Институциональные вопросы обеспечения качественного экономического роста в россии

К.э.н., Руцкий В.Н.

Сибирский федеральный университет, г.Красноярск

Обеспечение социально-экономического развития становится все более актуальными не только для экономической политики в России, но и для российской экономической науки. Нынешний кризис не только разрушил миф о возможности обеспечения неограниченного устойчивого роста, но и вновь поставил вопросы о сущности, источниках, результатах и механизмах социально-экономической эволюции, которые разрабатываются в рамках различных концепций экономического роста.

Качество экономического роста может быть как позитивным, так и негативным явлением [Нуреев, 2008]. Так, в развивающихся странах наблюдаются различные «порочные круги» устойчивой бедности и эксплуатация со стороны развитых стран посредством неэквивалентного обмена, тогда как в развитых странах происходит эндогенизация факторов роста и поиск нового качества жизни. Особая роль информационного фактора заключается не только в преобразовании сложившихся отношений, но и в формировании общества нового типа.

Однако чисто количественные модели роста не могут в полной мере описать всю сложность происходящих изменений, тогда как менее формальные концепции направлены на решение отдельных проблем, но не исследуют рост в целом [Пыжев, Руцкий, 2010]. Тенденции в смешанной экономике различных стран диктуют необходимость формирования системно-интегративного подхода к экономическому росту. На наш взгляд такой подход может быть реализован в концепции качественного экономического роста – долгосрочного воспроизводства эволюционирующей целостной экономики, методологической основой которого может стать концепция устойчивого развития [Устойчивое развитие…, с. 21]. Тремя важнейшими качественными аспектами качественного роста являются интенсификация его источников, неопределенность его механизма (повышение роли самовоспроизводящихся ожиданий субъектов) и гуманизация его результатов (перенос акцента с производственных на социальные результаты роста).

Основными субъектами качественного экономического роста являются хозяйственные (фирмы частной и государственной форм собственности), социальные (домохозяйства, их объединения, НКО) и публичные (органы власти и бюджетные учреждения государственного уровня и уровня местного самоуправления) субъекты целостной экономики, неоднородные по своим интересам и воспроизводственным возможностям. Основные источники качественного экономического роста подразделяются на экстенсивные (факторы производства – земля, труд, капитал, предпринимательские способности и информация) и интенсивные (качество факторов, институты, технология). Основным результатом качественного роста является расширенное, простое или суженное воспроизводство широко понимаемого общественного продукта, представляющего совокупность благ в натурально-стоимостной (целевые функции субъектов) и стоимостной (издержки) форме. Целостность макроэкономической системы проявляется в том, что она является одновременно и объектом (сектора воспроизводства благ) и комплексным субъектом (коалиции субъектов, регулирующие экономику исходя из баланса своих интересов) качественного экономического роста. Также следует анализировать целостную экономику посредством деления ее отраслей на базовые (специализация во внешней среде) и производные (обслуживание базовых отраслей).

Сущность механизма обеспечения устойчивого качественного роста целостной экономики состоит не только в расширенном воспроизводстве источников роста, распределенных между его субъектами, ради удовлетворения их растущих потребностей, но и в обеспечении долгосрочного регулирования этого воспроизводства во всех сферах и на всех уровнях экономики. Поэтому важнейшим фактором качественного роста является информация, воспроизводство которой принципиально неэффективно и обуславливает наличие институциональной среды экономики, позволяющей субъектам активизировать возможности, заключенные в информации [Руцкий, 2009]. Фундаментальные свойства информации (неисчерпаемость, неоднородность, моральный износ), несовершенство каналов коммуникации, различные когнитивные способности субъектов, их специализация и возможности оппортунизма – все это приводит к тому, что экономическая информация не является абсолютно определенной (детерминированной), полной (всеобъемлющей), симметричной (одинаково и одновременно интерпретируемой) и говорит о необходимости поиска баланса между видами информационной неэффективности.

В связи с этим вклад информации в качественный экономический рост связан с «трансакционными издержками». Они и затрудняют (субъекты несут дополнительные издержки), и облегчают воспроизводство, являясь производными от трансформационных издержек экономики (затрат на трансформацию ресурсов в блага), их превышением, обусловленным дефицитом информации [Руцкий, Информационный критерий…, 2008]:

. (1)

Количественная оценка TC_INF может быть выведена из меры информации, основанной на энтропии К. Шеннона:

, (2)

где H – мера энтропии, недостаточной информации о будущем, p_i – дискретная вероятность реализации i-го исхода события в будущем (например, параметра источника или индикатора результата качественного роста в какой-либо сфере).

