ЧАСТЬ VI

ЛИТЕРАТУРА ПОЗДНЕЙ ИМПЕРИИ

Глава LIII

ИСТОКИ И СТАНОВЛЕНИЕ ХРИСТИАНСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Язычество и христианство

Во II в. заявляют о себе христианские писатели, между тем как языческая литература оскудевает, ограничиваясь по преимуществу наукой и риторикой. Лишь на короткое время в IV в. языческая литература еще попытается напомнить о себе, чтобы затем уже окончательно уступить место христианской литературе, питаемой идеалами новой религии, требующей от верующих внутреннего обновления, высокой духовности и любви ко всем людям. Нравственные ценности христианства привлекают к себе многих представителей образованной верхушки, которые в условиях всеобщего кризиса Империи испытывают разочарование в традиционной религии и в учениях старых философских школ.

Христианство уже готовилось торжествовать победу, когда в середине III в. император Деций попытался остановить ход истории, объявив новую религию вне закона: собрания верующих были запрещены, духовенство подверглось жесточайшим репрессиям. Однако эти меры не достигли своей цели. Церковь сокрушить не удалось.

Вначале IV в. очередное наступление на Церковь предпринял император Диоклетиан. С января 303

г.по январь 304 г. были изданы четыре указа, направленные против христиан: полностью запрещались все христианские богослужения, священные книги и церковные здания уничтожались, все духовенство подлежало аресту, поклонение и жертвы языческим богам провозглашались обязательными для всех граждан Империи. Тогда были замучены тысячи верующих. Преследования христиан прекратились при императоре Константине, который не только искренне принял христианство, но и делал все для его развития. В 313 г. он обнародовал Миланский эдикт о веротерпимости, предоставлявший христианам право распространять свое учение и обращать других членов общества в свою веру.

Расцвет христианской литературы приходится на IV век, получивший название «золотого века» патристики. Он прославлен именами выдающихся писателей: Отцов Церкви Амвросия Медиоланского, Иеронима Стридонского, Аврелия Августина, поэтов Пруденция, Павлина Ноланского и др. В это время полностью формируются основные жанры христианской литературы: проповедь, послание, трактат, житие, хроника, гимн. Полемика с еретиками и раскольниками придает литературе этого периода особую остроту и динамичность.

Латинская христианская литература Африки, Италии, Галлии, несмотря на региональные особенности, обладает гораздо большим единством, нежели христианская литература на Востоке. В отличие от восточно-христианских писателей, сосредоточенных главным образом на решении отвлеченных теоретических проблем, латинские авторы, отражая в сугубо духовной сфере присущий римлянам практицизм, предпочитают заниматься конкретными вопросами, напрямую связанными с повседневной жизнью.

Первые памятники латинской христианской литературы

Христианская литература на латинском языке рождается довольно поздно. Первые оригинальные произведения появляются лишь в конце II в., то есть почти через полтора столетия после прибытия в Италию апостолов Павла и Петра.

Объясняется это тем, что проповедь Евангелия велась вначале на греческом языке, считавшемся долгое время официальным языком Римской Церкви. Греческий язык издавна был языком культуры и оставался им как в самой Италии, так и в других регионах западной части Империи, в Галлии и в Африке, что подтверждается многочисленными эпиграфическими находками и сочинениями писателей, считавших себя римлянами, но писавших свои книги по-гречески. Например: италик Элиан, галл Фаворин, африканцы Фронтон и Апулей, которые одинаково хорошо владели обоими языками, философ-стоик Анней Корнут и, наконец, император Марк Аврелий, автор знаменитых «Размышлений».

Потребность в христианской литературе на латинском языке возникает с увеличением числа прозелитов вне иудейских общин, среди которых было много людей, не знавших греческого языка. Но даже когда о себе заявили такие видные авторы, как Тертуллиан и Минуций Феликс, в Италии еще находились

263

церковные деятели, продолжавшие пользоваться греческим языком, например Ипполит Римский.

