ЧАСТЬ IV

ЛИТЕРАТУРА НАЧАЛА ИМПЕРИИ

Глава XXIV

КУЛЬТУРА И ПОЛИТИКА РИМА ЭПОХИ АВГУСТА

В истории римской литературы совершенно особое место занимает эпоха правления Августа (31 г. до н. э.—14 г. н. э.). Это - годы наивысшего расцвета поэзии, достигшей своей вершины в творчестве Вергилия, Горация, Овидия - общепризнанных классиков не только латинской, но и всей мировой литературы.

Переход от республики к империи осуществлялся в атмосфере общего культурного подъема, который был вызван дальновидной политикой императора, направленной на духовное оздоровление римского общества, приведенного в расстройство гражданскими смутами. Именно теперь, когда поэты пользовались расположением Августа и материальной поддержкой высокопоставленных соотечественников, завершается создание латинского литературного языка поэзии и разрабатываются теоретические основы римского классицизма, окончательно оформляются жанры эпической поэмы, любовной элегии, гексаметрической сатиры и стихотворного послания.

Однако отношение поэтов к современной им действительности и к проводимым Августом мероприятиям было далеко не однозначным и колебалось от подчеркнуто сдержанного до откровенно восторженного.

Убийство Юлия Цезаря 15 марта 44 г. до н. э. ввергло римское государство в хаос новой гражданской войны. Устраняя Цезаря, заговорщики надеялись восстановить республику, но они жестоко ошиблись: республика принадлежала прошлому, и возродить ее было невозможно.

Превращение Рима в мировую державу привело к тому, что старая форма правления, республиканская, созданная еще в небольшом городе-государстве, перестала соответствовать новым историческим условиям. Управление огромной страной требовало централизованной и сильной власти. Римский сенат и Народное собрание были уже не в состоянии управлять колоссальным по своей протяженности государством, нередко становившимся добычей политических группировок и демагогов. Сосредоточение всей полноты власти в руках одного человека стало единственным выходом из кризисного положения, в котором оказалась Римская республика.

Цезарь раньше других понял, что допустить, чтобы в государстве возобладали центробежные силы, - значит обречь его на развал. Но ко всем новшествам в социально-политической, экономической и даже культурной сфере римляне, в силу своего традиционного консерватизма, относились очень настороженно. Они считали, что всякий отказ от прошлого предполагает забвение идеалов и норм предков и, следовательно, ничего хорошего не сулит.

Примирить традиции с новыми, продиктованными самим ходом исторического развития требованиями, выпало на долю Октавиана Августа (63 г. до н. э.-14 г. н. э.), приемного сына Юлия Цезаря. В ноябре 43 г. до н. э. он заключил союз с цезарианцем Марком Антонием. Уже в следующем, 42 г. до н. э., в сражении при Филиппах они разгромили войско Марка Брута, вдохновителя и главного исполнителя убийства Цезаря.

Прошло десятилетие, прежде чем в Италии был восстановлен мир. В сентябре 31 г. до н. э. в последней схватке за власть Октавиан нанес сокрушительное поражение в битве при Акции своему бывшему союзнику Марку Антонию и стал единовластным правителем не только в Риме и Италии, но и далеко за ее пределами. В 27 г. до н. э. он принял почетное имя «Август» («священный, величественный»), еще при жизни приобщившись к сонму богов. Положив конец гражданским войнам, Август прославился как человек, возвративший Италии мир (pax Augusta). Он представлял собой новый тип властителя, гениально соединившего авторитарную власть, способную поддерживать порядок и единство в империи, с законностью, основанной на уважении и соблюдении республиканских форм правления и на одобрении Сената. Хотя Август считался лишь «принцепсом» - первым человеком в республике, - на деле вся полнота государственной власти была сосредоточена исключительно в его руках. Созданная им политическая структура дала возможность объединить самые разные слои населения под общим лозунгом реставрации древних римских ценностей.

Возрождение древнего благочестия, уважения к старинным римским обрядам и религиозным церемониям становится отличительным признаком культурной и идеологической программы Августа,

116

который стремился укрепить нравственные устои государства путем возвращения к старым добрым нравам: умеренности, трудолюбию, благочестию, уважению к долгу, целомудрию.

