Эффекты привлекательности

Рамки теории «раздражитель — реакция» оказались тесными для тол-меновской программы бихевиоризма, когда на первый план в объяснении поведения выступили молярность и целенаправленность. Можно ли дей­ствительно представить себе науче­ние как выработку прочных объеди­нений «раздражитель — реакция»? Не состоит ли оно в образовании когни­тивных карт, которые по мере надоб­ности актуализируют ожидания ближайших будущих событий? Можно ли представить поведение осуществля­ющимся шаг за шагом по жестко выработанной программе? Может быть, оно значительно более свободно приводится в движение целями и на пути к ним прямо (т. е. без проб и ошибок) управляется ожиданиями по типу «средства—цель»? Начиная с 20-х гг. прежде всего сторонниками Толмена стали проводиться исследо­вания, в которых варьировалась сте­пень привлекательности цели. В этом случае наблюдались внезапные изме­нения поведения, которые вряд ли можно было объяснить только посте­пенно совершенствующимся научени­ем. Таким образом, поведение и на­учение были разведены. Эксперимен­тальный анализ поведения мог осво­бодиться и отделиться от анализа научения. Результаты этих работ Тол-мен обобщил в вышедшей в 1932 г. книге «Целенаправленное поведение у животных и человека» в виде те­ории мотивации с позиции привлека­тельности и ожидания. Прежде чем переходить к обсуждению исследова­ний, рассмотрим использовавшееся в них экспериментальное устройство — Т-образный лабиринт. Как видно из рис. 5.7, такой лабиринт состоит из соединенных друг с другом Т-образ­ных секций, причем по мере надобно­сти одно из ответвлений образует тупик, а в другом имеется дверь, ведущая в соседнюю секцию лабирин­та.

Рис. 5.7. Т-образный 14-секционный лабиринт

Одна из исходных серий исследова­ний касалась влияния на поведение побуждений различной силы. Первый эксперимент был проведен в 1924 г. В то время при изучении влияния на активность силы потребности широко использовался колумбийский проб­лемный ящик. Недостатком этих ис­следований был слабый контроль привлекательности используемого це­левого объекта. Симмонс [R. Sim­mons, 1924] первой сделала фактор привлекательности центральным пунктом своего исследования. Она обнаружила, что крысы быстрее обу­чаются проходить лабиринт, если в целевой камере находят предпочита­емую ими пищу. Животные к началу эксперимента были одинаково голодны, поскольку свой дневной рацион получали только через 2—3 ч после эксперимента в своих обычных клет­ках. Перед каждой попыткой им дава­лась возможность попробовать нахо­дящийся в целевой камере корм. Пос­ле этого крысы помещались в старто­вую камеру. Если кормом был вымо­ченный в молоке хлеб, скорость бега резко возрастала и количество оши­бочных пробежек уменьшалось бы­стрее, чем при подкреплении семеч­ками. Этот различный эффект побуж­дения можно интерпретировать дво­яко: либо большая привлекатель­ность ускоряет научение, либо оно происходит независимо от привлека­тельности, но ограниченная привлека­тельность цели меньше мотивирует животное к ее по возможности бы­строму достижению. Первое объясне­ние соответствовало бы более поз­днему варианту теории подкрепления Халла, второе — постулату Толмена о «нужности целевого объекта», непос­редственно детерминирующей наряду с соответствующим уровнем обучен-ности поведение в лабиринте.

Данные Эллиота [М. Н. Elliot, 1928] подтвердили последнюю интерпрета­цию. Во время обучения группы экспе­риментальных животных прохожде­нию лабиринта он менял силу привле­кательности. Крысы этой группы пос-лe десятой попытки прохождения ла­биринта находили в целевой камере вместо смеси из отрубей менее прив­лекательные семечки. Уже в следу­ющих попытках число ошибок у них возрастало и даже превосходило уро­вень контрольной группы, подкреп­лявшейся только семечками. На рис. 5.8 изображены «кривые науче­ния» обоих групп животных. Внезап­ное увеличение числа ошибок при переходе к пище с ограниченной привлекательностью нельзя объяс­нить молниеносным забыванием, оно может быть лишь следствием незави­симого от научения эффекта мотива­ции. Поскольку достигнутый к тому моменту уровень обученности в этом случае больше не наблюдался, следу­ет различать научение и поведение, учитывая независимое влияние прив­лекательности целевого объекта. В другом своем исследовании Эллиот [М. Н. Elliot, 1929] через девять дней менял вид подкрепления (корм на воду). У менее голодных, но с более сильной жаждой животных сра­зу после введения адекватного пот­ребности целевого объекта (воды) на­блюдался рост достижений, прояв­лявшихся в увеличении скорости бега и уменьшении числа ошибок. Иными словами, определяющая уровень до­стижения привлекательность целево­го объекта зависит от сиюминутного состояния потребности. То же соотно­шение Левин установил для квазипот­ребности и валентности. Однако эф­фект привлекательности целевого объекта определяется помимо адек­ватности потребности еще одной, не­зависимой от потребности перемен­ной, которая соответствует фактору G в формуле валентности Левина. Согласно Симмонс и более позднему систематическому исследованию Ян-га [Р. Т. Young, 1947], эта переменная содержит качественные характери­стики целевого объекта. Креспи [L. P. Crespi, 1942; 1944] выявил так­же значимость и его количественных показателей. Увеличение количества пищи мгновенно улучшает уровень до­стижения при экспериментальном на­учении голодного животного. Этот так называемый эффект Креспи опровер­гает постулат теории подкрепления Халла о большом количестве под­креплений как решающем факторе образования привычки, но к нему мы еще вернемся.

Рис. 5.8. Влияние на достижения уровня прив­лекательности (переход от более к менее предпочитаемому корму) [М. Н. Elliot, 1928, S. 26}