Глава XLVIII

ПЛИНИЙ МЛАДШИЙ

Гай Плиний Цецилий Секунд (Gaius Plinius Caecilius Secundus), известный как Плиний Младший (Plinius Minor), родился в конце 61 или в начале 62 г. (сам он сообщает, что ему шел восемнадцатый год, когда произошло извержение Везувия в 79 г. («Письма», 6, 20, 5), - в небольшом городке Комо Предальпийской Галлии. Отец Плиния умер рано, и мальчика усыновил его дядя по материнской линии - Плиний Старший. В начале 70-х гг. его привезли в Рим, и здесь он получил образование, сначала в грамматической, а затем в риторской школе под руководством Квинтилиана, которого Плиний называет своим наставником (praeceptor meus - «Письма», 2, 14, 9). Вскоре он стал выступать с речами в судах и Сенате и быстро прославился как искусный адвокат. Свой путь почестей (cursus honorum) Плиний начал с должности военного трибуна в Сирии в 81 г. совсем еще молодым человеком. В 93 г. он уже претор и в 100 г. - консул. В течение трех лет Плиний заведовал государственным казначейством. В 111-112 (или 112-113) годах он был императорским легатом в Вифинии и, по всей видимости, там и умер примерно в 114 г.

Плиний Младший был трижды женат, но детей не имел. О своей третьей жене Кальпурнии он говорит с нежностью и признательностью. В одном из писем (4, 19) он дает ее портрет, рисуя ее любящей супругой, которая заучивает наизусть произведения мужа, перекладывает на музыку его стихи, сопровождает его на публичных лекциях, с трепетом внимая ему и радуясь его успехам.

Жил Плиний в достатке, владел виллами и земельными угодьями в Тиферне и Лавренте (Центральная Италия). Он охотно помогал друзьям деньгами. Заботясь о своей репутации щедрого благодетеля, он подарил родному городу библиотеку, позаботился о строительстве храма в Тиферне, субсидировал одно из «учреждений материального обеспечения» в помощь бедным свободнорожденным мальчикам. Обо всем этом он исправно информирует в своих письмах. Так же охотно рассказывает Плиний о своей деятельности адвоката и успехах, достигнутых им на этом поприще. Его привлекает красноречие пространное и многословное. Чрезмерная краткость, говорит он, не может доставить удовольствие и убедить; для того чтобы оставить занозу в душах слушателей, речь должна быть насыщенной и развернутой. «Меч входит в тело не от удара, а более от нажима: так и слово в душу» («Письма», 1,20,3). Излишняя краткость может вылиться в измену по отношению к судебному делу, которое доверено адвокату.

Свои наиболее значительные речи Плиний давал читать и декламировать друзьям, чтобы, как он сам объясняет, воспользоваться их советами и замечаниями для окончательной редакции. Впоследствии он издал их отдельной книгой. Эти речи до нас не дошли.

«Панегирик императору Траяну»

Единственный уцелевший образчик ораторского искусства Плиния Младшего - «Панегирик императору Траяну» (Panegyricus Traiano imperatori dictus), речь, произнесенная им 1 сентября 100 г. по случаю назначения его (сроком на два месяца) на должность консула. Обычная благодарственная речь (gratiarum actio) вылилась в восхваление Траяна, который рекомендовал Сенату кандидатуру Плиния. Речь эта - смесь признательности и низкопоклонства. Траян в ней предстает как optimus princeps - просвещенный правитель, образец справедливости и мягкости, благодетель рода человеческого, которому все подданные повинуются с радостью, потому что он вернул им свободу и правосудие и обеспечил благополучие и процветание. Траяну противопоставлен ненавистный римлянам Домициан, являющий собой типичный пример деспота.

В одном из писем Плиний сообщает о том, что для публикации речь была переработана и значительно расширена (3, 18, 1). Принимая во внимание возвышенность и трудность темы, он хочет не только восславить принцепса, но одновременно дать в его лице пример для подражания будущим властителям Рима. Задача Плиния была значительно облегчена тем, что Траян уже успел приобрести высокий авторитет военачальника и политика, способного гарантировать мир и согласие в Империи, которая в то время находилась в состоянии политического и экономического оздоровления.

«Панегирик императору Траяну» открывает собой дошедший до нас сборник панегириков, содержащий еще 11 речей, составленных на рубеже III—IV вв.