«Восстановленная республика» (res publica restituta) смогла привести к соглашению сенатскую аристократию и всадническое сословие, наиболее пострадавшие от гражданских войн. При Августе были созданы условия для культуры, которая синтезировала ценности прошлого (носителем и хранителем их выступал римский нобилитет) и достижения последних бурных десятилетий (выразителем их стали всадники).

Новый политический строй и порожденная им культура способствуют тому, что в это время Рим быстро приобретает внешний облик эллинистических столиц. Восстанавливаются старые и воздвигаются новые храмы, строятся форум, базилика, театр, мосты и дороги, многочисленные портики, проводятся акведуки, разбиваются сады и парки. Архитектурным великолепием и благоустройством Рим теперь уже не уступает прославленным центрам мировой культуры. В него устремляются греческие ученые, философы, писатели, художники.

По примеру эллинистических монархов принцепс создает библиотеки и, видя в литературе средство формирования общественного мнения, поощряет поэтов и прозаиков. К тому времени в Риме уже существовали частные библиотеки. В 167 г. до н. э. знаменитый полководец Луций Эмилий Павел привез в Рим библиотеку македонского царя Персея. Его примеру последовал Сулла. В 86 г. до н. э. он вывез из захваченных им Афин библиотеку философа-перипатетика Апелликона, в которой были почти все сочинения Аристотеля и Феофраста. В 71 г. до н. э. во время войны с Митридатом полководцу Лукуллу досталась в качестве военного трофея огромная библиотека. Позже она была привезена в Рим.

Известно, что библиотеки имелись в домах Варрона, Цицерона, его брата Квинта, Аттика. Уникальное собрание эпикурейских текстов находилось на геркуланской вилле Луция Кальпурния Пизона, на дочери которого был женат Юлий Цезарь.

Несмотря на богатство собранных в них книг, частные библиотеки не могли удовлетворить полностью даже их владельцев. Так, Цицерон был вынужден обратиться к своему другу Аттику с просьбой воспользоваться его библиотекой, поскольку в его собственной недоставало некоторых сочинений Варрона (письма «К Аттику», 4, 14, 1).

Изготовление рукописной книги обходилось дорого. Только очень обеспеченные люди могли себе позволить покупку интересующей их книги. Потребность в публичной библиотеке назрела давно. Еще Цезарь намеревался открыть таковую и даже поручил ее устройство Марку Варрону. Смерть Цезаря не позволила осуществить этот замысел, и первая публичная библиотека в Риме была учреждена лишь в 39 г. до н. э. Азинием Поллионом. Вторая была основана Октавианом в 28 г. до н. э. в храме Аполлона Палатинского, еще одна открылась в 23 г. до н. э. в портике Октавии, названном в честь сестры Августа. Во всех трех хранились книги как на латинском, так и на греческом языках, и все они были доступны для широкой публики.

Главой Палатинской библиотеки Октавиан назначил своего вольноотпущенника Юлия Гигина, прославившегося научными трудами по сельскому хозяйству, географии, религии. Выбор, сделанный принцепсом, весьма знаменателен, поскольку предвосхищает тенденцию, характерную для императоров династии Юлиев-Клавдиев, доверявших ответственные посты при дворе и в государственном управлении бывшим рабам.

С ростом числа библиотек увеличился спрос на книги, что, в свою очередь, послужило толчком к расцвету издательской и книготорговой деятельности в Риме. Первый римский книгоиздатель, о котором мы имеем сведения, - Тит Помпоний Аттик (умер в 32 г. до н. э.). Он располагал большим штатом высококвалифицированных рабов-переписчиков и снискал известность публикацией и распространением сочинений Цицерона. Издания, вышедшие из мастерских Аттика, считались образцовыми. Они славились точностью текста и тщательностью изготовления. Крупными издателями были братья Сосий, выпускавшие стихотворные сборники Горация. Тиражи книг, пользовавшихся повышенным спросом, доходили иногда до 1000 экземпляров.

