Номадология

ют характеристику новому типу книги — книге-корневищу, ориентированной на борьбу с классическим типом книги-корня, книги-дерева как образа мира. К книге-корневищу неприложимы традиционные метафизические ориентиры: автор-субъект и мир-объект, единый центр репрезентации.

Книга традиционно рассматривалась как организм, чьи органы связаны по внутреннему иерархическому и значимому принципу. Теперь же она выступает как “машинообразное” устройство, для характеристики которого авторы используют принадлежащий А. Арго образ “тела без органов”. Такое тело “непрестанно разрушает организм, заставляет двигаться и циркулировать незначащие частицы, чистые напряжения и приписывает себе субъектов, которым оно оставляет только имя как след напряжения” (Делез и Гваттари). Т. о., книга приобретает характер коллективного высказывания, поскольку внутри “машинообразного” устройства отсутствует единый субъект высказывания, оно всегда отсылает к другим устройствам и существует лишь в соединении с другими “телами без органов”. Книга-корень — первый и до последнего времени единственный известный тип книги. Она мыслится как продолжение, ответвление, образ дерева-мира. По мнению Делеза и Гваттари, идея дерева предполагает происхождение, зародыш, развитие, системы команд и корней, противоположность корня и ветвей как единства и множественности, внутреннего и внешнего, модели и копии. “Древовидное” мышление ориентировано на поиск инвариантного единства, закона, репрезентирующего себя во всей множественности и различии.

В философии и литературе последнего столетия обнаруживается стремление к отказу от “древовидной парадигмы” и создается тип книги-системы корневых волосков. В качестве примера Делез и Гваттари рассматривают произведения Ницше и Джойса. Для такой системы характерно недоразвитие или разрушение главного корня. Однако тип книги-системы корневых волосков не

избавляется полностью от дуализмов. Теряя стержневой корень, он восходит к “более высокому единству — единству двусмысленности и сверхопределенности” в каком-то дополнительном измерении. “Мир стал хаосом, но книга остается образом мира, хаос волосков вместо космоса-корня” (Делез и Гваттари).

Настоящее различие и множественность задаются не прибавлением какого-то нового дополнительного измерения к уже имеющемуся, оно должно быть произведено в самом данном измерении. Эту задачу может решить организация текста по типу корневища (ризомы). Делез и Гваттари выделяют некоторые принципы организации корневища во всех сферах социальной жизни. Во-первых, связь и гетерогенность — в противоположность происхождению и однородности. Согласно этому принципу, корневище, не имея центра, исходной точки развития, изначально “децентрировано” и разнесено по различным регистрам. При этом любая точка корневища может быть соединена с любой другой. Во-вторых, множественность — в противоположность системности. Только когда множественность понята сама по себе, она перестает быть связанной с Единым как субъектом или объектом. Множественности не включены в систему кодирования, репрезентации, введения дополнительных измерений и производятся линией бегства или детерриториализацией, следуя которой они изменяют природу, соединяясь с другими множественностями. Предполагается, что все эти множественности располагаются на одном срезе, в одном измерении. В этом смысле идеальной представляется такая книга-корневище, где биографический, психологический, социологический, концептуальный пласты совмещались бы на одной странице, в едином “плане внешности”. В-третьих, картография — в противоположность генетической оси. Понятия генетической оси и глубинной структуры принадлежат логике дерева, логике кальки, которая может быть воспроизведена бесконечно. Обращаясь к опыту психоанализа, Делез и Гваттари

==572