Синтетичность мышления

С.Б. имел дар охватывать мыслью обширное многообразие видов человеческой деятельности — от экономических вопросов и политики до культуры, истории христианства и богомыслия. Он всюду находил положительные стороны, умел их выявлять, соотносить и объединять. Он создавал жизнеутверждающее мировоззрение, которого, согласно А. Швейцеру, так не хватает европейской философии. В его основу легло глубокое убеждение, что трагизм духовной ситуации нашего времени преодолим в Церкви, что главное в динамике общественной жизни и культуры устремлено к Истине, что Истина — такое состояние бытия, к которому нужно придти, что Истина не пребывает вне всего и над всем, а обращена к человеку. Все, что он рассматривал, становилось сопричастным Истине и приобретало внутреннюю глубину. Все это совершалось под знаком «оправдания мира» — утверждения христианской ценности земной жизни.

Например, в социально-политических вопросах С.Б. защищал понимание власти как ответственности перед Богом и народом, а не как силы и права на своеволие. Политика, настаивал С.Б., — это область деятельности, где нужно духовно овладевать социальными процессами. Для этого нужны духовная зрелость, христианское понимание общественных идеалов и многообразия путей общественного служения, защита свободы, гражданственности и солидарности. Нужно также понимать, что идеального общества в земных условиях быть не может, что лишь в Царстве Божием подлинно примиримы личность и общество. Ориентируясь на Царство, следует трезво видеть, что оно рамках истории недостижимо, но если мы перестанем ставить Царство выше всех социальных идеалов, тогда нас ждут тяжелые и гибельные ошибки в попытках построения земного безбожного рая и в уступках соблазнах человекобожия, национализма и этатизма.

В политэкономии С.Б. выступал против «серой магии» технического покорения природы и утилитарного отношения к миру, провозглашал, что хозяйственный труд входит в сферу ответственности человека перед Богом. В экономической деятельности, писал С.Б., человек призван утверждать и защищать жизнь вопреки силам хаоса и смерти, очеловечивать природу и предварять ее грядущее великое избавление. Хозяйственный труд, согласно С.Б., это труд во всех его проявлениях — «от чернорабочего до Канта, от пахаря до звездочета». Этот труд двойственен: с одной стороны, он практичен в том смысле, что ограничен интересами земной жизни человека, будь эти интересы простыми или утонченными, но с другой стороны, он связан также и с творчеством, с вдохновением человека, с очеловечением природы. Поэтому экономическая деятельность — не только путь цивилизации, или приспособления природы к нуждам человека, но также и путь культуры. Хозяйство стремится перерасти себя, стать культурой, стать не только техническим, но и художественным овладением мира.

Культуру видел двойственной. В ней идет творческое самоутверждение человеческого «я», есть «цветы зла», но есть подлинное выражение истины, добра и красоты. С.Б. ратовал за христианское творчество, вырастающее на духовной почве Церкви. Задачу искусства он понимал теургически — одухотворять и «пресуществлять» жизнь, «преображать в красоте». В философии С.Б. призвал вернуться к подлинному, церковно выверенному религиозному опыту как источнику обновления мысли, к формированию «мыслящей любви», той «доброй мысли», которая освободит философию от засилья рационализма и идеализма и предохранит ее от сползания в тупик иррационализма.

С.Б. выступил против ряда вводящих в заблуждение философских течений. Материализм он считал полезным разве что только за его способность удерживать от идеалистического гипноза, но упрекал за «неуважение к материи» (6, т.I, с.41) и непонимание жизни духа. Он привлек духовный опыт русской и немецкой культуры — например, у Тютчева: природа — не слепок, не бездушный лик, в ней есть глубина, свобода, потаенная жизнь, не воспроизводимая наукой и неведомая материализму. С.Б. обличал материализм и указывал, что материализм очень низко мыслит о природе, изображает материю как что-то жалкое, бездушное, тогда как в действительности ее нужно понимать многогранно, как несущую в себе богатство природной жизни.

Строгий метафизик мог бы возразить, что С.Б. придал материи витально-психические признаки, которые ей не свойственны. Но С.Б. ратовал за «религиозный материализм», почитал материю как «Бого-материю», в чем отразились характерные для русской культуры желания придать дохристианскому образу «матери сырой земли» какой-то христианский вид.

С.Б. отверг также идеализм за его неспособность постигать глубину вещей, за его безрелигиозность и рассудочность. Метафизику Всеединства Вл. Соловьева С.Б. ценил за то, что в ней мир имеет внутреннюю глубину, одухотворенность, жизненность, духовную укорененность в Боге (тут звучит мотив о. Павла Флоренского). Мир духовно укоренен, т.к. нуждается в источнике жизни, ибо тварь не обладает собственным бытием. С другой стороны, мир оправдан тем, что он укоренен в Боге, этим обосновывается духовное отношение к нему, а деятельность человека тоже приобретает духовную обусловленность и духовное значение в мире, имеющем духовное измерение.