Судя по высказываниям Цицерона и Горация, издатели занимались одновременно и книготорговлей, что было весьма прибыльным делом. О размахе книжной торговли в I в. до н. э. сообщают сами авторы: Катулл (14, 17), Цицерон («Филиппики», 2, 9, 21), Гораций («Сатиры», 1, 4, 71; «Наука поэзии», 345, 373), - свидетельствуя о существовании в Риме самых настоящих книжных лавок (tabernae librariae), где можно было приобрести и книжную новинку, и подержанный свиток.

Несмотря на то что книги сделались предметом торговли, сами писатели материальной выгоды из этого не извлекали. Возможно, они получали разовое вознаграждение в виде некоторой суммы в момент передачи своего сочинения издателю. Авторского права в современном смысле этого слова еще не существовало. Чьей-либо собственностью опубликованное однажды сочинение уже не считалось.

Чтобы иметь возможность для спокойной творческой работы, многие авторы, особенно малоимущие, вынуждены были искать покровителей среди влиятельных и богатых римлян. Отсутствие у писателей материально-правовой базы стало причиной того исключительного значения, какое приобретает в это время меценатство. Возникшее еще при Птолемеях в Александрии, покровительство искусству и литературе связано с именем Мецената, фигуры в высшей степени замечательной, являющейся как бы символом всей римской культуры этой эпохи.

117

Гай Цильний Меценат (Gaius Cilnius Maecenas) - богатый римский всадник, выходец из знатного этрусского рода, близкий друг и соратник Августа. В годы гражданской войны Меценат находился рядом с Октавианом, был посредником при заключении его кратковременных перемирий с Антонием в Брундизии в 40 г. до н. э. и Таренте в 37 г. до н. э. После окончательной победы Октавиана Меценат, не принимая официальных должностей, оставался его советником по вопросам идеологии и культуры. Прозорливый проводник культурной политики Августа, он содействовал развитию такой литературы, которая способствовала бы воспитанию широких народных масс в духе идеологии принципата.

Меценат собрал вокруг Августа лучших поэтов того времени; в его кружок входили такие поэты, как Вергилий, Гораций, Проперций, Варий Руф, Валгий Руф, Домиций Марс. Он был не только их покровителем, но и вдохновителем. Обладая редкой способностью обнаруживать в других людях дарование, Меценат умел и предвидеть, в каком направлении будет развиваться тот или иной талант, и тактично помочь его становлению. О нем хорошо сказал Марциал: достаточно иметь таких людей, как Меценат, чтобы в римской литературе не переводились Горации и Вергилии (8, 55(56), 5).

Другой литературный кружок сформировал Марк Валерий Мессала Корвин (Marcus Valerius Messala Corvinus). В 42 г. до н. э. он сражался при Филиппах в войске Марка Брута. После разгрома республиканцев перешел на сторону Августа и в 31 г. до н. э. был консулом. Мессала пробовал свои силы в буколической поэзии на греческом языке, но гораздо больших успехов достиг как оратор. Его кружок посещали Тибулл, Лигдам, Сульпиция, Овидий и другие поэты.

Поборником и почитателем образования и литературных занятий был и Гай Азиний Поллион (Gaius Asinius Pollio), занимавший видное место в культуре своей эпохи. Он был другом поэта Катулла, а затем Вергилия, посвятившего ему 6-ю эклогу, написанную в год консульства Азиния Поллиона (40 г. до н. э.). Сторонник сначала Цезаря, потом Антония, с приходом к власти Августа он оставил политическую деятельность, чтобы целиком посвятить себя литературе. Своим современникам Поллион был известен как трагический поэт и литературный критик, но в большей степени он прославился как историк и оратор.

Заслугой Азиния Поллиона, помимо основания первой в Риме публичной библиотеки, является то, что он положил начало «рецитациям» (recitationes) - публичным чтениям, в которых авторы знакомили приглашенных любителей литературы со своими произведениями еще до их публикации. В отличие от Мессалы, в кружке которого культивировалась оторванная от общественной жизни поэзия, Азиний Поллион стремился содействовать развитию красноречия и историографии, двух отраслей литературы, которые были любимы и популярны гораздо больше в эпоху Республики, нежели в эпоху культурной политики Августа.

