Структурализм

нами, родами или семьями. Правило обмена женщинами, являющееся оборотной стороной кровосмешения, может функционировать лишь в замкнутой системе нескольких брачных классов, передающих друг другу женщин, “по кругу”, так что все время сохраняется равновесие. Внутри этих систем Леви-Стросс вычленяет минимальные единицы как элементарные структуры общества. Эти структуры являются, однако, не биологическими данными, а представляют культурный символизм. “Система родства существует только в человеческом сознании; она представляет собой произвольную систему”. Леви-Стросс идет дальше: экономика сама по себе под рубрикой обмена товаров формирует символическую систему, сравнимую с обменом женщин в системе родства и обменом слов в системе языка.

Следующей, более крупной, экспансией лингвистической модели была переформулировка психоаналитической теории Лаканом заимствованными из структурной лингвистики оппозициями означающее/означаемое, язык/речь, метафора/метонимия. “Бессознательное структурировано как язык”. Радикальность этого положения заключается в том, что именно язык как таковой формирует область бессознательного как символический порядок, институирующий “другого” и, к тому же, желание и его подавление через связь означающих. Для Лакана язык бессознательного — это система диадических знаков, где психоаналитический симптом функционирует как означающее бессознательных процессов. В видоизмененном виде модель знака Соссюра представляется так: означающее господствует над означаемым; существует непреодолимый барьер между двумя сторонами знака. И еще более мощный вывод заключается в том, что означающее не репрезентирует означаемое, поскольку значение функционирует через связь означающих. Т. о., любая расшифровка бессознательных процессов предполагает расшифровку не по ту сторону означающих, а самих означающих. Дуальность сознания, “я” и бессознатель

ного, “другого”, по Лакану, предполагает дуальность самого субъекта. Последняя описывается через т. н. “стадию зеркала”: ребенок впервые узнает себя в зеркале, обнаруживает свой собственный образ и учится различать между субъектом и объектом, “хозяином” и “рабом”. М. Фуко развивает методы С. на историко-культурном материале. Наиболее последовательно это развитие представлено в его книге “Слова и вещи”. В истории западноевропейской культуры нового времени, полагает Фуко, можно выделить три эпистемы: Ренессанс, классический рационализм, Просвещение и период с XIX в. до современного С. Как видно из названия, основная цель работы — отношение между словами и их объектами, вещами. Соответственно выделенным периодам выявляется характер отношения между словами и вещами в трех областях: в языке — слова репрезентируют реальность; в экономике — деньги репрезентируют стоимости; в естественной истории — система классификации флоры и фауны. В ренессансной эпистеме взаимоотношение между тремя семиотическими системами строится на сходстве. “Искать смысл — значит выявлять то, что сходствует. Искать закон знаков — значит открывать вещи, являющиеся сходными. Грамматика форм бытия — это их истолкование”. В классический период слова и вещи соизмеряются друг с другом посредством мышления — репрезентации, в пространстве представления. Любое познание достигается путем сравнения двух или многих вещей друг с другом. Порядок устанавливается без соотнесения с какой-либо внешней единицей. Язык больше не является ни одной из фигур мира, ни обозначением вещей, которое они несут из глубины веков. Истина находит свое проявление в очевидном и отчетливом восприятии. Словам надлежит выражать ее, если они могут это делать. Язык удаляется из сферы форм бытия, чтобы вступить в век своей прозрачности и нейтральности. Бинарная диспозиция знака в том виде, в каком она появляется в XVI в., заменяет господствующую троичную организацию.

