Литература

Большой толковый словарь русского языка / Сост. и гл. ред. С.А. Кузнецова. СПб, 1998.

Вольф Е.М. Функциональная семантика оценки. М., 1985.

Воркачев С.Г., Кусов Г.В. Концепт «оскорбление» и его этимологическая память // Теоретическая и прикладная лингвистика. Вып. 2: Язык и социальная среда. Воронеж, 2000.

Голев Н.Д., Матвеева О.Н. Лингвистическая экспертиза: на стыке языка и права // Юрислингвистика - YI: Язык как феномен правовой коммуникации: Межвуз. сб. науч. тр. /Под. Ред. Н.Д. Голева. Барнаул, 2006.

Жельвис В.И. Слово и дело: юридический аспект сквернословия // Юрислингвистика-2: Русский язык в его естественном и юридическом бытии: Межвуз. сб. науч. тр. /Под. Ред. Н.Д. Голева. Барнаул, 2000.

Иссерс О.С. Коммуникативные стратегии и тактики русской речи. М., 2003.

Кусов Г.В. Оскорбление //Антология концептов. Т. 2. Волгоград, 2005.

Рудкова К.М. Концепт «оскорбление»: к проблеме взаимодействия юридического и естественного языков // Юрислингвистика-2: Русский язык в его естественном и юридическом бытии: Межвуз. сб. науч. тр. /Под. Ред. Н.Д. Голева. Барнаул, 2000.

Чекменева Н.А. Речевые акты взаимного неодобрения со значением спора и ссоры в современном английском языке // Речевые акты в лингвистике и методике: Межвуз. сб. науч. тр. Пятигорск, 1986.

О.В. Саржина

Оскорбление словом (инвектива) как агрессивный дискурс

Функционирование языка в социокультурном пространстве характеризуется многогранностью. Одна из граней языкового употребления – оскорбление словом (т.е. инвектива) – входит в сферу интересов юриспруденции, которая в силу разнообразия языкового функционирования неизбежно сталкивается с определенными трудностями при квалифицировании высказывания как инвективного или неинвективного. Описание оскорбления в рамках теории дискурса и агрессии, представленное в данной статье, призвано снять некоторые из этих трудностей.

Под дискурсом понимается связанный текст в совокупности с экстралингвистическими – прагматическими, социокультурными, психологическими и другими факторами; речь рассматривается как целенаправленное социальное действие, как компонент, участвующий во взаимодействии людей и механизмах их сознания [Арутюнова, 1990].

Автор исходит из того, что оскорбление представляет собой особый вид речевого дискурса – инвективу или инвективный дискурс (далее – ИД). В основе его выделения лежит интенциональный подход, в контексте которого дискурс понимается как «последовательность рисунков, реализуемая в контексте цели» [Titscher и др., 2003, с. 176]. Исходя из этого, существование типизированной регулярно реализующейся в процессе деятельности человека ситуативно-речевой рамки, выражающей интенцию отрицательного воздействия субъекта на поведение, эмоциональное состояние и ценностную парадигму адресата, позволяет выделить инвективу в качестве особого вида дискурса.

ИД близок к эмотивно-оценочному курсу (далее – ЭОД), выделенному Т.А. Трипольской в рамках интенционального подхода к классификации дискурса [Трипольская, 1999]. Близость данных видов дискурса обусловлена сходным языковым наполнением – эмоционально оценочной лексикой и является одним из подводных камней юрислингвистической экспертизы.

Согласно Т.А. Трипольской, ЭОД представляет собой «систему, которая определяется ценностной картиной мира, включающей представление говорящих о ценностях <…>, информацией о семантико-прагматической специфике эмотивно-оценочных слов». И далее: «ЭОД характеризуется полиинтенциональностью, которая обеспечивается спецификой эмотивно-оценочного значения, его многофункциональностью», однако прототипической интенцией ЭОД является выражение эмоциональной оценки [Трипольская, 1999, с. 5,6].

Сравним ИД с ЭОД и охарактеризуем его основные особенности на примере контекста из рассказа В. Шукшина «Миль пардон, мадам!».

Домой Бронька приходит мрачноватый, готовый выслушивать оскорбления и сам оскорблять. Жена его, некрасивая толстогубая баба, сразу набрасывается:

• Чего как пес побитый плетешься? Опять!

• Пошла ты!.. – вяло огрызается Бронька. – Дай пожрать.

