Глава XI

ЛУЦИЛИЙ

Гай Луцилий (Gaius Lucilius) родился в первой половине II в. до н.э. (по всей видимости, в 180 г.) в Суэссе Аврункской на границе Кампании и Лация. Умер в Неаполе, вероятно, в 103 или 102 г. до н. э. Как свидетельствует Веллей Патеркул («Римская история», 2, 9, 3), Луцилий под начальством Сципиона Эмилиана участвовал в Нумантийской войне в Испании (134 г. до н. э.).

Луцилий происходил из богатой семьи всадников и по своему социальному положению мог общаться с самыми высокими кругами римского общества. Он вел независимую жизнь состоятельного человека и никогда не занимал государственные должности. Луцилий стал первым римским поэтом из высших социальных слоев; все предшествующие поэты принадлежали к более низким сословиям. Он был большим другом Сципиона Эмилиана и Гая Лелия и разделял их политические и эстетические идеалы.

Сатиры. Хронологическая последовательность книг

Единственной литературной формой, которую Луцилий разрабатывал, была сатира; из его огромного поэтического наследства до нас дошла едва ли двадцатая часть, да и то в виде разрозненных фрагментов (около 1400 стихов).

Луцилиевские сатиры были разделены на 30 книг. Традиционная нумерация книг не соответствует порядку их написания. Вероятно, первыми были написаны книги в ямбических сенариях и трохеических септенариях (книги 26-29), затем книги 22-25, видимо, в элегических дистихах, и, наконец, книги 1-21 в дактилических гексаметрах. Книга 30 могла быть опубликована отдельно от остальных.

Если в первых своих произведениях Луцилий придерживается полиметрии, характерной для сатир его предшественников Энния и Пакувия, то в последующих - переходит к гексаметру, который становится стихотворным размером, обязательным для всех римских поэтов-сатириков.

Автобиографический характер сатир

Луцилий был первым римским поэтом, который сделал окружающую его Действительность и собственную жизнь главным объектом своей поэзии. Он прямо и смело рассказывает обо всем, что его волнует. Сатиры Луцилия - это реальная действительность, увиденная глазами поэта; факты его личной жизни - едва ли не самое примечательное в них. Автобиографический материал составляет содержание многих его книг. В них он часто вспоминает о военном походе в Испанию и осаде Нуманции, в которой он принял личное участие (книги 7, 14,30).

Почти вся 3-я книга посвящена описанию путешествия в Сицилию, совершенного им между 120 и 116 гг. до н. э. В 5-й книге, созданной приблизительно в 116 г. до н. э., содержатся фрагменты, напоминающие послание, в котором больной поэт дает наставления другу. Мотивы исключительно личного характера звучат в 7-й книге, где поэт рассуждает о проблемах брака, к которому он относится резко отрицательно.

Автобиографический эротизм, столь характерный для лирики и элегической поэзии, находим в 8-й книге. В 12-й - от нее дошли лишь незначительные отрывки - Луцилий затрагивал многочисленные вопросы, возможно, имеющие отношение к его семейной жизни. В сферу целиком личную вводят нас фрагменты из 15-й книги: Луцилий говорит здесь о себе, своих лошадях, делах своего рода. По всей видимости, вся 16-я книга была посвящена возлюбленной поэта, Коллире. Ряд фрагментов из 26-й книги составляет диалог поэта с юным другом, делающим первые шаги на поприще историка. Некоторые из этих фрагментов имеют характер сугубо личный.

В одном из стихотворений 28-й книги дается описание пира философов в Афинах, которое показывает хорошую осведомленность римского поэта о греческом быте и наводит на предположение, что Луцилий какое-то время жил в Афинах. В другом стихотворении описывается штурм дома сводника, причем участником этого штурма является и сам поэт. Одно из стихотворений 29-й книги посвящено отношениям поэта с гетерой по имени Гимнида. О себе и своей поэзии говорит Луцилий и в 30-й книге.

Сатиры Луцилия изобилуют бытовыми зарисовками, взятыми прямо из окружающей его жизни. В них мы найдем описание гладиаторских игр, похорон, жизни римского Форума, сценку туалета гетеры, выразительные портреты скряги, оратора, безобразного старика, деревенщины, пьяницы и других.

Луцилий бичует такие пороки, как любовь к деньгам и роскоши, скупость и мотовство, сословную спесь и чванство, сластолюбие, суеверие и неумеренное хвастовство. Меркой для его суждений о современных пороках служил идеализированный образ древних времен Рима, стимулом - забота о благе римского государства, а положительным идеалом - традиционная римская добродетель (virtus), определение

44

которой содержится в самом большом из дошедших до нас отрывков:

Доблесть, Альбин, состоит в способности верной оценки Нашего быта, всего, что в жизни нас окружает.

