Глава XIX

МИМ

Римский театр I века до н. э.

Вистории римского театра I в. до н. э. нужно различать зрелищный аспект, то есть все, что имеет отношение к устройству театрального здания, оформлению спектакля, игре актеров, и литературный, драматургический аспект. Изучаемый период в культурной жизни Рима отмечен, с одной стороны, бурным развитием театра, с другой - упадком традиционных драматических жанров. На театральных подмостках ставятся либо старые пьесы, либо тогата и литературная ателлана. Постепенно начинает входить в моду драматический мим.

Театральные постановки в Риме выполняли на первых порах, помимо развлекательной, религиозную функцию, но, поскольку они не были тесно связаны с культом и обрядом, как в классической Греции, то скоро сделались простым развлечением. В театр приходили главным образом отдохнуть и отвлечься от действительности.

Впоследний век Римской республики театр все чаще привлекает к себе внимание отдельных политических лидеров, чье влияние в обществе возрастает пропорционально падению авторитета сенатской аристократии. Успешно проведенное зрелище гарантировало его устроителю популярность среди самых широких народных масс. Кроме того, через театр устанавливалась связь с разными слоями римского населения, что могло быть использовано политическими деятелями для достижения своих целей. Поэтому на денежные затраты организаторы театральных зрелищ не скупились. Подобную щедрость проявляли при раздаче земель и подарков ветеранам только крупные полководцы, но они, как правило, и вершили политику

вРиме.

О возраставшем интересе к театральным спектаклям свидетельствует великолепие воздвигаемых в то время театров. К их числу относится временный деревянный театр, сооруженный в 99 г. до н. э. на средства Клавдия Пульхра. Этот театр выделялся своей богатой росписью. Задник его сцены был украшен изображениями картин природы. Невиданной роскошью отличались задники сцен, разрисованные по распоряжению Квинта Лутация Катула и Гая Антония, устроителей зрелищ в 69 и 62 г. до н. э. соответственно. В 55 г. до н. э. в Риме был построен первый постоянный театр. Он находился на Марсовом поле. Его зрительные места образовывали широкую парадную лестницу, ведущую к храму Венеры Победоносной. Спустя два года Гай Скрибоний Курион распорядился соорудить театр по оригинальному проекту. Это был театр, состоявший из двух полукруглых деревянных частей, которые могли вращаться. При помощи особого механизма они соединялись, образуя амфитеатр. Утром театральные представления могли происходить сразу в двух частях театра, которые в полдень превращались в большую арену для гладиаторских сражений (Плиний Старший. «Естественная история», 36, 15, 24).

В этих театрах продолжали ставить трагедии и комедии традиционного репертуара с соответствующими духу времени изменениями и дополнениями, например, намеками на злободневные события текущей политики. Иногда добавления делались для того, чтобы поразить зрителей пышностью театрального зрелища. Так, в комедии Плавта «Амфитрион» по ходу действия появлялась длинная процессия рабов, несущих Алкмене богатые трофеи.

Происхождение и характерные черты мима

Как уже отмечалось, в конце II в. до н. э. в Риме приобрели популярность театральные жанры, которые напоминали народные драматические формы, реалистически изображающие повседневную жизнь простых людей. Эти жанры бытовали среди низших, не отличавшихся искушенностью в литературе слоев италийского населения. Сначала на театральных подмостках утвердилась тогата и литературная ателлана, а несколько позже - мим. Появившись в Риме, по-видимому, во второй половине II в. до н. э., мим в I в. до н. э. становится любимым зрелищем римлян, вытесняя тогату и ателлану.

Это было время, когда новые лингвистические идеалы устраняли из литературы все, что казалось старомодным. Видимо, язык тогат и литературных ателлан действительно устарел, и не случайно многие фрагменты этих произведений дошли до нас благодаря грамматикам, обратившим внимание именно на архаичность стиля. Под влиянием александрийской литературной эстетики римские поэты предпочитают разрабатывать жанры, обращенные к утонченным знатокам поэзии.

Вытеснению с римской сцены драматических форм, освященных традицией, в какой-то степени способствовал цензорский эдикт 115 г. до н. э., изгонявший из римского театра зрелища греческого происхождения (Кассиодор. «Хроника», 2). Впрочем, на деле он почти не применялся. Как бы то ни было, к концу I в. до н. э. мим уже завоевал римскую сцену.

