Тема 9. Типология индивидуальности

Корреляция между компонентами телосложения и компонентами темперамента (Sheldon, 1942, с. 400)

Таблица 2

	Висцеротония	Соматотония	Церебротония
	г	г	г
Соматотип	(п=200)	(п=200)	(п=200)
Эндоморфность	+0.79	-0.29	-0.32
Мезоморфность	-0.23	+0.82	-0.58
Эктоморфность	-0.40	-0.53	+0.83

На протяжении 5 лет Шелдон (1942) исследовал двести мужчин, бе­лых, студентов колледжа или выпускников, вовлеченных в академическую или профессиональную деятельность. Эти люди были оценены по темпе­раменту — так, как это определяется Шкалой темперамента,— после дол­гого периода наблюдения. Вслед за этим они были соматотипизированы в соответствии с уже описанной процедурой.

Наиболее важные открытия касались степени связи между перемен­ными темперамента и телосложения — связи, выявленной корреляционной техникой. Результаты, представленные в табл. 2, ясно показывают, что корреляция между параллельными сторонами сложения и темперамента значима и удивительно высока, тогда как корреляция в любых других ком­бинациях значимо отрицательная. Результаты эти недвусмысленно пока­зывают, что есть соответствие между темпераментом, измеренным на основе оценок наблюдателей, и телосложением, определенным на основе соматотипических фотографий. Шелдон пишет:

«Корреляция выше, чем мы ожидали обнаружить, и встают очень интересные вопросы. Если полагать положительную корреляцию показа­телем того, в какой мере две переменные состоят из одних и тех же эле­ментов, то корреляция порядка +.80 означала бы, что морфология и темперамент — такие, как мы измерили,— могут на высоком уровне до­стоверности выражать сущностные общие компоненты... Если мы уже пришли к базовым факторам личности, корреляции не превышают те, что следовало бы ожидать, поскольку тогда наши две техники выявляют одно и тоже на разных уровнях проявлений» (1942, с. 401).

Шелдон делает вывод, что если эти измерения в дальнейшем исследо­вании докажут свой базисный статус — на что он и надеется — они дадут некую систему координат, на основе которой психология сможет внести свой вклад в изучение индивидуальных различий во всех сферах поведе­ния. Такая возможность поддержит взаимопроникновение психологии, био­логии и социальных наук.

Психопатии и акцентуации характера: понятия и основные виды

П.Б.Ганнушкин [ПСИХОПАТИИ]¹

Клиника психопатий: их статика, динамика, систематика. Некоторые общие соображения и данные

Психопатическими называются личности, с юности, с момента сфор­мирования представляющие ряд особенностей, которые отличают их от так называемых нормальных людей и мешают им безболезненно для себя и для других приспособляться к окружающей среде. Присущие им патологичес­кие свойства представляют собой постоянные, врожденные свойства лично­сти, которые, хотя и могут в течение жизни усиливаться или развиваться в определенном направлении, однако обычно не подвергаются сколько-ни­будь резким изменениям. Надо добавить при этом, что речь идет о таких чертах и особенностях, которые более или менее определяют весь психичес­кий облик индивидуума, накладывая на весь его душевный уклад свой вла­стный отпечаток, ибо существование в психике того или иного субъекта вообще каких-либо отдельных элементарных неправильностей и уклонений еще не дает основания причислять его к психопатам. Таким образом, пси­хопатии — это формы, которые не имеют ни начала, ни конца; некоторые психиатры определяют психопатические личности, этих, по выражению Балля, постоянных обитателей области, пограничной между душевным здо­ровьем и душевными болезнями, как неудачные биологические вариации, как чрезмерно далеко зашедшие отклонения в сторону от определенного среднего уровня или нормального типа.

При определении психопатий можно также исходить из практическо­го признака, выдвигаемого Шнейдером, по словам которого, психопатичес­кие личности — это такие ненормальные личности, от ненормальности которых страдают или они сами, или общество. Надо добавить, что это ин­дивидуумы, которые, находясь в обычный жизни, резко отличаются от обык-

¹ Психология индивидуальных различий. Тексты / Под ред. Ю.Б. Гиппенрейтер, В.Я.Романова. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1982. С. 262-269.

244 Тема 9. Типология индивидуальности

новенных, нормальных людей; они между прочим, легко вступают в конф­ликт с правилами общежития, с законом, но, оказавшись, добровольно или по приговору суда, в стенах специального заведения для душевнобольных, не менее резко отличаются и от обычного населения этих учреждений <...>

Вопрос об этиологии психопатий очень сложен. Громадную роль в их происхождении издавна приписывали тому до сих пор недостаточно выясненному биологическому процессу, который называется вырождени­ем. К сожалению, понятие это до сих пор остается чрезвычайно неопре­деленным. Во всяком случае, применение его в интересующей нас облас­ти определенно подчеркивает факт врожденности психопатий.

О случаях простой передачи в неизменном виде одних и тех же психопатических свойств от одного поколения другому много говорить не приходится, ибо они несомненны, но, по-видимому, нередки и такие случаи, когда психопатическая личность представляет неудачную комби­нацию наследственных задатков, самих по себе ничего патологического ю представляющих.