Самые ранние памятники новой литературы - латинские переводы Священного Писания, цитаты из которого у христианских писателей III—IV вв. были вполне обычным явлением. Библия цитируется ими в их собственном или, что случается чаще, в уже существующих переводах. Из них наибольшей известностью пользовались переводы, сделанные в Африке - Afra и в Италии - Itala (оба II века). В основу того и другого был положен греческий перевод «семидесяти толковников» - Септуагинта (Septuaginta), предпринятый, согласно легенде, 70 александрийскими евреями в годы царствования монарха эллинистического Египта Птолемея II Филадельфа (285-246 гг. до н. э.).

Лучший латинский перевод Ветхого Завета, сверенный с еврейским оригиналом, был осуществлен в IV в. Иеронимом и впоследствии получил название «Вульгата» (Vulgata).

Эти и другие переводы имели огромное значение для формирования церковной латыни и, следовательно, для развития христианской литературы на латинском языке.

Также с переводов в свое время начиналась и классическая литература римлян. Но если первые римские поэты переводили греческие произведения очень вольно, то латинские переводчики Библии передавали текст буквально, сохраняя, по возможности, даже порядок слов. «В Священном Писании, -указывает Иероним, - даже порядок слов есть тайна» («Письма», 57, 5).

Несвойственное римской переводческой традиции следование букве подлинника вынуждало христианских переводчиков приспосабливать латинский язык к нормам и строю библейской поэтики: создавать неологизмы и лексические кальки, вводить термины, заимствованные у греков (apostolus, baptisma, diabolus, ecstasis и т. д.) или восходящие к еврейскому языку (hosanna, pascha). По библейским моделям, в основе которых лежит структура семитической фразы, строились синтаксические конструкции.

В результате перевод с греческого приобретал причудливый характер и экзотический колорит, чуждый природе латинского языка. Стремление переводчика к точному воспроизведению иноязычного текста приводило к чрезмерной усложненности слога, вызывавшей отвращение не только у язычников, но и у многих христиан, получивших риторическое образование и хорошо знавших классическую словесность.

Таким образом, перед христианскими писателями, жившими на Западе, сразу же встала задача - на основе литературной и разговорной латыни создать «специальный» язык, способный выражать содержание нового вероучения и служить литургическим целям.

В середине II в. на латинский язык переводится «Послание к Коринфянам» Климента Римского, с 88 по 97 г. возглавлявшего Римскую Церковь. Между 140 и 150 г. в Риме некий Герма написал апокрифическое сочинение «Пастырь». Содержащее пророчества и описания видений, оно стало очень популярным в христианской среде и почти без промедления было переведено на латынь. Из других переводов этого времени следует назвать «Учение двенадцати апостолов» («Дидахе») и «Послание Варнавы», в котором христианство противопоставлено иудаизму.

Из известных нам раннехристианских документов на латинском языке первыми по времени являются «Деяния скиллитанских мучеников» (Passio Sanctorum Scillitanorum) - сухой протокольный отчет о состоявшемся в Карфагене судебном процессе над 12 христианами из маленького городка Скиллия в проконсульской Африке. Все обвиняемые были осуждены и 17 июля 189 г. казнены.

Жанр «деяний мучеников» (acta martyrum) имеет прецеденты в языческой литературе. Это - рассказы о «кончине знаменитых людей» (exitus illustrium virorum), встречающиеся, например, в исторических сочинениях Тацита.

Содержащиеся в «Деяниях скиллитанских мучеников» мотивы: отказ от политеистических культов, обличение идолопоклонства, отстаивание христианской духовности - вскоре получат развитие в раннехристианской апологетике, в первую очередь в творчестве Тертуллиана.

