Литература

Гак В.Г. Сопоставительная лексикология (На материале французского и русского языков) /Ред. В.П. Торпакова. М., 1977.

Мона Мухаммед Абузейд. Сравнение вторичных метафорических значений в русском и арабском языках (на материале названий животных и птиц-зоонимов) // Русский язык как иностранный: лингвистические проблемы. М., 1997.

Раздел 7. РЕЦЕНЗИИ

ЯЗЫКОВОЕ КОНСТРУИРОВАНИЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЙ ЭКОЛОГО-ПРАВОВОГО ДИСКУРСА (О ДИССЕРТАЦИИ Е. Г. ХИТАРОВОЙ ДИСКУРСИВНЫЕ СТРУКТУРЫ ЭКОЛОГИЧЕСКОЙ ТЕМАТИКИ В ЛИНГВИСТИЧЕСКИХ И ПРАВОВЕДЧЕСКИХ АСПЕКТАХ)

Появилась новаторская работа об оязыковлении представлений по экологии в прессе и соответсвующей отрасли права. Конструирование представлений в едином полифоничном дискурсе отмечено в работе Хитаровой Е. Г. «Дискурсивные структуры экологической тематики в лингвистическом и правоведческом аспектах (на материале русской и английской публицистики) [Хитарова, 2005].

Вышеназванная диссертация подвергает исследованию типическое в дискурсе на экологические темы, рассматривая дискурс как перевыражение менталитета. Конструкция знания и представления о чем–либо, проблемы оценочности, модальности, экспрессивности, соотношения слова и дела - в центре внимания исследователя. Привлекает внимание широкое рассмотрение дискурса, характерное для исследований последнего времени – исследуемым дискурсом представляется то, как говорят и пишут на тему экологии в самом широком репертуаре речевого общения. Рассматриваются различные типы дискурсов (эколого-правовой, причем, как тексты законодателя, так и судебные тексты по экологической тематике), эколого-публицистический (в своих разных жанрах), неинституциализированные дискурсы, демонстрируются различные стратегии дискурса: разъяснение, призыв, констатация и т.д. (их число представляется конечным).

Совершенно справедливым видится заявление о том, что лингвистический и коммуникативный анализ текстов поможет в совершенствовании текстов законодателю (модели оценочности, совершенствование правового языка). Связь изучаемого дискурса и деятельности законодателя не вызывает сомнений, ведь деятельность по совершенствованию корпуса законодательства (тем более столь молодой и актуальной правовой отрасли, какой является экологическое право) растет из социального действия и дискурса о нем, в том числе в периодике, в публицистике. Исследование определенной области менталитета посредством текстов привлекательно для широкого круга читателей и (не)специалистов, представляет интерес для педагогической, психологической общественности, так как имеет релевантные практике образования выводы.

В отношении лингвистической оценки текстов публицистики, причем лингвистико-правовой оценки текстов публицистики, применимость полученных выводов нам видится менее явственной. Известен прием «публицистического заострения». Оценивать публицистику надо не с точки зрения трактовки языка, а с точки зрения объективности фактической информации (на наш взгляд, лишь по искам о клевете, об оскорблении достоинства и т.д.). Универсализация экспертной деятельности лингвиста в области правовой оценки, фундируемая ссылками на работы по юрислингвистике, указаниями на их востребованность на практике, спорна. На наш взгляд, эта оценочная, экспертная деятельность лингвистической оценки текстов в суде связана прежде всего с текстами, содержащими клевету и диффамацию.

Отмечая новаторский характер диссертации (проявляющийся прежде всего в пафосе привлечения лингвистики дискурса для трактовки текстов и текстопостроения – риторико-герменевтических задач - в области дискурса эссеиста-эколога и эколога-юриста), подчеркнем, что ряд моментов характеризуется полемичностью.

1. Непонятна трактовка «декларативности закона». Ведь весь закон декларативен. Правоприменительная практика – другое дело. Автор обсуждаемого труда демонстрирует отдельные суждения о правовой практике, но в целом анализ ее - вне пределов как специальности, так и заявленных целей и методов.