При этом в качестве натурально-вещественного вклада информационного ресурса (в определенном количестве и качестве) может быть взята величина:

(3)

DH – это и есть мера информации как сниженная (между базовым и текущим периодами) энтропия показателей роста. Тогда TC_INFORM может быть определена при помощи DH на основе бюджетов развития хозяйственных, социальных и публичных субъектов, аккумулируемого и затрачиваемого в будущем для достижения определенных сбалансированных показателей.

Взаимодействие субъектов целостной экономики формирует множество координационных механизмов, образованных на основе пяти базовых форм «рынка», «иерархии», «отношенческой контрактации», «общего дела» и «общины» [Кузьминов, Юдкевич, 2010]. Использование одних и тех же координационных форм в одних случаях повышает, а в других – снижает эффективность воспроизводства в целостной экономике, поскольку сопряжено с неодинаковой величиной трансакционных издержек при трансформации частных интересов в общественные. Это объясняется различными институциональными характеристиками реальных отношений субъектов (степень формальности норм, уровень доверия, четкость спецификации правомочий, возмездность трансакций, открытость группы, источник групповой синергии, устойчивость отношений и пр.), централизующими или децентрализующими связи субъектов под воздействием как рациональных (соотношение выгод и издержек от решений), так и социетальных (следование устоявшейся в группе культуре) детерминант отношений.

На наш взгляд, опираясь на различные характеристики можно описать ряд рутин (процедур принятия решений и шаблонов действий) как фундаментальных элементов, из которых формируются конкретные нормы и координационные механизмы. В соответствии с подходом институционально-эволюционной теории [Нельсон, Уинтер, 2002] рутины можно разграничить на базовые (стратегические), производные (текущие) и регулирующие (мутационные – рутины институциональных изменений) [Руцкий, Информационное обеспечение…, 2008]. Базовые рутины создают предпосылки для существования в экономике организаций, регламентируя непосредственную или опосредованную реализацию правомочий для конкретного или неопределенного круга субъектов, а также разделение информационного труда индивидов на управленческий (распорядительные решения по агрегированию информации) и функциональный (согласовательные решения по спецификации информации). Производные рутины определяют мотивацию и контроль субъектов информационного труда на одном или разных уровнях иерархии целостной экономики и могут централизовать либо децентрализовать связи субъектов, в большей степени агрегируя или специфицируя необходимую информацию. Регулирующие рутины выполняют функцию саморегулирования траектории качественного экономического роста в ходе заимствования, спонтанного изобретения и сознательного проектирования норм и институтов на политических [Афонцев, 2010] или институциональных рынках [Тамбовцев, 2001] исходя из складывающейся ситуации.

Если говорить о возможностях обеспечения качественного экономического роста в России, то в настоящий момент приходится констатировать наличие ряда серьезных ограничений развития [Полтерович, 2008]. Значительный природно-ресурсный потенциал стимулирует экстенсивный рост базовых сырьевых экспортно-ориентированных отраслей. Однако это дестимулирует развитие производных отраслей и усиливает их неконкурентоспособность [Нуреев, 2009], приводит к сильной дифференциации социально-экономических показателей отраслей и территорий страны, высокой зависимости от внешней конъюнктуры [Смирнов, 2010], а также диспропорциям в структуре потребления и накопления, компенсирующиеся крайне неэффективным заемным финансированием из зарубежных источников [Глазьев, 2008].

Во многом указанные проблемы носят институциональный характер, поскольку иллюстрируют слабую заинтересованность конкретных групп субъектов в интенсификации, определенности и гуманизации экономического роста. Незаинтересованность хозяйственных субъектов в конкуренции за счет накопления человеческого капитала объясняется институциональными ловушками «ресурсного проклятия» [Полтерович, 1999]. В связи с этим рентоориентированное поведение является доминантной стратегией публичных субъектов и хозяйственных субъектов производных отраслей [Волчкова, Суслова, 2008]. «Слабое» государство подвержено манипулированию со стороны малочисленных групп хозяйственных и публичных субъектов и не способно выстроить адекватную систему стимулов для модернизации и санкций за рентоориентированное поведение [Яковлев, 2001]. Наконец, «неразвитое» гражданское общество не способно сформировать эффективный «общественный договор» с государством на политических рынках [Общественно-договорные механизмы…]. Решение указанных проблем может быть найдено путем выявления потенциально возможных и осуществимых альтернатив институциональных изменений, а также разработки механизмов их реализации, учитывающих как рациональные, так и социетальные факторы поведения хозяйственных, социальных и публичных субъектов и степень развития соответствующих рутин информационного воспроизводства.

