Что чидит ира?

Джульетта видит, что Ромео одет в синий камзол, и если она видит камзол, он становится мимолетной, но мишенью. Можно предполо­жить, что в этот момент Джульетту не слишком волнует вопрос, ка­кого цвета и покроя камзолы предпочитает Ромео. Так что Ира ни­чего не добьется, расщепляя камзол надвое. Джульетте, вероятно, важнее увидеть, не бегают ли глаза Ромео, не отводит ли он взгляд.

Мы, естественно, тратим больше времени на анализ тех мишеней, ставки в которых наиболее высоки. Мы выбираем, сколько уделять внимания и чему, пытаясь яснее разглядеть те отрезки пути, на ко­торых ставки более высоки.

Подумаем о нашей троице — об Ире, Джульетте и Ромео.

Попытаемся определить, каковы для них ставки.

Для Джульетты ставки, в основном, заключены в Ромео. Для Ромео большинство ставок заключено в Джульетте. Ответит ли она мне вза­имностью или обречет на жизнь, полную неизбывного отчаяния?

Для Иры ставки до ужаса высоки, если она чувствует себя зажатой. Ее ставки, скорее всего, заключены в ее игре и в тех, кто эту игру на­блюдает, включая ее самое. Хорошо она сыграет или плохо, выста­вит себя идиоткой или нет? И так далее. И все же Ире нужно зани­зить собственные ставки и повысить ставки Джульетты.

Максимум своих ставок, заключающихся в том, что Ира видит, ей нужно перенести в то, что видит Джульетта.

Откуда берутся ставки?

Высокие ставки Джульетты не живут в Джульетте.

Ставки ДЛЯ Джульетты в том, что она видит, видит вокруг себя, ви­дит в Ромео.

Ире нужно пропутешествовать через Джульетту, чтобы увидеть то, что Джульетта видит вокруг себя. Актриса не должна оставаться в Джульетте. Актрисе никогда не удастся переродиться в Джульетту, так что Ире нужно пройти через Джульетту и увидеть, что важно для Джульетты. Ира должна видеть сквозь образ, а не зацикливаться на образе. Взгляд Иры должен проходить сквозь Джульетту, словно героиня прозрачна.

Ира должна видеть глазами Джульетты.

Для Джульетты важна мишень, и чем важнее эта мишень, тем яснее пил расщепляется на плюс и минус.

На этом этапе актрисе нужно посмотреть сквозь Джульетту и уви­деть. что стоит для Джульетты на кону, скажем, в Ромео.

Актриса должна прекратить интроспекцию образа Джульетты, ибо все, что Ира может увидеть в Джульетте, это то, что стоит на кону ДЛЯ Иры в Джульетте!!! И это ничем не поможет Ире репетировать.

Только когда актриса увидит, что стоит на кону для Джульетты, ей удастся, в качестве побочного продукта, создать образ Джульетты.

Если же актриса просто попытается создать образ Джульетты, ей удастся увидеть только свои собственные ставки. Она потеряет мишень. Она потеряет мишень, ибо, когда мы самозабвенно погружаемся в творчество, вместо того, чтобы призвать на помощь столь полезное любопытст­во, мы отключаемся от мишени. Потом мы пугаемся, а когда мы пугаемся, мы зажимаемся. И тогда ... «Я не знаю, что я делаю!».

Ставки не бывают неопределенными или примерными, они всегда конкретны и ДОЛЖНЫ существовать парами.

Как-то раз на репетиции

Часто случается, что на репетиции во время особенно драматич­ной сцены происходит нечто странное. Скажем, вы репетируете Макбета, и всем начинает казаться, что сцена «пошла». Происходя­щее на сцене кажется сильным, волнующим и правдивым. Актер ме­няется в лице, вот он видит ужасающий призрак, ставки вроде бы взлетают до небес, и кажется, что сцена стала качественно иной, живой и опасной... Макбет поворачивается, в ужасе отшатываясь от видения и вопиет: ... «Что я говорю дальше?»

В итоге оказывается, что артист просто-напросто забыл текст. Не сто­ит списывать этот момент со счетов. Видя сцену, в которой супружес­кая пара замышляет убийство короля Шотландии, мы все, включая режиссера, полагаем, что репетиция идет очень неплохо.

Ставки летят вверх, на минуту создается ощущение реальной опасно­сти, и все потому, что Макбет забыл реплику. Это заставляет задумать­ся. Как могут ставки репетирующего актера быть выше ставок челове­ка, замышляющего убить главу государства в собственном доме?

Почти смешно видеть, как страх в глазах Макбета затмевается ужасом в глазах артиста, который никак не может вспомнить слово «крово­пролитие». Бессмысленно? Да. Волнение репетирующего артиста «вышло из берегов», а волнение цареубийцы, соответственно, «при­казало долго жить».

Всегда полезно и часто смешно видеть, что стоит за, казалось бы, «вы­сокими ставками». Боюсь, что подобные моменты явно показывают, как далеки мы от желанной цели и как легко поверить, что мы играем с «высокими ставками», когда мы даже близко не подходим к истин­ной остроте ситуации.