Доблесть - всегда сознавать последствия наших поступков, Доблесть - всегда разбирать, где честь, где право, где польза, Что хорошо и что нет, что гнусно, бесчестно и вредно; Доблесть - предел полагать и меру нашим желаньям, Доблесть - способность понять настоящую цену богатства, Доблесть - то почитать, что действительно чести достойно, И неприятелем быть людей и нравов зловредных, А покровителем быть людей и нравов достойных,

Их возвеличивать, их поощрять, их делать друзьями; Сосредоточивать мысль всегда на пользе отчизны, После - на пользе родных, а потом уж на собственной пользе.

(Перевод Ф. Петровского)

Чему же теперь удивляться, спрашивает сатирик, когда Рим заполонили испорченность, бесстыдство, мотовство, отовсюду изгнана стыдливость, дерзость считается выгодной; от зари до ночи, в праздники и в будни народ и сенаторы толпятся на Форуме с одной лишь заботой - обмануть другого, как если бы все стали врагами друг другу:

Нынче с утра и до ночи и в праздничный день и в обычный Целый день напролет все, кто знатен, и все, кто не знатен, Бродят по Форуму взад и вперед, ни на шаг не уходят, Все единой заботой полны и единым стараньем:

Если болтать, то с оглядкою, если бороться - коварно, Льстить - так взапуски льстить, и всё притворяясь хорошим, Строить подвохи - да так, словно каждый каждому недруг.

(Перевод М. Грабарь-Пассек)

Среди сохранившихся фрагментов Луцилия есть выразительный диалог:

-Ты хочешь золота или человека? Выбирай!

-Человека? Что человек в сравнении с золотом? Я, собственно говоря, не вижу, из чего здесь выбирать.

Ошироте и разнообразии интересов Луцилия говорит исключительно пестрая тематика его сатир, в которых поэт рассуждает о самых разных вопросах общественной и культурной жизни: об истории, политике, философии, физике, этике, диалектике, религии, мифологии, медицине. Его интересуют вопросы эстетики, риторики, поэтики, грамматики, семантики, орфографии. Из фрагментов видно, что он имел прекрасное образование, владел греческим языком, и был знаком с сочинениями греческих философов.

Есть все основания утверждать, что мир Луцилия - это мир кружка Сципионов. Сатирик нападал на своих врагов и врагов Сципиона с чрезвычайной резкостью. Особенно от него доставалось Луцию Корнелию Лупу, возглавлявшему в 131 г. до н. э. римский Сенат и не сходившему с политической арены вплоть до 125 г. до н. э. Луцилий высмеял его в сатире, составлявшей всю 1 –ю книгу, которая была опубликована после смерти Лупа в 125 или 124 г. до н. э. Сатира представляет собой остроумную пародию на эпические советы богов и заседания римского Сената. Чтобы спасти Рим от опасного и ненавистного Луция Корнелия Лупа, боги, собравшись на совет, приговорили его к смерти от несварения желудка.

Язык и стиль

О резкости нападок Луцилия можно судить на основании лексики дошедших до нас фрагментов. Поэт часто пользуется выражениями нарочито грубыми, пересыпает речь непристойностями и вульгаризмами, намеренно снижая свой стиль для достижения нужного ему эффекта. Подобная «низкая» лексика используется у него, видимо, в духе римских народных инвектив и древней комедии. Активная позиция сатирика обусловила выбор поэтом выразительных средств комического, среди которых - преувеличение, гротеск, пародирование, карикатура, то есть разнообразные приемы деформации явлений, способные вызвать смех.

Разнообразию тем и аспектов луцилиевской поэзии соответствует разнообразие форм. Одни его сатиры имеют форму диалога, другие - форму речи, произнесенной перед друзьями, некоторые напоминают ученый доклад или дидактический трактат; одни написаны в форме письма, другие воссоздают

45

фантастическую обстановку.

Новаторство Луцилия

Луцилий, с величайшей искренностью повествующий о своем времени, сделал сатиру орудием критики современного ему общества. В сравнении с Эннием это явилось новшеством. Именно Луцилий создал сатиру как поэзию воинственную, как форму актуальной полемики, причем не анонимной, а персональной. Разумеется, поэт прекрасно сознавал свою агрессивность, ведь его сатиры непосредственно откликались на политические дебаты того времени.