2. Ряд положений труда представляется обобщением публицистических суждений, бытующих точек зрения, установок, разговоров. Интерпретационная парадигма порой противоречит статистическим, социологическим выкладкам и т.д.

3. Суждения диссертантки о пристрастном дискурсе гринписовцев не могут быть экстраполированы до эколого–правового дискурса в целом. Не представляются корректными заявления о «корыстных интересах в английском социуме». Все статистические выкладки типа «в прессе на английском языке чаще, чем в русской, встречается описание криминальной активности, подкупа чиновников» сомнительны при данной текстовой выборке (и вообще всякой выборке) и ни о чем не свидетельствуют. Исходя из узуальности языка, характерного для английской прессы, не представляется логичным говорить об особом характере метафорики в английской прессе на экологическую тематику. Неубедительны заявления о частотности сленга в английском экологическом дискурсе.

4. Имеет место существенная разность между законом и публицистикой. Юридический язык все-таки в качестве своих ядерных элементов располагает терминами, стандартизированными конструктами, оценочными суждениями, дефинициями. Поэтому замечания об употреблении определенных публицистических приемов в газетных публикациях на экологическую тему имеют незначительную ценность для всего эколого-юридического дискурса.

6. Работу, безусловно, украсило бы краткое резюмирование основных идей по юрислингвистике и языку юрисруденции на основных европейских языках, хотя бы потому, что диссертант апеллирует к корпусу исследований по юрислингвистике отечественной. Необходимым представляется обсуждение темы с привлечением широкого ряда не только отечественных, но и зарубежных точек зрения по вопросам дискурсивности, оценочности. текстовости, установки, модальности, импликаций, терминологического употребления, декларативности, текстовой стратегии, традиционности дискурса (например, Ю.Хабермас, «Французская семантика и семиотика» т.д.).

Может быть, именно благодаря этим полемическим моментам работа Е.Г. Хитаровой производит чрезвычайно позитивное впечатление как новаторским материалом, комбинацией правового, экологического и лингвистического дискурса при подчиненности лингвистических методов исследования как задачам совершенствования права, так и рецепции в методологии исследования положений социалконструктивисткой теории.

Она создана в русле социоконструктивистской теории. Сегодня методологами социальных гуманитарных исследований постулируется множественность и лингвистическая конструируемость реальности. Это проявляется и в современных направлениях общественной мысли – социоконструктивизме, социоконструкционизме. Соотнесение объективных фактов с процессами социально-конструируемыми - вот одна из задач социального конструктивизма. Некоторые исследователи атрибутируют само возникновение cultural studies социоконструкционизму.

Возникают области, где в центре внимания находятся нелингвистические объекты, однако знание о них приобретается при помощи анализа текста и лингвистических процедур [Кирилина, 2005]. Происходит социокультурное конструирование аспектов социальной идентичности. Релятивизация социальных категорий в постмодернистской эпистемологии способствует также усилению внимания к манипулятивным возможностям языка, его воздействию на массовое сознание и представлению языка (текста) как совокупности симптомов, позволяющих получить информацию об авторе, т.е. к развитию лингводиагоностики. Язык рассматривается не как цель исследования, а как инструмент, как средство доступа к знанию о нелингвистических объектах. Это влияет на понимание самих методов исследования текста. Развиваются социальная семиотика, интерпретативные практики различных типов текста. Дискурс - анализ не сводится ни к структурному анализу, ни к лингвистике текста. Главной тенденцией дискурс-анализа является его интепретационная направленность, которая помогает установлению личностного смысла дискурса в социальном контексте (при этом учитывается соотношение этнографических, социальных и психологических данных с языковыми). Дискурс-анализ основывается на трех главных категориях: действии, строении и вариативности. Он направлен на раскрытие таких когнитивных явлений, как знание, вера, представление, истина, ошибка, мысль, оценка и т.д. Осуществляется перенесение акцентов с формально-лингвистических характеристик дискурса на внеязыковые причины его порождения в тех или иных обстоятельствах коммуникации.