«Письма»

Славой у потомков Плиний обязан своему эпистолярному творчеству. В настоящее время мы располагаем 10 книгами его писем. Первые 9 книг, включающие в себя 247 писем, были изданы самим автором, который во вступительном послании к другу Септицию Клару говорит, что он собрал и опубликовал письма, «не соблюдая хронологического порядка, а как они попадались под руку» (1, 1).

240

Однако даже беглого взгляда достаточно, чтобы убедиться в том, что письма подобраны очень искусно. Внутри каждой книги соблюдается определенный художественный порядок: письма расположены по принципу чередования содержания и тона, так, чтобы у читателя не возникало ощущения однообразности. Все они были написаны и опубликованы в 96-109 гг. Адресаты - родственники и друзья Плиния, среди них - знаменитые историки Тацит и Светоний, к которым обращено 11 и 6 писем соответственно. Некоторые письма адресованы писателям, известным только по этим посланиям.

10-я книга вышла посмертно. В ней содержится переписка Плиния с императором Траяном; всего121 письмо, из них 70 писем Плиния и 51 ответ принцепса. Эти письма, кроме первых четырнадцати, относятся к периоду наместничества Плиния в Вифинии. Из них мы узнаем о проблемах, с которыми он столкнулся во вверенной ему провинции. Человек старательный, но нерешительный, он постоянно обращается к императору за советами и инструкциями, причем даже в делах, не имеющих особой важности. В одном из писем он предлагает создать противопожарную службу в Никомедии, опустошенной пожаром (10, 33, 3), в другом просит прислать из Рима опытных инженеров для завершения строительства водопроводов (10, 37, 3). Он озабочен сооружением театра в Никее (10, 39) и водоснабжением в Синопе (10, 90). Пользуясь полным доверием императора, Плиний обращается к нему со всеми своими сомнениями, скрупулезно информируя его o всем, что происходит в Вифинии. Ответы Траяна неизменно вежливы, но при этом предельно кратки.

Письма, составившие 10-ю книгу, представляют большой исторический интерес, особенно те, в которых говорится об отношении официальной власти к христианам (письма 96 и 97). Совершенно растерявшийся наместник не знает, как реагировать на поступающие к нему обвинения в исповедовании христианства: «О чем принято допрашивать и в какой мере наказывать?». Поскольку общеримского закона против христиан не существовало, Плиний спрашивает: «Следует ли наказывать само имя (nomen ipsum), даже при отсутствии преступления, или же преступления, связанные с именем (flagitia cohaerentia nomini)?». Траян отвечает, что не следует проявлять в этом деле инициативы до тех пор, пока не поступит донос, но анонимные доносы не надо принимать во внимание; тех, кто отречется от христианской веры и докажет это, принеся жертву римским богам, необходимо помиловать. В ответе императора звучит его беспокойство о сохранении внутреннего порядка в провинции и забота об общественном мнении. Любая несправедливость, пишет он, «была бы дурным примером и не соответствует духу нашего времени».

Письма первых 9-ти книг - это письма человека, пишущего для потомков, который находит удовольствие в стилистической находке, живом описании, красочном наброске. Плиний явно полемизирует с Цицероном, для которого письмо - это прежде всего возможность излить душу и довериться близкому человеку. Цицерон обычно затрагивает в одном письме сразу несколько вопросов. Обращаясь к своему адресату, он сообщает интересующие того сведения и, в свою очередь, просит проинформировать его самого. Говоря о том или ином событии, Цицерон делится своими соображениями и высказывает собственное мнение, которое в процессе изложения может меняться. У Плиния все иначе. Каждое его письмо посвящено, как правило, одной теме, которую он развивает с искусством опытного писателя, умеющего даже банальные и незначительные факты представить в художественном виде.

Пишет он и о вещах серьезных, но всегда облекает их в литературную форму, которая становится для него самоцелью. В то время как эпистолярное наследие Цицерона представляет собой ценнейший автобиографический документ, письма Плиния, обращенные к узкому кругу высокообразованных ценителей литературы, напоминают скорее светскую хронику интеллектуальной и культурной жизни столицы. Несмотря на это принципиальное различие, в письмах Плиния можно найти множество подражаний, реминисценций и аллюзий, вызывающих в памяти переписку Цицерона. Но когда он говорит о своем намерении писать тщательнее и рекомендует это другим (1, 1, 1; 7, 9, 8), он сознательно удаляется от Цицерона, который писал письма, не заботясь об их литературной отделке.