В сатирах Луцилия нет места ни вымыслу, ни мифологии, как в стихах эпических и трагических поэтов, которых он порой явно пародирует, что было возможно только при условии сохранения стихотворного размера оригинала. После многочисленных поисков и экспериментов в области поэтической формы Луцилий в конце концов остановился на дактилическом гексаметре. Этот размер не только предоставлял широкие возможности для пародирования, но, в силу своей исключительной гибкости, был очень удобен для передачи любой мысли, что уже продемонстрировал в своих произведениях Энний.

Искренность и прямота, с которой Луцилий говорит о себе и своем времени, воспринималась враждебными ему людьми как злонамеренность и злоязычие. Не исключено, что именно эта ни с чем не сравнимая непосредственность и проистекающая из нее необычайная экспрессивность стиля создали ему в веках репутацию поэта агрессивного, поставив его в один ряд с Аристофаном. Действительно, Луцилий сделал с сатирой то же, что Кратин и Аристофан с греческой комедией, влив в нее свежую боевую струю.

Можно сказать, что у Луцилия сатира впервые становится сатирической в нашем понимании. Введя

всвои произведения персональную направленность и резкость, Луцилий даровал содержанию, стилю, художественной форме сатиры принципиально новое значение, что было отмечено Горацием, назвавшим Луцилия «создателем» (inventor) жанра («Сатиры», 1, 10, 48; ср.: 2, 1, 62).

Поэзия Луцилия, теснейшим образом связанная с политической жизнью в ее различных проявлениях и, вследствие этого, исключительно разнообразная по своему тону и содержанию, не могла быть ничем иным, как литературной «смесью». Изо всех многочисленных жанров, которые разрабатывались

вримской поэзии II в. до н. э., Луцилий предпочел единственный жанр - сатиру, которая более других подходила к разнообразию трактуемых тем.

Характерная смесь в содержании и первоначальное метрическое разнообразие указывают на прямую связь сатиры Луцилия с рудиментарной сатирой Энния и Пакувия.

Жанр сатиры вполне отвечал не только эллинистическим канонам, которым Луцилий следовал, отказавшись от большой поэмы ради описания отдельной бытовой сценки, но и личным склонностям самого Луцилия, активно вмешивающегося в реальную жизнь и живо реагирующего на все события, что представляется типично римским отношением к жизни и своему творчеству.

Луцилий был выдающейся личностью в истории римской культуры и во многом способствовал дальнейшему развитию всей римской поэзии.

46

Глава XII

АКЦИЙ

Последний великий трагик Рима Луций Акций (Lucius Accius) родился в 170 г. до н.э. в Пизавре (Умбрия); умер около 85 г. до н.э. Он был сыном вольноотпущенника, но, несмотря на низкое происхождение, дружил со многими знатными римлянами, особенно с теми, кто сохранял приверженность традиционным взглядам.

Акций был далек от позиции просвещенного консерватизма, исповедуемого членами кружка Сципионов. Тот факт, что Акций посвятил себя сочинению преимущественно трагедий - литературному жанру, чуждому сципионовским вкусам, - является сам по себе доказательством того, что он не разделял взглядов кружка. Именно это определило отрицательное отношение к нему Луцилия, который с необычайной резкостью обрушивается на него в своих сатирах. Полемика Луцилия с Акцием - это не только противопоставление двух жанров литературы, двух стилей, это прежде всего противопоставление двух эстетических позиций, двух идеалов искусства, хотя немалую роль играли здесь и политические расхождения между двумя поэтами.

В 30-летнем возрасте Акций представил эдилам трагедию; в состоявшемся затем драматическом состязании победил 80-летнего Пакувия и, стремительно завоевав симпатии римских зрителей, затмил его славу. Несколькими годами позже он посетил престарелого поэта в Таренте и прочел ему свою трагедию «Атрей», услышав о ней весьма сдержанный отзыв (Авл Геллий. «Аттические ночи», 13, 2). Впрочем, этот рассказ напоминает многочисленные исторические анекдоты, цель которых - связать в символическом споре принадлежащих к разным поколениям представителей одного литературного жанра.

По свидетельству античных авторов (Валерий Максим, Плиний Старший, Авл Геллий), Акций отличался непомерной спесью. Плиний Старший сообщает, что поэт заказал свою статую таких гигантских размеров, что она намного превосходила его рост, и поместил ее в храме Камен («Естественная история», 34, 19).

Кроме драматургии Акций занимался философией, грамматикой, теорией литературы и римской историей. Как филолог он стремился нормализовать написание латинских слов по твердо установленным правилам. Так, он предложил долгий i в конце слова передавать дифтонгом ei и, в соответствии с греческой орфографией, писать aggelus, aggulus вместо angelus, angulus. Но эти реформы могли создать только путаницу, и предложения Акция не только не были поддержаны, но и вызвали нападки Луцилия. Тем не менее, попытки Акция привести латинское правописание в систему, несомненно, заслуживают внимания.

