Конфуцианство (confucianism)

вела их к упрочению и сохранению политической традиции.

С К. неразрывно связаны такие добродетели, как терпение, миролюбие и умение найти компромисс; предпочтение “золотой середины” во всем; неизменное благоговение перед предками, пожилыми и учеными людьми, а также зрелый гуманизм, ставящий человека, а не Бога в центр вселенной. Но если рассмотреть К. в социальном и политическом контексте, окажется, что предпочтение, оказывавшееся пожилым перед молодыми, традиционному авторитаризму перед нововведениями, прошлому перед настоящим, есть ответ на вопрос о способе поддержания социальной стабильности.

Европейцы познакомились с К. в XVI — XVII вв. благодаря трудам миссионеров-иезуитов, возвращавшихся из Китая. Иезуиты оперировали конфуцианскими текстами, которые описывали идеал общественного порядка, и делали акцент на сходстве китайской идеологии с христианством. В результате К. выглядело как воплощение практической морали, а Китай — как страна, в которой управление основывалось на философских принципах, а средством социальной мобильности оказывались личные добродетели и знания. Поэтому, например, деятели французского Просвещения видели в К. воплощение своих идеалов. Большое внимание К. уделял Макс Вебер (1864 - 1920). Хотя К. в строгом смысле слова нельзя назвать религией (в нем отсутствует, например, вера в загробную жизнь), но по своему социальному назначению и по той роли, которую оно сыграло в китайской культуре. К., по Веберу, может быть отнесено к мировым религиям. К. предельно реалистично, ему чужд интерес к потустороннему миру Важнейшие блага, с т. зр. конфуцианской этики: долголетие, здоровье, богатство — т. е. благополучная земная жизнь. Поэтому ни эсхатологические мотивы, ни связанные с верой в загробную жизнь мотивы искупления, спасения для него не характерны; и хотя в Китае, как отмечает Вебер, и существовала мессианская надежда на посюстороннего спасителя императора, она не принимала формы той веры в утопию, которая характерна для иудаизма или христианства. В результате государственный культ был подчеркнуто трезвым и простым: жертва, ритуальная молитва, музыка и ритмический танец. Строго исключались из •культа все оргиастические элементы; К. были чужды и экстатизм, и аскетизм: все это представлялось иррациональным началом, вносящим дух беспокойства и беспорядка в строго рациональную этику и классически упорядоченный культ. “В официальном конфуцианстве не было, конечно, индивидуальной молитвы в западном смысле слова. Оно знало только ритуальные формы”. Из-за отсутствия индивидуального, личного отношения между человеком и Богом не могло возникнуть идеи “милости”, “богоизбранности”. “Как и буддизм, конфуцианство было только этикой. Но в резкой противоположности к буддизму оно было исключительно внутримирской профанной этикой. И в еще большем контрасте к буддизму оно было приспособлением к миру, его порядкам и условиям...” Строй, порядок и гармония — вот основные принципы конфуцианской этики, равно применимые к государственному строю и состоянию человеческой души. “Разум” К. был рационализмом порядка. Задачи воспитания и образования были целиком подчинены этим основным ценностям. Образование носило гуманитарный (“литературный”) характер: знание классической китайской литературы, владение искусством стихосложения, тонкое знание многочисленных ритуалов — вот те чисто традиционные элементы, которые необходимо было усвоить китайскому аристократу. Спецификой конфуцианской этики является то, что, несмотря на рационализм, она не враждебна магии. Правда, этические добродетели ставятся выше магических чар и заклинаний: “магия против добродетели бессильна” — считал Конфуций. Но принципиально магия не отвергалась, признавалось, что она имеет власть над злыми духами, хотя и не имеет власти над добрыми, — и это соответствовало представлениям о при

 

==428