Глава VI. Эквивалентность

1. Временная и вневременная связь мотивов Эквивалентность — сходство и оппозиция

Наряду с временной связью мотивов, обнаруживающейся либо как связь собственно временная, либо как причинно-следственная связь, существует еще другой принцип, обеспечивающий связанность повест­вовательного текста. В рассказах Чехова, например, многие мотивы, являясь лишенными какой бы то ни было сюжетной связи с другими мотивами данного текста, производят впечатление случайного подбора. Но эти же мотивы с другой точки зрения, о которой мы скажем ниже, оказываются отобранными по необходимости¹. Этот второй, вневре­менной принцип, объединяющий мотивы воедино, есть эквивалент­ность.

Здесь может возникнуть вопрос, не принадлежит ли принцип экви­валентности исключительно поэзии. Ведь Р. О. Якобсон (1960), возво­дя его в основополагающее начало поэзии, отмечал его только в стихо­творных текстах. А если он попадается в повествовательной прозе, то не играет ли он здесь просто второстепенную роль? Эквивалентность как конститутивный прием синтагмы, проекция принципа эквивалент­ности с оси селекции на ось комбинации — это, по Якобсону, «эмпири­ческий лингвистический критерий» той функции, которую он называет «поэтической»². Но поэтическая функция, определяемая как «установ-

¹ Показательно, что А. Чудаков свой известный тезис о принципе «случайност­ности» в прозе Чехова (Чудаков 1971) позднее исправил, допуская сосуществую­щий принцип, придающий мотивам, отобранным, казалось бы, совсем случайно, «поэтическую необходимость» (Чудаков 1973; 1986, 192—193).

² Решающее определение гласит в оригинале: «What is the empirical linguistic criterion of the poetic function? <...> The poetic function projects the principle of equi­valence from the axis of selection into the axis of combination. Equivalence is promoted to the constitutive device of the sequence» (Якобсон 1960, 358; курсив в оригинале).

241

ка на сообщение как таковое, установка на сообщение ради него само­го»³, подчеркивает Якобсон, не ограничивается поэзией. Позднее, в «Беседах» с Кристиной Поморской, на вопрос, существует ли в отно­шении параллелизма некая строгая граница между versus и provorsa, т. е. между стихом и прозой, Якобсон повторяет: «Роль параллелизма далеко не ограничивается пределами стихотворной речи» (Якобсон, Поморска 1980, 523). Однако, как заметил Якобсон, «между стихотвор­ным и прозаическим параллелизмом кроется знаменательное иерархи­ческое различие». В поэзии стих «диктует самый склад параллелизма», строй стиха (просодическая структура, мелодическое единство и по­вторность строки с ее составными метрическими частями) «подсказы­вает параллельное расположение элементов грамматической и лекси­кальной семантики» и «неизбежно звук верховодит значением». В про­зе же, наоборот, примат в организации параллельных структур принад­лежит «семантическим единицам различной емкости». Здесь паралле­лизм сказывается «в сюжетном построении, в характеристике субъек­тов и объектов действия и в нанизывании мотивов повествования». Художественная проза занимает, по Якобсону, «промежуточное поло­жение» между «поэзией как таковой» и обыкновенным, практическим языком, и ее анализ, как и анализ каждого промежуточного явления, труднее, чем исследование явлений полярных (Там же).

Эквивалентность означает «равноценность», «равнозначность», «равнозначимость», т. е. равенство по какой-либо ценности, по какому-либо значению. В повествовательной прозе такая ценность, такое зна­чение представляют либо тематический признак повествуемой исто­рии, объединяющий две или несколько тематических единиц помимо временных или причинно-следственных связей, либо формальные при­знаки, выступающие на различных уровнях нарративной структуры.

Эквивалентность включает в себя два типа отношений: сходство и оппозицию, т. е. любая эквивалентность подразумевает одновременно и сходство, и оппозицию затрагиваемых элементов. Общее между сход­ством и оппозицией заключается в том, что соотносимые элементы идентичны по меньшей мере по отношению к одному признаку, а по от­ношению к другому — неидентичны. Сходство двух элементов А и В, наряду с их совпадением в объединяющем признаке х, подразумевает их

³ «...the set (Einstellung) toward the message as such, focus on the message for its own sake» (Якобсон 1960, 356).

242

неидентичность по отношению к признаку у⁴. Но оппозиция элементов А и В подразумевает, наряду с их неидентичностью, их сравнимость, сопоставимость. Сопоставимость элементов оппозиции всегда основы­вается на совпадении этих элементов на более общем понятийном уровне, поскольку оппозиции (например, понятий «мужчина» и «жен­щина» или «рождение» и «смерть») нейтрализуются относительно бо­лее абстрактного, более глубокого родового признака (в данных случа­ях — «человек» или «граница жизни»). Итак, сходство и оппозицию можно определить как связки совпадений и несовпадений относительно тех признаков, которые являются в данном контексте актуализирован­ными⁵.

Вопрос о том, принимает ли та или иная эквивалентность форму сходства или форму оппозиции, зависит не от количества тождествен­ных и нетождественных признаков, а исключительно от места, которое соответствующие признаки занимают в иерархии произведения. Иерар­хизация, которой подвергаются признаки, может быть подвижной, переменной. Если произведение акцентирует признак х, в котором два элемента А и В идентичны, то эквивалентность между А и В высту­пает как сходство. В другой фазе может быть актуализирован признак у. Если элементы А и В по признаку у неидентичны, то их эквивалент­ность выступает как оппозиция, независимо от того, в скольких других, неактуализированных признаках они совпадают.

Установление сходства или оппозиции, разумеется, — всегда вопрос интерпретации. Уже решение о том, какие признаки в том или другом тексте являются актуализированы, зависит от точки зрения наблюда-

⁴ Полная идентичность элементов, т. е. идентичность элементов в отношении всех заданных текстом признаков, эквивалентностью не является. Поэтому лейт­мотивы, основывающиеся на точном повторе мотива, а не на его варьировании, к явлениям эквивалентности не принадлежат.

⁵ Вопреки предложению Я. ван дер Энга (1978), предусматривающего четыре типа эквивалентности (которая у него называется «оппозиция»), а именно: 1) «ана­логии», 2) «параллелизмы», 3) «антитезы» и 4) «вариации», мы придерживаемся, по соображениям большего удобства, бинарной типологии, которая, к тому же, оправдана дихотомией идентичности — неидентичности элементов по отношению к признакам. Типы 1 и 4 ван дер Энга являются вариантами сходства, типы 2 и 3 — оппозиции. В действительности же можно было бы различать и больше, чем четы­ре типа эквивалентности. Сам ван дер Энг (1973, 43) допускал существование шес­ти типов.

243

теля (о восприятии эквивалентности как герменевтической проблеме см. ниже.