Литературный характер писем Плиния проявляется в вергилиевских реминисценциях, в некоторых темах, сходных с цицероновскими, в мотивах, общих с эпиграммами Марциала и «Сильвами» Стация. Есть у него письма рекомендательные (например: 2, 13; 4, 15; 7, 22) и письма хвалебные, в которых он с похвалой отзывается о самых разных личностях, главным образом о писателях: Марциале (3, 21), Силии Италике (3, 7), Плинии Старшем (3, 5) и Других. В письмах Плиний поздравляет, упрекает, дает советы, рассуждает по вопросам культуры, но особенно охотно рассказывает о своих публичных лекциях, судебных процессах, которые он вел и выиграл, об опубликованных им стихах (например: 1, 8; 9, 13; 7, 4; 4, 14; 8, 21).

Его суждения о литературе напоминают высказывания Квинтилиана: обычное восхищение древними, неудовлетворенность теперешним состоянием красноречия, желание соперничать в ораторском искусстве с Цицероном. «Да, я состязаюсь с Цицероном, я недоволен современным красноречием» (est enim mihi cum Cicerone aemulatio, nec sum contentus eloquentia saeculi nostri), -говорит Плиний (1, 5, 12). Однако в другом письме он утверждает совершенно противоположное: «Я принадлежу к людям, которые восхищаются древними, но я не презираю, как некоторые, талантливых современников» (sum ex iis, qui mirer antiquos, non tamen, ut quidam, temporum nostrorum ingenia despicio - 4, 21, 1). Похвалы современным поэтам и прозаикам рассыпаны во многих письмах Плиния. В этом есть некоторое противоречие, но в целом его взгляды представляются достаточно взвешенными.

У Плиния почти нет писем с описанием природы и естественных явлений. Рассказ об истоках Клитумна (8, 8) или извержении Везувия (6, 16 и 20) -скорее редкость, чем обычное дело. Деревня для него -

241

всего лишь убежище, где он, ни на что не отвлекаясь, может целиком отдаться размышлению и сочинительству. Когда он описывает свои загородные виллы, то делает это как горожанин; главным образом - из присущего ему тщеславия и склонности к красочным описаниям (2, 17; 5, 6), а не из врожденного чувства любви к деревне и сельской природе.

В общем, Плиний - личность довольно поверхностная, но, несмотря на это, весьма симпатичная. Он привлекает своей манерой повествования: бесхитростной, задушевной, без малейших признаков возмущения и обиды. В письмах он предстает человеком несомненно порядочным, великодушным и щедрым. На читателей он хочет произвести благоприятное впечатление и потому возвеличивает все, что имеет к нему отношение: свои должности, поступки, виллы, но более всего свои литературные и ораторские успехи, которыми он необычайно гордится. Он охотно раздает комплименты, чтобы еще больше комплиментов услышать в свой адрес. Главная его забота - войти в историю. Он ясно дает понять это, когда выражает надежду найти себе место в сочинении Тацита: «Предсказываю - и мое предсказание не обманывает меня, - что твоя "История" будет бессмертна; тем сильнее я желаю (откровенно сознаюсь) быть включенным в нее» (7, 33, 1; перевод А. Доватура).

Характерный для цицероновских писем тон беседы, их теснейшая связь с повседневной жизнью у Плиния исчезают. Письмо у него становится достоянием красноречия. Впрочем, некоторые элементы красноречия: восхваление отдельных личностей, географические описания, новеллистические отступления - уже стали обязательными в римской эпистолографии.

Замечено, что многие описания, содержащиеся в письмах Плиния, напоминают описания, которые мы находим в «Сильвах» Стация; различие лишь в том, что один пишет прозой, другой - стихами. Впрочем, в римской литературе I в. н. э. происходит сближение между поэзией и прозой, границы между ними стираются, проза приобретает поэтический колорит, в поэзию проникают ораторские средства выражения.

Стиль

Легкость, с которой пишет Плиний Младший, кажущаяся. Внешняя непритязательность его писем - результат большого литературного труда. Придавая большое внимание художественному эффекту своих писем, он постоянно обращается к стилистическим средствам риторики: хиазмам, антитезам, эллипсам и многим другим. В его письмах часто встречаются трафаретные формулы, воспроизводящие стиль дружеского письма, например: «Ты мне пишешь, что...», «Ты хочешь знать...», «Мне приятно узнать, что...» и т. д., которыми Плиний обычно начинает какой-нибудь рассказ или описание,' тем самым стараясь создать у своих читателей ощущение непринужденности.

