2.4. Этнометодология, феноменологическая социология

Этнометодология является новейшей версией феноменологичес- кой социологии, которая обязана своим становлением австрийскому философу и социологу Альфреду Шюцу (1899—1959), применившему к социологии феноменологический подход Э. Гуссерля, и, по мнению Л. Г. Ионина, специалиста в области понимающей социологии¹⁷, опи- равшемуся на концепцию понимания Макса Вебера. В последние годы жизни А. Шюц работал в США, занимая крупные посты в финансовых фирмах (о нем говорили: «банкир днем, феноменолог ночью»), и его влияние на американскую социологию существенно проявилось в гу- манистической феноменологии Питера Бергера и Томаса Лукмана, авторов знаменитого трактата «Социальное конструирование реально- сти»¹⁸. Оно также сказалось на трудах группы социологов, объединив- шихся в 60-е годы в Лос-Анджелесе в Калифорнийском университете вокруг профессора Гарольда Гарфинкеля, выпустившего в 1967 г. «Ис- следования по этнометодологии».

Термин «Этнометодология» не имеет ничего общего с этнографи- ей и методологией социологического исследования. Он был предложен Гарфинкелем по аналогии с «этнонаукой», обозначающей «примитив- ные» научные представления и шаманские верования, свойственные «примитивным» обществам. Этнометодология изучает современность, современные верования и представления на уровне здравого смысла,

¹⁷ Сочинения феноменологических социологов и этнометодологов весьма тяжеловесны, воспринимаются с трудом, поэтому знакомиться с ними снача- ла лучше по книгам: Ионин Л. Г. Понимающая социология. М., 1979; Он же. Социология культуры. М., 1996.

¹⁸ Эта работа по социологии знания выпушена издательством «Медиум» в Москве в 1995 г. В третьей главе обсуждаются особенности конструирования субъективной реальности о ходе социализации детей в семье.

70

так же как «этнонаука» изучает распространенные методы описания своей деятельности представителями «примитивных» культур. Други- ми словами, этнометодология требует отнестись к современности как к другой незнакомой культуре.

Предметом этнометодологии становятся методы интерпретации своих и чужих действий, присущие представителям разных социальных групп, страт, общностей, организаций. Этнометоды присущи обществен- ному мнению, общественным движениям и партиям, средствам массо- вой информации, искусству и науке. Сама социология рассматривается также как разновидность интерпретационной деятельности и включа- ется в предмет этнометодологии наряду с обыденными объяснениями реальности. Этнометодолог должен занять позицию стороннего наблю- дателя, отчужденного как бы от повседневности, т.е. осуществить этно- методологическую редукцию. Этот метод состоит в том, что этномето- долог «заключает в скобки» все свои знания, впитанные им как участ- ником повседневности, все, что обычно берется на веру и считается «ес- тественным признаком» обиходной жизни, стремясь обнаружить в пос- ледней бытующие интерпретации повторяющихся ситуаций. Метод эт- нометодологической редукции ориентирует на поиск маргинальных пограничных, промежуточных состояний, процессов, событий.

В названной книге Г. Гарфинкеля одно из исследований относится к поведению людей, переменивших свой пол. Гарфинкель при этом не интересуется спецификой операций по перемене пола и поведением транссексуалов, ему нужны тендерные особенности правил, регулиру- ющих повседневные интеракции мужчин и женщин. Для каждого из полов эти правила столь привычны и естественны, что над ними не задумываются. Однако для человека, меняющего пол, и мужской и женский коды поведения являются более определенными, сопостави- мыми между собой, и потому изучение подобных необычных случаев служит лучшему пониманию правил, действующих, так сказать, в нор- ме. Отсюда этнометодологический подход крайне важен там, где спе- циально подчеркивается гендерная принадлежность.

«Гарфинкелинг» — экспериментальный метод, направленный на выявление «фоновых ожиданий», т. е. принимаемых на веру «естествен- ных» основ повседневных решений и действий. Берутся обычные ситу- ации быта, и экспериментаторы (студенты-добровольцы) вносят нару- шения в привычный ход общения. При этом конвенциональные пред- посылки обнаруживаются, когда испытуемые пытаются восстановить обиходный алгоритм общения. Автор применял «гарфинкелинг» в тех интервью, когда выяснялась по каким-либо причинам невозможность стандартизированного разговора или когда возникало свободное время и надо было заполнить паузу. Чаще всего эта процедура была связана с

71

несуразностями малодетного образа мыслей. Вот пример привлечения внимания респондента к речевой неувязке ответа на вопрос, к противо- речию между фактами бытия и их словесным обрамлением:

— У Вас есть дети?