264

Глава LIV

АПОЛОГЕТЫ: ТЕРТУЛЛИАН И МИНУЦИЙ ФЕЛИКС

Тертуллиан

Величайший латинский апологет и создатель языка христианского богословия Квинт Септимий Флорент Тертуллиан (Quintus Septimius Florens Tertullianus) родился между 150 и 170 г. в Карфагене, в семье военного. Получил неплохое образование: изучал юриспруденцию, риторику, философию. Одинаково хорошо знал латынь и греческий. Некоторое время жил в Риме, занимаясь адвокатской деятельностью. По признанию самого Тертуллиана, молодость его была довольно бурной. Приблизительно в 194 г. Тертуллиан, вернувшись в Африку, обратился в христианство. К обращению его побудили героизм христианских мучеников и чтение Писания. Потом в течение ряда лет он был пресвитером в Карфагене (Иероним. «О знаменитых людях», 53).

Суровость и нетерпимость, свойственные Тертуллиану, приводят его к монтанизму, к которому он начал склоняться задолго до своего официального разрыва в 213 г. с Церковью. Основателем секты монтанистов был фригиец Монтан, начавший проповедовать в конце 150 г. Предсказывая близкий конец света, он требовал от своих последователей абсолютного нравственного ригоризма, отказа от брака и добровольного мученичества. Однако с монтаниста-ми Тертуллиан в конце концов порывает и создает свою секту «тертуллианистов», существовавшую до начала V в.

Год смерти писателя неизвестен. Последние сведения о нем относятся к 220 г.

По свидетельствам Иеронима и Августина, сочинения Тертуллиана сохраняли свою актуальность на протяжении нескольких веков. Значительная часть написанного им уцелела - случай исключительный для автора, объявленного еретиком.

Апологетические сочинения

До нас дошло 31 сочинение Тертуллиана, которые по традиции делятся на три группы: апологетические, практико-аскетические и догматико-полемические. Их основные темы - полемика с еретиками, критика язычества, защита и прославление христианства.

Свое первое сочинение, «К язычникам» (Ad nationes), он написал в 197 г. Оно состоит из 2 книг и имеет форму апологетического трактата. Апология -специфический жанр христианской литературы, предназначенный для защиты нового вероучения перед языческой аудиторией. 1-я книга трактата посвящена обвинению язычников в ненависти к христианам. Ее причина - в их неосведомленности в христианском учении, о котором они судят на основании вздорных слухов и нелепейших измышлений. 2-я книга содержит критику языческих богов, мифов и суеверий.

Значительную часть этого трактата Тертуллиан воспроизвел в своем знаменитом сочинении «Апологетик» (Apologeticum), написанном спустя несколько месяцев. Писатель обращается здесь к правителям провинций, в первую очередь Африки. В сущности, «Апологетик» - это не что иное, как проведенная по всем правилам правовой аргументации судебная защита христиан, несправедливо обвиняемых в явных и скрытых преступлениях. Что касается обвинения в тайных преступлениях (facinora occulta) - убийстве младенцев и кровосмешении, то они и беспочвенны, и нелепы и являются злонамеренной клеветой, возводимой на христиан из-за незнания подлинного положения дел. Из явных преступлений (facinora manifesta) Тертуллиан задерживается главным образом на обвинении в оскорблении римских святынь (crimen religionis) и на обвинении в оскорблении величества (crimen maiestatis), то есть на отказе христиан почитать римских богов и участвовать в государственном культе императора.

Выдвигаемые против христиан обвинения не имеют под собой никаких оснований. Преследовать же их только из-за одного имени противозаконно. Жизнь христиан чиста и непорочна и проходит в молитве, объединяющей всех гонимых за веру, во имя которой они готовы на лишения и муки. Хотя христиане не верят в божественность императора, они, тем не менее, ему повинуются и искренне желают блага.

В заключении (главы 45-50) Тертуллиан пишет о том, что христиане стойко переносят страдания, уповая на жизнь вечную, которая ожидает их после смерти. Эта убежденность является гораздо более возвышенной, чем «культ доблести», ради которой призывали страдать своих соотечественников Цицерон и Сенека Младший. Репрессивные меры против христиан бесполезны, потому что мученичество для них - радостно: в нем дающее новые всходы семя Церкви (semen est sanguen Christianorum «кровь христиан - это семя»).

