Проблема метафизики (после "Бытия и времени")

Вопрос о метафизике — ключевой в наследии Хайдеггера. С его осмысления начиналось "Бытие и время". А после, в 1929 г., при вступ­лении в должность профессора Фрейбургского университета, Хайдег­гер прочитал доклад "Что такое метафизика?". В 40-х годах к этому тексту были добавлены Введение и Послесловие. В 1954 г. Хайдеггер опубликовал текст "Преодоление метафизики", основанный на запи­сях 1936—1946 гг. И в других сочинениях Хайдеггер то и дело воз­вращался к обсуждению судеб метафизики. Чем же обусловлено при­стальное и постоянное внимание Хайдеггера к теме метафизики?

Следует напомнить, что в 20 —40-х годах европейская философия — прежде всего под влиянием позитивизма — шумно отвергала мета­физику. Впоследствии, правда, оказалось, что искоренить ее из фило­софии не удалось. Отношение Хайдеггера к метафизике с самого на­чала было противоречивым. С одной стороны, он понял всю серьез­ность критики традиционной метафизики и сам также предложил путь критического ее "преодоления". С другой стороны, он предвидел, что стремление критиков раз и навсегда разделаться с метафизикой окон­чится неудачей. Ибо в метафизике Хайдеггер видел непреодоли­мую судьбу европейской культуры. Если мы невнимательны к метафизике, ничего не делаем по отношению к ней, то она что-нибудь "делает" с нами. Что здесь имеет в виду Хайдеггер? "Метафизика, — поясняет он, — это вопрошание сверх сущего, за его пределы, так, что мы после этого получаем для понимания сущее как таковое и в це­лом" ^|3. В упомянутом Введении к тексту "Что такое метафизика?" (с характерным подзаголовком "Возвращение к основе метафизики") Хай­деггер напоминает о декартовском образе: если уподобить философию древу, то ее корни — это метафизика, ствол — физика, а ветви, рас­тущие из ствола, — все другие науки. В чем суть и призвание метафи­зики? "Каким бы образом ни брались истолковывать сущее, или как дух в смысле спиритуализма, или как материю и силу в смысле мате­риализма, или как становление и жизнь, или как представление, или как волю, или как субстанцию, или как субъект, или как энергию, или как вечйое возвращение того же, всякий раз сущее является в свете бытия. Повсюду, когда метафизика представляет сущее, бытие уже высветилось. Бытие в некоей непотаенности (dXfyteia) пришло"^|4. Итак, задача метафизики — высвечивать бытие в его непотаеннос­ти. Но как выполняет метафизика это свое призвание?

Казалось бы, на след бытия метафизика напала еще со времени древних греков. Как уже отмечалось, Хайдеггер усиленно занимался греческой философией. В начале 20-х годов он читал лекции на тему "Феноменологическая интерпретация Аристотеля". В 1940 г. фило­соф снова вернулся к этим темам; в 1958 г. увидели свет его разработ­ки аристотелевской философии. От изучения Аристотеля Хайдеггер перешел к досократикам. Античную философию в целом Хайдеггер ценил за постановку исконных и непреходящих тем философии — первоначала, логоса, бытия и ничто, единого и многого. "В греках он с самого начала находил истинных партнеров", — констатировал Г.-Г. Гадамер, справедливо отмечая, что в (немногих сохранившихся) изре­чениях Анаксимандра, Гераклита, Парменида Хайдеггер скорее всего "вычитывал" свои собственные идеи ^,5. Этим оценкам Гадамера, выда­ющегося знатока античности, вполне можно довериться. Вместе с тем в философии XX в. высоко оценивается попытка Хайдеггера раскрыть греческие корни современного мышления.