==873

 

СТРУКТУРАЛИЗМ

Это значит, что знак есть раздвоенное и удвоенное по отношению к самому себе представление. И в качестве следствия: если прежде знаки были средствами познания и ключами к знанию, теперь же они соразмерны представлению, мышлению в целом. Начиная с XIX в. слова и вещи соизмеряются еще более сложной опосредованной связью — такими мерками, как труд, жизнь, язык, которые функционируют уже не в пространстве представления, а во времени, истории. Язык объективируется. С появлением филологии, биологии и политической экономии вещи замыкаются на самих себя. Язык больше не занимает ключевое положение в познании. Отличительным признаком этой эпохи является проблема человека. Человек в его “двусмысленности” как объекта и субъекта познания появляется одновременно с выделением биологии, политической экономии, филологии, ибо условия возможности человека заключены в жизни, труде, языке. Последнее обстоятельство и обусловливает познание человеком самого себя — своего тела, труда и языка, которые до сих пор были для него естественными, при этом оставаясь непонятными. Человек появляется тогда, когда язык был обречен на рассеивание. А если этот язык, тенденции развития языка предвещают стремление к единству, к обретению давно утерянного единства, не значит ли это, что “человек должен сам рассеяться, когда язык воссоединится вновь”? “Человек, как без труда показывает археология нашей мысли, — это изобретение недавнее. И конец его, быть может, недалек”. Человек уже близок к исчезновению и, возможно, исчезнет, как “лицо, начертанное на прибрежном песке”.

Р. Барт распространяет структуралистский метод на литературоведение, на предметы и установления современного европейского общества, обращается к анализу структуры таких знаково-символических систем культуры как мода, одежда, еда, структура города и т. д. Барт, полностью принимая идею Соссюра о необходимости в общетеоретической дисциплине, которая изучала бы

знаковые системы вообще — семиологию (семиотику), — описывает другие знаковые системы. Например, в одежде, кроме утилитарной стороны, Барт рассматривает еще и знаковую систему, “язык”. К знаковым системам Барт причисляет и пищу, и легковую машину. Во всех этих фактах Барт открывает означающее и означаемое, связанные немотивированной связью. Например, при анализе пиши: “язык пищи состоит из: 1) правил ограничения (пищевые табу); 2) совокупности значащих оппозиций, в которых находятся единицы типа соленый/сладкий; 3) правил сочетания, предполагающих либо одновременность (на уровне блюда), либо последовательность (на уровне меню); 4) привычных способов приема пищи, которые, вероятно, можно рассматривать в качестве своеобразной риторики питания”. Эти вторичные “вещественные” знаковые системы могут быть переведены на естественный язык. Во всех этих предметах и установлениях человеческого бытия Барт открывает некую внутреннюю системность, которая собственно и образует “язык” этого мира. Следуя за датским лингвистом Л. Ельмслевым, Барт развивает коннотативную семиотику и метасемиотику. Коннотативная семиотика определяется как семиотика, план выражения которой сам является знаковой системой. Наиболее распространенные случаи коннотации представлены сложными системами, где роль первой системы играет естественный язык. По мнению Барта, сущность литературы состоит именно в коннотации: “литературностью” в литературе является именно вторичная знаковая система, развивающаяся на основе естественного языка.

Анализ познавательных практик С. в разных областях культуры позволяет вычленить наиболее характерные черты С. Эти характеристики иногда формулируются как принципы, или правила, исследования: 1) принцип имманентности — структуралист анализирует структуру системы главным образом в синхронической перспективе; 2) принцип релевантности — структуралист анализирует

==874

 