«Апологетик» имел большой резонанс и вскоре был переведен на греческий язык, что случалось довольно редко. Вне всякого сомнения, это литературный шедевр Тертуллиана. В трактате содержатся, помимо прочего, ценнейшая информация о римских законах, применяемых против христиан, а также

265

сведения о некоторых языческих обрядах. В нем намечены многие апологетические темы, которые будут развернуты Тертуллианом в специальных сочинениях.

Так, мысль писателя о том, что «душа по природе своей христианка» (anima naturaliter Christiana), впервые прозвучавшая в «Апологетике» (17, 6), получает свое развитие в небольшом сочинении «О свидетельстве души» (De testimonio animae), написанном в том же 197 г. Душа, по словам Тертуллиана, свидетельствует о существовании Бога, ибо в ней говорит сама природа, сотворенная Богом. Путь души к христианству естествен, поскольку это путь к источнику ее рождения - Богу. Нет необходимости искать доказательства христианской истины в сочинениях языческих философов и поэтов. Только свидетельства души заслуживают нашего внимания.

В то время как современник Тертуллиана Минуций Феликс утверждает, что уже древнегреческие философы предвосхитили христианство, автор «Апологетика» решительно заявляет о бесполезности всех языческих учений:

«Что общего между философом и христианином? Между учеником Греции и учеником Неба? Между искателем истины и искателем вечной жизни?»

(«Апологетик», 46, 18).

За аргументацией в защиту христиан Тертуллиан обращается не к греческой философии, а к традиционному римскому праву, воспринятому как первый шаг к универсальной справедливости, высшее выражение которой -христианское учение. Если у предшествующих греческих апологетов - Аристида, Юстина, Феофила и других - защита выглядела как просьба к императору, то у Тертуллиана она напоминает скорее манифест, отстаивающий право человека на свободу совести.

Практико-аскетические сочинения

Между 198 и 206 г. из-под пера писателя появляется целая серия сочинений, разъясняющих христианские таинства и обряды: «О крещении» (De baptismo), «O молитве» (De oratione), «O покаянии» (De paenitentia). Тогда же выходят в свет его аскетические трактаты, в которых определяются основы христианского поведения: «О женском убранстве» (De cultu feminarum) в 2 книгах, «К жене» (Ad uxorem) в 2 книгах, «О стыдливости» (De pudicitia). Все они адресованы читателям христианам.

Как моралист, Тертуллиан глубоко озабочен нравственным обликом христианок, запрещает им наряжаться и пользоваться косметикой, ибо истинное украшение христианки - целомудрие и стыдливость. Вот, например, каким призывом к женщинам завершается трактат «О женском убранстве»:

«Будьте же украшены, как пророки и апостолы, взяв от скромности блеск, от стыдливости - румянец, подкрасив глаза застенчивостью, губы - молчанием, нося в ушах слово Божье, а на шее - иго Христово. Склоняйте голову перед мужьями, и это будет вам лучшим украшением. Займите руки свои прядением и ноги свои удерживайте дома: от этого они сделаются более красивы, чем от избытка золота. Облеките себя шелком честности, виссоном целомудрия, пурпуром стыдливости. В таком наряде Бог полюбит вас» (2,13; перевод Э. Юнца).

Стремясь упорядочить жизнь христиан, Тертуллиан предлагает отказаться от всякого общения с языческим миром. В написанном около 200 г. сочинении «О зрелищах» (De spectaculis) он запрещает христианам посещать стадионы, цирки, театры, заявляя, что самое лучшее зрелище - предстоящий Страшный Суд. В своей инквизиторской суровости Тертуллиан доходит до того, что объявляет недозволенным для христиан занятие скульптурой, как связанное с идолопоклонством, и предлагает бросить ремесло, торговлю, государственную и военную службу (De idololatria «Об идолопоклонстве»). Чуждый христианскому гуманизму греческих Отцов Церкви, он отвергает всю языческую культуру, классическую литературу, философию, искусство.