242

Глава XLIX

СВЕТОНИЙ И ДРУГИЕ ИСТОРИКИ

Как мы видели, историк Тацит в своих сочинениях большого объема следовал схеме, принятой еще древними анналистами, хотя уже не вызывало сомнения то обстоятельство, что традиционные формы не соответствуют новой действительности. Анналистический способ повествования был уместен в те времена, когда ежегодная смена магистратов, консулов и других должностных лиц, была фактом политически значимым, а римская история являлась историей преимущественно города Рима. Теперь же, когда реальностью стала периодизация по времени правления отдельных императоров, а маленький полис превратился в огромную державу, включавшую самые разные народы, анналистическая форма изложения оказалась малопригодной для исторического повествования. Уже Тацит понимал это и в последних книгах «Анналов» иногда отказывался от анналистической схемы и группировал факты, связанные единством темы, достигая, таким образом, непрерывности изложения независимо от того, совпадает ли начало события с началом года.

Поскольку в политической жизни Империи принцепс стал центром государственной власти, историография все чаще и чаще начинает прибегать к биографическому жанру, издавна представленному в римской литературе. Но для того, чтобы история полностью вылилась в биографию, нужна была авторская установка, абсолютно не связанная с вековыми традициями сенаторской культуры, с которыми тесно был связан еще Тацит.

Светоний

В определенном смысле в идеальной ситуации оказался Гай Светоний Транквилл (Gaius Suetonius Tranquillus). Он принадлежал к роду всадников, а отношения всаднического сословия с императорской властью, даже при Домициане, были гораздо менее напряженными, чем взаимоотношения императора и сенаторов.

Ни год рождения, ни год смерти Светония нам не известны. Он родился предположительно в 75 г. Насколько мы можем судить, будущий историк получил неплохое образование. После нескольких попыток заняться адвокатской деятельностью он был принят в императорскую администрацию и при поддержке Плиния Младшего, близкого к императорским кругам, и Септимия Клара, префекта претория при Адриане, достиг весьма высоких должностей: возглавлял канцелярию по ученым делам, затем был главным управляющим публичными библиотеками и, наконец, стал личным секретарем Адриана. В его обязанности входило все, что имело отношение к императорской переписке. Благодаря своей должности он получил доступ к государственным архивам и информации, стекавшейся со всех концов необъятной Империи. Карьера Светония была прервана внезапно. По приказу Адриана в 121 или 122 г. он лишился своего поста.

Высокое положение секретаря, отвечающего за дворцовую корреспонденцию, дало Светонию возможность увидеть историю Римской империи изнутри, то есть глазами человека, входящего в Совет принцепса, непосредственно знакомого с точкой зрения двора и знающего закулисную сторону происходящих событий, что перед любым историком открывало весьма широкие возможности. Однако Светоний, как, впрочем, вся культура, представителем которой он являлся, не имел сколь-нибудь глубоких историографических и тем более политических интересов, типичных для сенатских кругов. Культура всаднического сословия тяготела ко всякого рода систематизации разнообразных знаний, изложенных в энциклопедической форме, что полностью отвечало внутренним склонностям самого Светония, который характеризуется Плинием Младшим как scholasticus «книжник» и eruditissimus «образованнейший человек». В самом деле, Светоний предстает кабинетным ученым, замкнувшимся в книжных занятиях, сосредоточенно собирающим и каталогизирующим различные сведения, часто мелкие и незначительные, не претендующие на особую оригинальность.

Нам известно, что он написал большое сочинение энциклопедического характера, охватывающее материал от археологии до права и даже зоологии. В списке произведений Светония - сочинения о римских обычаях и нравах, трактат в защиту политических теорий Цицерона, книги о детских играх у греков, о римских зрелищах и состязаниях и т. д.; их тематическое разнообразие говорит об его историкоантикварных интересах варроновского типа. Все эти сочинения, к сожалению, не сохранились. До нас дошел труд Светония «Жизнь двенадцати цезарей» (De vita XII Caesarum) и неполностью - книга «О грамматиках и риторах» (De grammaticis et rhetoribus), которая являлась частью обширного собрания биографий литературных деятелей (De viris illustribus - «О знаменитых людях») как у Варрона и Корнелия Непота, распределенных по разделам (поэты, ораторы, историки, грамматики и риторы, философы).

