II.Теория искусства после искусства: экспозиция науки Здание искусствоведческого знания

Итак, мы будем теорию, так сказать, укладывать в основание, это будет фундамент, то есть общие сведения о том, что такое искусство, что творчество, что такое, например, зрительное восприятие. Мы с вами поговорим, что такое, например, смысл, значение в изобразительном искусстве, это всё те рубрики, которые составляют общую, действительно, такую концептуальную структуру, это то, что должно находиться в сознании всякого искусствоведа, идеального, конечно, искусствоведа, потому что в реальности мы, в общем-то, делаем, как правило, предпочтения между теми или иными сферами и не только знания. Но в любом случае предпочтение должно быть сознательным, то есть мы должны именно выбирать, например, я могу стать иконологом, потому что я, сознательно решил, что да, я интересуюсь не просто буквальным смыслом произведения искусства, я не только, в общем-то, отдаю себе отчёт актуальности аллегорического символического на уровне значения, а я представляю себе, что, на самом-то деле, самое главное в произведении искусства – это его глубинный уровень, так сказать, уровень экзистенциальный, где требуется особый подход, где произведение искусства, его, так сказать, автор каким-то особым образом – быть может, на уровне так называемой симпатической магии – содержательно соединяется с интерпретатором, где такие задействованы смысловые структуры, которые имеют вневременной характер. И кто взирает на произведение искусства, тот на этом уровне взирает на самого себя, и со стороны, и как на носителя тех или иных симптомов – не обязательно болезненных, буквально пафосных, а хотя бы – культурно-или духовно-исторических. Так что видите, сколько всевозможных таких вещей нужно знать, чтобы сознательно стать иконологом, который знает, во-первых, что иконология, где нужно представлять себе, что произведение искусства – это многоуровневая, семантическая, символическая система. Тогда я буду сознательным иконологом, тогда обо мне будут говорить: да, он молодец, он выбрал иконологию своей жизненной судьбой, а другой скажет: нет, иконология устарела, и не потому что я не успел ничего про неё выучить на первом курсе магистратуры, а устарела, потому что я знаю, что иконология, она, так сказать, не снимает те или иные противоречия. Например, герменевтика искусства требует ещё учёта всевозможных аспектов историчности знания, или, например, вопросы феноменологии классической иконологией не очень рассматриваются, иконология ориентирована больше на неокантианство, а герменевтика весьма резонно актуализирует, например, постулаты феноменологического реализма. Опять я могу стать герменевтом, заниматься герменевтикой в искусстве, потому что мне нравится слово «герменевтика», а может быть, потому что я знаю, чем неокантианство отличается от феноменологии, и знаю, что историчность не то же самое, что историзм, и не буду путать субъектное с субъективным. А может быть, я просто куратор, и всё это мне ни к чему, всё это просто ерунда. А меня зато пригласили организовывать выставки интересные и хорошие, и я стану художественным критиком, потому что так получилось, так случилось, но я не буду, тем не менее, ругать иконологов или кого-то ещё, точно так же, как и меня, настоящий какой-нибудь честный музейщик не будет ругать за то, что я занимаюсь выставочной деятельностью, а не занимаюсь, например, атрибуцией новых поступлений или не пишу каталог, например, рукописей раннекитайской прозы, да, не только потому, что её нету у нас в собраниях, а потому что мне неинтересно. То есть моменты эти случайные не должны определять выбор нашей именно исследовательской и потому – жизненной стези.