Даже судьбу современной техники он склонен возводить к гречес­ким образцам "технического делания". Стимул к выдвижению на пер­вый план онтологического вопроса, вопроса о бытии, Хайдеггер также находил в античной философии. Уже в лекциях об Аристотеле была четко заявлена бытийственная тематика: "Предмет философского воп­роса — это человеческое Dasein, которое этим вопрошанием побужде­но ответить на вопрос о характере своего бытия"^|6.

Однако именно от греков, подчеркивает Хайдеггер, ведет свое про­исхождение та поистине злая судьба метафизики, которая в конечном счете и приводит к глубокому недовольству ею, к попыткам ее преодо­ления. Дело в том, что метафизика, "расследуя" сущее, "остается при сущем и не обращается к бытию как бытию... Метафизика думает, поскольку она представляет всегда сущее как сущее, не о самом бы­тии. Философия не сосредоточена на своем основании"¹⁷. Вот почему, согласно Хайдеггеру, на протяжении всей истории метафизики от Анак­симандра до Ницше "истина бытия остается скрытой"^,8. То, что в метафизике именовалось бытием, на самом деле всегда было только сущим. Странная подмена бытия на сущее — не следствие халатности мышления и небрежности речи. "Забвение бытия" есть роковая судьба метафизики. Вот почему современное "преодоление" мета­физики законно. «Мысль, попытка которой была сделана в "Бытии и времени" (1927), выходит на путь так понятого преодоления метафи­зики», — отмечает Хайдеггер¹⁹. (Этот мотив деструкции метафизики у Хайдеггера затем подхватили французские философы.) Но у Хай­деггера "преодоление" метафизики в конце концов оказывается ее новым утверждением (или ее де-конструкцией, как показали совре­менные французские последователи Хайдеггера). Причина живучести метафизики проста: «Выход за пределы сущего совершается в самой основе нашего бытия. Но такой выход и «сть метафизика в собствен­ном смысле слова. Тем самым подразумевается: метафизика принад­лежит к "природе человека". Она не есть ни раздел школьной фило­софии, ни область прихотливых интуиций. Метафизика есть основное событие в человеческом бытии. Она и есть само человеческое бытие»²⁰. Итак, вопрос о метафизике Хайдеггер не только переносит в плос­кость темы бытия, но и почти отождествляет с нею.

Бытие и ничто. Бытие и ужас

Неклассический характер хайдеггеровской метафизики и, соответ­ственно, онтологии, а также отход от направленной против психоло­гизма феноменологии Гуссерля наиболее отчетливо воплотился в том, что в "аналитику бытия" оказались включенными такие понятия, ко­торые раньше по принципиальным соображениям исключались из фи­лософской онтологии и отдавались на откуп психологии эмоций или поэзии — страх, забота, ужас, покинутость, смерть и т.д. Между тем Хайдеггер придал им и другим родственным понятиям метафизичес­кий, онтологический статус. Сколь нестандартно Хайдеггер это дела­ет, можно видеть из текста упомянутого ранее доклада "Что такое метафизика?" — доклада, который Хайдеггер дерзнул прочитать 24 июля 1929 г. на общем собрании естественнонаучных и гуманитарных факультетов Фрейбургского университета.

К вопросу о метафизике, вынесенному в заголовок, Хайдеггер по­началу движется обходным путем. Он начинает с выяснения предназ­начения наук: научная теория обращена к сущему. "Исследованию подлежит сущее и более — ничто, одно сущее и кроме него — ничто; единственно сущее и сверх того — ничто"²'. И тут же Хайдеггер, как бы забыв о науке и даже привычных темах метафизики, переходит к проблеме Ничто. "Где нам искать Ничто? Как нам найти Ничто? ...Как бы ни обстояло дело, Ничто нам известно, хотя бы просто потому, что мы ежечасно походя и бездумно говорим о нем... Ничто есть полное отрицание совокупности сущего"²². Когда мы нападаем на след Нич­то? Когда нас охватывает глубокая тоска, "бродящая в безднах наше­го бытия". «Бывает ли в нашем бытии такая настроенность, которая способна приблизить его к самому Ничто? Это может происходить и происходит — хотя достаточно редко, только на мгновения — в фун­даментальном настроении ужаса. Под "ужасом" мы понимаем здесь не ту слишком частую способность ужасаться, которая по сути дела сродни избытку боязливости. Ужас в корне отличен от боязни... Ужа­сом приоткрывается Ничто»²³.