• Тебе не пожрать надо, не пожрать, а всю голову проломить безменом! - орет жена. – Ведь от людей уж прохода нет!..

• Значит, сиди дома, не шляйся.

• Нет, я пойду счас! Я счас пойду в сельсовет, пусть они тебя, дурака, опять вызовут! Ведь тебя, дурака беспалого, засудют когда-нибудь! За искажение истории…

• Не имеют права: это непечатная работа. Понятно? Дай пожрать.

• Смеются, в глаза смеются, а ему… все божья роса. Харя ты неумытая, скот лесной!.. Совесть-то у тебя есть? Или ее всю уж отшибли? Тьфу! – в твои глазыньки бестыжие! Пупок!..

Бронька наводит на жену строгий злой взгляд. Говорит негромко с силой:

• Миль пардон, мадам… Счас врежу!..

Жена хлопала дверью, уходила прочь – жаловаться на своего «лесного скота».

Обладая основными признаками эмотивно-оценочного дискурса, выделенными Т.А. Трипольской [Там же, с.5-7], инвективный дискурс, в то же время характеризуется специфичностью их проявления. Рассмотрим эти признаки.

1. ЭОД характеризуется эмотивно-оценочной модальностью содержания. В основе специфики ИД лежит лишь один полюс эмотивно-оценочной модальности – негативный.

2. Первая особенность обусловлена языковым параметром дискурса, который заключается в следующем. Доминирующая черта ЭОД – это наличие эмоционально-оценочной лексики. Спецификой ИД является негативная окраска эмоционально-оценочной (инвективной) лексики (ср. в приведенном примере – пес побитый, плетешься, пожрать, дурак, врежу и т.д.).

3. Т.А. Трипольская отмечает высокую степень экспрессивности ЭОД, которая есть результат взаимодействия эмотивно-оценочной лексики и нейтральной (закон сложения смыслов). Данное взаимодействие также отмечает М.В. Шилина: «Стилистически маркированные языковые единицы как актуализированные факты сохраняют свои имманентные свойства и даже способны иррадировать их на окружающий контекст, тем самым, придавая экспрессивность высказыванию» [Шилина, 2000, с. 11]. С.В. Ионова называет данное свойство дискурса «высокой плотностью эмотивной ткани» [Ионова, 1998].

Спецификой ИД является высокая степень отрицательной экспрессивности вследствие сложения смыслов негативной эмотивно-оценочной и нейтральной лексики (например, голову проломлю, дурак беспалый и т.д.), что обусловлено предыдущей особенностью данного вида дискурса.

4. Прототипической интенцией ЭОД выступает интенция выражения эмоционального состояния и эмотивной оценки. Основной интенцией в ИД является интенция воздействия на поведение, эмоциональное состояние и ценностную парадигму объекта-адресата (Домой Бронька приходит мрачноватый, готовый выслушивать оскорбления [воздействие со стороны жены] и сам оскорблять [воздействие со стороны мужа].) Интенция выражения эмоциональной оценки реализуется параллельно в качестве второстепенной (Домой Бронька приходит мрачноватый; злой взгляд).

5. Одной из экстралингвистических составляющих дискурса является эмоциональный контекст, т.е. комплекс эмоций, которые испытывает субъект. В основе эмоционального контекста инвективы лежат эмоции враждебности – презрение, отвращение, гнев, злость, пренебрежение, ненависть, досада, раздражение, обида и др.

Таким образом, ИД является особым видом дискурса, организованным средствами инвективной лексики. Он представляет собой связанный текст в совокупности его экстралингвистических параметров, который выражает намерение субъекта (инвектора) отрицательно воздействовать на поведение, эмоциональное состояние, поведение и ценностную парадигму объекта-адресата (инвектума) посредством отрицательной эмоциональной оценки данного объекта-адресата.

Конкретизировать понятие инвективного дискурса, а также выявить его специфику на фоне негативного эмоционально-оценочного дискурса позволяет ее описание как вида агрессии, поскольку инвектива представляет собой агрессивное речевое поведение.

Мы исходим из определения агрессии, представленного в работе Р. Бэрона и Д. Ричардсон «Агрессия» [1998], т.к. в настоящее время оно является общепринятым. Под агрессией понимается «любая форма поведения, нацеленного на оскорбление или причинение вреда другому живому существу, не желающему подобного обращения» [Бэрон, Ричардсон, 1998, с. 26]. Р. Бэрон и Д. Ричардсон особо подчеркивают важность составных компонентов этого определения, которые выступают в качестве критериев при классифицировании действий как агрессивных или как неагрессивных. Остановимся на этих компонентах подробнее.

