Неспецифичность влечения

Поскольку привычка и влечение не зависят друг от друга, то присущая влечению функция активации привыч­ки также не должна зависеть от источников влечения. Влечение пред­ставляет собой неспецифическую ве­личину, в которой объединены специ­фические состояния, такие, в частно­сти, как голод и жажда. Реакция, выработанная в условиях голода, должна, соответственно, осуще­ствляться и тогда, когда имеется только жажда и при этом налицо исходная стимульная ситуация. Другими словами, энергетизирующей фун­кцией обладает и иррелевантное вле­чение. Иррелевантное влечение мо­жет усиливать релевантное (суммация влечений) или даже замещать его (замещение влечения).

Эмпирические свидетельства неод­нозначны. Если при суммации влече­ний иррелевантное влечение сильнее, то часто, например, обнаруживался эффект, противоположный энергетизирующему, а именно тормозящий эф­фект. Голод и жажда оказались мало подходящими для проверки гипотезы взаимного замещения, поскольку си­стемы регуляции обоих влечений не независимы друг от друга. Если же взять в качестве иррелевантного аверсивное побудительное условие (боль), то, по-видимому, от внешних стимульных особенностей аверсивно-го побуждения зависит стимуляция или торможение поведения; послед­нее происходит, когда в зависимости от плана эксперимента возникает конфликт реакций. Надо сказать, что постулат о неспецифичности влече­ния принимается скорее в виде ис­ключения, а не правила [см.: R. Bolles, 1965, р. 265 и далее]. Тот же вывод приходит на ум и при разборе исследований, в которых делалась попытка вывести общую активность из суммации влечений. Оказалось, что голод сам по себе не побуждает крыс к активности; решающим допол­нительным условием является вне­шняя стимуляция (шорохи, темнота).

Постулат неспецифичности влече­ния лег в основу также одной обшир­ной ветви исследований психологии человека [J. Taylor, R. Spence, 1952]. Тейлор [J. Taylor, 1953] разработал опросник (MAS, Manifest Anxiety Sca­le, см. гл. 6) для измерения устойчи­вых индивидуальных различий общей, т. е. не зависящей от ситуации, тре­вожности. Речь идет не о ситуацион­ном детерминанте, а о мотивационной диспозиции. Тревожность рассматри­вается как «приобретенное влече­ние». (Приобретенные влечения мы обсудим ниже.) Людям, набиравшим высокий тестовый балл, приписывал­ся высокий уровень влечения. Соот­ветственно они должны были иметь и повышенный уровень готовности к реагированию [К. Spence, 1958a].

Отсюда можно получить различные следствия применительно к обучению простым и сложным заданиям. Ход рассуждений при этом будет таким. Задание является легким, если вер­ные реакции уже обладают опреде­ленной силой привычки и если нет большой конкуренции силы привычки неверных реакций. Вследствие муль­типликативной связи _SH_R и D тревож­ные люди должны лучше обучаться легким заданиям, чем малотревож­ные. Ведь доминирующий потенциал еще более обеспечит превосходство верных реакций над неверными, не говоря уже о превышении порога ре­акции. В сложном задании все долж­но быть наоборот. Сила навыка вер­ных реакций незначительна по срав­нению с неверными. Высокий уровень влечения у тревожных людей усугу­бит и без того неблагоприятное соот­ношение сил конкурирующих реакций не в пользу верных. Кроме них выше порога окажутся и другие, иррелевантные, привычки. Для подтверждения теории взаимодействия общей силы влечения и сложности задач были взяты задачи с парными ассоциаци­ями низкой (высокая ассоциативная связь между членами пары) и высо­кой степеней сложности (низкая ассо­циативная связь, когда напрашивают­ся другие реакции, что приводит к интерференции с верной в данном контексте реакцией).

Спенс, Фарбер и Мак-Фанн [К. Spence, T. Farber, H. McFann, 1956] подтвердили выдвинутые гипо­тезы, но Вайнер и Шнайдер [В. We-iner, К. Schneider, 1966b] дали аль­тернативное объяснение и в контроль­ном эксперименте опровергли ги­потезы, вытекающие из теории вле­чения. Альтернативное объяснение Вайнера строилось на неоднократно подтверждавшихся данных о том, что у тревожных людей успех повышает, а неудача снижает результаты, а у нетревожных все наоборот. Посколь­ку легкие задачи можно рассматри­вать как повод испытать успех, а трудные — как повод испытать неуда­чу, обнаруженный Спенсом различ­ный эффект объясняется, скорее, ес­ли принять в расчет когнитивные опосредующие процессы, переживани­ем успеха и неудачи, а не конкурен­цией реакций (согласно теории влече­ния).

Чтобы подтвердить одно из двух объяснений, Вайнер в эксперименте устранил связь между легкими зада­чами и успехом и соответственно между сложными задачами и неуда­чей. Испытуемым, работавшим с объ­ективно легкими парами ассоциаций, по ходу опыта сообщали, что их ре­зультаты ниже среднего. Работа со сложными ассоциациями соответ­ственно сопровождалась информа­цией об успехе. В этих условиях дей­ствительно обнаружилось, что раз­личный эффект научения обусловлен не уровнем общей тревожности («си­лой влечения» как личностной над ситуационной особенностью), а акту­альным переживанием успеха — неуспеха. Тревожные заучивали сложный список пар триграмм (напри­мер, хов — мег) быстрее, чем нетре­вожные, если им сообщалось об успе­хе. Напротив, нетревожные при сооб­щении о неуспехе заучивали легкий список быстрее, чем тревожные.

Рис. 4.7. Число повторений, необходимых для заучивания легкого и трудного списков из 13 пар триграмм, в зависимости от преоблада­ния в мотивации достижения стремления к успеху или избегания неудачи и в зависимости от информации об успехе или неуспехе по ходу опыта [В. Werner, К. Schneider, 1971, р. 260]

В повторном исследовании Вайнер и Шнайдер [В. Weiner, К. Schneider, 1971; см. также: К. Schneider, H. Gallitz, 1973] получили те же данные, причем уровень тревожности испыту­емых, степень сложности задачи и обратная информация брались во всех возможных комбинациях друг с другом. Индивидуальные различия определялись с помощью методики измерения мотива достижения по па­раметру «стремление к успеху — избегание неудачи» (см. гл. 6). Из данных, приведенных на рис. 4.7, вид­но, что тревожность и информация об успехе — неуспехе при сложных зада­чах взаимодействуют сильнее, чем при легких.

Подводя итоги, следует констатиро­вать, что и этот, последний постулат теории влечения вызвал к жизни много остроумных исследований, ре­зультаты которых требовали перес­мотра, если не полного отказа, исход­ной теории влечения Халла. В двух последующих разделах мы обратимся к некоторым модификациям этой те­ории и посмотрим, удалось ли им справиться с нуждающимися в объяс­нении феноменами.