Глава 8. Киники. Мудрость и бесстыдство 67

чал риторику у известного софиста Горгия. Считается основополож­ником кинизма, но не исключено, что это биографическая фабрика­ция: осведомленный во всем, что касается философии, Аристотель не связывал Антисфена с кинизмом.

Антисфен написал 70 сочинений, составивших десять томов: по логике, риторике, этике, политике и литературе (в том числе — книги «Геракл» и «О несправедливости и неблагочестии»). Как и многие ки­ники, был поклонником мифического героя («наиболее благородные из киников говорят, что сам великий Геракл, являвший нам примеры всяческих добродетелей, оставил также людям величайший образец этой философии»), а также персидского царя Кира.

Мифологию Геракла киники развили в индивидуалистическую этику. Их привлекал страдающий благодетель — в шкуре льва, с пали­цей, ценой неимоверных усилий всегда побеждающий врагов. Проме­тей же — трагический культурный герой — был ими отвергнут как ро­доначальник цивилизации и ремесел, сделавших жизнь людей трудной и безобразной (поэтому, считали они, справедливо, что орел терзал печень Прометея).

Антисфен носил прозвище «Дворняга». Некоторые именовали его «Истинный пес» за неподкупность, отважные нападки на афинских демагогов и спесивых аристократов, тогда как предводителя киренаи-ков Аристиппа звали «Царским псом», угодливо виляющим хвостом перед знатными и богатыми.

Главная мысль Антисфена состояла в том, чтобы «жить в согласии с добродетелью»: «достаточно быть добродетельным, чтобы быть сча­стливым». Ни во что не ставя благородство происхождения, он ут­верждал, что благородство и добродетель — одно и то же. А доброде­тель состоит в делах и поступках, но не в словах и науке. Добродетели можно научиться, добродетельный человек достоин любви, все до­стойные люди — друзья, добродетель — это оружие в борьбе против дурных, нечестных, несправедливых. Только добродетель существен­на, все прочее — безразличное (адиафора) и чуждое: «Богатства не мои, родственники, близкие, друзья, слава, привычные ценности, об­щение с людьми — все это чуждое» [Антология кинизма... С. 107]. Ра­зум, подобно крепостным стенам, стоит на защите добродетели. Са­мым важным для человека Антисфен полагал добродетель, разум и труд. Он первым сказал: «Труд есть благо».

Антисфен развенчал греческий гедонистический идеал: «Лучше сойти с ума, чем наслаждаться»: «следует домогаться удовольствий, которые идут за трудами, а не перед трудами» [Там же. С. 109]. Он счи­тал, что высшее благо — добродетель, а не наслаждения. Человеку до-

68

Часть I. Античное наследие

вольно легко достижимых и дешевых удовольствий. А. Шопенгауэр окрестил эти мысли «пресным эвдемонизмом».

От Антисфена пошли кинические атрибуты: фетровый колпак, ко­роткий рабочий двусторонний плащ (трибон), одеваемый на голое те­ло, сума (пера¹) и посох странника. Киники ходили босиком и имели будничный облик человека физического труда, бедняка или раба. Этот тип философа встречался еще во времена римского императора Марка Аврелия (II в. н.э.).

Диоген — самый знаменитый греческий киник, символ и кинизма, и философа вообще. Имя «Диоген» значит «рожденный Зевсом». При­был в Афины уже после смерти Антисфена, так что не мог быть его учеником в буквальном смысле. Приобрел известность к 362 г. до н.э., умер в возрасте 80—90 лет, по преданию, в один день с Александром Македонским (323 до н.э.), объевшись сырым мясом или подавив­шись бараньей костью. Для простоты весь кинизм можно считать коллективным подражанием жизни и манерам Диогена.

Диоген, гласит биографическая легенда, — сын банкира, фальшиво­монетчик, бежавший из Синопа от гнева граждан (может быть, участник и жертва денежной реформы), бедный изгнанник, решил произвести «перечеканку монеты», или ревизию системы ценностей, ядром кото­рой, конечно, был этический кодекс рабовладельцев. Написал 13 диало­гов и трагедию «Геракл». Если бы он в самом деле жил в бочке и бро­дяжничал, то вряд ли писал бы философские трактаты. Скорее всего, Диоген был образованным человеком, а не тем невоспитанным хули­ганом, каким он предстает в известных анекдотах.

Историография то идеализировала, то вульгаризировала Диогена. Порой любовалась его пороками, порой придавала многозначительность случайным репликам. Традиция сообщает, что Диоген какое-то время за­нимался предсказаниями (то ли в самих Дельфах, то ли как Дельфийский оракул в Синопе). Диоген — величайший мудрец, говорящий правду, на­ставник, самый оригинальный и экстравагантный киник, независимый, счастливый, гармоничный, всегда нестандартно мыслящий, игнорирую­щий расхожие мнения, острослов, притворный хитрец, добродетельный язычник, предвосхитивший других простодушных — св. Иеронима и св. Франциска, христианских аскетов, шутов, «собак Господа», отдален­ный предшественник Ж.Ж. Руссо и Ж.Л. д'Аламбера. Но был и Платон, в раздражении и обиде назвавший Диогена «обезумевшим Сократом». В таком случае Диоген всего-навсего ипохондрик и мизантроп, безоб-

¹ Латинское слово «pauper» — бедный, вероятно, происходит от греческого «пера» — нищенская сумка.