Нормативная правовая терминология: современное состояние и вопросы унификации

Проблемы терминологии имеют непреходящее значение для многих наук. Юридическая доктрина не является в этом смысле исключением и уделяет достаточно внимания исследованию вопросов языка права, важнейшим элементом которого является юридическая терминология. Вообще, термин (от латинского «terminus» - «предел, граница») представляет собой слово или словосочетание - название определенного понятия какой-нибудь специальной области науки, техники, искусства [Ожегов, 2003, с. 795]. Проблемами терминологии занимаются представители многих отраслей научного знания: логики, философии, лингвистики и других. В каждой из указанных отраслей по-разному определяется содержание термина, что обусловливается выделением каждой наукой в терминах тех свойств, которые необходимы ей для решения ее задач.

Если обратиться к юридической доктрине, то можно заметить, что вопрос о понятии нормативной правовой терминологии и ее соотношении с юридической терминологией в целом недостаточно исследован учеными-правоведами, ибо многие авторы не проводят разграничения между указанными категориями. Многие ученые рассматривают только юридические термины, не говоря о нормативных правовых терминах. При этом юридические термины определяются, например, как «словесные обозначения понятий, используемых при изложении содержания закона (иного нормативного юридического акта)» [Алексеев, 1993, с.126], слова (словосочетания), которые употреблены в законодательстве, являются обобщенными наименованиями юридических понятий, имеющих точный и определенный смысл, и отличаются смысловой однозначностью, функциональной устойчивостью [Пиголкин, 1990, с. 65]. Таким образом, в приведенных определениях юридические термины отождествляются с терминологией нормативных правовых актов или законодательства. Причем в последнем случае не уточняется, в широком или узком значении понимается термин «законодательство».

Некоторые авторы, например Т.Н. Рахманина, одновременно используют два понятия: «терминология нормативно-правовых актов» и «юридическая терминология», не проводя между ними разграничения [Рахманина, 1986, с. 23-33]. С.П. Хижняк выделяет в составе юридической терминологии терминологию права (закона), которую также называет терминологией правоприменительной практики, и терминологию правоведения (юриспруденции), то есть правовой доктрины, различающиеся по сферам функционирования, степени сложности и времени возникновения [Хижняк, 1997, с. 6-7]. Подобная позиция представляется наиболее оптимальной из всех вышеприведенных. Недостатком такого подхода является отсутствие определенности в вопросе понятия и состава терминологии права, которая отождествляется с терминологией закона и терминологией правоприменительной практики.

С.К. Магомедов разделяет нормативные правовые и юридические термины, предлагая нормативными правовыми обозначить специальные юридические понятия (термины), выработанные законодателем [Магомедов, 2004, с. 15,43]. Но при таком понимании не учитывается, что именно наличие определенного правового явления и связанного с ним понятия является исходным моментом для появления соответствующего нормативного правового термина. Следует признать неприемлемым положение, когда термин возникает раньше, нежели понятие. Кроме того, термины могут быть выработаны представителями правовой науки, а затем использованы законодателем.

Мы считаем, что юридическую терминологию в зависимости от сферы применения можно разделить на две группы: терминологию правовой доктрины и терминологию юридической практики. Далее юридическую терминологию можно разделить на терминологию нормативных правовых актов (нормативную правовую терминологию), правоприменительных и интерпретационных актов. Указанное разграничение следует из существующего в юридической доктрине деления правовых актов на нормативные правовые, правоприменительные и интерпретационные акты и из необходимости учитывать наличие выработанных и используемых юридической наукой терминов, которые не получили применения в правовых актах, но которые также относятся к юридической терминологии.

Тем не менее, следует обратить внимание на то обстоятельство, что данное деление является во многом условным в связи с тем, что на практике очень трудно разграничить указанные виды юридической терминологии. Это обусловлено тем, что в правоприменительных и в интерпретационных актах используются термины и нормативных правовых актов, и юридической науки, так же как и при разработке нормативных правовых актов применяются все разновидности правовой терминологии. Однако существуют термины, употребляемые либо только в конкретной разновидности правовых актов, либо в научных произведениях.

Таким образом, нормативные правовые термины (термины нормативных правовых актов) представляют собой слова или словосочетания, призванные точно обозначать юридические понятия в нормативных правовых актах. Система нормативных правовых терминов образует нормативную правовую терминологию.