Таким образом, предлагаемый подход к исследованию качественного экономического роста и его информационно-институциональных условий может стать ключом к пониманию закономерностей социально-экономической эволюции, поскольку позволяет перейти к формальному моделированию и измерению эффективности институциональных изменений на макроуровне. Это особенно актуально в российских условиях, поскольку ни один вариант масштабной модернизации экономики не возможен без накопления в отраслях и территориях российской экономики достаточного человеческого и инфраструктурного капитала, для чего требуется создать соответствующие институциональные условия.

Литература:

1. Афонцев С.А. Политические рынки и экономическая политика. – М.: КомКнига, 2010. – 384 с.

2. Волчкова, Н. Суслова, Е. Человеческий капитал, промышленный рост и ресурсное проклятие // Эконом. журнал ГУ ВШЭ. – 2008. – Т.12, № 2. – С. 217-238.

3. Глазьев С. О практичности количественной теории денег, или сколько стоит догматизм денежных властей // Вопросы экономики. – 2008. – N 7. – С. 31-46.

4. Кузьминов Я., Юдкевич М. За пределами рынка: институты управления трансакциями в сложном мире // Вопросы экономики. – 2010. – № 1. – С. 82-98.

5. Нельсон Р. Р. Уинтер С. Дж. Эволюционная теория экономических изменений. – М.: Дело, 2002. – 536 c.

6. Нуреев Р. М. Россия: резервы институционального развития (как предпосылка и условие выхода из экономического кризиса) // Научные труды ДонНТУ. Серия: экономическая. – 2009. – Выпуск 37-1. – С. 5-15.

7. Нуреев, Р. М. Экономика развития: модели становления рыночной экономики. – М.: Норма, 2008. – 640 с.

8. Общественно-договорные механизмы формирования социально-экономических моделей рыночной экономики / М. В. Курбатова, С. Н. Левин [и др.]; [под ред. М. В. Курбатовой]; Кемеровский госуниверситет. – Кемерово: Кузбассвузиздат, 2005. – 358 с.

9. Полтерович В. Стратегии модернизации, институты и коалиции // Вопросы экономики. – 2008. – № 4. – С. 4-24.

10. Полтерович В. М. Институциональные ловушки и экономические реформы // Экономика и математические методы. – 1999. – Т. 35. Вып.3. – С. 3-20.

11. Пыжев И. С., Руцкий В. Н. Концепция качественного экономического роста // Terra economicus. Экономический вестник Ростовского государственного университета. – 2010. – Т. 8. № 1. – С. 59-69.

12. Руцкий В. Н. Информационное обеспечение устойчивого регионального развития в системе индикативного планирования // Проблемы современной экономики. – 2008. – № 3 (27). – С. 542-544.

13. Руцкий, В. Н. Информационный критерий устойчивости регионального развития // Региональные проблемы преобразования экономики. – 2008. – № 4 (17). – С. 36-48.

14. Руцкий, В. Н. Информация как фактор экономического развития: теоретический аспект // Проблемы современной экономики. – 2009. – № 3(31). – С. 91-95.

15. Смирнов С. Факторы циклической уязвимости российской экономики // Вопросы экономики. – 2010. – № 6. – С. 44-68.

16. Тамбовцев, В. Л. Институциональный рынок как механизм институциональных изменений // Общественные науки и современность. – 2001. – № 5. – С. 25-38.

17. Устойчивое экономическое развитие в условиях глобализации и экономики знаний: концептуальные основы теории и практики управления / [под. pед. В. В. Попкова]. – М.: ЗАО Изд-во Экономика, 2007. – 295 с.

18. Яковлев Е. Ю. «Захват» государства в российских регионах и муниципалитетах / Препринт # BSP/01/054 R. – М.: Российская экономическая школа, 2001. – 63 с.