79

Предыстория мима не ясна и реконструкции не поддается. Слово mimus (букв. «подражание») - греческое и обозначает как сам жанр, так и его исполнителя. Первоначально мим сводился к имитации голосов животных и птиц и воспроизведению различных звуков, связанных с природными явлениями: грома, ветра, морского прибоя. Со временем мимами стали называть небольшие импровизированные сценки бытового содержания, «имитирующие» обыденную жизнь. Значительное место в них отводилось жестикуляции и мимике, поэтому актеры играли без масок.

Природа мима так же спорна, как и его происхождение. Ученые долго обсуждали, является ли мим формой драматически-декламационной или лирико-музыкальной. Несомненно одно: это была разновидность зрелищного искусства (а точнее, способ выражения), столь инстинктивная по своему характеру, что она легко могла появиться у любого народа, склонного, как греки и италийцы, к подражанию и импровизации.

Как сценическая форма мим берет начало в Греции. Оттуда через Сицилию и греческое население Южной Италии он проникает на Апеннинский полуостров, где находит для себя благодатную почву. Аналогией может служить ателлана, фесценнина и комедия, обретшие новую жизнь в творчестве Плавта, Помпония, Новия и др.

Что касается содержания мимов, утверждать здесь что-либо определенное трудно. Можно лишь сказать, что в них участвовали уже ставшие привычными на римской сцене комедийные персонажи, неверные жены, одураченные мужья, пронырливые рабы. Из чего можно заключить, что темы были довольно тривиальными: супружеские измены, любовные связи гетер, проделки рабов и рабынь. Изображение низменного быта сопровождалось сквернословием, побоями и разного рода непристойностями. В отличие от ателланы, показывавшей на сцене деревенскую жизнь, в мимах воспроизводились главным образом нравы горожан. По сути дела, мим - это не что иное, как комедийная сценка или серия сцен, но без сложной, как в комедии, интриги.

Простота развития сюжета является, по всей видимости, причиной того, что мимы долгое время не записывались, и даже тогда, когда они проникли в римскую литературу, их образцы, имевшие хождение среди широких народных масс, не получили письменной фиксации. Однако некая «канва», по которой актеры импровизировали, вероятно, все же существовала.

В Риме мимы всегда исполнялись на Флоралиях (ludi Florales), играх в честь италийской богини растительности Флоры. Флоралии справлялись в конце апреля и отличались безудержным, карнавальным характером, так что разнузданность и непристойность, царившие в миме, всецело отвечали духу этих празднеств.

Сначала мимы исполнялись в перерывах между комедиями в качестве интермедии (embolium) или завершающего все представление дивертисмента (exodium), и лишь на Флоралиях они ставились как самостоятельный спектакль. Возможно, это обстоятельство стало причиной того, что миму были, наконец приданы единый облик и устойчивая композиция с равномерным распределением танцевальных, вокальных и декламационных частей.

Насыщенные элементами эротики, мимы отличались крайним бесстыдством и натурализмом в показе сцен разврата. Иногда по требованию зрителей женщины-актрисы полностью обнажались (Лактанций. «Божественные установления», 1, 20, 10).

Вконце II в. до н. э. в мим проникают персональные и политические намеки, задевавшие известных

вгороде людей. Сулла, а затем Цезарь вынуждены были считаться с авторами мимов.

Актеры, обычно вольноотпущенники, объединялись в труппу под руководством архимима (archimimus), главного мима. В нее входили: актер (mimus) и актриса (mima), исполнявшие главные роли; актеры, выступавшие на второстепенных ролях, и актер, специализировавшийся на амплуа обманутого дурака-супруга (stupidus). Во время представления они надевали яркую пеструю одежду, но специальной обуви, сокков или котурнов, как в комедии или трагедии, не носили, поэтому их называли «босоногими» (planipedes).

Лаберий и Публилий Сир

Мы располагаем названиями и фрагментами сочинений двух знаменитых мимографов Рима - Децима Лаберия и Публилия Сира.

Децим Лаберий (Decimus Laberius) родился приблизительно в 106 г. до н. э. Умер, согласно Иерониму, в 43 г. до н. э. Лаберий славился своими язвительными насмешками. Его побаивался даже Цицерон («Письма к близким», 7, 11,2).