СТРУКТУРАЦИИ ТЕОРИЯ

компонент системы исходя из его значимости, функциональной релевантности; 3) принцип коммутации: структуралист применяет коммутационный тест для вычисления наименьших элементов или минимальных пар; 4) принцип совместимости — структуралист изучает правила, которые определяют комбинацию элементов текста; 5) принцип интеграции — подчинение элементов целому и независимость последнего; 6) принцип диахронического изменения — исторические изменения исследуются на основе синхронического анализа системы; 7) принцип функциональный — структуралист исследует коммуникативные и другие функции системы (А. Нет). Вместе с Деррида совершается самоуничтожение структурализма, скрыто присутствующее почти у всех его представителей. Ибо, если в мире признаются исключительно структуры, причем до, вне и независимо от субъектов, тогда что же удостоверяет их объективность? И, соответственно, что удостоверяет действительность их собственного дискурса исходя из их собственных же предпосылок? С другой стороны, “как могла быть написана история безумия, как оно рождается и живет, прежде чем станет добычей и парализуется в сетях классического разума, изнутри именно языка классического разума, использующего понятия, которые как раз служили историческими инструментами подавления безумия”? Общий недостаток всей структуралистской традиции заключается в “нейтрализации или редуцировании структуральности структуры, смещением ее в центр или отсыланием к присутствию, фиксированному началу, которое само по себе избегает структуральности, так чтобы ограничить игру структуры”. Любая устойчивая структура, предположение об этой структуре всегда основаны на молчаливом постулировании некоего центра, который не полностью подлежит структуре; другими словами, на постулировании субъекта, отличного от структуры. И только тематизируя и исключая из понятия структуры все образные коннотации, геометрическую репрезентацию унифицированного и цен

трированного пространства, предполагается размыкание структуры, открытие ее, “структуральность структуры”. Такая постановка вопроса о структуре приобретает характерные резонансы в постструктурализме.

Т. X. Керимов

СТРУКТУРАЦИИ ТЕОРИЯ - постструктуралистская интегративная социологическая концепция, автором которой является Энтони Гидденс. Возникновение “теории структурации” связано с рядом работ, с которыми английский социолог выступил в 70-е — 80-е гг. Первые контуры С. т. складываются в “Новых правилах социологического метода” (1976). Однако основной мотив работы — методологический. Новые правила социологического метода разрабатываются на фоне дискуссий с теориями интерпретативной социологии (первая часть работы посвящается анализу феноменологической социологии, этнометодологии, философии социальных наук П. Уинча и герменевтики Ю. Хабермаса). В “Основных проблемах социальной теории” Э. Гидденса теория структурации разрабатывается на фоне дискуссии со структуралистски и структурно-функционалистски ориентированными социологическими теориями. Отдав должное как интерпретативной, так и структурной, структурно-функциональной социологии в работе “Конституирование общества: очерки теории структурации”, Гидденс представляет С. т. как возникшую и оформившуюся. Основной недостаток и исходный мотив развития “ортодоксальной социологии” Гидденс видит в господстве “ортодоксального консенсуса”. Его основными характеристиками Гидденс называет альянс натурализма и функционализма, а также социальную причинность, т. е. обусловленность человеческого поведения внешними социальными факторами. Альянс натурализма и функционализма базировался на предпосылке, согласно которой естественные науки, прежде всего биология, являются близкой моделью для социологии И как следствие — социальные науки модели-

==875

 

СТРУКТУРАЦИИ ТЕОРИЯ

руются по аналогии с естественными науками. Вторая характеристика ортодоксальной модели заключается в том, что человеческое действие объясняется внешними социальными причинами, обусловливающими характер этого действия. Хотя и предполагается, что социальный агент обладает достаточным знанием о том, что он делает и почему он это делает, именно социолог способен вскрыть реальные механизмы и побуждения, которыми движимы индивиды. Роль социолога заключается в том, чтобы обнаружить неочевидные и непризнанные формы социального поведения. В качестве позитивной альтернативы критикуемой социологической традиции Гидденс стремится создать новую теорию, которую он объединяет под общим названием С. т. “Теория структурации, — пишет он, — основывается на следующих положениях: социальная теория... должна включать понимание человеческого поведения как действия; такое понимание должно быть совместимо со сфокусированностью на структурных компонентах социальных институтов или обществ; понятия власти и господства связаны с понятиями действия и структуры”. В С. т. очевиден поворот от гносеологии к онтологии. Вопросы, касающиеся гносеологического и онтологического статуса социологического знания, ставятся в зависимость от онтологии. С. т. следует постпозитивистской или постэмпирической революции в философии науки. Социологическое знание включает онтологический уровень, описывающий конститутивные потенциалы предмета исследования, и теоретический уровень, описывающий возможности человеческой деятельности в конкретных социально-исторических условиях. Эмпирические исследования призваны подтверждать или опровергать теоретические построения. Онтологическая переориентация С. т. предполагает отказ от натуралистических принципов, постулирующих преемственность общества и природы и тождественность в методах естественных и социальных наук. Гидденс исходит из фундаментального различия между обществом и

