Производительность труда в 1871 году в текстильной промышленности некоторых стран

Страна	Англия	Саксония	Австрия	Пруссия	Россия
Число веретен на фабриках на одного рабочего	74	50	49	37	28

Источник: Каблуков Н. О повышении производительности труда в русской промышленности. М., 1915

И в последующие годы промышленного подъема этот разрыв существенно не сократился. Средняя заработная плата русского рабочего составляла лишь четвертую часть зарплаты английского рабочего, в то время как продукты питания в России стоили значительно дороже, чем в Европе.

В России в период перехода к индустриальному обществу (конец ХХ – начало ХХ века) стали в полной мере проявляться сложившиеся в течение столетий специфические отношения в системе «руководитель-подчиненный». На преимущественно азиатский способ производства [24] накладывались черты западной цивилизации, в том числе и в менеджменте.

В результате получился весьма своеобразное сочетание западной формы и азиатского содержания, определяющее состояние российского менеджмента в ХХ столетии.

С. Гвоздев, фабричный инспектор: «Русский фабрикант считал себя благодетелем рабочих, самым умным человеком, однако на самом деле был хамом с луженой глоткой» [7, с 14]. Какого менеджмента можно было ожидать от такого с позволения сказать менеджера? Отличительной чертой отечественного фабриканта, как отмечает С.Гвоздев, была мелочность, скупость, невнимание к недостаткам, приносящим огромные убытки. С.Гвоздев также пишет о крайне плохих условиях труда и быта рабочих даже на лучших фабриках Российской империи.

Таким образом, в начале ХХ века в России не сформировалось в практически значимых масштабах предпосылок для восприятия идей научного менеджмента, самой прогрессивной на тот момент идеологии менеджмента.

А потом грянула революция…

После октябрьской революции 1917 года и гражданской войны трудовые отношения на национализированных предприятиях были далеки от большевистской идиллии. Предполагалось (по В.И.Ленину), что российский человек, будучи плохим работником при капитализме, будет хорошим при социализме, когда он работает не на хозяина, а на себя в лице государства и общества. Однако, ситуация складывалась по-другому. Для подъема разрушенной войной экономики требовался напряженный труд в производстве, высокая интенсивность труда. Это обстоятельство вступало в противоречие с идеологическим тезисом большевиков: пролетариат (производственные рабочие) при социализме – привилегированный класс. Напряженный труд – сомнительная привилегия. Возникала коллизия между идеологической трактовкой пролетариата как самого привилегированного класса при социализме и необходимостью интенсивно и напряженно трудиться. В определенный период (20-30-е годы ХХ века) большевики (с подачи В.И.Ленина) выдвинули лозунг, призывающий взять у капитализма все лучшее, в том числе и научный менеджмент, для того, чтобы сделать труд производственного рабочего более рациональным и менее утомительным. Научный менеджмент (по В.И.Ленину - «потогонная система», тейлоризм) использовался на советских предприятиях и получил название научной организации труда (НОТ). Но проблема отсутствия гармонии между человеком и трудом осталась. Ее пытались закамуфлировать с помощью идеологии, но факт остается фактом: при социализме работник подвергался большей эксплуатации (по соотношению между интенсивностью туда и заработком), чем при капитализме. Особенно это характерно для сталинской эпохи, печально известной очень жесткими мерами по отношению к нарушителям трудовой дисциплины.

Со временем (послевоенный период, 60-70-е годы ХХ века) повышать степень интенсивности труда стало все труднее, успехов в механизации и автоматизации не наблюдалось и пришлось переходить к материальному стимулированию, отстав от Ф.У.Тейлора примерно на 100 лет.

Научного менеджмента по Тейлору никак не получалось, поэтому до сих пор представления большинства руководителей о порядке на производстве не простираются дальше тейлоровского идеала, который соответствовал стадии индустриального общества.

Чтобы понять ту концептуальную основу, на которой развивается современный российский менеджмент, необходимо иметь представление об общем контексте экономической и производственной жизни в СССР. В ХХ веке (1917-1991 годы, социалистический период) жизнь России и входящих тогда в состав СССР союзных республик (ныне суверенных государств) проходила в условиях командной или плановой экономики.

В результате Октябрьской революции 1917 года, как известно, к власти пришли большевики, которые с точки зрения экономики и организации производства исповедовали идеологию К. Маркса, все зло жизни видевшего в наличии частной собственности на средства производства, которая порождает эксплуатацию трудящихся и лежит в основе экономического и социального неравенства людей. Большевики ликвидировали институт частной собственности путем ее экспроприации - безвозмездного отчуждения в пользу общества (а потом выяснилось, что в пользу государства…). Промышленные предприятия, объекты инфраструктуры перешли в общественную собственность. В конце концов, в СССР осталось два вида собственности: общественная (государственная и колхозно-кооперативная) и личная (личное имущество граждан). Регулятором экономики в этих условиях был директивный план как система команд. Государственное предприятие получало от государственных плановых органов задания по выпуску продукции в соответствии со своей специализацией. Предприятие могло самостоятельно выпускать так называемые товары широкого потребления из отходов основного производства (металлургический комбинат – чугунную посуду, мебельная фабрика – разделочные доски, оборонное предприятие – что угодно). Но на выпуск этих товаров, в конце концов, тоже устанавливался план. Основная задача предприятия состояла не в том, чтобы произвести товар, пользующийся спросом на рынке и выгодно продать его, а в том, чтобы выполнить установленный сверху план. Если план не выполнялся, то применялись санкции к директору предприятия (в так называемый «сталинский период», 1930-1953) или корректировался план в сторону уменьшения («хрущевский» и особенно «брежневский» период, 1953-1985). После корректировки план считался выполненным, а предприятие получало премию. Предприятие было не заинтересовано выпускать продукцию высокого качества, поскольку с него спрашивали за количество (так называемый «план по валу»). Поэтому все потребительские товары, от посуды до автомобилей, были, как правило, плохого качества. О случаях производства высококачественной или конкурентоспособной на мировом рынке продукции писали в газетах и рассказывали по телевизору как о большом достижении.