Известно, что в своих мимах Лаберий не скупился на резкие, часто оскорбительные, намеки в адрес Цезаря. Как сообщает Макробий, Цезарь отомстил за себя, вынудив Лаберия, римского всадника, к тому времени уже 60-летнего старика, состязаться на сцене с вольноотпущенником Публилием Сиром. Это произошло в августе 46 г. до н. э. на играх, устроенных Цезарем. Публилий Сир, известный автор и исполнитель мимов, был, насколько можно судить, моложе Лаберия. Он вызывал всех римских мимографов померяться с ним на сцене, развивая предложенную тему и лично представляя ее на подмостках в качестве актера. Выступление Лаберия на театральной сцене влекло за собой лишение всаднического достоинства.

80

Макробий сохранил нам пролог, в котором Лаберий рассказывает об этом событии и изливает скорбь в связи с нанесенной ему обидой:

И вот, проживши с честью дважды тридцать лет, Я, из дому ушедший римским всадником, Вернуться должен мимом! О, в единый день Я прожил много более, чем надо бы!

(Здесь и далее перевод М. Гаспарова)

Пальму первенства Цезарь отдал тогда Публилию Сиру, но возвратил Лаберию звание всадника и сверх того подарил ему полмиллиона сестерциев. Однако Лаберий не смог забыть своего унижения и позже в другом прологе предостерегает:

Нельзя быть всем одновременно первыми: К высотам славы долог восхожденья путь, Неверен верх, и спуск с него стремителен.

Я пал, падет преемник - честь для всех одна.

До нас дошло более 40 названий его пьес и разрозненные отрывки (приблизительно 170 стихов). Многие названия заставляют думать о типах и ситуациях, обычных для римской паллиаты:

«Комедия о горшке» (Aulularia), «Близнецы» (Gemelli), «Льстец» (Colax) и др. Некоторые названия указывают на греческие мимы и пародирование мифов. Содержание ряда мимов взято из жизни ремесленников: «Валяльщик» (Fullo), «Красильщик» (Colorator), «Ткачихи» (Staminariae). В некоторых мимах изображались народные празднества: «Компиталии» (Compitalia) (ежегодный праздник в честь Ларов, покровителей перепутий), «Сатурналии» (Saturnalia), «Анна Перенна» (Anna Perenna).

Мимы Лаберия, должно быть, читались и после смерти их автора, хотя Цицерон и Гораций не придавали им большого значения. Авл Геллий полагает, что язык Лаберия засорен неприятными вульгаризмами и слишком смелыми неологизмами (Авл Геллий. «Аттические ночи», 19, 13, 3; 16,7).

Соперник Лаберия Публилий Сир (Publilius Syrus) был рабом, отпущенным на волю. Он родился, как указывает его прозвище, в Сирии, вероятно, в Антиохии. Год рождения неизвестен. Прибыв в 83 г. до н.э. в Италию, он объехал многие города с набранной им театральной труппой. Публилий сам играл в своих мимах, при этом часто импровизировал. Сохранились названия только двух его произведений, но их написание вызывает сомнения. Это «Ворчун» (Murmurco) и «Работники, подрезающие деревья» (Putatores).

Из мимов Публилия Сира были извлечены сентенции и из них составлена антология. Сохранилось более 700 изречений моралистического характера, расположенных в алфавитном порядке. Среди них есть пословицы, поговорки, крылатые изречения. Как и многие аналогичные собрания, антология дошла до нас в явно переработанном виде. Похоже, значительная часть афоризмов не принадлежит Публилию Сиру. Нравоучительные изречения представляют для нас большой интерес, так как затрагивают самые разные стороны духовной жизни Рима. Иллюстрацией могут служить следующие стихи-афоризмы:

Не жди услуг, кто сам не рад услуживать. Вернее денег - имя в людях доброе. Славнейшая победа - над самим собой. От всякой боли средство есть - терпение. И волосок способен тень отбрасывать.

Забудь покой, кто вздумал править женщиной. Сомнение есть первый подступ к разуму. Там. где законы в силе, - и народ силен.

Умей прощать, и мощь твоя умножится. От смерти и любви никто не скроется. И раны не болят у победителей.

Чтоб погубить - судьба лишает разума.