1. Важным в приведенном определении является то, что агрессия затрагивает живые существа: «только те действия, которые причиняют вред или ущерб живым существам, могут рассматриваться как агрессивные по своей природе» [Бэрон, Ричардсон, с.30]. Применительно к вербальной агрессии необходимо еще более сузить границы объекта. В отличие от других видов агрессии инвектива затрагивает только человека.

2. Агрессия затрагивает реципиента, стремящегося избежать нападения: «мы можем говорить об агрессии только тогда, когда реципиент или жертва стремится избежать подобного обращения» [Бэрон, Ричардсон, с.30]. Подобным же образом под инвективой понимаются лишь те вербальные действия, которые направлены против реципиента, не желающего подобного обращения.

3. Еще одним из компонентов авторы выделяют намерение, т.к. «если бы в определении не упоминалось намеренное причинение вреда, необходимо было бы каждое случайное оскорбление или нанесение повреждения классифицировать как агрессию». Ввиду того, что люди время от времени оскорбляют чувства других, прищемляют кому-нибудь пальцы дверью и даже калечат друг друга в дорожно-транспортных происшествиях, необходимо отличать подобные действия от агрессии [Бэрон, Ричардсон, с.28]. Отсутствие или наличие намерения при агрессивном поведении позволило Э. Фромму разделить агрессию и псевдоагрессию. Под последней он понимает «действия, в результате которых может быть нанесен ущерб, но которым не предшествовали злые намерения» [Фромм, с.247]. Инвектива, соответственно, как вербальная агрессия представляет собой намеренное вербальное оскорбление.

Приведем несколько негативных эмоционально-оценочных контекстов из рассказов В. Шукшина и произведений М. Булгакова «Мастер и Маргарита» и «Собачье сердце», а затем, основываясь на компонентах инвективного дискурса, отмеченных выше, рассмотрим, какие из перечисленных контекстов представляют собой инвективу, т.е. вербальную агрессию, вербальное оскорбление, а какие – эмоционально-оценочные дискурсы, целью которых является выражение негативного эмоционального состояния субъекта и негативно-оценочного отношения к действительности.

1. [У дедушки Нечаева три дня назад умерла жена. Он разговаривает с ней на ее могиле. Его услышал мальчишка.]

Прибежал к деду своему, рассказал все. Дед оделся, и мы пошли с ним на зады.

• Он сам с собой или вроде как с ней разговаривает? – расспрашивал дед.

• С ей. Советуется, как теперь быть...

• Тронется ишо, козел старый. Правда пойдет выкопает. [Шукшин В. Горе]

2. [Волки напали на коня Ивана] Он поднял топор, заорал, что было силы, и кинулся к волкам. Они нехотя отбежали несколько шагов и остановились, облизывая окровавленные рты <...> вожак смотрел внимательно и прямо. Иван обругал его самыми страшными словами, какие знал. Взмахнул топором и шагнул к нему... Вожак не сдвинулся с места. Иван тоже остановился.

• Ваша взяла, - сказал он. – Жрите, сволочи. [Шукшин В. Волки]

3. Покурил и снова с остервенением стал пытаться пройти на протезе. И снова – нет. Нет и нет.

Колька матерно выругался и лег на кровать. Ему бросилось в глаза ружье, висевшее на стенке над кроватью... Он поднялся... И снова стал пробовать двигать левой ногой.

• Пойдешь, милая. Ну-ка... Оп-п! Паразитка! – тихо ругался он. [Шукшин В. Нечаянный выстрел]

4. – Ну и радуйся... со своей пучеглазой. Сколько уже настрогали?

• Сколько настрогали – все наши. Но еслив ты еще раз, падали кусок, так скажешь, я... могу намять твой дорогой костюм. – Глаза Сергея смотрели зло и серьезно.

Яковлев не то что встревожился, а как-то встрепенулся; ему враз интересно сделалось.

• О-о, - сказал с облегчением. – По-человечески хоть заговорил. [Шукшин В. Вечно недовольный Яковлев]

5. Наум ждал зятя за поворотом. Увидев его живого и невредимого, искренне обрадовался:

• Живой? Слава те господи! – На совести у него все-таки было нелегко.

• Живой! – откликнулся Иван. – А ты тоже живой?