— А как же, есть.

— Вы не могли бы сказать, сколько именно?

— А почему нет, могу.

— Так сколько же?

— Один.

— Всего один?

—Да.

— А я думал, у Вас дети...

— Но разве ребенок не относится к детям?

— Однако у Вас не дети, а ребенок.

— Конечно, ребенок, и, если он есть, нельзя ответить, что нет детей.

— Но у Вас в самом деле нет детей...

— Как нет? Есть один.

— Все-таки один - не дета.

— Дети! Дети!., И один в поле воин.

— Простите, «один - дети» — как это понять?

— Чего уж тут понимать, один ребенок — и все.

— Но Вы говорили, что у Вас есть дети...

— Вот я и говорю: есть один ребенок.

— Пожалуйста, есть дети или есть ребенок?

— А Вам, собственно, что надо-то? Вы прикидываетесь или это розыгрыш какой-то... Я же Вам русским языком говорю — один ребенок.

— Мальчик?

— Почему мальчик, у меня дочь.

— Дочь и ребенок...не вяжется как-то...

— Что опять не вяжется?

— Дочь — ребенок.

— А кто же дочь, если не ребенок?

— Дочь — она, ребенок — он.

— Так что же, по-вашему, только сын что ли ребенок?

— Я говорил о другом, что ребенок, если он один...

— (Перебивает.) Прошу прошения, Вы действительно ученый?

— Да, социолог.

— И у Вас все такие, извиняюсь, вопросики задают?

— Это наша работа.

— Хорошо устроились!

72

Разумеется, эта сценка «один — дети» напоминает знаменитую «гар- финкелиаду» Аркадия Райкина про доцента, который тупой, и про сту- дента, которого звали Авас. Весь юмор тут основан на разрушении привычного, стереотипного, причем смешон не только испытуемый, ввергаемый в невероятную ситуацию, но и сам экспериментатор, «обал- девающий» от необходимости поддерживать им же уродуемую беседу,

Этот пример понадобился для того, чтобы показать, какова позиция социолога-наблюдателя при этнометодологической редукции. Отстра- нение от привычного не связывается с отгораживанием социолога от жизни, как можно подумать. Социолог не сидит, как Диоген в бочке, напротив, «гарфинкелинг» предполагает включенность исследователя в ситуацию. Для прояснения данного обстоятельства и для демонстрации родства этнометодологии с символическим интеракционизмом придет- ся принести цитату из Г. Блумера, столь же длинную, сколь и глубокую:

«...Символический интеракционизм требует от исследователя, чтобы он понял процесс интерпретации, при помощи которого действующие единицы поведения конструируют свои действия. Этот процесс нельзя понять, лишь обращаясь к условиям, которые предшествовали этому процессу... Его нельзя также понять, выводя его характер из открытого действия, которое является его результатом. Для того чтобы понять этот процесс, исследователь должен при- нять роль действующей единицы, поведение которой он изучает. Поскольку интерпретация осуществляется действующей единицей в терминах формиро- вания значений, оценивания объектов, принятия решений, то процесс должен рассматриваться с точки зрения действующей единицы. Старание понять про- цесс интерпретации, оставаясь в стороне так называемым «объективным» на- блюдателем и отказываясь принять роль действующей единицы, приводит к риску проявления наихудшего субъективизма — объективный наблюдатель скло- нен включить в процесс интерпретации свои собственные догадки, вместо того чтобы понять процесс так, как он происходит у действующей единицы»¹⁹.

Воистину не может быть более яркой и убедительной речи в защи- ту метода включенного наблюдения! Но не надо понимать сие букваль- но — социолог всегда «включенный наблюдатель», находящийся в гуще наблюдаемых им событий. Следовательно, социолог всегда обязан на- ходить в себе силы для этнометодологической редукции, для обнару- жения тех процедур интерпретации, которые используются членами каких-либо групп, в т. ч. семей, для превращения специфических об- стоятельств жизни в «естественные» для них, в «обычные» для своих и, наконец, в «известные» всем и каждому.

¹⁹ Блумер Г. Общество как символическая интеракция. С. 178.

73