Эта антология вызывала восхищение в средние века и использовалась как школьное пособие.

В эпоху Империи мим вырождается в пантомиму, полностью утрачивает свои литературные достоинства и скорее напоминает балет. Цель этих пошлых, грубо натуралистических представлений непристойного содержания - произвести максимальный эффект на публику.

81

Глава XX

ИСТОРИОГРАФИЯ КОНЦА РЕСПУБЛИКИ

Автобиография

В последние десятилетия II в. до н. э. в римской историографии появляется форма, для которой характерен монографический подход к материалу, когда изображаются отдельные события или лица и, наряду с поиском идеальных образов, делается попытка извлечь из римской истории этические уроки и дать на ее основе картину нравов. Эта историография не ограничивается, как прежде, показом исключительно внешних событий, а обращает внимание и на проблемы внутренней жизни. Новое поколение историков уже не интересуется только лишь легендарным прошлым Рима, а предпочитает исследовать события по времени более близкие, даже современные авторам.

Появление истории Целия Антипатра, целиком посвященной Второй пунической войне, знаменовало собой переход от традиционной анналистики к монографическому изложению исторического материала.

Самой значительной из форм исторического повествования, рожденных на волне новой политической реальности, была автобиография - жанр, которому была уготована замечательная судьба в римской литературе.

Зарождение автобиографического жанра было вызвано, по всей видимости, интересами как личными, так и политическими: желанием защищаться или атаковать противника, выставляя его на всеобщее обозрение в неприглядном свете. Появление автобиографии предполагает утверждение в римском обществе отдельной личности, которая приобретает в жизни многих людей особое значение. Это одна из самых существенных черт всей римской культуры (начиная со сципионовской эпохи), которая хорошо объясняет, почему литературный жанр автобиографии пользуется в Риме большим успехом, чем в Греции.

Возможностями нового исторического жанра воспользовалась в политических целях прежде всего сенатская аристократия, чему в немалой степени способствовали традиции хвалебного красноречия в форме «погребального восхваления» (laudatio funebris), в котором превозносилась, что вполне понятно, деятельность умершего, а также деяния и подвиги его предков. Таким образом, получалась своеобразная героическая история семьи. Сначала эти речи, видимо, не записывались, однако очень скоро их стали включать в архивы знатных римских семей, что содействовало созданию фамильных хроник, которые в силу своего происхождения и назначения не могли быть объективными.

На рубеже II—I вв. до н. э. автобиографии писали Марк Эмилий Скавр (Marcus Aemilius Scaurus), консул 115 г. до н. э., Публий Рутилий Руф (Publius Rutilius Rufus), консул 105 г. до н. э., последователь стоицизма, изгнанный в Малую Азию в 92 г. до н. э. и Квинт Лутаций Катул (Quintus Lutatius Catulus), игравший заметную роль в культурной жизни Рима.

Говоря о создателях автобиографий, не следует забывать о Луции Корнелии Сулле (Lucius Cornelius Sulla). Он родился в 138 г. до н. э., умер в 78 г. до н. э. Его перу принадлежали «Мемуары», прерванные на 22-й книге из-за смерти автора и законченные его вольноотпущенником Корнелием Эпикадом. По всей видимости, это была не автобиография в буквальном смысле слова, а особый жанр «записок» (commentarii), предназначенный снабжать материалом других историков.

Анналы

Наряду с новыми историческими формами продолжали создаваться и анналы. Еще находятся невосприимчивые к проблемам изменившегося времени историки, которые пишут свои сочинения, следуя традиционной схеме, то есть обращаются к истокам Рима и его возникновению, располагая события в хронологической последовательности в форме летописи, не пытаясь при этом понять их внутреннюю связь, причинно-следственные отношения между ними, не отделяя главное от второстепенного, не заботясь о психологической мотивировке поступков людей.

В начале I в. до н. э. «Анналы» (Annales) пишет Валерий Анциат (Valerius Antias). Его труд - очень объемистый и многотомный (не менее 75 книг) -изобиловал сведениями в высшей степени малодостоверными, потому что в своем стремлении возвеличить Рим и сделать его деяния более грандиозными историк часто искажал факты; особенно это касалось цифровых данных о пленных, убитых и военной добыче. От «Анналов» Валерия Анциата до нас дошло небольшое количество фрагментов, по которым можно судить о преобладании в них риторико-драматических элементов. Но главной особенностью этого сочинения с политической установкой явно олигархического характера было возвеличивание рода Валериев в истории Рима.