Согласно Светонию, в древнейшие времена грамматика и риторика в Риме были неизвестны, они проникли в Италию в результате контактов с греческой культурой. После этого предварительного пояснения

243

Светоний о каждом из грамматиков и риторов дает краткую биографическую справку по следующей схеме: место рождения, преподавательская деятельность, главные произведения, иногда в нескольких словах сообщается о человеческих качествах.

На основе позднейших свидетельств и компиляций мы можем частично реконструировать содержание раздела «О поэтах» (De poetis), хотя невозможно установить, где прямое цитирование уступает место краткому изложению или парафразу.

«Жизнь двенадцати цезарей»

На основании этого сочинения мы можем судить о широте эрудиции Светония. Первая биография - Юлия Цезаря, последняя - Домициана. Таким образом, мы имеем жизнеописания двенадцати императоров династии Юлиев-Клавдиев и Флавиев. Начало биографии Юлия Цезаря утрачено. По всей видимости, это сочинение создавалось в то время, когда Светоний был секретарем Адриана и имел свободный доступ к императорским архивам.

От эллинистической культуры римские историки унаследовали два основных типа биографии. В одном материал излагался по схеме ученых биографий, то есть по образцу биографий писателей и поэтов, как в сочинении Светония «О знаменитых людях», в котором данные распределены по разделам. Другой тип биографии, имеющий художественную направленность, был нацелен на показ психологии личности, поэтому изложение в нем велось в хронологической последовательности от рождения человека до его смерти.

Светоний совершенно сознательно выбрал биографию «по рубрикам», о чем свидетельствует отрывок из «Жизни божественного Августа» (9, 1), где повествование «per tempora» (в последовательности времени) противопоставляется повествованию «per species» (в последовательности предметов). Разумеется, определенные модификации в этом случае были неизбежны, потому что одно дело - рассказывать о литературной деятельности, и совершенно другое - о гражданских и военных деяниях. Используя схему ученой биографии, Светоний не отказывается от психологической обрисовки своих персонажей.

Изложение по рубрикам отвечало культурным запросам времени и уже имело место в литературе императорского периода, например в «Замечательных делах и словах» Валерия Максима и «Естественной истории» Плиния Старшего, а еще раньше в «Деяниях божественного Августа», написанных самим Августом. Рубрикация материала позволяла без особых структурных проблем дать максимум сведений в минимальном отрезке текста. Эту работу Светоний проделал с величайшей тщательностью, собрав о каждом персонаже все, что мог обнаружить в самых разных источниках, не делая различия между общественной и частной жизнью исторических деятелей, потому что его самого и его читателей интересовали в равной степени все подробности биографии императоров и прежде всего - детали скандального и курьезного характера.

Светоний распределяет факты по разделам и рубрикам, в одном разделе дается внешний облик, в другом - психологический портрет, в одном перечисляются добродетели, в другом - пороки. Как уже отмечалось, он не придерживается хронологической последовательности событий, что позволило бы проследить за развитием личности того или иного императора, а группирует собранные факты по более или менее постоянным рубрикам: 1) семья, рождение, отрочество; 2) государственная деятельность; 3) частная жизнь; 4) облик внешний (наружность, здоровье, образ жизни) и облик внутренний (характер, образованность, интеллектуальная деятельность); 5) смерть и погребение.

Рубрики нередко разбиваются на подрубрики, например, перечисляются заслуги и достоинства императора и сразу же делается переход к поступкам, заслуживающим порицания.

Таким образом, Светоний подбирает примеры для подражания и примеры, которых надо избегать, как это сделал в свое время Валерий Максим. Следствием рубрикации материала и нарушения хронологической последовательности стало, например, то, что эпизод гонения на христиан (Светоний ставит это Нерону в заслугу) и рассказ о пожаре Рима (ответственность за который возлагается на этого императора) оказались помещенными в разных разделах, тогда как у Тацита два эти события тесно связаны между собой и христиане выставлены Нероном поджигателями города.

Личность каждого императора в светониевском изображении оказывается как бы раздробленной на мелкие кусочки мозаики, соединить их воедино писатель предоставляет самому читателю. Императоры в этом произведении Светония оторваны от Империи, центром которой они являются; более того, они, можно сказать, оставлены за кулисами самой истории. Историческое же повествование выливается в анекдот, забавный рассказ, пикантную сплетню.