природой и сосредоточивается всецело на характеристиках социальной деятельности. Совершенно недвусмысленно он устанавливает это различие: “Различие между обществом и природой заключается в том, что природа не создана человеком. Конечно, люди изменяют природу, и это является как условием общественного существования, так и движущей силой культурного развития. Но природа не производится человеком — общество производится. Не сотворенное никем в отдельности, общество производится и воспроизводится чуть ли не с нуля участниками социального события. Производство общества — суть умелое осуществление, обеспечиваемое и реализуемое человеческими существами. Оно становится возможным лишь потому, что каждый член общества является практикующим социальным теоретиком: осуществляя любого рода взаимодействия, он обычно обращается к своим знаниям и теориям, и именно использование этих практических ресурсов есть условие осуществления взаимодействия вообще”. Проблема социального порядка переформулируется в вопрос об условиях производства и воспроизводства общественной жизни, реализующихся во взаимосвязи рекурсивности человеческой деятельности и социальных регулярностей. Методологическая переориентация С. т. влечет ряд существенных следствий, которые Гидденс формулирует в виде “новых правил социологического метода”, т. о. обозначая линии разрыва и противостояния классическим социологическим представлениям. Первое правило касается предмета социологии — производства и воспроизводства общественной жизни. Предметом социологии является общество, созданное активной деятельностью субъектов. Индивиды преобразуют природу социально и, “очеловечивая” ее, они преобразуют самих себя. Люди не производят естественный, объектный, независимый от их существования мир. Преобразуя этот мир, они создают историю и живут в ней. Производство и воспроизводство общества суть результат человеческой социальной деятельно

==876

 

СТРУКТУРАЦИИ ТЕОРИЯ

сти. Второе правило касается возможностей и границ социального участия и способов исследования производства и воспроизводства общества. Гидденс считает, что сфера человеческого участия ограничена. Люди создают общество, но не по собственному выбору, а как исторически ограниченные факторы. Структуры следует концептуализировать не просто как ограничивающие, но и дающие возможность осуществления человеческой деятельности. Это Гидденс называет дуальностью структуры. Структуры всегда следует концептуализировать в терминах структурации как ряд воспроизводимых практик. Третье правило касается способов наблюдения и описания общественной жизни. Социолог наблюдает общественную жизнь предвзято, т. е. полагаясь на знания и ресурсы, благодаря которым он конституирует ее как объект исследования. В этом смысле позиция социолога не отличается от позиции любого другого члена общества: для осмысления деятельности акторы используют “взаимное знание” — интерпретативные схемы. “Погружение” в форму жизни — необходимое и единственное средство, благодаря которому наблюдатель способен описывать общественную жизнь. Однако “погружение” не означает становления полноправным членом сообщества, когда, скажем, речь идет о другой культуре. Познание другой формы жизни означает исследование способов собственного становления в этой жизни, а также способность участвовать в ней как в ансамбле практик. В этом заключается для социолога производство описаний и перевод их в категории соционаучного дискурса. Четвертое правило касается формулировки понятий в рамках социальной науки как метаязыка. Социологические понятия подвержены “двойной герменевтике”. Социология имеет дело с миром, подверженным первичной интерпретации самими факторами, и переинтерпретирует его в собственных теоретических схемах, используя для этого специальный язык. В итоге, главная задача социологического анализа состоит в герменевтической интерпретации различных форм

