Мотивационные различия при изменении ситуационного стимулирования: эффекты мотивации

До сих пор мы рассматривали отно­сительно простые линейные связи между силой мотивов и внешними критериями. Более богатыми в отно­шении возможных выводов являются экспериментальные планы, при кото­рых систематически варьируются не только личностные, но и ситуацион­ные переменные (экспериментальный план типа V, табл. 1.4). В этом случае можно выявить не только главные эффекты, но и, что особенно важно, взаимодействие переменных лично­сти и ситуации. Ведь этим взаимодей­ствием в основном определяется ак­туальное мотивационное состояние. В качестве примеров будут рассмотре­ны только два исследования, в одном из которых независимой переменной выступало достижение в выполнении задания, а в другом — изменение сте­пени притягательности задания после неудачи.

В первой работе, проведенной Френч [Е. G. French, 1958], варьиро­вались следующие факторы: (1) отно­сительная выраженность двух раз­личных мотивов, (2) ориентация в ра­боте и (3) мотивационно-специфические побуждения. В груп­пах из 4 человек каждый получал 5 предложений, из которых нужно было составить рассказ, содержащий 2С предложений. В качестве зависимой переменной выступало групповое до стижение. Все группы в отношение выраженности мотивов были одно­родными: высокий мотив достижения сочетался со слабо развитым моти­вом аффилиации (оба измерялись при помощи методик ТАТ), а сильно раз­витый мотив аффилиации — с низким мотивом достижения (группы с преоб­ладанием мотива достижения в отли­чие от групп с преобладанием мотива аффилиации). Задания выполнялись при одном из двух условий: части групп говорилось о необходимости до­биться полного согласия внутри груп­пы при принятии окончательного ре­шения, а части групп такого условия не ставилось (групповая ориентация в отличие от индивидуальной). Нако­нец, во время перерыва эксперимен­татор делал одобрительные замеча­ния, причем в одних группах он гово­рил о проявляемых хороших способ­ностях, в других — о хорошем сотруд­ничестве (обратная связь о способно­стях в отличие от информации о сотрудничестве).

Таблица 6.9

Достижения групп из 4 человек в условиях различных ориентации и различного поощрения со стороны экспериментатора [Е. G. French, 1958, р. 404]

В табл. 6.9 приведены полученные результаты для 8 различных условий (2x2x2).

Как и следовало ожидать, группы, мотивированные на достижение, при обратной информации о способностях добились больших успехов, чем при информировании о сотрудничестве; в группах с мотивом аффилиации кар­тина оказалась обратной. Ориентация на группу или индивида никак не сказалась на работе групп, мотивиро­ванных на достижение, но в группах, мотивированных на аффилиацию, ориентация на группу значительно улучшила результаты. Наиболее благоприятным сочетанием условий побуждения при высоком аффили-ативном мотивировании является ориентация на группу и наличие об­ратной информации о хорошем сот­рудничестве группы; наиболее небла­гоприятным сочетанием — ориентация на индивида с подчеркиванием спо­собностей. Ни один из трех основных факторов — констелляция мотивов, ориентация в работе, мотивационно-специфическая обратная связь, — отдельно взятые, не оказали значи­мого влияния на достижения (см. средние значения по столбцам и стро­кам в табл. 6.9). Наибольшую значи­мость (р<0,001) имеет взаимодей­ствие между констелляцией мотивов и мотивационно-специфической об­ратной связью (р<0,001); значимо также (р<0,05) взаимодействие кон­стелляции мотивов и ориентации задания.

Результаты достаточно отчетливо выявляют два момента: (1) различия в мотивах проявляются в поведении только при соответствующем побуж­дении мотивации; (2) конкретные ус­ловия побуждения по-разному воз­действуют на отдельные мотивы. За­служивает внимания тот факт, что ориентация на группу в отличие от индивидуальной ориентации при вы­полнении задания имеет значение только в случае преобладания моти­ва аффилиации, но несущественна при преобладании мотива достиже­ния.

Во второй работе проверялась пра­вильность двух теоретико-мотивационных подходов, объясняв­ших действие мотивации при опреде­ленных условиях побуждения. В каче­стве зависимой переменной бралось изменение притягательности задания после неудачи. В предыдущей главе при обсуждении эффекта Зейгарник мы уже упоминали наблюдение Кар-трайта [D. Cartwright, 1942] о повы­шении у части испытуемых притяга­тельности задания после неудачи. При последующем опросе эти испыту­емые вели себя как уверенные в успехе, поэтому Картрайт приписал им мотивационную тенденцию «пот­ребность в успехе». Другая, большая часть испытуемых нашла задание после неудачи менее притягатель­ным, а при последующем опросе сооб­щила о своей боязни дальнейшей неудачи.

