^4ало того, что это был не дом, а настоящий дворец, так у ступенек его лежал еще и Лев. Лев был не живой, а ка- менный. У него была большая каменная голова с каменной гривой, каменное туловище с каменными лапами и даже каменный хвост. А внутри у него было каменное сердце.

Каменный Лев точно не знал, зачем его положили у ступенек, но лежал смирно, как и подобает каменным львам. Вокруг него был сплошной асфальт — и город ка- зался ему огромной пустыней, только каменной и зачем- то населенной людьми. Впрочем, Каменный Лев особен- но глубоко не задумывался: вспомним, что у него была

аменная голова, а каменной головой не очень-то задума-

ешься. Ему хватало и того, что, куда ни бросишь взгляд,— везде асфальт. Хорошо!

Однажды утром, когда Каменный Лев проснулся (а ка- менные львы просыпаются очень рано), он увидел прямо перед собой Одну Травинку. Одна Травинка пробила ас- фальт. Каменному Льву это не очень понравилось: если мы в пустыне, то травинок тут расти не должно! Хотя... ес- ли только одна?...

К тому же Одна Травинка была такая зеленая, что про- сто глаз не оторвешь! И Каменный Лев принялся смотреть на нее, а она весело раскачивалась туда-сюда и обращала на Каменного Льва не больше внимания, чем на ходивших мимо людей, на которых она вообще никакого внимания не обращала. Да и на нее никто из них не смотрел: слиш- ком уж крохотной была эта Одна Травинка.

Целый день напролет Каменный Лев любовался Одной Травинкой, а ночью ее не стало видно. И Каменный Лев тогда озаботился, не исчезла ли она. Но она не исчезла — и утром снова весело раскачивалась перед ним туда-сюда. А скоро он привык к тому, что каждый его день начинался с Одной Травинки. Так Каменный Лев и вовсе перестал интересоваться чем бы то ни было, кроме нее. И когда ка- кой-нибудь прохожий позволял себе пройтись слишком близко от нее, Каменный Лев яростно рычал — и прохо- жий, пятясь, отступал в сторону.

Как-то утром, когда рассеялась тьма, Каменный Лев увидел, что Одна Травинка надломлена: это ветер подул ночью сильнее обычного. Верхняя часть ее безжизненно повисла и даже успела чуть пожелтеть. Каменный Лев хотел опечалиться, но вспомнил, что у него каменное сердце, которым не очень-то опечалишься. Тогда он захо- тел задуматься о том, почему у него каменное сердце, но вспомнил, что у него каменная голова, которой не очень-то задумаешься. А потому, не опечаливаясь и не за- думываясь, Каменный Лев просто сказал себе:

— Хорошо бы Одна Травинка тоже была каменная — тогда бы ее никто не смог сломать.

Каменный лев

Споры на шкафу

Три бенгальских огня лежали на шкафу. Все давным- давно забыли прр них, а шкаф был высокий — и, уж конеч- но, с пола не получалось разглядеть, лежат там на шкафу три бенгальских огня или нет. Да и кто вообще знает, что у нас на шкафу лежит и что не лежит. Может быть, там та- кое лежит... закачаешься!

А бенгальские огни они ведь тоненькие совсем, неза- метные. Их только раз в году и замечают по-настоящему: на новогоднем празднике, в самом конце декабря. Тогда они горят так ярко! Но... то ли слишком много бенгальских огней было куплено к давно минувшему празднику, то ли просто выпали эти три из коробки, когда коробка стояла на шкафу,— так или иначе теперь они никому были не нужны.

• Это хорошо! — любил повторять Правый Бенгаль- ский Огонь: именно он всегда начинал все разговоры, а так как лежал справа, считалось, что он один и бывает прав.— Это очень хорошо. Мы остались живы. Все наши браться сгорели в новогоднюю ночь — и их история за- кончена. Нас же с вами, дорогие мои, ждет блестящее бу- дущее.

• Что ж хорошего в том, что мы не сгорели вместе с ними в новогоднюю ночь! — вздыхал обычно Левый Бенгальский Огонь: будучи левым, он, понятное дело, ни- когда не считался правым, что бы ни говорил.— Мы отсы- реем здесь и уже ни на что не будем годны. Какое там бле- стящее будущее — лучше бы у нас было блестящее прошлое!