Если раньше литература и культура находились в руках привилегированных кругов, всеми силами отстаивавших свое право главенствовать в духовной жизни Рима, то теперь, с проникновением во все сферы общественной деятельности «новых людей» всаднического сословия, представителей торгово-денежного капитала, старая знать была вынуждена отказаться от некоторых своих притязаний, в частности на руководящую роль в литературе.

В эпоху Республики литературная деятельность служила для правящей верхушки «досугом» (otium) или, как для Цицерона, утешением в политических неудачах. При Августе она становится единственным занятием тех слоев римского общества, которые живут в тени меценатства, охотно уступая принцепсу и его министрам все заботы о государстве, оплачивая свой покой тем, что на все лады прославляют величие Рима и восстановленный в Италии мир.

Поэты этой эпохи принадлежат к поколению, на собственном опыте познавшему тяготы гражданских войн, и потому прославление великого Рима и мира, олицетворением и гарантом которого является Август, выглядит у них абсолютно искренним. И Вергилий, и Гораций, и Проперций действительно благодарны принцепсу, которому они обязаны своим «досугом», отвечающим их самому сокровенному желанию жить в тиши и писать стихи.

Отношение к поэту в римском обществе в корне меняется. Это уже не отщепенец и шарлатанствующий гуляка, каким его выставлял во II в. до н. э. Катон Старший, а личность, пользующаяся всеобщим уважением и любовью (Светоний. «Вергилий», 11; Гораций. «Оды», 4, 3, 22). Произведения поэтов звучат в залах рецитаций и изучаются в школах (Светоний. «О грамматиках», 16); их книги тиражируются и заполняют полки библиотек и книжных лавок. И это при том, что, по уверению самих поэтов, их стихи обращены к узкому кругу избранных ценителей, образованных читателей, искушенных в литературе. (Достаточно вспомнить горациевское odi profanum vulgus «я ненавижу невежественную чернь» - «Оды», 3,11; ср.: 2, 16, 30-40, а также «Послания», 1,19, 37). Поэзия Горация, Вергилия, Проперция - это поэзия элиты, и как таковая она мало подходит для использования в целях массовой пропаганды.

На фоне необычайного расцвета поэзии особенно заметен упадок красноречия, достигшего своей вершины в ораторской деятельности Цицерона. Теперь, когда государством управляет фактически один принцепс, политическое красноречие навсегда лишается почвы и, покинув комиции (Народное собрание) и курию (место заседания Сената), укрывается в стенах риторических школ. Продолжая оставаться важнейшей частью образования, риторика утрачивает связь с жизнью, превращаясь из средства обучения в самоцель. Отныне, чтобы послушать оратора, отправляются не на форум, а в школы, значение которых в культурной жизни Империи постоянно возрастает.

Выступления модных ораторов посещала в значительной степени та же самая публика, что и залы рецитаций. Таким образом, границы между риторикой и поэзией стираются. Известно, например, что в

118

молодости любил декламировать Овидий. Его декламации, по свидетельству Сенеки Старшего, уже тогда рассматривались как стихи в прозе («Контроверсии», 2, 2, 8). Главным в красноречии становится не содержание, а форма. Чтобы завоевать публику, ораторы обращаются к стилистическим приемам азианского красноречия с его короткими, построенными на антитезах фразами, повышенной патетичностью и звуковыми эффектами.

Изменение политической ситуации отразилось и на философии. Август, рядом с которым постоянно находились два философа-стоика: Арей Дидим и Афинодор из Тарса, - проявлял живой интерес к философским учениям и даже написал сочинение под названием «Поощрение к философии». Предпочтение, которое Август оказывал представителям стоической школы, имеет политический смысл. Согласно стоикам, Вселенной управляет Божество, Высшее разумное начало, Мировой разум. На земле осуществление этой функции в масштабах государства берет на себя Август как первый человек в Республике (princeps rei publicae). Он вынужден руководить людьми и событиями, чтобы обуздывать порок и поощрять добродетель. Таким образом, было найдено философское обоснование монархической сущности нового режима.