Сущее впервые приоткрывается благодаря сопоставлению с Нич­то: оно раскрывается именно как Сущее, а не как Ничто. "Только на основе изначальной явленности Ничто человеческое присутствие спо­собно подойти к сущему и вникнуть в него... Человеческое присут­ствие означает выдвинутость в Ничто"²⁴. И лишь после таких живопи­саний роли Ничто Хайдеггер переходит к коренному для него вопросу о метафизике. Но теперь проблемы метафизики приобретают новое измерение: "Выдвинутость нашего бытия в Ничто на основе потаенно­го ужаса есть перешагивание за сущее в целом: трансценденция. Наше вопрошание о Ничто призвано продемонстрировать нам метафизику саму по ce6e"^2S. Связывая категории бытия и ничто, Хайдеггер по праву вспоминает о гегелевской диалектике бытия. Но именно здесь высвечивается и отличие хайдеггеровской экзистенциальной аналити­ки от диалектики категорий Гегеля. Последнему не требуется прибе­гать ни к человеческому бытию, ни к "экзистенциалам" вроде ужаса, чтобы постулировать диалектическое тождество и различие бытия и ничто. Для Хайдеггера же диалектика бытийных категорий опосреду­ется Dasein, т.е. человеческим бытием-вопрошанием, бытием-экзистен­цией и, как мы теперь установили, погружением в Ужас, без которо­го, как полагает Хайдеггер, невозможна метафизика — независимо от того, задумываются ли об этом и отдают ли себе в этом отчет люди, рассуждающие метафизически. Кроме того, если у Гегеля чистое бы­тие и чисто ничто — быстро проходимая логической мыслью ступень­ка большой лестницы, то у Хайдеггера Бытие, скрепленное теперь с Ничто, помещены в самом центре метафизики. Не только метафизи­ка, но и наука, подчеркивает Хайдеггер, имеет отношение к Ничто: "наше научное бытие возможно только в том случае, если оно заранее уже выдвинуто в Ничто... Только благодаря открытости Ничто наука способна сделать сущее как таковое предметом исследования. Только когда наука экстатирует, отталкиваясь от метафизики, она способна снова и снова отстаивать свою сущностную задачу, которая не в со­бирании и упорядочении знаний, а в размыкании, каждый раз заново достигаемом, всего пространства истины и истории"²⁶.

Наука, согласно Хайдеггеру, рождается только тогда, когда чело­века захватывает "отчуждающая странность сущего", когда она про­буждает в человеке удивление. «Только на основе удивления — т.е. открытости Ничто — возникает вопрос "почему?"»... Только благода­ря нашей способности спрашивать и обосновывать для нашей экзис­тенции становится доступна судьба исследователя"²⁷. Для философии же особенно существенна эта способность человека и человечества к "своеобразному скачку", в котором наша собственная экзистенция посвящается сущностным возможностям человеческого бытия в целом.

Основной вопрос метафизики получает новую формулировку: "по­чему вообще есть сущее, а не, наоборот, Ничто?"²⁸

Таковы основные аспекты учения Хайдеггера о бытии и ничто, как оно было сформулировано уже в ранних сочинениях. В более поздних работах Хайдеггера на первый план выдвигается проблематика целост­ного Бытия, по отношению к которому человек — лишь несамостоя­тельная, зависимая часть. Здесь — суть того поворота (Kehre), кото­рый обозначился в раздумьях Хайдеггера военного времени и полу­чил свое выражение в произведениях послевоенного периода.