Возобновление практики архаической историографии черпать сведения из семейных архивов имело

82

неоценимое значение для римской истории, так как позволило историкам восполнить пробелы анналистики, особенно ощутимые для промежутка между падением в Риме царской власти и началом Первой пунической войны, в частности, для периода борьбы патрициев и плебеев. Освещение этих событий теперь отвечало политическим убеждениям авторов.

На позициях, противоположных позициям рода Валериев, находились Клавдии, представитель которых Квинт Клавдий Квадригарий (Quintus Claudius Quadrigarius) пишет «Анналы», ограничивая свое изложение более узким отрезком времени - от нашествия на Рим галлов (390 г. до н. э.) до современных событий. Возможно, в основу своего сочинения он положил «Анналы» Гая Ацилия, повествование в которых было доведено до середины II в. до н. э. Не исключено, что в процессе работы над историей Клавдий Квадригарий перевел с греческого на латынь труд своего предшественника. Наиболее оригинальной была та часть «Анналов», в которой он излагал события своего времени.

В отличие от Гая Ацилия, который располагал материал в однообразной анналистической последовательности, Клавдий Квадригарий, по всей видимости, стремился разнообразить свой рассказ и сделать его доставляющим удовольствие путем введения в него речей, писем и анекдотов. При этом он пользовался языком простым и ясным, лишенным внешних украшений. Являясь как бы посредником между двумя фазами развития римской историографии, Клавдий Квадригарий в какой-то степени предвещает ее обновление.

Политические события конца II в. до н. э.-начала I в. до н. э. раскололи римское общество на две партии: оптиматов, представителей старой аристократии, защитников авторитета Сената, и популяров, объединивших широкие слои населения и опиравшихся в своих действиях на решения Народного собрания. Если Валерий Анциат и Клавдий Квадригарий разделяли взгляды оптиматов, то противоположной политической ориентации придерживался Гай Лициний Макр (Gaius Licinius Macer), отец оратора и поэта Лициния Кальва. Будучи народным трибуном, он сражался за восстановление трибунских прав, урезанных законодательством Суллы. Обвиненный в 66 г. до н. э. в злоупотреблении своей властью и вымогательстве, он покончил с собой.

«Анналы» Лициния Макра состояли, по всей вероятности, из 16 книг. В первых двух книгах сжато излагалась древнейшая история Рима до войны с Пирром включительно, в остальных - события более современные. У Лициния, так же как у Валерия Анциата и Клавдия Квадригария, просматривается тенденция возвеличить роль своего рода в истории Рима. В «Анналах» Лицинии были представлены как защитники прав плебеев в их борьбе с патрициями, развернувшейся в IV в. до н. э.

Следует отметить, что, несмотря на свою тенденциозность, Лициний Макр, в отличие от Анциата и Квадригария, точнее передавал исторические факты. Известно, например, что доступ плебеев к занятию консульской должности действительно был обеспечен законом, представленным в 367 г. до н. э. трибуном Гаем Лицинием Столоном.

Вызывает интерес рационалистический подход Лициния к трактовке самого известного в римской истории мифа о близнецах Ромуле и Реме, чудесным образом вскормленных волчицей. По всей видимости, историк отождествлял древнейшее италийское божество Акку Ларентию с женой пастуха Фавстула, нашедшего близнецов, поскольку им обеим приписывалась роль кормилицы братьев. Так как жена пастуха благодаря своему легкому поведению имела грубое прозвище Lupa («волчица» в смысле: блудница), речь должна идти не о легендарной волчице, а о реально существовавшей женщине.

Сизенна

Несмотря на то, что уже во времена Суллы историография заметно эволюционировала, склоняясь к более научным и современным методам исследования, она тем не менее еще была отмечена неприкрыто риторической тенденцией в ущерб общей объективности оценок. Примером такой историографии может служить творчество Сизенны.

