Ходики сегодня бегут!» — и подвешивали к ним еще одну гирьку, которая не давала Ходикам возможности убежать совсем уж далеко.

Сразу вслед за Ходиками очередь занял Высокий Как- тус: он угрюмо стоял ровно в двух шагах от стола, колюч- ками оградив себя от любого случайного соседства. И между прочим, зря, потому что соседствовал он, в част- ности, с оч^нь неплохой Японской Вазой Ручной Рабо- ты — дамой редкой красоты, чистейших кровей и, разуме- ется, высокопоставленной, ибо ставили ее обычно на книжный шкаф. Она той дело с интересом поглядывала на Высокий Кактус — не столько даже потому, что он очень ее устраивал как сосед... сколько потому, что ее со- вершенно не устраивала соседка с другого бока — нове- хонькая трехлитровая Серебристая Кастрюля. О необык- новенной нежности этой кастрюли постоянно ходили всем уже надоевшие слухи: кажется, ее внутренней по- верхности нельзя было касаться не только ложками, но и пальцами, чтобы не повредить тончайшую оболочку ее бархатистой души.

Впрочем, Серебристая Кастрюля и сама не обращала никакого внимания на Японскую Вазу Ручной Работы, ибо без умолку болтала со стоявшим позади нее Почтовым Ящиком: он пришел с улицы и знал множество историй про дальние страны. Комплекция его была несколько грузноватой, так что Серебристая Кастрюля едва ли увле- клась им всерьез... хотя кто знает!

Следующим в очереди стоял...

К сожалению, у меня нет возможности продолжить рассказ, поскольку с данного момента события начинают развиваться очень быстро!

В комнату только что вошел совершенно заспанный малыш.

Между тем Карандаш давно бежал по бумаге и даже предвидел кое-какие скорые перемены: например, ссору между Японской Вазой Ручной Работы и Серебристой Ка- стрюлей или неравный брак между грузноватым Почто- вым Ящиком и одной из дам. Однако перемен никаких

Ночной-горшок-

• Во мне суп варят! — обиделась Серебристая Каст- рюля и хотела еще что-то добавить, но заспанный малыш сказал:

• Я не хочу делать пи-пи в суп.

• Тогда,— спокойно продолжала Японская Ваза Руч- ной Работы,— можно предложить вот... Кактус. Получит- ся как бы «пи-пи на природе».

• Меня^уже поливали на прошлой неделе,—сухо за- метил Высокий Кактус.— Я не настолько влаголюбив.

• Я не хочу делать пи-пи в кактус! — вмешался за- спанный малыш.— Кактус колючий.

• В крайнем случае,— журчала Японская Ваза Ручной Работы,— можно воспользоваться Почтовым Ящиком.

• Это где письма? — заинтересовался заспанный ма- лыш.— Но я же еще маленький, мне не достать.

• Вы бы, Вазочка, поостереглись давать советы,— обиделся Почтовый Ящик.— А то как бы пи-пи не сделали в Вас. Тем более, что Вас-то как раз с ночным горшком очень даже легко спутать!

• Я не хочу делать пи-пи в письма,— опять вмешался заспанный малыш и внимательно посмотрел на Японскую Вазу Ручной Работы.— А это вообще не мой горшок!

Между тем Ночной-Горшок-с-Грустным-Васильком- на-Боку давно уже внесли в комнату и поставили в оче- редь самым первым. От этого вся очередь дружно шарах- нулась назад, потому что соседство с предметом такого назначения, согласитесь, унижает. Таким образом, вся че- стная компания полностью исчезла из виду... ну, что ж! Стало быть, никто из них больше не мог принимать учас- тия в сказке.

Заспанный малыш давно сделал свое пи-пи и отпра- вился восвояси, а Карандаш все строчил и строчил — те- перь уже нашу с вами сказку о Ночном-Горшке-с-Груст- ным-Васильком-на-Боку, потому что, кроме него, никто не стоял больше в очереди у письменного стола. И еще пото- му, что иногда даже самые дорогие японские вазы ручной работы ровным счетом ни на что не годятся.

Скрипичный Ключ был высоким господином с круг- лым брюшком. Он стоял в самом начале пяти дорожек в местечке под названием Первая Октава и иногда напоми- нал милиционера. Власти у него, во всяком случае, было никак не меньше: это он следил за движением нот и опре- делял, куда им двигаться, куда нет.

• Можно мне перейти на первую дорожку? — спра- шивала, например, нота Соль, всегда гулявшая по второй дорожке.