К сведениям, подтверждаемым документами, Светоний нередко примешивает анекдотические и скандальные подробности, источником которых являются непроверенные слухи, лживые известия, а подчас и злые сплетни. Но все это не останавливает писателя, который хочет во что бы то ни стало поразить воображение своих читателей и удовлетворить их любопытство.

Стиль

244

Стиль Светония, как и образ его мыслей, не представляется чем-то оригинальным. Впрочем, историк и не стремится к оригинальности. Его стиль -без претензий, пафоса и манерности - одинаково удален как от архаизирующей манеры повествования, так и от модного в его время «нового стиля». В сдержанности и простоте светониевского изложения есть что-то от канцелярского слога. Что касается синтаксиса, то историк предпочитает конструкции с сочинительной связью, при этом главное и существенное тонет в обилии частностей и деталей. Простой стиль изложения, а также богатство фактических данных, легко застревающих в памяти и будоражащих фантазию любознательного читателя, принесли сочинению Светония заслуженную известность в последующих веках.

Флор

Светониевские биографии императоров были предназначены для аудитории, существенно отличающейся от читательской аудитории Тацита. Светоний старался угодить широкой массе читателей, уже утративших интерес к государственным делам и ждущих от историка занимательного рассказа, изобилующего анекдотическими и курьезными подробностями из частной жизни исторических деятелей. Читатели Светония, - как правило, люди, занятые коммерческой, финансовой и предпринимательской деятельностью. Обремененные заботами и вечно спешащие, они не располагали временем для длительного досуга и поэтому искали в историографии и вообще в литературе главным образом развлечения и удовольствия.

Все это обусловило распространение таких форм историографии, в которых материал излагался предельно сжато, в виде краткого, но риторически украшенного обзора. Указанная тенденция нашла выражение в сочинении «Две книги всех войн за 700 лет» (Bellorum omnum annorum DCC libri II), принадлежащем перу Аннея Флора (Annaeus Florus). Это - история войн, которые несколько упрощенно делятся на войны внешние и внутренние. Завершается повествование миротворческими войнами Августа. Автор следует схеме чисто внешней, основывающейся на принципах скорее этико-политических, чем подлинного историзма и хронологической точности.

Сочинение Флора переросло в самый настоящий панегирик римскому народу, ставшего главным действующим лицом изложения. Автор объявляет в предисловии о своем намерении вызвать у читателей восхищение первым народом в мире (princeps populus):

«Разнообразие деяний утомляет читателей, поэтому я поступлю подобно тем, которые рисуют географические карты: я помещу весь образ, так сказать, на маленькой картинке и надеюсь, что немало буду содействовать возвеличению первого народа, если опишу вкратце все его величие»

(перевод С. Соболевского).

Именно Флора имеет в виду Августин, когда говорит о писателях, «которые намеревались не столько изложить римские войны, сколько восхвалить римское владычество» («О граде Божьем», 3, 19).

В рукописи сочинение Флора имеет еще одно название: «Извлечение из Тита Ливия» (Epitoma de Tito Livio). На самом деле название «эпитома» (извлечение) не совсем подходит к труду Флора, потому что Тит Ливий, которому он следует довольно точно, делая из него даже дословные заимствования, главный, но не единственный его источник. Иногда Флор сильно отклоняется от Ливия. Во всяком случае, он знаком с произведениями других писателей: Катона Старшего, Саллюстия, Юлия Цезаря.

Об этом сочинении следует говорить скорее не как об эпитоме, а как об интерпретации исторического материала в риторическом ключе. Флор кладет начало жанру кратких исторических обзоровбревиариев.

О жизни писателя нам ничего не известно, даже имя его вызывает сомнения. Трудно сказать, есть ли какая-нибудь связь между историком Флором, ритором Флором и поэтом, носящим это же имя. Ученые склоняются к тому, чтобы считать всех троих одной личностью. Достоверным является лишь то, что и историк, и ритор, и поэт жили во времена правления Адриана (117— 138 гг.).