Необходимо учитывать, что современная Россия характеризуется стремительным развитием процесса правотворчества. Ускоренные темпы данного процесса не всегда положительным образом влияют на качество нормативных правовых актов, в том числе и в плане использования терминологии. Между тем от правильного использования нормативных правовых терминов во многом зависит эффективность действия правовых норм, поскольку именно термины призваны способствовать наиболее точному, краткому и информативному изложению содержания нормативных правовых актов.

В настоящее время существуют следующие проблемы, связанные с применением нормативной правовой терминологии.

Главной проблемой является отсутствие однозначности (единства) в использовании нормативных правовых терминов. В идеале, конечно, терминология должна быть едина в рамках всей системы российского права, однако, на наш взгляд, следует допустить применение одного термина в разных значениях в нескольких отраслях права. Например, таких терминов, как «арест», «залог», «брак». Большое значение имеют проблемы обеспечения однозначности в использовании терминологии в нормативных правовых актах, принятых на разных уровнях правотворчества, и нормативных правовых актах одного уровня, например, в федеральных законах. Также нельзя не отметить, что в последнее время широкое распространение получила практика использования терминов в разных законах в особенном смысле, только «для целей настоящего закона», что не способствует достижению однозначности нормативной правовой терминологии. Однако даже в пределах одного нормативного правового акта не всегда выдерживается единство терминологии.

Нередко в нормативных правовых актах можно наблюдать несогласованное применение терминов. Например, в Федеральном законе от 8 августа 2001 г. «О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей» используется термин «государственная регистрация юридического лица, созданного путем реорганизации» (гл. V) [С изм. и доп. на 02. 07.2005], а в п. 7 Положения «О Порядке взаимодействия федерального органа юстиции и федерального органа исполнительной власти, уполномоченного осуществлять государственную регистрацию юридических лиц», утвержденного Постановлением Правительства РФ от 19 июня 2002 г. – «государственная регистрация реорганизации юридического лица» [Собр. Законодательства РФ, 2002]. В Уголовном кодексе РФ говорится о судебных приставах и судебных исполнителях (ст. ст. 295, 296, 298, 311), в Уголовно-исполнительном кодексе РФ – о судебных приставах-исполнителях (ст. 16, 31, 32) , в Федеральном законе от 21 июля 1997 г. «Об исполнительном производстве» – о судебных приставах-исполнителях (ст. 3) [С изм. и доп. на 27.12.2005].

Достаточно распространенным является обозначение одного правового явления разными терминами. Например, в соответствии со статьей 90 Федерального закона от 21 июля 1997 г. «Об исполнительном производстве» на действия судебного пристава-исполнителя может быть подана жалоба [С изм. и доп. на 27. 12. 2005], а в соответствии с гл. 24 Арбитражного процессуального кодекса РФ – заявление. В Конституции Республики Мордовия от 21 сентября 1995 г. применяется и термин «законы Республики Мордовия» (ст. 4, 70, 89), и термин «республиканские законы» (ст. 61) [С изм. и доп. на 26. 04. 2006].

В нормативных правовых актах также часто встречается смешение понятий, неточность терминов. Так, в Гражданском кодексе РФ говорится о праве пользования земельным участком собственником здания, сооружения или иной недвижимости, находящейся на земельном участке (ст. 271), а в ст. 35 Земельного кодекса РФ – о праве использования части земельного участка. В этой связи возникает вопрос о том, что имеется в виду под использованием части земельного участка: правомочие пользования либо правомочия владения, пользования и распоряжения.

По-прежнему встречается использование в качестве терминов слов, отличающихся экспрессивностью. Например, в ст. 10-2 Закона Республики Мордовия от 12 июля 2002 г. «Об административной ответственности на территории Республики Мордовия» используется такой термин, имеющий ярко выраженную эмоциональную окраску, как «бытовое дебоширство» [С изм. и доп. от 20.02. 2006].

Термины, использованные в том или ином законе, часто определяются в том же законе. Однако некоторые неясные термины так и не получают четкой дефиниции, либо имеющиеся определения недостаточно адекватно отражают содержание соответствующего понятия. Например, в ст. 5 Уголовно-процессуального кодекса РФ апелляционная инстанция определяется как суд, рассматривающий в апелляционном порядке уголовные дела по жалобам и представлениям на не вступившие в законную силу приговоры и постановления суда. Представляется, что в данном определении требует разъяснения и понятие «апелляционный порядок».

Одной из терминологических проблем нормативных правовых актов является применение лингвистически и стилистически неправильных, неблагозвучных терминов.