жизни и производства/воспроизводства общественной жизни как результата человеческой   деятельности. Говоря о “двойной герменевтике”, надо иметь в виду, что она подразумевает двусторонние связи с исследуемыми социальными явлениями. Критическое осмысление и методологическая переориентация социологического дискурса позволяет Гидденсу развить основные понятия и положения С. т. “Структура” — одно из ключевых понятий С. т. Согласно Гидденсу, структура относится к “структурным качествам” или “структурирующим качествам”, обеспечивающим “связность” пространства и времени в социальных системах и, следовательно, их присутствие. Эти качества следует рассматривать как правила и ресурсы, рекурсивно вплетенные в воспроизводство социальных систем. Структуры существуют “виртуально” (термин заимствован у Рикера из известной его статьи “Модель текста: значимое действие как текст”). О действительном существовании структуры мы можем говорить исключительно в моменты конституирования социальной системы. То, что структуры суть виртуальный порядок различий, вовсе не означает, что они полагаются в качестве моделей неким наблюдателем. Структуры предполагают существование, во-первых, знания — “отпечатков в памяти” — со стороны субъектов, во-вторых, социальных практик, организованных через рекурсивную (постоянно возобновляемую) мобилизацию этого знания, и, в-третьих, способностей, необходимых для осуществления этих практик. Структуры — “правила и ресурсы, участвующие в воспроизводстве социальных систем. Структура существует только в виде отпечатков в памяти — органического базиса человеческого знания и в мгновении ее опредмечивания в действии”. В своем определении структуры Гидденс использует соссюровскую оппозицию “языка” и “речи”. Гидденс утверждает, что понятие структуры может изучаться и применяться в социологии по аналогии со структурными свойствами языка. Речь в контексте этой аналогии будет означать действие и взаимо-

==877

 

СТРУКТУРАЦИИ ТЕОРИЯ

действие. При этом Гидденс всячески старается упредить возможное приписывание ему лингвистических пристрастий: “Это не аналогия. Я определенно против мнения, что “общество подобно языку”. Я хочу только заявить, что язык, являясь всепроникающей чертой социальной деятельности, может стать моделью, анализ которой позволит нам выяснить многие важные аспекты этой деятельности”. Во-первых, речь ситуативна, т е. пространственно и временно локализована, в то время как язык “виртуален и вневременен”. Во-вторых, речь предполагает некоего субъекта, в то время как язык — несубъектен, даже если он “производится” говорящим субъектом. В-третьих, язык как некая структура не является результатом намерений субъекта и не ориентирован на другого. Гидденс разграничивает “структуры” и “социальные системы”, имея при этом в виду человеческие коллективы, остающиеся стабильными во времени и в пространстве. Структуры — это правила и ресурсы или наборы отношений трансформаций, организованных как свойства социальных систем. Системы — это воспроизводимые отношения между акторами или коллективами, организованные как регулярные социальные практики. Структурация — это условия, управляющие преемственностью или преобразованием структур и, следовательно, воспроизводством социальных систем. Социальные системы включают регулярные отношения взаимозависимости между индивидами или группами, анализируемые как повторяющиеся социальные практики. Социальные системы суть системы социального взаимодействия. Они существуют синтагматически (еще одна аналогия, заимствованная из лингвистики у Р. Якобсона), то есть включают локализованные в пространстве и времени деятельности человеческих субъектов. Системы не являются структурами: они обладают структурными свойствами. Структуры, будучи свойствами систем или коллективностей, характеризуются “отсутствием субъекта” Исследование структуры означает “попытку определить условия, управляющие