Луций Корнелий Сизенна (Lucius Cornelius Sisenna) - весьма выдающаяся фигура в римской историографии. Он родился примерно в 120 г. до н. э., умер в 67 г. до н. э. Сизенна написал сочинение, озаглавленное «История» (Historiae) и состоящее, вероятно, из 23 книг, почти полностью утраченных. В этом сочинении после краткого изложения событий предшествующей эпохи, которое не занимало полностью даже первой книги, довольно пространно излагались события с 91 г. до н. э. до смерти Суллы в 78 г. до н. э., то есть описывалась история Союзнической войны (91-88 гг. до н. э.), которую вел Рим со своими италийскими соседями, и гражданской войны между Марием и Суллой.

Человек знатного происхождения, претор 78 г. до н. э., воин, оратор и историк, Сизенна был убежденным оптиматом и сулланцем. В изложении событий, в которых он сам принимал участие, Сизенна не стремился к объективности. Герой его «Истории» - Сулла; ему Сизенна отводил главное место в своем повествовании, нередко доходя до подробностей романического и сказочного характера, как это было принято у историков, писавших об Александре Великом. Образцом ему служили греческие сочинения, например, весьма популярный в Риме труд Клитарха, повествующий о деяниях македонского царя. Наряду с легендарным материалом в истории Сизенны было немало философских рассуждений, а также сведений о внешней и внутренней политике Рима.

83

Стиль Сизенны был несколько вычурным, повествование изобиловало сложными словами и терминами, правда, весьма колоритными. Он любит архаизмы, но это не мешает ему создавать смелые неологизмы в напыщенной манере. Из-за своей склонности к замысловатости он представлен Цицероном как emendator sermonis usitati «исправитель обиходной речи», то есть как человек, пристрастный к манерной речи. Цицерон считал Сизенну историком наиболее значительным в римской литературе, хотя и далеким от совершенства.

У некоторых римских историков уже проявляется готовность отойти от традиционных способов изложения исторического материала и тяга к поиску таких форм, которые отвечали бы задачам новой историографической концепции.

Биография

С возросшим значением роли отдельной личности в политической жизни наряду с автобиографическим жанром в римской литературе получает распространение и признание жанр биографии. В целом этот жанр был чужд архаической культуре римлян, хотя определенные биографические элементы имелись и в похвальных надгробных речах и в tituli (подписях), которые делались под портретами знаменитых людей, отголосок которых ощущается в «Портретах» Варрона.

Как самостоятельный литературный жанр биография появилась в Риме еще до публикации варроновских «Портретов»; для этого уже имелись все необходимые условия, прежде всего выдвижение в общественной жизни отдельных фигур полководцев и политических лидеров, вроде Сципионов, Гракхов, Суллы, Помпея, Цезаря.

И на этот раз, как уже было прежде, римские историки обратились к богатому опыту греков, в литературе которых давно сложилось несколько типов биографий, предназначенных для конкретной аудитории и выполняющих определенную роль в общественной жизни.

В Риме становление биографии прошло в русле автобиографии, в виде дополнения, сделанного Корнелием Эпикадом, вольноотпущенником Суллы, к «Мемуарам» диктатора. Несколько позже Луций Вольтацилий Питолай (Lucius Voltacilius Pitholaus), вольноотпущенник Помпея Великого, составил в нескольких книгах биографии своего патрона и его отца Гнея Помпея Страбона. Но это были пока что биографии разрозненные. Первым римским автором, составившим серию биографий на латинском языке по образцу эллинистических сборников, стал Варрон со своими «Портретами». Его современником был некий Сантра (Santra), автор жизнеописаний писателей. О биографиях этого времени мы можем судить лишь по творчеству Корнелия Непота.

Корнелий Непот

Корнелий Непот (Cornelius Nepos) родился в Предальпийской Галлии (точная дата рождения неизвестна, возможно, в 100 г. до н. э.). Умер во время правления Августа. Он дружил с Титом Помпонием Аттиком, Цицероном и поэтом Катуллом, посвятившим ему книгу своих стихотворений. Эти столь разные дружеские связи говорят о широте культурного кругозора Корнелия

Непота, который писал стихи эротического содержания, занимался изысканиями антикварного характера, но в основном сосредоточился на истории.