Например, в правовом языке встречается неправильное образование форм слов. Так, в словосочетаниях «в крупном размере» (ст. 158, 163 и др. Уголовного кодекса РФ) и «в чужом интересе» (ст. 980, 981 и др. Гражданского кодекса РФ) неточно выбрано число имен существительных, поскольку в соответствии с литературной нормой в данных случаях правильнее было бы использовать множественное число. Это обусловлено тем, что слово «размер» имеет в данном словосочетании значение: «степень развития, величина, масштаб какого-либо явления, события и т.п.» и употребляется, как правило, во множественном числе, а слово «интерес» употреблено в значении: «обычно мн.ч. (интересы,-ов) кого, чего или какие. То, что составляет благо кого-, чего-либо, служит на пользу кому-, чему-либо; нужды, потребности» [Ивакина, 2000, с. 28].

Представляет интерес и проблема использования иностранной терминологии в нормативных правовых актах. Особенно заметна чрезмерность применения иностранных терминов в Гражданском кодексе РФ (делькредере, аваль, лизинг, бенефициар, секвестр и др.). Конечно, в современном мире полностью избежать употребления иноязычной терминологии невозможно, поскольку в русском языке просто может отсутствовать обозначение какого-либо правового явления, особенно если оно является новым. Кроме того, в настоящее время существует множество иноязычных терминов, ставших общепонятными. Просто необходимо разумно и взвешенно подходить к этому вопросу и избегать использования иностранной терминологии, если есть соответствующие синонимы в русском языке.

Для устранения указанных недостатков нормативной правовой терминологии необходима ее унификация. Однако сначала представляется необходимым оговориться, что в научной литературе для обозначения понятий, связанных с приведением терминологии в определенную упорядоченную совокупность, используются следующие термины: унификация, упорядочение, стандартизация и гармонизация.

Указанные термины соотносятся разными авторами по-разному. Так, встречается точка зрения, согласно которой одним из основных направлений прикладного терминоведения является унификация терминов и терминосистем, которая включает в себя стандартизацию, упорядочение и гармонизацию на национальном и международном уровнях [Лейчик, 1996, с. 278-279].

В.П. Даниленко и Л.И. Скворцов используют три термина: упорядочение, унификация и стандартизация терминологии. При этом упорядочение рассматривают как самое общее из этих понятий. Для достижения состояния упорядоченности терминологии необходима ее унификация, то есть сложная и многоаспектная работа по приведению отраслевой терминологии по возможности в систему на всех необходимых уровнях (содержательном, логическом и лингвистическом). Унифицированная терминология может стать объектом стандартизации [Даниленко, 1981, с. 9].

Е.В. Карпинская вообще не проводит четкого разграничения между указанными терминами. Она считает упорядочение основной составляющей работы по унификации терминологии, связанной с приведением терминов к единообразию, единой форме или системе. Далее она пишет о том, что на последнем этапе упорядочения – унификации производится кодификация терминосистемы, то есть ее оформление в виде нормативного словаря. Кодификация терминосистемы, по ее мнению, возможна в двух формах: 1) рекомендации наиболее правильных с точки зрения терминоведения терминов, результатом которой является сборник рекомендуемых терминов; 2) стандартизации, результатом которой является государственный или отраслевой стандарт на термины и определения. В качестве самостоятельного явления рассматривается гармонизация разноязычных терминов [Карпинская, 2003, с.207-213].

Что касается разграничения указанных понятий в юридической литературе, то в немногочисленных сочинениях по проблемам унификации терминологии можно выделить следующие точки зрения.

Т.Н. Рахманина использует и термин «упорядочение юридической терминологии», и термин «унификация юридической терминологии», не проводя четкого разграничения между ними [Рахманина, 1986, с. 23-33]. И.Ф. Казьмин, Е.А. Прянишников и Е.Ф. Сморгунова применяют термины «унификация юридических терминов», результатом которой может и должна быть система упорядоченной, единообразной, надлежащим образом оформленной юридической терминологии, и «стандартизация юридической терминологии», понимаемая как санкционирование в установленном порядке перечня или другого комплекса унифицированных терминов, допускаемых к употреблению в нормативных и в иных юридических актах, и рассматриваемая как одна из разновидностей унификации терминов [10, с 133].

С.П. Хижняк [Хижняк, 1990, с. 67-71] и Г.Т. Чернобель [Чернобель, 1983, с.51-63] пишут только об упорядочении правовой терминологии, В.Ю. Туранин – только об ее унификации [Туранин, 2002, с. 46-48].

С.К. Магомедов считает упорядочение терминологии основной составляющей работы по унификации терминологии. Конечной целью унификации терминологии он видит гармонизацию законодательства, а стандартизацию рассматривает как метод унификации[Магомедов, 2004, с. 77-83].