В таких условиях сложился весьма специфический менеджмент. Командная система предполагает жесткую иерархию, поскольку команды должны проходить сверху вниз, беспрекословно выполняться. Поэтому сложилась так называемая административно-командная система, вертикаль. Никаких других форм управления и взаимоотношений между начальниками и подчиненными не нужно, и их в командной системе нет. Вместе с тем государство считалось рабоче-крестьянским, поэтому идеологически всегда подчеркивалось, что рабочие – это люди первого сорта, они творчески относятся к делу, проявляют инициативу, только и думают о том, как выполнить и перевыполнить план (то есть соответствуют критериям человека первого класса по Тейлору или теории У по МакГрегору). Права рабочих защищал профсоюз, куда все вступали поголовно и добровольно-принудительно. Защита прав рабочих заключалась в основном в том, что администрация никак не могла уволить лодыря, пьяницу, прогульщика, поскольку считалось, что «за человека надо бороться». Таких надо было перевоспитывать, и отвечал за это менеджер, руководитель. В условиях всеобщей незаинтересованности в результатах труда на предприятиях существовала огромная избыточность рабочей силы: предприятие держало значительно больше сотрудников, чем надо при нормальной организации труда и производства. Это обеспечивало всеобщую занятость как основное социальное завоевание социализма.

Кроме того, при советской власти в нашей стране произошло становление такого феномена как этатизация (огосударствление) труда. Это проявлялось в том, что труд был так же, как и собственность, присвоен государством. В условиях командной или плановой экономики человек, достигший трудоспособного возраста, по закону обязан был трудиться. Нельзя было нигде не работать, такой человек преследовался по закону и мог быть осужден в уголовном порядке (тунеядство). То есть здоровый человек трудоспособного возраста привлекался к труду принудительно.

Общественно полезным считался труд на государственном предприятии или в колхозе (формально негосударственное предприятие, но план колхозу тоже устанавливался). На предприятии труд регламентировался достаточно жестко (формальными регламентами), но на фоне социалистического разгильдяйства можно было работать в целом плохо. В колхозе по-прежнему использовалось неэкономическое принуждение к труду, характерное для феодальной экономической формации.



Свободный труд и социализм

Одним из основных лозунгов социализма был лозунг освобождения труда, то есть считалось, что человек трудится не на «хозяина» а на себя лично. Но это был один из самых лживых лозунгов: человек трудился не на себя, а на государство в лице бюрократического аппарата.

Свободного труда в социалистический период не существовало: нельзя было быть успешным частником-ремесленником, творческий труд также был зарегламентирован, прежде всего идеологически. Сфера частного бизнеса была смехотворной по своим масштабам: сапожники (ремонт обуви) и чистильщики обуви, зубные врачи-техники (протезирование зубов).

Во второй половине ХХ века получил развитие так называемый цеховой бизнес, в основе которого, как и в основе любого бизнеса, была предприимчивость. Но для того, чтобы эту предприимчивость реализовать, требовалось построить достаточно сложную систему нелегальных отношений.

Пример: Трикотажная фабрика. Изобретатель, придумавший способ экономить сырье (или преступник, который придумал, как это сырье украсть). Неважно как, но образуется излишек сырья. Предприимчивый человек, «бизнесмен», желающий жить «не на одну зарплату». Он организует, как правило, нелегальное производство (подпольные цехи, отсюда название этих бизнесменов - цеховики). Из этого излишка производится дополнительная продукция (в основном, как сейчас бы сказали, контрафактная, с использованием известных мировых брэндов), которая должна быть реализована либо легально, через государственный магазин, либо нелегально, через как бы сейчас сказали, сетевой маркетинг. Деньги от реализации делятся между участниками системы. Может возникнуть вполне резонный вопрос: а почему нельзя просто напросто заявить об изобретении, получить патент и вознаграждение… Так вот: вознаграждение было настолько мизерным, что вести себя так было просто смешно с точки зрения нормального бизнеса.

Если посмотреть или почитать советские детективы, то в них в качестве «плохих парней» фигурируют часто такие вот цеховики: их ловят, преследуют, судят, конфискуют имущество, сажают, они терпят крах жизненных идеалов, от них уходят любимые жены к бедным, но честным производственникам, в общем, выглядят они с точки зрения простого советского человека крайне непривлекательно. Слова «предприниматель», «бизнесмен» в советский период имеют презрительный, уничижительный контекст.

В начале 90-х годов, когда гайдаровская реформа покончила с командной или плановой экономикой, цеховики оказались чуть ли не единственными людьми, которые что-то смыслили в реальном бизнесе. Поэтому образ нового русского был некоторое время столь непривлекательным…