Впоследние десятилетия существования Республики огромную популярность в Риме приобретает философия Эпикура. Эпикурейцы проповедовали полную изоляцию от общественной жизни и призывали к познанию законов природы. Ни в какие другие высшие добродетели эпикурейцы не верили, делая уступку лишь дружбе. Антиобщественная направленность эпикуреизма выразилась, в частности, в популярном эпикурейском девизе «Живи незаметно». Особое распространение это учение получило среди тех слоев римского общества, которые были утомлены гражданскими войнами. Философией Эпикура увлекались члены кружка Мецената.

Философия перестает быть привилегией и занятием немногих людей, как некогда в эпоху Сципионов. Она пронизывает всю римскую культуру. Уже и женщины интересуются ею: Ливия Друзилла, жена императора Августа, Гельвия, мать Сенеки Младшего, и др. Теперь в философии, как и в религии, ищут главным образом средство для достижения личного счастья и утешения в жизненных невзгодах.

Немало римлян было захвачено учением Квинта Секстия. Он отказался от политической карьеры и основал философскую школу, в которой занимались не теоретическими исследованиями, а практическим освоением добродетели. Постоянный самоанализ и воздержание от мясной пищи сближали последователей Секстия с приверженцами стоицизма и пифагореизма. Призыв Секстия к самоограничению и каждодневной работе над собой был услышан многими римлянами.

Вэпоху Августа первостепенное значение приобретает поэзия, наиболее подходящая форма для прославления новых идеалов. Поэтическая техника и искусство стихосложения достигают совершенства. Лучшие поэты этого времени: Вергилий и Гораций - по праву считаются создателями классического языка латинской поэзии.

Ключевая проблема поэтической теории августовского классицизма -соотношение дарования (ingenium) и науки (ars) - получает компромиссное решение в горациевском «Послании к Пизонам». Ars, центральное понятие александрийской и неотерической поэтики, уже не противопоставляется, как прежде, традиционному представлению о поэте как vates - «пророке» и носителе божественного духа. Поэты эпохи Августа успешно преодолевают крайности неотеризма: увлечение мифологической ученостью и неумеренное экспериментаторство над формой. В отличие от неотериков, они ориентируются преимущественно на классическую, а не на эллинистическую поэзию греков и все решительнее склоняются

ктеоретическим установкам Аристотеля, придававшего поэзии большое общественное значение. Переосмысление теории поэтического искусства выливается в установление жанровых канонов,

что, однако, не исключало взаимопроникновения разных жанров. Так, в лирику Горация и в элегические стихотворения Проперция проникают темы и мотивы эпической поэзии, а в эпос Вергилия - драматические и лирические элементы.

Несмотря на решительный отказ от всякой общественной деятельности, о котором любят объявлять поэты, они, как истинные художники, не могли остаться в стороне от кипевшей вокруг жизни, вольно или невольно отражая в своих произведениях идейную атмосферу времени. Поначалу это выражалось у них в форме recusatio, то есть поэзии отказа: поэт уклоняется от предложения влиятельного лица воспеть современные события, при этом он ссылается на свой слабый поэтический дар и неспособность слагать хвалебные гимны (Вергилий. «Буколики», 6, 1-8; Гораций. «Оды», 1, 6; «Сатиры», 2, 1, 10-15; «Послания», 2, 1, 250-259; Проперций, 2, 1).

Отношение поэтов к Августу и его деятельности, поначалу весьма сдержанное, мало-помалу становится сочувственным, а со временем - откровенно восторженным. В этом плане показателен творческий путь Вергилия. Вначале он категорически отказывается писать на заданные темы актуальной политики («Буколики»), затем смягчает свою позицию и, откликаясь на просьбы Мецената, пишет поэму о сельском хозяйстве («Георгики») и завершает свою поэтическую деятельность прославлением Рима и Августа («Энеида»). Это не уступка настояниям Мецената и принцепса, а понимание важности проводимых в государстве реформ.