Наум почуял в голосе зятя недоброе. На всякий случай зашагнул в сани.

• Ну, что они там?..

• Поклон тебе передают. Шкура!..

• Чего ты? Лаешься-то?..

• Счас я тебя бить буду, а не лаяться. – Иван подходил к саням. [Шукшин В. Волки]

6. Мучения человека [Левия Матвея] были настолько велики, что по временам он заговаривал сам с собой.

• О, я глупец! –бормотал он, раскачиваясь на камне в душевной боли и ногтями царапая смуглую грудь. – Глупец, неразумная женщина, трус! Падаль я, а не человек! [Булгаков М. Мастер и Маргарита]

7) [Швейцар Федор сообщил Филиппу Филиппычу, что в одну из соседних квартир подселили жилтоварищей и что в квартиры будут ставить перегородки и вселять новых жильцов.]

• Черт знает что такое! <...> Что делается! Ай-яй-яй... [Булгаков М. Собачье сердце]

Проанализируем, какие из перечисленных контекстов являются инвективными, а какие негативно-эмоционально-оценочными.

1. Объектом инвективы выступает человек, т.к. невозможно оскорбить неодушевленный предмет или животное. Поэтому контексты 2 и 3 не являются инвективой, а также 7 контекст, т.к. в нем вообще отсутствует инвектум.

Второй (нежелательность оскорбления со стороны реципиента) и третий (намеренность оскорбления) компоненты инвективы не всегда можно установить однозначно, поэтому остановимся на контекстах, где их отсутствие не вызывает сомнения.

2. Отсутствие нежелания со стороны реципиента (Яковлев) подвергаться оскорблению в контексте 4 и 6 (прием самобичевания) также исключает их из числа инвективных.

3. И, наконец, отсутствие намерения оскорбить позволяет говорить о контексте 1 как о неинвективном.

Таким образом, инвективой является лишь контекст 5, т.к. оскорбление со стороны Ивана (инвектора)

а) направлено против человека – тестя Наума (инвектума);

б) который не желает подобного обращения (чем вызваны его слова «Чего ты? Лаешься-то?.. »);

в) это оскорбление намеренно (Иван открыто угрожает «Счас я тебя бить буду, а не лаяться»).

Все остальные контексты являются отрицательными эмоционально-оценочными дискурсами, в которых реализуется цель – выражение эмоционального состояния субъекта и его негативной оценки окружающей реальности.

Рассмотрим инвективу в рамках классификации агрессивных действий, предложенной А.Х. Бассом [1997]. По мнению ученого, агрессивные действия можно описать на основании трех дихотомических шкал: 1) физическая агрессия – вербальная; 2) активная – пассивная; 3) прямая – непрямая. Инвектива, т.е. оскорбление словом, может быть двух видов: а) как реакция вербальная–активная–прямая, т.е. словесное оскорбление или унижение другого человека; б) как реакция вербальная–активная–непрямая, т.е. распространение злостной клеветы или сплетен о другом человеке.

Учитывая рассмотренные агрессивные компоненты инвективы и ее характеристику с точки зрения классификации А.Х.  Басса, дадим определение инвективы как агрессивного действия.

Инвектива является намеренным, активным, прямым (так называемым «в глаза») или непрямым («за глаза») вербальным оскорблением или вербальным причинением вреда другому человеку, не желающему подобного поведения.

В психологии существует еще одно важное дихотомическое деление агрессии. По цели, преследуемой агрессором, агрессия делится на 2 типа: 1) агрессия, направленная на устранение неприятной ситуации или ослабление вредного влияния; 2) агрессия, направленная на достижение внешних выгод. В психологии существуют разные термины для этих видов агрессии.

Э. Фромм использует дихотомию терминов «доброкачественно-оборонительная агрессия» (биологически адаптивная агрессия) и «злокачественно-деструктивная агрессия» (биологически неадаптивная агрессия, деструктивность, жестокость) [Фромм, 1998]. Первый вид агрессии, общий и для человека, и для всех животных, – доброкачественно-оборонительная – «это реакция на угрозу витальным интересам индивида; она заложена в филогенезе; она свойственна как животным, так и людям; она носит взрывной характер и возникает спонтанно как реакция на угрозу; а следствие ее – устранение либо самой угрозы, либо ее причины». Биологически неадаптивная, злокачественная агрессивность (т.е. деструктивность и жестокость) «вовсе не является защитой от нападения или угрозы; она не заложена в филогенезе; она является спецификой только человека; она приносит биологический вред и социальное разрушение» [Фромм, 1998, с. 246].