Известно о его сочинении под названием «Хроника» (Chronica), состоявшем из трех книг. Однако мы не знаем, было ли оно написано в стихах, как произведение Аполлодора Афинского (II в. до н. э.), послужившее ему образцом. «Хроника» представляла собой компендий - краткое изложение в хронологическом порядке всеобщей истории от мифологических времен до современных автору событий. Достойно внимания то, что Корнелий Непот, вслед за Аполлодором, не только излагал исторические события, но и касался также вопросов литературы. Вскоре эта традиция будет продолжена историком Веллеем Патеркулом. По всей видимости, «Хроника» служила источником сведений для историков последующих поколений (Тита Ливия, Плутарха). До нас дошли лишь немногочисленные фрагменты этого сочинения.

К сожалению, мы располагаем лишь фрагментами и другого произведения Непота «Примеры» (Exempla), сборника рассказов, дающих примеры добродетели и порока, подобранных, видимо, так, чтобы их можно было использовать с педагогической целью. Сведения из этого сборника были использованы Валерием Максимом и Плинием Старшим.

Самым оригинальным произведением Корнелия Непота было сочинение «О знаменитых людях» (De viris illustribus), в котором он собрал биографии выдающихся личностей, распределив их, по примеру «Портретов» Варрона, по группам: цари, полководцы, поэты, ораторы, историки, философы, юристы, грамматики и ученые. Каждой группе отводилось две книги: одна была посвящена римлянам, другая - иноземцам. Сопоставление различных культур имело определенную новизну. Сравнивая обычаи и нравы иноземных народов с вековыми традициями римлян, Непот хотел помочь своим соотечественникам избавиться от всего провинциального, что еще сохранялось в их культуре, и способствовать их приобщению к мировой цивилизации.

84

От этого обширного сочинения до нас дошла только книга «О выдающихся полководцах иноземных народов» (De excellentibus ducibus exterarum gentium). Она содержит 22 биографии: 19 - греческих исторических деятелей, 1 - перса Датама и 2 - карфагенян: Гамилькара и его сына Ганнибала. Кроме того, мы располагаем кратким списком чужеземных царей-полководцев (De regibus) и жизнеописаниями Катона Старшего и Тита Помпония Аттика, входившими в книгу «О римских историках» (De Latinis historicis).

Следуя античной концепции жанра биографии, Корнелий Непот дает галерею образцовых фигур, являющихся примерами какой-то определенной добродетели. Он стремится не столько к исторической точности, сколько к тому, чтобы заинтересовать читателя. Его цель - удовлетворить любопытство читателя занимательными и многозначительными анекдотами из жизни великих людей, хорошо показывающими их нравы и характер.

Написанные в легком повествовательном стиле, в котором хотя и чувствуется влияние цицероновской прозы, тем не менее хватает небрежностей и шероховатостей, биографии Непота с их психологической и поучительной установками обращены к невзыскательной аудитории, которая довольствуется простой и поверхностной информацией популярного и анекдотического свойства, удовлетворяющей скорее любопытство, чем любознательность. Все это способствовало широкому распространению многочисленных образчиков сочинений подобного рода.

Тит Помпоний Аттик

Что-то вроде компендия всемирной истории написал в это же время Тит Помпоний Аттик (Titus Pomponius Atticus). Он родился в Риме в 109 г. до н.э. в семье всадника. Умер в 32 г. до н. э. в Риме, долгое время прожив в Афинах. Он был всеми любим и почитаем. Прозвище «Аттик» он получил за свою образованность и великолепное владение греческим языком. Хотя он жил в один из наиболее бурных периодов римской истории, участия в политической жизни никогда не принимал, оставаясь выше борьбы партий, осуществляя, таким образом, на деле предписания эпикуровской доктрины, последователем которой он был.

Аттик - крупный книгоиздатель Рима. Он окружил себя образованными переписчиками и каллиграфами, которые по его поручению переписывали тексты книг. Эти книги затем передавались книгопродавцам и быстро распространялись. Он опубликовал, в частности, произведения Цицерона.

Цицерон считает Аттика исключительно добросовестным историком и упоминает его сочинение «Летописная книга» (Liber Annalis), где Аттик в хронологическом порядке сжато излагал самые значительные события истории Рима от основания города до своего времени и попутно упоминал об истории других народов, прежде всего греков, сообщал также генеалогии наиболее знатных римских семей. От традиционной анналистики архаической эпохи компендий Аттика отличался своей краткостью и - самое главное - интересом автора к истории других народов.

85