, она — их сущность и будущность, сфера забот и от­ветственности, отпущенное в жизни (рождение, брак, дети, богатство, труд, страдания, старость, смерть), череда житейских событий, сово­купность функций, признаков и свойств какой-либо деятельности. Идея судьбы связана с «процедурой установления судьбы», вынесени­ем важнейших постановлений, с процессом принятия решений («примитивной демократией», «собранием богов»).

Основные термины судьбы — moira (часть, участь, удел, социаль­ный статус) и aisa (равная часть, определенная часть, мера). Поступать в соответствии со своей участью (частью) — значит поступать пра­вильно, действовать как надо. У Гомера существует выражение «во­преки судьбе» — hyper moira, hypermoron. Понятия moira и aisa разли­чаются очень мало. Так, в «Илиаде» из 48 случаев упоминания слова moira в 31 случае оно означает смерть или гибель. Этому же значению отвечают 8—10 случаев упоминания слова aisa. В «Одиссее» из 61 слу­чая упоминания moira с этим значением только 10. Термины эволю­ционируют за пределы «смерти» и «гибели» [см.: Лосев. С. 340]. Рас­пределение «через жребий» показывает, что получение части не соотносится с личными качествами человека.

Если посмотреть на исход тех подвигов, которые возвеличиваются и воспеваются, нетрудно установить, что они всегда приводят к несчас­тью¹. У всех героев без исключения «злосчастная судьба», а впереди — превратности и катастрофа: «драматическое событие человеческой жиз­ни античность усматривала прежде всего в перемене судьбы, в катастро­фе, которая как бы извне и сверху постигает человека», «трагические ге­рои переживают свое завершение здесь, на земле, сгибаясь под бременем судьбы и созревая для смерти» [Там же. С. 321, 390]. Древнегреческие философы после Гомера не любили крови, страданий и борьбы.

Счастье. Древние греки стремились не просто жить, а жить счастли­во, жаждали счастливой судьбы. В «Илиаде» и еще категоричнее в «Одиссее» счастье соединяется с славной жизнью и смертью, с доб­рой и верной супругой, почтительными и прославленными детьми. Позднее, как следует из текста, передающего знаменитый разговор афинского законодателя Солона и персидского царя Креза, к этому добавляется благополучие родины.

Несмотря на то что Гомер высоко оценивает счастье и радости жиз­ни, его поэмы повествуют о человеческом несчастье, страданиях, горе и смерти. В его эпосе присутствует антитеза «счастливые боги — несчаст-

¹ См.: Грабарь-Пассек, М. Е. Античные сюжеты и формы в западноевропейской литературе. М., 1966. С. 17.

14

Часть 1. Античное наследие

ные люди», счастливые и несчастные разъединены — первые на Олим­пе, вторые — на земле. Боги блаженные, беспечальные, легко живущие, проводящие дни в наслаждениях, а люди — несчастные, злополучные, жалкие, смертные существа¹. Они часто плачут, жалуются, не скрывая своих страданий. По замечанию Ф. Ницше, «страдание гомеровского человека связано с уходом из жизни, прежде всего со скорым уходом; так что теперь можно было бы сказать об этом человеке обратное изре­чению силеновской мудрости: "Наихудшее для него — скоро умереть, второе по тяжести — быть вообще подверженным смерти". И если ког­да раздается жалоба, то плачет она о краткой жизни Ахилла, о подобной древесным листьям смене преходящих людских поколений, о том, что миновали времена героев. И для величайшего героя не ниже его досто­инства стремиться продолжать жизнь, хотя бы в качестве поденщика»².

Нормы героической морали. Патриархат изображен как эпоха героев: зародившийся в родовой общине субъект был героем, его жизнедея­тельность — трагедией и борьбой с неизбежным, необходимостью, судьбой. Герой — это носитель мощи коллектива, олицетворение его возможностей. Специфика эпического героизма заключается «в безус­ловном внутреннем и внешнем единстве личности и родоплеменного коллектива, в единстве настолько близком и нерасторжимом, что каж­дая личность является как бы индивидуальным воплощением родопле­менного коллектива и в каждой личности родоплеменной коллектив как бы осознает сам себя. Другими словами, родоплеменная община в эпоху расцвета представляет собой такой мощный монолит, что она только и состоит из героев. В такой общине принципиально нет неге­роев или, вернее, они «заклеймены позором», по крайней мере, «в ка­честве именно принципа такой героизм существовал; и он, будучи древним, строгим и бескомпромиссным героизмом, как раз и был тем, что по преимуществу нужно называть эпическим героизмом»³.

Героям Гомера не свойственно благонравие. Им неведома рефлек­сия об отдаленных последствиях. Многие из них, если не все, — кро­вавые убийцы. Но они совершают убийства в особых случаях, напри­мер в борьбе с ужасными чудовищами, с врагами своего народа, племени, родственника. «Доблестные мужи» обладают добродетеля­ми, необходимыми для коллективного успеха: силой, ловкостью, сме­лостью, честностью, мудростью, доблестью, гордостью, жаждой сла-

¹ См.: Шталь, И, В. «Одиссея» — героическая поэма странствий. М., 1978. С. 45.

² Ницше, Ф. Рождение трагедии, или Эллинство и пессимизм. С. 67.

³ Грабарь-Пассек, М. Е. Античные сюжеты и формы в западноевропейской литера­ туре. С. 171.