Однако не все начинания Августа находили у поэтов поддержку. Так, вместо того чтобы содействовать возрождению римского театра (попытки Августа в конечном счете успеха не имели), Гораций заявляет, что принцепсу следует поощрять скорее лирическую поэзию, имеющую элитарное назначение, нежели обращенные к массам сценические виды искусства.

119

Стремясь укрепить свой авторитет среди самых широких слоев римского населения, такой дальновидный политик, как Август, не мог не заботиться о народных зрелищах. Из Тацита («Анналы», 1, 54) и Светония («Август», 45) мы знаем, с каким вниманием относился принцепс к общественным играм, цирковым и театральным представлениям и другим мероприятиям для развлечения толпы.

При Августе возобновляются давно забытые Троянские игры, в которых участвовали юноши только из знатных семей. Эти игры воспел Вергилий («Энеида», 5, 545-603). В 17 г. до н. э. с большой пышностью справляются Секулярные (Вековые) игры. На них был исполнен гимн, написанный специально для этого события Горацием. В 11 г. до н. э. в Риме был открыт театр Марцелла, названный в честь племянника и зятя Августа, умершего в юном возрасте. Строительство, начатое еще при Юлии Цезаре, было завершено спустя несколько десятилетий.

Театру Август придавал первостепенное значение, так как считал его важным средством общественного воздействия. По свидетельству Светония, принцепс с увлечением взялся за сочинение трагедии «Аякс», но, не совладав с трагическим слогом, уничтожил написанное («Август», 85). В жанре трагедии пробуют силы Азиний Поллион, Варий, Овидий, в жанре комедии - Фунданий и вольноотпущенник Мецената, грамматик Гай Мелисс, который пишет «трабеаты» (комедии из всаднической жизни). Трагедия Вария «Фиест», поставленная в 29 г. до н. э. на триумфальных играх, получила одобрение Октавиана, наградившего автора денежной премией.

Август поддерживал не только традиционный театр, но и входившую в моду пантомиму, танцевальное представление с музыкой и пением. Самыми знаменитыми актерами пантомимы были Бафилл из Александрии и Пилад из Киликии; первые упоминания о них относятся к 22 г. до н. э. Эти представления, очень скоро вытеснившие все другие театральные жанры, были настолько популярными, что Август, находясь на смертном одре, спросил друзей, хорошо ли он сыграл пантомиму жизни (Светоний. «Август», 99).

Равновесие между властью и культурой, уже по самой своей природе хрупкое и ненадежное, оказалось кратковременным. После 23 г. до н. э., когда был раскрыт заговор, возглавляемый шурином Мецената - Луцием Теренцием Муреной, отношения между Августом и Меценатом утрачивают прежнюю доверительность. С укреплением единоличной власти принцепс все меньше нуждается в поэтах, которым остается лишь сетовать на его охлаждение к поэзии (Гораций. «Послания», 2, 1, 224-229). В последние годы правления Августа начинаются открытые гонения на писателей: отправлен в ссылку Овидий, осуждены на публичное сожжение книги историка Тита Лабиена, изгнан из Рима оратор Кассий Север. К тому времени уже ушли из жизни классики римской поэзии Вергилий, Гораций, Тибулл, Проперций; не было в живых и их покровителей - Мецената и Мессалы.

Главная заслуга поэтов эпохи Августа заключается в том, что им удалось поднять латинскую поэзию на головокружительную высоту. Эти поэты чувствуют себя прямыми наследниками и продолжателями великой греческой литературы, более того, стремятся ее превзойти. Желая иметь своего Гомера, Гесиода, Каллимаха, они вступают в открытое соперничество с греческими поэтами (Вергилий. «Георгики», 2, 176; Гораций. «Оды», 3, 30, 13-14; Проперций, 2, 34, 66; 4, 1, 64): в заимствованные у греков формы вносят национальное содержание и с необычайной экспрессивностью раскрывают в стихах свое мироощущение, отражающее идеологическую атмосферу времени.

Благодаря стараниям римских поэтов и прозаиков латинский язык становится средством распространения цивилизации в самых отдаленных уголках огромной империи. Теперь культурное влияние Рима не уступает его политическому авторитету: Цель, поставленная Августом перед писателями, была, таким образом, достигнута.

120