И Левый Бенгальский Огонь сокрушенно вздыхал, а Правый в ответ на его слова всегда морщился, подозре- вая в словах этих большую опасность: опасность ведь ча- ще всего появляется слева.

не поешь — отсыреешь и погаснешь. Подумай: ведь у тебя, по крайней мере, могло бы быть блестящее прошлое.

• М-да...— сказал Средний Бенгальский Огонь.

• Интересный разговор! — рассмеялся Тонкий Сол- нечный Луч.— И часто вы его ведете?

• Всю жизнь! — Ни Правый, ни Левый Бенгальский Огонь не поняли, что в этом смешного.

• Ну, тогда ладно... Вы решайте, что лучше — гореть или не гореть, а мне, пожалуй, пора.— Тонкий Солнечный Луч еще раз огляделся по сторонам и пробормотал: — Хм, блестящее прошлое, блестящее будущее... Их нет у тех, у кого нет настоящего!

И, чихнув на прощание, он соскользнул вниз: скакать по люстре и поедать варенье.

Трем бенгальским огням стало темно без него. И поче- му-то вдруг они тоже зачихали — один за другим. Начи- хавшись вдоволь, Правый Бенгальский Огонь сказал:

• Странный это был бенгальский огонь... Настоящее! Что такое настоящее? Всего-то навсего шаг в блестящее будущее.

• Всего-навсего шаг из блестящего прошлого! — по- правил Левый Бенгальский Огонь.

А Средний ничего на этот раз не сказал — даже своего обычного «м-да».

• Почему ты молчишь? — воззрились на него Пра- вый и Левый.

• Я больше так не могу! — воскликнул тот.— Тут пыльно, тут темно, тут душно!

И он вспыхнул — мгновенно, сам по себе! — и весело посыпались со шкафа ослепительные трескучие искры.

И тотчас же еще два снопа искр посыпались со шкафа: это вспыхнули по вине Среднего Бенгальского Огня — Правый и Левый: ах какой начался фейерверк! И дети за- прыгали, заплясали в лучах этого фейерверка, обрадовав- шись тому, что снова пришел Новый Год.

А три бенгальских огня сгорели за одну минуту — так и не успев сказать больше ничего умного, зато успев, мо- жет быть, понять, что же это все-таки такое — настоящее.

лов не бывает. И рук тоже не бывает, и ног, и этих... туло-

ищ, а бывает только одно Неясное Очертание.

Конечно, трудно себе представить, что такое Неясное чертание, но представить тем не менее можно: если, ска-

:ем, посмотреть на солнце в не очень солнечный день. Са-

ого солнца тогда не видно — видно только пятно. Оно-то

есть Неясное Очертание. Приблизительно так выгляде-

ла и Блестящая Идея.

Стало быть, подходящей головы все не попадалось, а ника- ая другая не грдилась: хотелось найти такую, в которую мож-

о было бы не просто прийти, но прийти с удовольствием.

Впрочем, пролетая над парком, увидела она довольно, ажется, неплохую голову — седую и всклокоченную, од беретом цвета спелой сливы. Голова эта определенно была светлая. Блестящая Идея зависла в воздухе и осто- рожно предложила:

• Дорогая Светлая Голова, хотите я в Вас приду?

• Приходите, пожалуйста,— ответила Светлая Голо- ва губами, над которыми росли пушистые усы.— Не знаю только, понравится ли Вам во мне...— И Светлая Голова покачала собою.

• А разве в Вас плохо? — с тревогой поинтересовалась Блестящая Идея.

• Да в общем-то, ничего,— грустно вздохнула Свет- лая Голова ртом.— Может быть, даже и хорошо, но тесно! Как бы места во мне для Вас не оказалось маловато. Я, прошу прощения, забита...— Тут Блестящая Идея даже испугалась немножко, но продолжение было не страшным.— Я забита всякими мыслями.

• Интересными? — спросила Блестящая Идея с рев- ностью.

• Не очень.—честно призналась Светлая Голова.—А кро-

ме того, я боюсь, что я не успею уже осуществить никакой идеи — тем более блестящей. Лет мне, видите ли, много — а времени у меня, видите ли, мало.

• Какие же это мысли такие, которыми Вы забиты? — Только не подумайте, что вопрос Блестящей Идеи прозвучал неуважительно — очень даже уважительно он прозвучал!

— Ну, во-первых, мне надо привести в порядок мой рхив...

блестящая

идея

C6:A