Установка Флора-историка в основном риторическая, с ней согласуется панегирический характер сочинения, прославляющего военные подвиги римского народа. Откровенно риторическим является вступление, где история римского народа сопоставляется с жизнью отдельного человека: детство - это царский период; юность - первый век Республики, когда вся Италия была подчинена Риму и превращена в римскую провинцию; зрелость - время от заморских завоеваний до прихода к власти Августа и, наконец, старость - период упадка от Августа до времени самого автора. Но при Траяне «сверх ожидания всех, старость империи вновь зазеленела, как будто ей возвращен зрелый возраст» (1, 1). Каждому из четырех периодов соответствует раздел, который завершается кратким резюмированием изложенного в нем материала.

Сопоставляя историю с человеческой жизнью, Флор возобновляет аналогию Сенеки Старшего и создает своеобразную разновидность биографии, героем которой является римский народ. Таким образом, он как бы соединил историческую и биографическую традиции, создав образец историко-биографического жанра.

245

1-я книга Флора посвящена внешним войнам от времен Ромула до разгрома Красса в парфянской войне (53 г. до н.э.). 2-я книга начинается с рассказа о движении, возглавляемом братьями Гракх, и повествует о внутренних и внешних войнах - с союзниками, рабами, Митридатом, Катилиной, о гражданской войне между Цезарем и Помпеем, завершаясь войнами эпохи Августа. Заканчивается книга описанием победы, одержанной над парфянами; финал ее находится как бы в симметричной оппозиции с концовкой 1-й

книги.

Послеавгустовская эпоха не вписывается в картину идеализации римского народа, представляемого ранее подлинным героем истории, в связи с чем полководцы, консулы и другие личности у Флора не названы вовсе или появляются в роли исполнителей воли римского народа. Типичны выражения вроде следующего: «При консуле Марке Филиппе римский народ вступил в эту провинцию».

В рассказе о гражданских войнах, где картина общего разложения нравов берет верх над панегириком, выражение populus Romanus «римский народ» в функции подлежащего встречается значительно реже. Поскольку при преемниках Августа римский народ перестает быть героем исторического процесса, повествование завершается до императорского периода.

Пронизанная чувством восхищения победами римского народа и отвращения и ужаса перед гражданскими войнами, эпитома Флора - не столько рассказ о событиях, сколько ораторский комментарий к ним. Общая нравоучительная установка и стремление автора к преувеличениям ради достижения моралистического эффекта приводят иногда к искажению фактов и хронологическим смещениям.

Риторическим является также стиль, часто поэтически окрашенный и насыщенный хиазмами, гиперболами, антитезами, метафорами. Флор нередко использует звуковые эффекты, в частности аллитерации и риторические клаузулы, среди которых немало типично цицероновских, применяемых историком с исключительным старанием.

Ампелий и Лициниан

Изложение в форме компендия имело значительный успех уже во II в. В этот период появляется сочинение Луция Ампелия (Lucius Ampelius), представляющее собой небольшое руководство справочного характера. Его заглавие -«Памятная книга» (Liber memorialis). Это что-то вроде краткого изложения всеобщей истории с особым выделением истории Римской республики (главы 17-50). Компендий Ампелияне синтез, а крайне схематический перечень сведений, довольно беспорядочный и неравномерный, о космографии, географии, мифологии и истории: от созвездий до чудес мира, от спартанских полководцев до побед римского оружия, от истории народов, воевавших с Римом, до гражданских войн.

Объем сочинения невелик - всего 50 глав. Исследование всеобщей истории развернуто Ампелием «по рубрикам». Одержимый страстью к различным редкостям, Ампелий не стремится отделять сущность от частности, считая самым важным зарегистрировать все необычное и удивительное.

Склонность к необыкновенному характерна и для Грания Лициниана (Granius Licinianus), от сочинения которого до нас дошли только фрагменты.

В них речь идет о событиях, относящихся к римской истории 164-78 гг. до н. э. Труд Лициниана был весьма обширным и состоял по меньшей мере из 36 книг. Основой ему служила главным образом «История» Тита Ливия, форма изложения была весьма схематичной, периоды - краткими и насыщенными.

Даты жизни и смерти Грания Лициниана нам не известны. Но то, что он дожил до времени правления императора Адриана, подтверждается тем фрагментом, где говорится о храме Зевса Олимпийского в Афинах, строительство которого было завершено именно при Адриане. Существуют сведения еще о каком-то сочинении Лициниана энциклопедического характера.

Как мы видим, характерной приметой историографии рассматриваемой эпохи является тяга к редкому и любопытному, к различным анекдотам и поучительным примерам, которые приводятся в исторических сочинениях главным образом с назидательной целью.

246