преемственностью и преобразованием структур или типов структур. Иначе говоря: исследование процесса воспроизводства означает установление связи между “структурацией” и “структурой”. Недостаток теорий социального действия состоит в том, что они рассматривают только проблему производства, тем самым исключая из анализа структурное воспроизводство общества. С другой стороны, недостаток структурализма и функционализма состоит в том, что они рассматривают “воспроизводство” как механический результат, а не как деятельный процесс. Правила необходимо рассматривать в соответствии с высказыванием Витгенштейна: знание правил означает “способность продолжать”. Правила это не обобщение того, что делают люди, не обобщение регулярных практик, а средство производства и воспроизводства практик. Однако не следует отождествлять знание правил со знанием о том, как сформулировать эти правила. “Способность продолжать” вовсе не предполагает способность дискурсивной формулировки правила. Под ресурсами Гидденс понимает “трансформативную способность” индивида, иначе говоря, способность “действовать иначе” или “создавать различие”. Гидденс различает две категории ресурсов, взаимосвязанных в конкретных практиках: первая категория — авторитарные ресурсы, означающие способности или средства, обеспечивающие  индивидам  управление деятельностью других, т. е. господство над последними. Сюда входят: жизненные шансы людей, их пространственновременное положение, организация отношений между людьми. Вторая категория ресурсов — аллокативные — это способности или средства, обеспечивающие господство индивидов над материальными объектами Сюда входят: сырой материал, средства производства, произведенные товары. Ключевым в теории структурации является положение о “дуальности структуры” как взаимосвязи структуры и действия. “Дуальность структуры” необходимо покоится на рекурсивном характере человеческой дея

==878

 

СТРУКТУРАЦИИ ТЕОРИЯ

тельности. “Под дуальностью структуры я имею в виду, что структурные свойства социальных систем являются средством и вместе с тем результатом практики, которая конституирует эти системы. Теория структурации, т. о., отвергает разделение на синхронию и диахронию, или статику и динамику. Структуру нельзя идентифицировать с ограничением: она не только ограничивает, но и дает возможности. Задачей социальной теории, в частности, является изучение условий, управляющих взаимодействием этих двух моментов”. В противоположность структурам социальные системы охватывают действия людей, расположенные во времени и в пространстве. В С. т. понятие “система”, также как и понятие “структура”, подлежит переформулировке. В функционализме система концептуализируется по аналогии с биологическими организмами. Социальная система понимается в смысле, параллельном физиологическим системам. Из множества интерпретаций теорий систем Гидденс предпочитает концепцию Берталанфи. Системы социального взаимодействия, воспроизводимые в контексте ограниченных условий рационализации поведения, конституируются через взаимозависимость акторов или групп. Степень взаимозависимости Гидденс обозначает терминами “интеграция” или “системность”. “Интеграция” обозначает регулярные связи между акторами или коллективностями, взаимообусловленность их практик. “Взаимообусловленность практик” понимается как регулярные отношения автономии и подчинения. Однако “интеграция” не значит “соглашение”. Гидденс различает социальную и системную интеграции. Социальная интеграция описывает “системность” на уровне непосредственного взаимодействия “лицом-к-лицу” и подчеркивает значение пространства и соприсутствия в социальных отношениях. Системная интеграция описывает “системность” на уровне отношений между коллективностями. “Социальная интеграция — это взаимообусловленность акторов в контекстах соприсутствия (отношения автономии/зависимости). Систем

ная интеграция — это взаимообусловленность акторов или коллективов в раздвинутых пространственно-временных промежутках (отношения автономии/зависимости)”. Гидденс выделяет три уровня системной интеграции: гомеостатические причинные петли; саморегуляцию через механизм обратной связи; рефлексивную саморегуляцию. Гомеостатическое системное воспроизводство включает действие причинных петель, т. е. циркулярные причинные отношения, в которых непредвиденные последствия перестраивают первоначальные условия. Саморегуляция через механизм обратной связи представляет более высокий уровень системной интеграции. В физических системах простейший тип механизма обратной связи включает три элемента: рецептор, систему контроля и эффектор, пропускающий сообщения. В отличие от гомеостатических процессов, саморегуляция через механизм обратной связи предполагает направленное, контролируемое изменение. Рефлексивная саморегуляция включает операцию селективного “информационного отфильтровывания”, посредством которого акторы рефлексивно регулируют условия системного воспроизводства с целью поддержания наличного состояния или же изменения его. С т. зр. дуальности структуры Гидденс выделяет институциональный анализ и анализ стратегического поведения. Различение это носит методологический характер и указывает на два различных способа исследования системного воспроизводства. Только посредством наложения методологического эпохе (воздержания) мы можем исследовать, считает Гидденс, стратегическое поведение отдельно от институционального анализа, и наоборот. Исследование социальных систем как стратегического поведения означает анализ способов проявления структурных свойств — правил и ресурсов — в социальных отношениях. Структура здесь выступает в качестве мобилизаций дискурсивного и практического сознания со стороны авторов. Или же, если речь идет о правилах, анализ стратегического поведения означает ана-