Мы предлагаем следующее разграничение указанных категорий применительно к нормативной правовой терминологии. Термин «упорядочение терминологии», на наш взгляд, следует считать родовым по отношению к трем другим указанным терминам. При этом под упорядочением терминологии понимается приведение терминологии в известный специалистам порядок [Даниленко, 1981, с.9]. В качестве разновидностей работы по упорядочению терминологии целесообразно рассматривать унификацию, гармонизацию и стандартизацию.

При этом гармонизация терминологии представляет собой ее межъязыковое упорядочение, то есть обеспечение сопоставимости терминологии национального и международного уровней [Карпинская, 2003, с. 210-211]. В юридической науке термин «гармонизация терминологии» вообще не используется, хотя некоторые авторы, например, В.Б. Исаков, затрагивают вопросы обеспечения сопоставимости российской юридической терминологии и терминологии международных актов, ратифицированных Россией, при осуществлении их перевода на русский язык [Исаков, 2001, с. 38-39]. Из приведенного выше определения гармонизации терминологии следует, что гармонизация нормативной правовой терминологии предполагает обеспечение ее согласованности с юридической терминологией международного уровня. Необходимо подчеркнуть, что гармонизация нормативной правовой терминологии направлена не на обеспечение использования совершенно одинаковых терминов, а лишь на достижение максимально возможного их соответствия. Результатом гармонизации нормативной правовой терминологии в Российской Федерации должна стать система терминов нормативных правовых актов на всех уровнях правотворчества, согласованная с международной терминологией. Решение проблемы гармонизации нормативной правовой терминологии призвано способствовать развитию сотрудничества Российской Федерации в правовой сфере с международным сообществом в целом и с отдельными государствами.

Целью стандартизации терминологии является создание определенного документа, фиксирующего термины, требования к терминам и их определения. При этом вид и юридическая сила такого документа должны быть определены в нормативных правовых актах.

Унификация терминологии в научной литературе рассматривается как сложная и многоаспектная работа по приведению отраслевой терминологии по возможности в систему на всех необходимых уровнях (содержательном, логическом и лингвистическом) [Даниленко, 1981, с. 9]. Таким образом, унификация нормативной правовой терминологии может быть определена как разновидность терминологической работы, деятельность компетентных субъектов, направленная на приведение терминов нормативных правовых актов к единой системе, единообразию, обеспечение их соответствия всем требованиям, предъявляемым к терминам на трех уровнях: логическом, содержательном и лингвистическом.

При этом логический уровень отражает то, насколько построение системы нормативной правовой терминологии отвечает законам и правилам логики. Содержательный уровень унификации предполагает отражение в нормативной правовой терминологии современного уровня развития юридической доктрины и практики. Лингвистический уровень унификации терминологии связан, прежде всего, с понятием нормы в терминологии, то есть с системой определенных нормативных требований, предъявляемых к терминам.

Требования, предъявляемые к нормативным правовым терминам, можно определить как основополагающие положения, разработанные юридической, лингвистической и другими науками, частично закрепленные в нормативных правовых актах, направленные на обеспечение наиболее оптимального выражения содержания правовых норм. Можно выделить следующие основные требования к использованию нормативных правовых терминов: однозначность (единство); стремление к отсутствию синонимов; стабильность; краткость; лингвистическая и стилистическая правильность термина, благозвучность; экспрессивная нейтральность, отсутствие коннотации (дополнительной семантической нагрузки, вызванной социокультурными факторами); точность; ясность; общепризнанность; современность; отказ от злоупотребления иностранными терминами, продуманное и обоснованное их использование и др. Соблюдение данных требований составляет содержание процесса унификации нормативной правовой терминологии, поскольку призвано устранить рассмотренные выше и иные недостатки нормативной правовой терминологии и способствовать созданию непротиворечивой системы терминов, содержащихся в нормативных правовых актах на всех уровнях правотворчества в Российской Федерации.

Безусловно, все направления терминологической работы имеют большое значение. Однако хотелось бы отметить ключевую роль для нормативной правовой терминологии именно ее унификации, поскольку наличие системы унифицированных терминов может стать основой для их последующей гармонизации и стандартизации.

Решение проблемы унификации нормативной правовой терминологии призвано способствовать повышению технико-юридического уровня российских нормативных правовых актов, росту его коммуникативной эффективности, поскольку восприятие, накопление, сохранение и передача информации, заложенной в нормативных правовых терминах, станут намного лучше, если термины будут образовывать строгую унифицированную систему.