Защищая ортодоксальную Церковь от врагов, Тертуллиан с неистовой яростью обрушивается на иудеев, в то время весьма активных в Северной Африке: «Против иудеев» (Adversus Iudaeos), и на многочисленных еретиков, подрывающих своими проповедями основы христианской религии, в частности на гностиков, одержимых идеей спасительного знания: «Скорпиак» (Scorpiace), «Против валентиниан» (Adversus Valentinianos).

В трактате «О прескрипции еретиков» (De praescriptione haereticorum), который является изложением общих принципов и как бы введением к полемике с многочисленными еретиками, рассматривается источник разных ересей, каковым, по мнению автора, являются философия и всякие умствования, искажающие истину, - ведь имеющим веру нет нужды искать чего-то другого. Еретики, утверждает Тертуллиан, не полномочны опираться на Писание, поскольку единственная наследница и хранительница истины и апостольского авторитета - Церковь и только ей принадлежит законное право разъяснять веру и толковать Писание.

Приблизительно в 208 г. Тертуллиан пишет трактат «О поощрении целомудрия» (De exhortatione castitatis), в котором осуждает, видимо, под влиянием монтанизма, повторные браки, считая их разновидностью прелюбодеяния и нарушением воли Божьей. Позже он вернется к этой теме в сочинении «О единобрачии» (De monogamia). Брак как таковой не запрещается Писанием, однако Тертуллиан видит в браке одно лишь плотское вожделение и потому всячески принижает его.

Цогматико-полемические сочинения

Самое большое произведение Тертуллиана - «Против Маркиона» (Adversus Marcionem). Оно состоит из 5 книг, над которыми писатель работал с 207 по 212 г.

266

Сын епископа, Маркион был виднейшим представителем христианского гностицизма. В годы правления Антонина Пия он появился в Риме и занял высокое место в Римской Церкви, но очень скоро порвал с нею и в 144 г. основал свою собственную «церковь». Маркион признавал существо-

вание двух Богов, один из которых - добрый и кроткий Бог, отец Иисуса Христа, а другой - Бог Ветхого Завета, грозный и воинственный судья. Для Маркиона ветхозаветный Бог - злой Бог, от власти которого пришел спасти людей Христос. Маркион исходил из обычного для гностических религий дуализма, то есть противостояния материи духу, и видел в Ветхом Завете торжество материи, тела, и потому закона. Он отвергал все новозаветные писания, кроме посланий Павла и Евангелия от Луки (ученика Павла), которые он «очищал» от «искажений» и «вставок», якобы сознательно внесенных иудеями.

Учение Маркиона, считавшего человеческую сущность Христа призрачной, получило широкое распространение, и, хотя Тертуллиан подверг его сокрушительной критике, христианским полемистам еще в IV веке приходилось бороться с «маркионитами».

В те же годы, когда создавался трактат «Против Маркиона», Тертуллиан вел ожесточенную полемику с гностиками (Маркионом, Валентином и другими) по вопросу телесности Христа. В трактатах «О плоти Христа» (De carne Christi) и «О воскресении плоти» (De resurrectione carnis) он доказывает, что облечение Иисуса в человеческую плоть является важнейшим залогом его воскресения.

Язык и стиль

Монтанизм с его внушающей ужас аскетической жертвенностью и высокомерным презрением к слабостям человеческой плоти во многом определил характер тертуллиановских произведений, которым явно недостает христианской кротости, смирения и милосердия. Пронизанные гневом и страстностью, сочинения Тертуллиана так же воинственны и бескомпромиссны, как и их автор.

Тертуллиан - из числа тех, кто атакует, а не обороняется. Он хорошо усвоил, что лучшая защита - это нападение. Всегда готовый к сражению, он стремится унизить и смешать с грязью всех, кого он считает врагами христианства. Его ирония, убийственная, не знающая никакой пощады, сродни уничтожающей язвительности сатир Ювенала.