==879

 

СУБЛИМАЦИЯ

лиз взаимного знания, если же речь идет о ресурсах, анализ стратегического поведения означает анализ диалектики контроля. С другой стороны, институциональный анализ предполагает воздержание от анализа стратегического поведения и рассмотрения правил и ресурсов как хронически воспроизводимых свойств социальных систем. Гидденс различает три измерения “дуальности структуры”: сигнификацию (обозначение), в рамках которой акторы осуществляют коммуникацию и рационализируют свои действия посредством интерпретативных схем; господство, возникающее из асимметрии при распределении ресурсов; легитимацию, посредством которой различные формы поведения закрепляются при помощи норм. Согласно Гидденсу, если макротеории не способны объяснить “структуральность структуры” (выражение заимствовано у Ж. Деррида), то микротеории впадают в наивный субъективизм. Систематическое применение “структуральности структуры” снимает бинарную оппозицию. Согласно С. т. структуры формируются благодаря действию и, наоборот, действие оформляется структурно. Человеческое действие развертывается в пространстве и времени и обретает форму своего присутствия для других. Именно благодаря структуре действие становится воспроизводимой и трансформируемой, следовательно, познаваемой реальностью. Самым значительным достижением С. т. является то, что она в корне подрывает три аксиоматичные черты традиционных способов социологического объяснения. Во-первых, естественно-научный характер его рациональности, его объективность, во-вторых, она требует коренного пересмотра эпистемологических и гносеологических корней социологического знания, в-третьих, теория структурации снимает традиционные для классической социологии оппозиции структуры и действия, индивидуального и социального, микро- и макроаналитических уровней. С учетом методологических и теоретических устремлений совершенно правомерно определение С. т. как феномена пост

структуралистского мышления — постструктуралистского и в смысле критического переосмысления основных принципов структурализма, и в общем контексте эпохи, когда особое внимание уделяется роли “производства культуры”. Т. X. Керимов

СУБЛИМАЦИЯ (от лат. sublim возношу) — в психоанализе Зигмунда Фрейда (понятие введено им в 1900 г.) один из защитных механизмов, состоящий в переключении и преобразовании энергии психических влечений на возвышенные цели с заменой формы их удовлетворения. 3. Фрейд рассматривал С. как один из видов трансформации энергии влечений (либидо), противоположный вытеснению и поэтому считающийся наиболее желательным способом овладения сексуальным влечением. Пластичность сексуальных компонентов, выражаемая в их способности к С. в социальном отношении обуславливает возможность культурных достижений в самом человеческом обществе, основанную на трансформации энергии либидо.

В психоанализе понятие С. позволяет объяснить феномены научной деятельности, художественного творчества, философского познания истины, основывая их на психических функциях человека и не покидая почвы психоаналитического пансексуализма. Механизм С. представляет собой процесс, ведущий к разрядке аффективной энергии инстинктов в неинстинктивных формах поведения, и включает в себя: 1) перемещение энергии от объекта инстинктивных влечений к объекту культурного предназначения; 2) трансформацию эмоций, сопровождающих всю человеческую деятельность (десексуализация и дезагрессификация); 3) освобождение от инстинктов и их диктата в психической деятельности; 4) облачение инстинктивного действия в социально приемлемую форму.