Полученные данные согласуются с фактами, касающимися различий в уровне притязаний у мотивированных на успех или на неудачу испытуемых: первые предъявляют к себе несколь­ко повышенные требования, вторые предпочитают или слишком легкие, или слишком трудные задания. Оче­видно, что при экстремальных степе­нях трудности предполагаемый ус­пешный или неудачный исход меньше зависит от собственных способностей, а, скорее, должен приписываться влиянию внешних факторов, тем са­мым предотвращается неблагоприят­ное воздействие неудачи на само­оценку; мотивированные на успех, на­против, так планируют свою деятель­ность, чтобы проверить себя на сте­пенях трудности, преодоление кото­рых максимально зависит от соб­ственных способностей. Первоначаль­ная неудача должна поэтому прида­вать заданию дополнительную прив­лекательность. Согласно этому под­ходу, в теории мотивации достижения (его формализация в «модели выбора риска» Аткинсона обсуждается в гл. 9) после неудачи можно ожидать следующей формы проявления эф­фекта основного мотива: у индиви­дов, мотивированных на успех, притя­гательность выполняемого задания возрастает, а у мотивированных на избегание неудачи она снижается.

При внимательном изучении данных Картрайта Гебхард [М. Gebhard, 1948; 1949] выявил другие существен­ные условия побуждения. Оказалось, что притягательность задания особен­но возрастает, если оно выбрано са­мим испытуемым, а не просто предъ­явлено экспериментатором. Позднее это различие оказалось решающим при объяснении парадоксальных мо-тивационных феноменов в теории ког­нитивного диссонанса [см.: гл. 4; J. W. Brehm, A. R. Cohen, 1962]. Если человек сам принимает решение (вы­бор задания), выполнение которого имеет неприятные последствия (не­удача), то возникает больший когнитивный диссонанс, чем в том случае, когда человек не несет ответственно­сти за инициативу в соответствующей деятельности (навязывание задания). Чтобы уменьшить диссонанс недоста­точного внешнего побуждения к вы­полнению действия (недостаточное оправдание), после неудачи необхо­димо осуществить переоценку притя­гательности задания. По этой причи­не, согласно теории диссонанса, про­явления главного эффекта следует ожидать только тогда, когда задание выбирается свободно — его притяга­тельность после неудачи должна по­вышаться; если же задание навязано, то не требуется устранять никакого диссонанса: притягательность зада­ния останется неизменной.

Для проверки объяснительной цен­ности обеих теорий в эксперименте Хекхаузена, Ботерама и Фиша [Н. Heckhausen, N. Boteram, R. Fisch, 1970] мотивированные на успех или на неудачу испытуемые выполняли задания при двух условиях (свобод­ном выборе и внешнем навязывании) и оценивали притягательность зада­ния до и после его выполнения. Каж­дый из испытуемых получал список из 9 различных заданий и должен был упорядочить их, приписав ранго­вое место, какое, с его точки зрения, кажется наиболее подходящим. При условии свободного выбора испыту­емые могли предпочесть одно из двух заданий, занимающих 5-е и 6-е места, а при навязывании одно из этих зада­ний предъявлялось им как обязатель­ное. После выполнения, завершавше­гося явной неудачей, задания вновь ранжировались. На основе изменений в ранговых местах заданий делался вывод об их притягательности.

На рис. 6.14 приведены результаты исследования. Стрелки в каждом из четырех сочетаний (2x2) условий эк­спериментального плана означают прогнозы, вытекающие из обеих те­орий, а заштрихованные части — величину действительных изменений в- притягательности заданий. Только в одном из четырех сочетаний условий, а именно при мотиве неудачи и свобо­де выбора, из теорий следуют проти­воположные выводы. В этом случае результаты говорят в пользу теории мотивации достижения: для мотиви­рованных на неудачу привлекатель­ность задания снижается, даже если они сами его выбирали. То же можно сказать и об условии навязывания. Таким образом, по отношению к моти­вированным на неудачу испытуемым теория мотивации достижения лучше объясняет их поведение, чем теория диссонанса, но она уступает теории диссонанса при одном сочетании ус­ловий: мотивированные на успех при навязывании заданий после неудачи оценивают их притягательность не выше, а на прежнем уровне.

Рис. 6.14. Изменение притягательности зада­ния после неудачи у испытуемых, а также при самостоятельно выбранном и навязанном зада­нии. Стрелки указывают на прогноз, соответ­ствующий теориям когнитивного диссонанса (А) и мотивации достижения (В), заштрихован­ные части — на действительные изменения притягательности заданий, s — на значимость результатов, п. s. — на их незначимость [Н. Heckhausen, N. Boteram, R. Fisch, 1970]

В целом можно сказать, что ни одна из двух теорий при объяснении эмпирических данных не имела явных преимуществ перед другой. Из четы­рех условий в трех результаты соот­ветствуют теории мотивации дости­жения, а в двух — теории когнитивно­го диссонанса. Когда два основных фактора — мотив и выбор, — согласно обеим теориям, должны были дей­ствовать противоположным образом, проявлялся мотив, выбор и навязыва­ние, т. е. самостоятельность в приня­тии задачи, очевидно, влияет на мо­тивацию только у мотивированных на успех, но не у мотивированных на неудачу. Не случайно, последние в экспериментах по уровню притязаний стараются выбрать задания таким об­разом, чтобы избежать угрожающих самооценке последствий своих дей­ствий. Влияние самостоятельности на так называемую внутреннюю мотива­цию деятельности будет рассмотрено в гл. 12. К систематическому рассмот­рению результатов варьирования си­туационного побуждения при валида-ции мотива достижения и процедур его измерения мы вернемся в гл. 9 после обсуждения дополнительных теоретических допущений.