«Неистовый человек» (vir ardens), по определению Иеронима («Письма», 84,2), яркий и сильный полемист, Тертуллиан использует все средства, предоставляемые ему классической риторикой. Его проза, имеющая в основе своей ритмический характер, изобилует клаузулами, параллелизмами, ассонансами и напоминает изысканный стиль Апулея. Однако побудительные стимулы у Тертуллиана другие. Он охвачен страстью столь пылкой и мучительной, что заставляет нас вспомнить Сенеку Младшего, Ювенала, Тацита.

Тертуллиан обогатил латинский словарь терминами, взятыми из языка греческой Церкви (episcopus, baptisma, clerus, ecclesia, evangelium и др.). Иногда он пытается передать греческую христианскую лексику средствами латыни. Так,

вместо латинизированных греческих слов baptizzare «крестить» и mysterium «таинство» он употребляет привычные -tingere и sacramentum, наделяя их новыми значениями. Впервые в латинской патристике Тертуллиан начал использовать слово Trinitas («Троица», «Троичность») и многие другие термины.

«Сколько слов - столько мыслей» (Quod paene verba, tot sententiae),- сказал o нем в 30-х гг. V в. монах Викентий Леринский («Наставления», 18). Действительно, его чеканные формулировки содержательны и легко запоминаются. Чтобы предельно заострить мысль, писатель прибегает к парадоксальным формулам. Из них самая знаменитая - следующая:

Crucifixus est dei filius, non pudet, quia pudendum est Et mortuus est dei filius; prorsus credibile est, quia ineptum est. Et sepultus resurrexit; certum est, quia impossibile est «Сын Божий распят -это не стыдно, ибо достойно стыда; и умер Сын Божий - это совершенно достоверно, ибо нелепо; и, погребенный, воскрес - это несомненно, ибо невозможно» («О плоти Христа», 5,4; перевод А. Столярова).

Эти слова стали источником широко известного выражения credo quia absurdum «Верю, потому что нелепо», ошибочно приписываемого Тертуллиану, однако передающими самую суть религиозного опыта писателя, глубоко убежденного в том, что человеку дарует спасение не какое-то особое знание, доступное немногим, как утверждают гностики, а только вера.

«Мученичество Перпетуи и Фелицитаты»

Долгое время Тертуллиану приписывалось сочинение под названием «Мученичество Перпетуи и Фелицитаты» (Passio Perpetuae et Felicitatis), повествующее o трагических событиях, имевших место в годы правления императора Септимия Севера (193-211).

В 202 г. в Карфагене были заключены под стражу катехумены, то есть люди, готовящиеся принять крещение: 20-летняя Вибия Перпетуя, ее служанка Фелицитата и еще трое юношей. Позже к ним присоединился Сатир, который и крестил в тюрьме всю эту группу. 7 ноября 203 г. арестованных казнили.

Дошедший до нас текст написан непосредственно по следам случившегося. Автор использовал автобиографические записи Перпетуи и заметки Сатира, которые они вели, находясь в заточении. Особое место занимают в них описания видений с рассказом о том, как души мучеников переносятся в райские сады, где их ласково встречает Господь.

О мучениях и героизме говорится без пафоса и прикрас. Нельзя без волнения читать о том, как юная Перпетуя, уже успевшая стать матерью (вскоре после ареста она родила сына), не страшащаяся ни пыток, ни смерти, по-детски боится темноты, тревожится за ребенка и переживает за отца, отчаявшегося понять свою дочь.

267

Записи Перпетуи и Сатира были систематизированы, отредактированы и завершены рассказом о казни. Текст дошел до нас на латинском и греческом языках, однако языком оригинала считается латинский. Это непритязательное повествование интересно, помимо прочего, тем, что мученичество предстает в нем как мистический опыт отождествления с распятым и воскресшим Христом.

