Глава 14. Неклассическая эстетика. Философско-эстетические истоки 313

■А

С Сократа, Ветхого Завета и особенно в христианский период начался согласно Ницше декаданс культуры и человечества, который достиг к его времени апогея, выразившись в полном кризисе культуры и смертельной болезни человечества, сделавшего своими идеалами господство «стадного человека», массовое сознание, ложь в философии и морали. Главные предпосылки и причины этого кризиса Ницше усматривает в господстве разума над инстинктом, гипертрофированного аполлоновского начала над дионисийским; в культе разума, души, духа, духовного; в признании приоритета духовного над телесным; в изобретении идеи Бога, особенно — сострадающего христианского Бога. Во всем этом Ницше видит изначальную ошибочную установку — подмену истины ложью и последующее построение на этой лжи всей европейской культуры. К концу XIX в. согласно Ницше в Европе господствует «стадное животное» — человек слабый, больной, безвольный, исповедующий ложные идеалы и утверждающий фальшивые ценности. От него идет «пагуба человечеству» — массовые, плебейские потребности и соблазны выдаются за истинные ценности; утверждается их общезначимость, незыблемость, абсолютность. Да и Нет, добро и зло, истина и ложь и т.п. противоположности зафиксированы навечно и абсолютизированы.

Человечество устало от такого человека утверждает Ницше и предлагает ему для выздоровления новые идеалы и новые ценности, детерминированные исключительно инстинктами «воли к жизни» и «воли к власти». Отказ от диктата и культа разума и традиционной морали, выход «по ту сторону добра и зла»; т.е. отказ от одномерных и однозначных оценок и стабильных ценностей. Утверждается аксиологический релятивизм. Раскрепощение тела, телесных интуиции (тело и только тело = «Само» диктует и определяет все в человеческой жизни), животного инстинкта; возврат к полноценной не скованной никакими условностями физиологической жизни, к Дионису и дионисийству, как символам здоровой природной жизни, основанной только на инстинкте и глубинной оптимистической воле к жизни. Отказ от религии, Бога, христианской духовности, как ложных понятий, убивающих жизнь, культуру, человечество. Преодоление современного (больного, слабого, безвольного, лживого, лукавого, стадного) человека в пользу выведения новой породы людей, лишенных всех современных (= культурных) пороков и предрассудков, — породы «сверхчеловека», которому дозволенно все. Вседозволенность, по Ницше, — признак аристократизма

314 Глава 14. Неклассическая эстетика. Философско-эстетические истоки

и величия нового человека, как пребывающего по ту сторону традиционных ценностей и каких-либо императивов. Счастье «нового» человека «равно инстинкту», ибо он находится на восходящей линии жизни (современный человек — на нисходящей, он вырождается). Да и Нет для него — «одна прямая линия». Ницше ощущал себя в сфере ценностей предтечей сверхчеловека и своим творчеством расчищал пути ему. Он был убежден, что «его время наступит послезавтра». Для эстетики зрелого Ницше (в ранних работах он близок к эстетике романтиков и Шопенгауэра) характерны принципиальная двойственность и даже антиномизм. Будучи по образованию филологом-классиком, воспитанным в традиционной университетской среде, и хорошим музыкантом, он обладал тонким эстетическим вкусом и хорошей художественной интуицией. Отсюда его тяга к классическим эстетическим идеалам, к аполло-новскому, к высокому искусству. Именно эта повышенная эстетическая чувствительность помогает ему осознать, что современное ему искусство и эстетическое сознание находятся в состоянии деградации (декаданса, умирания). Увлечение же естественнонаучными веяниями времени и демонстративно атеистическая ориентация приводят его вполне сознательно на путь развенчания классической эстетики, как исповедующей, в его понимании, ложные идеалы, выдвигают на позицию одного из радикальных предтеч авангардно-постмодернистского сознания, пророка пост-культуры и одного из главных идеологов нон-классики задолго до ее появления.

Для Ницше очевидны две эпохи в эстетике: классическая, свидетельствующая о том, что человечество находится в стадиях «восходящей жизни» (это стадии: «римская», «языческая», «классическая», «ренессанс», классицизм), и «эстетика de'ca-dence» — показатель «нисходящей жизни» (началась с христианства и достигает своего апогея ко времени Ницше — в романтизме, натурализме, реализме). Поэтому он против декадентского лозунга «искусство ради искусства»: «Искусство есть великий стимул к жизни — как можно считать его бесцельным, I'art pour 1'art ?»²³⁵ Себя он видит одним из последних представителей классической эстетики — высокого стиля. В «Заратустре», убежден его автор, он достиг таких высот художественного стиля в немецком языке, каких не достигал никто: в темпе и ритме знаков, периодичности «огромного восхожде-

²³⁵ Ницше Ф. Соч. в 2-х т. Т. 2. М., 1990. С. 606.