Общая тревожность

В начале 50-х гг. Тейлор и Спенс в университете штата Айова разработа­ли метод изучения тревожности, кото­рый оказался более плодотворным для исследования мотивации челове­ка, чем другой, связанный с теорией влечений и основанный на экспериментах с животными. Тейлор и Спенс интересовались не столько тревожно­стью как таковой, сколько проверкой некоторых выводов, следовавших из теоретико-ассоциативной концепции влечения, а именно влиянием силы влечения на научение новым способам поведения. Отправной точкой в их рассуждениях стала халловская тео­рия влечения с такими ее постулата­ми, как независимость влечения и привычки, энергетизирующее дей­ствие влечения и его общий характер (см. гл. 4). Поскольку, согласно пос­леднему из постулатов, все наличные потребностные и активационные со­стояния вносят вклад в силу соответ­ствующего влечения (D), при специфи­кации данного влечения пришлось учи­тывать и тревожность, тем более что люди, по-видимому, сильно разнятся друг от друга в этом отношении. В соответствии с точкой зрения Милле­ра и Маурера тревожность рассматри­валась как приобретенное (и с трудом угашаемое) влечение, источником ко­торого служит антиципирующая эмоци­ональная реакция (r_е), которая вызы­вается стимулами, указывающими на какую-либо угрозу.

Для измерения индивидуальных раз­личий и разделения испытуемых по силе тревожности, проявляемой в эк­спериментальной ситуации, Тейлор [J. A. Taylor, 1953] разработала шкалу проявления тревожности (MAS). Из обширного списка высказываний многостадийного личностного опросни­ка штата Миннесота (MMPI) она ото­брала такие, которые, по оценкам клинических психологов, были связа­ны с симптомами хронической реакции страха. Среди них были, например, следующие утверждения: «Я не в состоянии сосредоточиться на одном предмете»; «Через день мне снятся кошмары»; «Даже в прохладные дни я легко потею»; «Меня легко смутить». Хотя разнообразные реакции тревож­ности невозможно отнести к опреде­ленным ситуациям, разработанный оп­росник при повторных измерениях по­казал себя как достаточно надежный исследовательский инструмент. В сравнении с нормальными людьми нев­ротически и психотически предраспо­ложенные лица имели отклоняющиеся от нормы высокие показатели. При дальнейших исследованиях, проводив­шихся главным образом со студента­ми, сравнивались экстремальные груп­пы людей, выявленные на основе показателей MAS.

После того как MAS позволил изме­рить силу влечений, удалось также точнее специфицировать привычки. Согласно постулату о мультипликатив­ной связи силы влечения и привычки, влечение будет способствовать науче­нию, если необходимые, или релеван­тные, привычки уже относительно сильно выражены либо представляют собой слабо конкурирующие друг с другом, нерелевантные привычки. При легких заданиях дело обстоит именно так. При сложных заданиях все обсто­ит как раз наоборот. Эти задания хотя и активируют совокупность нужных привычек, но или их выраженность по сравнению с нерелевантными мала, или они конкурируют явно друг с другом. В подобных ситуациях науче­ние лучше осуществляется при влече­нии меньшей силы, т. е. первоначаль­но менее выраженные необходимые привычки быстрее одерживают верх над доминирующими ненужными при­вычками. Прототипом легкого науче­ния стало условнорефлекторное обус­ловливание реакции моргания на воз­действие воздушной струи вслед за определенным сигнальным раздражи­телем [J. A. Taylor, 1951]. В ряде ис­следований удалось показать, что у людей с высокими показателями по MAS обусловливание реакции морга­ния происходит значительно быстрее, чем у испытуемых с низкими показате­лями [см.: К. W. Spence, 1964; а также рис. 6.1].