...Юный Клен проспал почти до полудня и проснулся от зловещей тишины. Отовсюду смотрели на него в упор желтые деревья. «Что им от меня теперь нужно? — поду- мал он.— Ведь все, вроде бы, разрешилось само собой...»

Деревья молчали долго. Первым заговорил Дуб.

• Ну что ж...— протянул он.— Это даже интересно. Вот так живешь с кем-нибудь бок о бок и вдруг узнаешь в одно прекрасное утро, что он красный. Оч-чень инте- ресно.

Деревья, как одно, закивали кронами: они тоже нахо- дили это интересным.

А Юный Клен, вздрогнув, опустил глаза. Листья на нем были красными: он пылал словно костер — один посреди огромного леса...

• И как же Вам удалось так долго скрывать от нас, что Вы красный?

Все это было похоже на страшный сон — и Юному Клену ничего не оставалось, как только повторить вче- рашние свои слова:

• Но я же раньше был... желтый, такой же, как и вы,— не помните ?

• Что касается меня, то я не помню,— твердо сказал

Дуб.

Закон бутерброда

— Все в жизни происходит по заколу бутербро- да,— сказал Дедушка и ушел гулять с Собакой.

— Понятно? — строго спросил Бутерброд-с-Ветчиной и оглядел присутствующих прямо как прокурор.

И всем сделалось сразу не по себе от этого взгляда, но... ничего не попишешь: раз Сам Дедушка, уходя гулять с Самой Собакой, так сказал, значит, именно так оно и есть. Стало быть, Бутерброд действительно важная пер- сона— и надо ему подчиняться. (Хотя, между нами гово- ря, как-то оно глупо — подчиняться бутерброду... а тем бо- лее — данному Бутерброду, потому что он толстый, этот Бутерброд, и с ветчиной, и неприятный на вид.)

• Получается, Вы среди нас главный? — осторожно спросила Плюшка, и этакий румянец залил ее простоватое личико с изюминкой на щеке.

• Конечно, главный, тут и говорить нечего! — отве- тил Бутерброд-с-Ветчиной, потом подумал как следует и добавил, словно невзначай: —Замечу, кстати, что я не только среди вас главный, но и среди всех остальных то- же. Я главный в мире. И все, что происходит, происходит потому, что я так хочу.

• И утро поэтому наступает? — опешило Полман- дарина.

— А как же? — поставил его в тупик Бутерброд-с-Вет- чиной.

• Просто мне говорили,— сказало Полмандарина уже из тупика,— будто утро наступает потому, что Земля поворачивается к Солнцу...

Бутерброд-с-Ветчиной рассмеялся:

• Допустим! Но задумайтесь: почему Земля повора- чивается к Солнцу? Задумались?

• Задумалось,— сказало Полмандарина и добави- ло: — Но напрасно... ничего просто на ум не приходит.

• Да потому, что на то существует Закон! Гм... Закон Бутерброда.— И Бутерброд-с-Ветчиной отвернулся от глу- пого Полмандарина, снова повернувшись к остальным.

• Закон Бутерброда...— завороженно повторила Конфета по имени «Красная Пресня» и бестактно уточни- ла: —... Бутерброда-с-Ветчиной?

• Не отвлекайтесь,— сказал Бутерброд-с-Ветчиной и продолжил: — Все Законы, которые я учреждаю, скоро лягут в основу Законодательства. Оно будет называться «Законодательство Бутерброда».

Все задумались, потому как тут уж хочешь не хо- чешь— задумаешься! Даже сам Бутерброд-с-Ветчиной и тот задумался...

Между прочим, когда бутерброды задумываются, можно чего угодно ожидать. Потому что совершенно не- возможно предугадать, чем закончатся раздумья того или иного бутерброда.

Раздумья нашего с вами Бутерброда закончились вот чем. Он спрыгнул с тарелки, на которой все это время спо- койно полеживал, и, походив по столу, неуклюже забрал- ся на спинку стула, чтобы произнести:

• Прямо с этой минуты вступает в силу Второй Закон Бутерброда. Он гласит: «Отныне не люди едят еду, а еда ест людей!»

После этого вся еда, которая была на столе, дружно и надолго остолбенела. Выйдя из этого состояния только через продолжительное время, Плюшка-с-Изюминкой- на-Щеке произнесла:

• Простите, я не поняла, что Вы имеете в виду. И как Вы это имеете в виду— тоже не поняла.

• Чего ж тут не понять? — ужасно удивился Бутер- брод-с-Ветчиной.— Вот войдёт Дедушка, сядет за стол... тут-то мы на него и набросимся. Съедим — и дело с кон- цом. И Собаку съедим... нет, Собаку, пожалуй, я сам съем: пусть про меня потом говорят: «Он Собаку съел». А вы, по- сле того как Дедушку съедите, приступайте к остальным. Когда здесь люди кончатся, мы отправимся на улицу — других есть.

Посреди всеобщей тишины Полмандарина сказало:

• Вы, конечно, как хотите, а я не буду набрасывать- ся на Дедушку. Мне это не нравится и представляется глупым.

После этой речи Полмандарина смутилось и замолча- ло, а все испуганно посмотрели сначала на него, а потом — на Бутерброд-с-Ветчиной. Тот, разумеется, пришел в ярость. Он прямо-таки испепелил взглядом дерзкое Пол- мандарина и обратился к другим:

• Кто еще отказывается подчиняться моим Законам?

• Я,— равнодушно сказал до сих пор молчавший Цве- ток-в-Вазе.— Я вообще Вас не знаю и знать не желаю.

• И я, и я...— раздалось со всех концов стола: никто не хотел есть Дедушку. Да и в самом деле ерунда это ка- кая-то — Дедушку есть!

