Пакувий

Марк Пакувий (Marcus Pacuvius), сын сестры Энния, родился в Брундизии

(Южная Италия) в 220 г. до н. э. Большую часть жизни провел в Риме, где прославился как поэт и живописец.

В литературный кружок Сципионов, по всей видимости, не входил, но какие-то связи с его участниками имел. В противном случае, вряд ли бы он стал писать претексту «Павел», посвященную близкому к Сципионам человеку - консулу 168 г. до н. э. Луцию Эмилию Павлу, победившему македонского царя Персея в битве при Пидне. На творческую позицию Пакувия эти отношения никак не влияли и, хотя он считался учеником Энния, творческих установок сципионовского кружка не разделял.

По свидетельству Цицерона, Пакувий в 80-летнем возрасте состязался с трагиком Акцием, которому в то время было 30 лет. Оба представили по одной пьесе. Пакувий в этом состязании потерпел поражение и, огорченный, уехал в Тарент. Там он и умер, дожив почти до 90 лет.

Комментатор Горация Порфирион (III в.) и грамматик Диомед (IV в.) сообщают о том, что Пакувий писал сатиры, но никаких следов этих сочинений мы не имеем. Учитывая, что за Пакувием утвердилась слава ученого (doctus) поэта (Гораций. «Послания», 2, 1, 56; Квинтилиан. «Воспитание оратора», 10, 1, 97), можно предположить, что в его сатирах присутствовали философский и рационалистический элементы, к тому же они составляют отличительные черты дошедших до нас фрагментов его трагедий (чуть более 400 стихов). Известны названия 12 котурнат Пакувия: «Антиопа» (Antiopa), «Аталанта» (Atalanta), «Гермиона» (Hermiona), «Илиона» (Iliona), «Омовение» (Niptra), «Пенфей» (Pentheus), «Спор за оружие» (Armorum iudicium), «Тевкр» (Teucer), «Хрис» (Chryses) и другие, а также название одной, уже упомянутой, претексты: «Павел» (Paulus). Подавляющее число пьес написано на сюжеты троянского цикла мифов.

Пакувий - явный поклонник Еврипида, но он был знаком с произведениями и других греческих трагиков, Эсхила и Софокла. С греческими оригиналами Пакувий обращался достаточно свободно, перерабатывая их в соответствии со своим художественным вкусом, сложившимся не без влияния эллинистической литературы. Это выразилось в склонности Пакувия к необычному и трогательному, к речи сентенциозной и патетичной.

Об эмоциональном воздействии пакувиевских стихов говорит Цицерон, считающий, что в котурнате «Омовение» жалобы Улисса, смертельно раненного сыном Телегоном, более горестны, чем в одноименной трагедии Софокла («Тускуланские беседы», 2, 21, 48).

Улисс: Осторожней шаг, осторожней шаг, Чтоб от встряски боль не была сильней. Хор: Улисс, Улисс, твоя рана тяжка, Но слишком пред ней ослаблен твой дух, Привыкший к войне...

Улисс: Держите меня! Рана мучит меня! Откиньте одежду! О, горе мне!..

...Прикройте меня: каждый шаг и взмах Больнее делают рану.

(Перевод М. Гаспарова)

В этой сцене мы имеем редкий для римского театра случай прямого вмешательства хора в действие

пьесы.

Большое внимание уделял Пакувий описанию природных явлений, например, морской бури в «Тевкре» или затишья после бури и солнечного утра в «Хрисе». Эти и подобные им картины подчеркивали драматизм ситуаций, в которых оказывались герои трагедий.

Язык и стиль

Языком и стилем Пакувий напоминает Энния. Он стремится к торжественности выражения, которая соответствовала бы драматичности трактуемых мифов, и добивается ее всеми доступными ему средствами: использует архаизмы, образует новые слова, иногда, правда, довольно искусственные и неуклюжие, как в известном стихе о дельфинах: Nerei repandirostrum incurvicervicem pecus «Круторылый, гнутовыйный скот Нерея». Однако такие словообразования Пакувия, как caprigenus «рожденный козой», horrifer «наводящий ужас», flexanimus «волнующий душу», в латинском языке прижились и появились у других авторов.

Язык Пакувия сурово осудил Цицерон, который в трактате «Брут» заявляет: Caecilium et Pacuvium male locutos videmus «Мы видим, что Цецилий и Пакувий говорили плохо» (258) и уточняет: они не следовали примеру Гая Лелия и Публия Сципиона, речь которых была чиста и безупречна. Но, как уже отмечалось, идеалов сципионовского кружка Пакувий не разделял.

* * *

31

Цицерон, хотя и критикует язык Пакувия, отзывается о поэте в целом благожелательно и считает его «величайшим римским трагиком» (summus poeta tragicus) («O наилучшем роде ораторов», 1, 2).

32