87. Право убежища в международном гуманитарном праве. Виды убежища

В международном гуманитарном праве нет обязательного для государств специального международно-правового акта, закрепляющего правила предоставления убежища и пользования им. В Международном пакте о гражданских и политических правах (1966 г.) также нет упоминания об указанном институте. В науке международного права существует два подхода к определению понятия убежища. Одни ученые понимают этот институт как право государства предоставить убежище, другие - как право лица получить убежище. Существует и другое, весьма обоснованное определение понятия института убежища, объединяющее обе точки зрения. Так, A.M. Войцехович и Г.И. Тункин определяют институт убежища как неразрывное единство права государства предоставить политическое убежище в осуществление своих суверенных прав и права человека искать убежище в других странах*(5).

Однако Всеобщая декларация прав человека (1948 г.), являющаяся рекомендательным актом, содержит общее указание на то, что "каждый человек имеет право искать убежища от преследования в других странах и пользоваться этим убежищем" (ст. 14). Подобный подход проявляется и в Декларации о территориальном убежище, принятой ГА ООН 14 декабря 1967 г. В названной Декларации о территориальном убежище основанием для обращения лица и предоставлении ему убежища считается преследование за деятельность политического или подобного характера. Однако в соответствии с Декларацией государствам предоставляется право устанавливать основания для предоставления убежища самостоятельно. Убежище, которое предоставляется государствами в соответствии с нормами Декларации о территориальном убежище, называется "политическим убежищем" или "территориальным убежищем". Оно предоставляется государством в силу своего суверенитета. Лицу, ищущему убежище, не может быть отказано в разрешении перехода границы, оно не может быть выслано в страну, где возможна угроза преследования. Исключения допустимы по соображениям национальной безопасности или в целях защиты населения. Декларация о территориальном убежище перечисляет и случаи недопустимости предоставления убежища. К таковым относятся преследование лица за совершение неполитического преступления или за совершение деяния, противоречащего целям и принципам ООН. Это значит, что убежище не предоставляется лицу, совершившему действия, направленные на подрыв международного мира и безопасности, или совершившему деяния, нарушающие 10 основных принципов международного права, закрепленных в Уставе ООН (1945 г.), Декларации принципов международного права (1970 г.) и Заключительном акте СБСЕ (1975 г.). Данный вид убежища (территориальный) признается многими государствами мира и находит развитие в национальном законодательстве.

Понятие территориального (политического) убежища строится на основе использования лицом территории государства в соответствии с его законодательством. В противовес территориальному убежищу на региональном уровне существует институт дипломатического убежища в соответствии с Конвенцией об убежище (1928 г.), принятой на конференции американских государств. Под ним понимается предоставление лицу, преследуемому по политическим основаниям, укрытия в помещениях дипломатических представительств, консульских учреждений, на борту военного корабля или военно-воздушного судна, на территории военных баз и лагерей. Практика ведущих западных стран развивается в направлении все более широкого применения этого института. В настоящее время универсальных соглашений о дипломатическом убежище не существует. Многие государства мира исходят из необходимости предоставления не дипломатического убежища, а дипломатического укрытия, мотивируя это тем, что необходимо сохранить жизнь и здоровье лица, нуждающегося в защите. При этом они мотивируют свое решение внутригосударственным актом (например, США).

Некоторые государства, не признавая дипломатическое убежище, между тем считают необходимым его применение в тех странах Латинской Америки, где указанный вид убежища предоставляется (Бельгия, Франция). Институт дипломатического убежища имеет место лишь в государствах Латинской Америки и не известен общему международному праву. Следует отметить, что он противоречит ч. 3 ст. 41 Венской конвенции о дипломатических сношениях (1961 г.) и ч. 2 ст. 55 Венской конвенции о консульских сношениях (1963 г.), согласно которым помещения представительства не должны использоваться в целях, не совместимых с их функциями.