Лингвистические изыскания Акция, по всей видимости, нашли отражение в его не дошедшем до нас сочинении «Дидаскалика» (Didascalica), которое представляло собой что-то вроде литературной энциклопедии, состоявшей, по меньшей мере, из 9 книг в прозе и стихах. Помимо орфографических и грамматических вопросов Акций рассматривал в нем историю литературы, в частности, драмы и, должно быть, излагал свои взгляды на поэтическое искусство. Видимо, сходного содержания было другое его произведение под названием «Прагматика» (Pragmatica). Написанное в трохеических септенариях, оно включало в себя 2 книги.

Сохранившийся фрагмент эпической поэмы Акция «Анналы» (Annales) показывает, что она была посвящена праздникам года. Трудно сказать что-либо определенное о его сочинении в стихах «Сотадика» (Sotadica). Надо полагать, оно сближалось в чем-то с поэмой Энния «Сота».

Трагедии

Однако Акций был прежде всего автором трагедий, причем самым плодовитым из римских трагиков. Известны 45 названий его котурнат: «Алкеста» (Alcestis), «Антигона» (Antigona), «Атрей» (Atreus), «Ахилл» (Achilles), «Клитеместра» (Clutemestra), «Медея» (Medea), «Прометей» (Prometheus), «Спор за оружие» (Armorum iudicium), «Филоктет» (Philocteta), «Финикиянки» (Phoenissae), «Эгисф» (Aegisthus) и другие -и заглавия двух претекст: «Брут» (Brutus) и «Энеады, или Деций» (Aeneadae aut Decius). От всей этой обширной литературной продукции до нас дошло около 700 стихов.

Греческие трагедии Акций перерабатывал очень вольно. Как и другие римские поэты, он отдавал предпочтение Еврипиду. Для нескольких котурнат образцом послужили пьесы Эсхила и Софокла. По названию котурнат можно заключить о пристрастии Акция к троянскому циклу мифов; особенно его привлекала судьба Пелопидов. Судя по фрагментам, у Акция была повышенная склонность к изображению ужасного. Через полтора столетия эта черта вновь обнаружится у Сенеки Младшего.

Что касается претекст, то на основании того, что одна из них, «Брут», была поставлена в 136 г. до н. э. по случаю триумфа Децима Юния Брута, одержавшего победу в Испании, можно сделать вывод, что в этом произведении Акций прославлял предка Децима Брута - Луция Юния Брута, возглавившего в 509 г. до н. э. восстание против последнего римского царя Тарквиния Гордого. В претексте «Энеады, или Деций», по-

47

видимому, прославлялся род Дециев, считавшихся потомками легендарного героя Энея, и в первую очередь - Публий Деций Мус, который в 295 г. до н. э. в сражении с самнитами при Сентине пожертвовал собой.

Язык и стиль

Для Акция-трагика характерны тяга к торжественной значительности, высокопарность и напыщенность стиля. В стремлении к сентенциозной краткости он очерчивает фигуры несколькими мазками, дающими представление о мужестве выводимых в пьесе героев. Поэтический язык Акция богат смелыми композитами и редкими словами, выдающими в нем филолога, исследователя старины и любителя стилистических ухищрений: аллитераций, парономасий, гомеотелевтов и т.д. Грецизмы у него - единичны. Подобный пуризм показателен для человека, увлекающегося проблемами языка.

В трагедии «Атрей» содержится знаменитое изречение oderint dum metuant «пусть ненавидят, лишь бы боялись», часто цитируемое римскими писателями (Цицерон, Сенека Младший, Светоний). Эти ставшие крылатыми слова представляют собой перефразировку энниевского выражения из трагедии «Фиест»: quem metuunt oderunt «кого боятся, того ненавидят». Широтой интересов Акций напоминает Энния, которому, надо полагать, он нередко следовал.

Высокопарный слог и склонность к изображению ужасного сближают Акция с Пакувием, хотя сам он вряд ли осознавал это. Его стремление к созданию на сцене героической напряженности, далекой от будничной жизни, сципионовскому кружку казалось каким-то анахронизмом. Однако простому народу трагедии Акция нравились и поэтому они в течение десятилетий возобновлялись на сцене римского театра.

Творчество Акция знаменует собой вершину и одновременно конец римской трагедии, которая после его смерти приходит в упадок и перестает существовать. Последующие авторы трагедий были не профессионалами, а дилетантами: политическими деятелями или учеными, случайно обратившимися к драматургии и писавшими пьесы, пригодные скорее для декламации, нежели Для сцены.

48