Д. Зильманн называет данные виды «агрессией, обусловленной раздражителем» и «агрессией, обусловленной побуждением» [Цит. по Бэрон, Ричардсон, с. 31-32].

К.А. Додж и Дж.Д. Койи [1987], (см. также [Бэрон, Ричардсон; Barefoot, Dodge и др.]) используют другую терминологию – «реактивная агрессия» и «проактивная агрессия», соответственно.

Инвектива как вербальная агрессия также делится на отмеченные виды – реактивную инвективу и проактивную инвективу.

Реактивная инвектива – это вербальная реакция, возмездие в ответ на осознаваемую угрозу (инвектива-реакция). Например, реакция продавца на наглое поведение Бегемота [Булгаков М. Мастер и Маргарита].

<...> Бегемот отошел от кондитерских соблазнов и запустил лапу в бочку с надписью «Сельдь керченская отборная», вытащил парочку селедок и проглотил их, выплюнув хвосты.

• Палосич! – повторился отчаянный крик за прилавком кондитерского, а за рыбным прилавком гаркнул продавец в эспаньолке:

• Ты что же это делаешь, гад?!

Проактивная инвектива – это оскорбительное вербальное поведение с целью достижения различных внешних выгод. В данном случае нанесение ущерба другим не является самоцелью, оскорбление используется в качестве инструмента для осуществления различных желаний (инвектива-средство). Примером проактивной инвективы могут служить предвыборные пропагандистские листовки, цель которых повысить рейтинг определенного депутата или партии посредством оскорбления оппонентов.

В качестве примера приведем сцену из художественного фильма «Ниагара», где изображена ссора мужа и жены.

• Алкоголик! Бабник! Говорила – уйду к маме! (проактивная инвектива с точки зрения статики, реактивная – с точки зрения динамики, т.к. в пропозиции лежат такие ситуации как «муж напился», «не принес денег», «обозвал или ударил», «он делает это часто» и т.д. – панорама ретроспективных пропозиций; в проспективной панораме – возможная реакция мужа: «ударит», «оскорбит словом», «промолчит» и т.д.)

• Ой, да иди, иди! Психопатка! (реактивная инвектива)

В заключение необходимо сказать несколько слов о восприятии вербальной агрессии, т.е. инвективы, в обществе. Вербальная агрессия, несмотря на негативный характер, выполняет, кроме прочих, в обществе полезную катарсическую функцию (выброс эмоций). Если бы она не выполняла полезной функции, то в процессе эволюции исчезла, инвектива же, наоборот, становится все более распространенной как в России, так и в других странах. В частности, в Америке, по словам А.К. Михальской [1996, с. 162], волна скабрезностей и блатных словечек захлестнула большие города. Восприятие вербальной агрессии как заместителя агрессии физической обусловливает отношение к ней как менее опасной и разрушительной, чем реальное причинение физического ущерба, как к «предохранительному клапану» для выхода наших чувств, «буферу» в конфликтных ситуациях [Конорев, 2001]. Так, в США, например, отменены штрафы за богохульство и сквернословие в общественных местах.

Но не все так однозначно. А.К. Михальская подчеркивает, что «эта оценка не учитывает реальной социальной опасности речевой агрессии как первого шага на пути к агрессии физической, а также как явления, создающего у членов общества агрессивный подход к действительности» [1996, с. 160].

Психологические исследования подтверждают это мнение. Во-первых, гипотеза полного катарсиса (т.е. очищения от агрессивной энергии) подтверждается лишь в некоторых экспериментах. В большинстве же случаев имеет место явление временного частичного катарсиса и возможно возобновление агрессивных действий по отношению к объекту [Бэрон, Ричардсон, 1998; Румянцева, 1991].

Во-вторых, «теория социального научения» рассматривает агрессию как форму поведения, усвоенного в процессе социального научения. Агрессивное поведение определяется влиянием семьи, сверстников, а также средств массовой информации [Бандура, 2000; Бэрон, Ричардсон, 1998; Barefoot, Dodge и др., 1989; Buss, 1977].

Таким образом, инвектива - это агрессивный речевой дискурс, который является не менее опасным по сравнению с физическим нападением, т.к. по сути своей остается агрессией и имеет целью намеренное причинение вреда другому человеку.