А Бугерброд-с-Ветчиной крикнул:

• Бунт!..

Он так разнервничался, что неожиданно начал падать со спинки стула на пол. Правда, в ту же минуту вошел Де- душка, подхватил его и сказал:

• Что я говорил? Бутерброд всегда падает маслом вниз.

• Это и есть закон Бутерброда? — спросило Дедушку Полмандарина, и Дедушка кивнул, отдавая бутерброд сво- ей симпатичной Собаке.

• А как насчет других Законов...— робко начала Плюшка-с-Изюминкой-на-Щеке.— Их тоже он придумал?

• Да нет, он придумал пока только один Закон,— за- смеялся Дедушка.— Закон падать маслом вниз. А другие законы он едва ли теперь придумает, потому что съеден.

• И слава Богу! — облегченно вздохнули все: очень уж им не понравился этот бутерброд, потому что был он толстый, и с ветчиной, и неприятный на вид...

небольшой

дымок

без всякой формы

К4ежду прочим, Небольшой Дымок даже понятия не имел о том, что у всего на свете должна быть какая-то фор- ма. Но это-то нам с вами как раз и не важно, имел он поня- тие или не имел. А вот то, что он формы не имел,— важно. Сами посудите: можно ли так вот просто оторваться от трубы и отправиться в путь — совершенно не позаботив- шись о том, чтобы принять какую-нибудь форму? Конеч- но нельзя! Никогда не следует отправляться в путь, если ты не в форме. Увидит тебя, например, Кто-Либо на доро- ге и спросит своего случайно подвернувшегося приятеля:

• Кто это там?

А приятель только пожмет плечами: не знаю, дескать... просто какая-то чепуха, дескать.

• Форменная чепуха? — спросит Кто-Либо и с ужа- сом услышит в ответ:

• Да нет, бесформенная!

Вот и полетела по небу бесформенная такая чепуха — Небольшой Дымок. Цвет у него, между прочим, тоже был

не ахти. Очень неопределенный был цвет: не то серый, не то сизый, не то бурый... Короче говоря, совершенно не подготовленный к полету Небольшой Дымок.

Ему так и сказала об этом одна чрезвычайно аккурат- ная Тучка в форме виолончели:

• Вы совершенно не подготовленный к полету Не- большой Дымок!

• Ну и наплевать сто раз! — сказал не только совер- шенно не подготовленный к полету, но и совершенно не- воспитанный Небольшой Дымок.

А чрезвычайно аккуратная Тучка в форме виолончели взяла и обиделась. И в самом деле: с какой это стати ей бы- ло выслушивать всякие грубости, если она — в форме ви- олончели?

• В ответ на это,— сказала она,— я ничего не скажу, а только возьму и улечу от Вас навсегда в страну Аргентину.

И начала лететь.

• Подумаешь! — фыркнул Небольшой Дымок.— Я тоже могу улететь в страну... Аргентину. И в любую другую страну могу улететь, только я не знаю, какие еще бывают.

Но Тучки уже и след простыл: она таки действительно взяла и улетела в страну Аргентину.

Небольшой Дымок повисел в одиночестве и заскучал от нечего делать. А заскучав, тоже решил полететь в стра- ну Аргентину. И не то чтобы он так уж горел желанием от- правляться вслед за этой дурацкой Тучкой в форме вио- лончели...— нет, он бы с радостью отправился именно в совершенно другую страну, но для того, чтобы отпра- виться в ту или иную страну, надо, как минимум, знать ее название. Хорошо бы, конечно, еще знать, на каком языке в той стране разговаривают и какие там порядки в настоя- щее время... но понятно, что требовать этого от Небольшо- го Дымка было безрассудно, а стало быть, оставалось толь- ко смириться с его выбором: Аргентина так Аргентина!

Однако спросить о том, как лететь в Аргентину, оказа- лось совершенно некого: тучек больше не попадалось, потому что день вообще-то был погожий... А у птиц, как

известно, спрашивать бесполезно. Во-первых, они летают слишком быстро — так что приходится начало вопроса за- давать одной птице, а конец — уже другой... но в это самое время перед тобой оказывается третья птица, которая не может дать тебе ответ, потому что не слышала вопроса. Во-вторых, птицы на глупые вопросы не отвечают, а вопрос «Где находится Аргентина?» — глупый, потому что ответ на него каждый знает: Аргентина находится в Южной Америке!

Пришлось Небольшому Дымку лететь наугад, хотя ко- му угодно понятно, что, когда летишь наугад, вовсе не обязательно прилетаешь в Аргентину! Этак мало ли куда можно прилететь... например, в Данию, а Дания уж совсем в противоположной стороне.

Так или иначе, но Небольшой Дымок летел и в конце концов куда-то прилетел — трудно было понять, куда именно, потому что перед ним была граница. Сначала ведь, как известно, идет граница страны и только после этого — сама страна. На границах же обычно стоят погра- ничники, которые могут пропустить в страну, а могут и нет.

• Вы кто такой? — спросил у Небольшого Дымка По- граничник и довольно строго на Небольшой Дымок по- смотрел.

• Это Вас не касается,— ответил не только совершен- но не подготовленный к полету, но и совершенно невоспи- танный Небольшой Дымок.

• Еще как касается! — рассердился Пограничник и задержал Небольшой Дымок рукой в черной перчатке. Тот попытался вырваться, да не тут-то было: погранични- ки — люди сильные.

• Пропустите меня немедленно! — требовал Неболь- шой Дымок, извиваясь в руке Пограничника.

• Немедленно не получится,— продолжая держать его, терпеливо объяснял Пограничник.— Боюсь, что и медленно уже тоже не получится.

• Но у меня дела в Аргентине,— соврал тогда Неболь- шой Дымок.