Минуций Феликс

Марк Минуций Феликс (Marcus Minucius Felix) родился в Африке, оттуда приехал в Рим, где на рубеже II-III вв. прославился как адвокат. Его обращение в христианство произошло, возможно, еще на родине. Из сочинений Минуция уцелело только одно - «Октавий» (Octavius), посвященное осуждению языческих предрассудков и одновременно защите и восхвалению христианства. Написано оно в форме контроверсии или, точнее, увещевательного диалога цицероновского типа.

Его содержание следующее. В один из дней осенних празднеств по берегу моря прогуливаются автор и два его друга: христианин Октавий и язычник Цецилий. Проходя перед статуей Сераписа, Цецилий посылает ей в знак религиозного благоговения поцелуй. Увидев это, Октавий упрекает Минуция, не сумевшего приобщить друга к истинной религии. Завязывается дискуссия. Цецилий горячо защищает веру в языческих богов и в резкой форме обвиняет христиан в политическом пораженчестве, невежестве, фанатизме, безнравственности и различных злодеяниях (главы 5-13).

Октавий отвечает на эти обвинения обстоятельно и спокойно, пункт за пунктом опровергая их. Начав с прославления мироздания, он доказывает существование единого Бога и абсурдность политеизма. Лучшие мыслители древности, говорит он, признавали монотеистические религии и бессмертие души, предвещая тем самым истинную веру. Нет никаких оснований обвинять

в гнусностях христиан, которые, воздвигнув в своем сердце алтарь, живут по справедливости и готовы на любые лишения и муки (главы 16-38).

Цецилий объявляет, что простая яркая речь Октавия, имеющая своей целью «не хвалу, а истину» (non laudi, sed veritati), убедила его. Минуций, избранный третейским судьей, выражает свое одобрение (главы 39-40).

Время создания этого произведения нам не известно. Однако исследователи обратили внимание на то, что «Октавий» близок по содержанию и способу выражения к сочинениям Тертуллиана «К язычникам» и «Апологетик». Обнаруженные текстуальные совпадения дают основания предполагать, что один автор зависел от другого, а поскольку Тертуллиан, несомненно, выделяется своей писательской самобытностью, чего нельзя сказать о склонном к подражательству Минуции, резонно допустить, что именно он послужил образцом Минуцию, а не наоборот, как считали долгое время. Таким образом, «Октавий» мог появиться не раньше 197 г. Однако такое заключение нельзя считать окончательным, а проблему полностью решенной.

«Октавий» отражает духовную атмосферу конца II в. и положение, в котором находилась тогда римская Церковь. Христианство, неудержимо проникая в народные массы, вызывало, как и во времена Тацита и Светония, открытую враждебность высших сословий.

С точки зрения формы «Октавий» является апологией, которой писатель придал диалогический характер. Продолжая традиции философских и риторических диалогов (от цицероновского «О природе богов» до тацитовского «Диалога об ораторах»), Минуций обращается преимущественно к образованным читателям, представляя христианство не как религию, а как некую новую философию, органично вытекающую из философских учений древности.

Образцом стиля и психологической обрисовки характеров ему служит Цицерон, источником стоических идей и риторических оборотов - Сенека Младший. Обстановка, изображенная в «Октавии», заставляет вспомнить Авла Геллия, который в «Аттических ночах» рассказывает о дискуссии на тему счастливой жизни, состоявшейся также в Остии (18, 1).

Художественное дарование Минуция Феликса обнаруживается уже в первых главах, в которых дается описание остийского побережья с беззаботно резвящимися у моря подростками. Эта умиротворяющая картина представляет собой идеальный фон для беседы религиозного содержания.

Стиль изложения отличается весьма редкой в апологетической литературе изысканностью и вместе с тем простотой. Истина, по мнению Минуция Феликса, не нуждается в украшении:

«Чем безыскуснее речь, тем яснее доказательство, потому что оно не подкрашено пышностью красноречия и изяществом слов, но представлено в своей естественной форме по руководству истины» («Октавий», 16, 6).

268