• Ни в коем случае! — сразу отвечал ей Скрипичный Ключ и выпячивал брюшко вперед, чтобы насчет дорожек не возникало никаких сомнений.

• Я только на минутку... постою на первой дорожке, поговорю с нотой Ми,— и туг же обратно! — убеждала его нота Соль.

• Исключено! — отвечал Скрипичный Ключ.— Вы и так можете поговорить с нотой Ми.

• Но нас же разделяет пространство] — возражала нота Соль.

• Это пространство занято нотой Фа,— прекращал пустой разговор Скрипичный Ключ и, свертываясь в кала- чик, засыпал, потому что начиналась ночь.

В одну из таких ночей — пока Скрипичный Ключ спал — нота До, у которой вообще не было никакой до- рожки, поскольку она жила в области, находившейся где- то еще до Нотного Стана, решила навестить наконец свою высокородную родственницу. Родственница эта обитала в далекой местности под названием Вторая Октава.

Карабкаясь вверх к первой дорожке, нота До конечно же натолкнулась на почти уснувшую ноту Ре.

• Эко Вы тут разлеглись! — буркнула нота До.— Вас просто ни объехать, ни обойти... Освободите-ка мне дорогу:

я иду навещать мою родственницу. Между прочим, это весьма и весьма высокородная дама, она живет в далекой местности под названием Вторая Октава.

Нота Ре, почти ничего не поняв спросонок, поняла только, что мешает кому-то пройти к некоей знатной осо- бе. Она страшно смутилась, соскочила со своего места и сказала:

• Проходите, пожалуйста... и извините, что я тут раз- леглась! —| Тут она немножко покраснела и вдруг проле- петала: — А Вы не возьмете меня с собой наверх? Я всегда мечтала прогуляться по Второй Октаве...

• Не знаю, разрешит ли Вам прогуляться по Второй Октаве моя высокородная родственница,— задумалась нота До,— но... идемте. А там посмотрим!

И они вдвоем ступили на первую дорожку, чуть не рас- топтав задремавшую на ней ноту Ми.

— Прогоните ее отсюда! — сказала нота До ноте Ре. Нота Ре, не прогнавшая в своей жизни еще ни одной

ноты, растерялась и, осторожно тронув ноту Ми за плечо, сказала:

• Я прогоняю Вас отсюда!..

• Почему? — с интересом спросила нота Ми.

• Вы мешаете мне... нам пройти, между тем как я... мы спешим к одной высокородной особе из Второй Октавы.

Нота Ми конечно же сразу засмущалась и пробормотала:

• Проходите, пожалуйста... А можно... можно я тоже пойду с Вами: я никогда не бывала во Второй Октаве и... не видела ни одной высокородной особы!

• Ну, что ж...— в первый раз подала голос нота До,— теперь Вас двое. Идемте, ладно... в конце концов Вы смо- жете просто постоять у входа.

Нота Фа уже спала и видела третий сон в пространст- ве между первой и второй дорожками.

• Проснитесь! — закричала ей нота Ми.— Просни- тесь и отойдите в сторону: мы очень спешим во Вторую Ок- таву, куда мы приглашены одной высокородной особой!

Нужно ли говорить, что нота Фа подскочила как ужа- ленная, чтобы дать дорогу незваным гостям, а уже через

такие шумные... Знаете что: возвращайтесь назад. А я, по- жалуй, остаюсь во Второй Октаве.

— Во Второй Октаве? — снова переспросила До Вто- рой Октавы.— Нет, моя дорогая! Вы можете только остаться здесь у меня, до Второй Октавы.— Она улыбну- лась.— Но Ваши спутницы... они вполне могут подняться и выше!

Тут из Второй Октавы раздались радостные голоса: сначала йота Ре Второй Октавы, а потом и все осталь- ные — Ми Второй Октавы, Фа Второй Октавы, Соль Вто- рой Октавы, Ля Второй Октавы, Си Второй Октавы броси- лись встречать своих родственниц. И что за встреча это была! Всю ночь во Второй октаве не смолкал смех и весе- лые разговоры... А к утру надо было собираться домой: Скрипичный Ключ просыпался очень рано — и ему опре- деленно не понравились бы такие перемещения.

Осторожно спускаясь вниз, ноты из Первой Октавы подобрали по пути и ноту До, которая с этих пор никогда уже не поминала свою высокородную родственницу. Впрочем, о ней ее никто и не спрашивал.