Ни анатомии, ни химии, ни эндокринных механизмов, обусловлива ющих различные формы конституциональных психопатий, мы еще hi знаем, так как в деле изучения этих факторов сделаны лишь первые шаги

Изучение морфологических функциональных различий, например, ] строении тела разных людей, в особенностях их моторики, в деятельное ти у них желез внутренней секреции, в реакциях межуточной ткани и ве гетативной нервной системы, в морфологии и химии крови, в строении i кровоснабжении (цито- и ангиоархитектоника) головного мозга, наконец в особенностях течения у них различных заболеваний — это изучение ведущееся многочисленными исследователями в самых различных обла стях медицины, дает наиболее показательные результаты именно в случа ях патологических или вообще значительно уклоняющихся от среднег уровня. Для нас важнее всего то, что подобное изучение позволяет с ш сомненностью установить многочисленные соотношения (корреляции^ существующие как между различными рядами перечисленных индивида альных отличий, так и между ними и психическими особенностями. И таких соотношений в настоящее время больше всего привлекает к сеЕ внимание зависимость между эндокринным аппаратом, обменом вещест в организме, законами роста последнего, строением тела и рядом фуш ций нервной системы, особенно психической деятельностью, моторной вегетативной нервной деятельностью. Широкую известность приобрел попытка Кречмера установить связь между строением тела и характ ром; попытка хотя и не приведшая пока к бесспорным результатам, о, нако представляющая для интересующей нас области принципиальнь интерес и значение ввиду того, что автор в своей работе исходил из н блюдений как над душевнобольными в собственном смысле этого слов так и над конституциональными психопатами.

Ганнушкин П.Б. Психопатии] 245

Приведенные соображения, может быть, сделаются более понятными в связи с той отличительной особенностью учения о психопатиях, которая выражается положением, что изучаемые формы не имеют определенных границ; будучи часто трудно отличимыми от нерезко выраженных пси­хозов, они, с другой стороны, уже совершенно незаметным образом сли­ваются с так называемой нормой, ибо между психопатическими особенно­стями и соответствующими им «простыми человеческими недостатками» разница большей частью только количественная, а не качественная, так называемые «нормальные» характеры (если только таковые существуют) без всяких границ переходят в патологические; благодаря этому обстоя­тельству мы имеем здесь дело то со случаями, далеко заходящими в па­тологию, то с лицами, никем не считаемыми за больных. Необходимо до­бавить, что границы между отдельными психопатиями столь же расплывчаты и неопределенны, как и общие рамки всей этой, подлежа­щей изучению, области. Выделяемые нами отдельные формы большей частью представляют искусственный продукт схематической обработки того, что наблюдается в действительности: на самом деле чистые формы психопатий в том виде, как их принято описывать, встречаются редко: в жизни преобладают формы смешанные — отсюда и необыкновенное мно­гообразие и большая неустойчивость отдельных симптомов.

Затруднения, связанные с проведением определенных разграничи­тельных линий по отношению к этому клиническому материалу, по-види­мому, и заставляют многих современных исследователей или отказаться вовсе от подразделения психопатий, или распределять их лишь по немно­гим крупным и лишь в общих чертах намеченным группам. Особенно по­пулярны не только в области учения о психопатиях, но и в характерологии вообще благодаря своей простоте и логической стройности двучленные де­ления, производимые на основании констатирования наличия или отсут­ствия какого-либо признака. Таково деление на личности: стенические и астенические, экстравертированные и интровертированные, таково также и много раз уже упоминавшееся выше деление Кречмера на шизоидов и цик-лоидов. Конечно, оно имеет много преимуществ, его простота и стройность крайне соблазнительны, но стоит всмотреться в факты действительности, чтобы увидеть, что последняя многостороннее, чем это кажется Кречмеру. В одном нельзя согласиться со сторонниками упрощения классификации: если пересмотреть одну за другой отдельные формы психопатий, то окажет­ся, что, не уничтожая их отдельного существования, их все-таки можно объединить по степени близости друг к другу в несколько небольших групп, или, как иногда выражаются, «кругов», большей частью стоящих в извест­ном родстве с большими эндогенными психозами. Таковы: круг циклоид­ный, круг шизоидный, круг эпилептоидный и т.д.

Не надо забывать, что кроме биологической основы для деления пси­хопатий иногда пользуются и основой социологической — соответственно социальной установке отдельных групп психопатов. Отчасти мы уже каса-

246 Тема 9. Типология индивидуальности

лись этого вопроса; здесь упомянем только, что, между прочим, естественно напрашивается распределение психопатов, согласно формуле Шнейдера, на таких, которые преимущественно сами страдают от своей ненормальности, и таких, которые заставляют страдать от нее общество. Практически важ­ное значение имеет то обстоятельство, что в то время, как первая группа состоит из людей, которые сами идут к врачам и ищут их помощи и совета, вторая, наоборот, попадает под врачебное наблюдение чаще всего по жела­нию окружающих властей, судебных органов и т.д. Эту вторую группу боль­ше всего объединяет то, что ее представители в большей или меньшей сте­пени всегда обнаруживают те или другие моральные дефекты.

Как мы говорили, психопаты обычно отличаются недостаточной спо­собностью приспосабливаться к окружающей их среде и легко вступают в конфликты с обществом. Содержание этих конфликтов бывает очень раз­нообразно, и представителей подлежащей нашему описанию группы мы видим в самых разнообразных общественных положениях — в общем, диа­пазон их социальной деятельности очень широкий: от благодеяний до пре­ступления; по отношению к некоторым из них иногда невольно напраши­вается старый французский термин «delire des actes» — бред поступков: психопаты этого типа рассуждают очень хорошо, правильно, логично, а по­ступают, действуют очень «плохо», вплоть до совершения уголовно наказу­емых поступков. Поэтому учение о психопатиях имеет не только узко ме­дицинское, но и социальное значение, в частности проблема преступности вряд ли может быть правильно решена, если игнорировать среди преступ­ников наличность значительного процента психопатов. В связи с этим именно по делам о психопатах психиатрам особенно часто приходится выступать экспертами в судах, давая заключение об их преступлениях, зак­лючения, от которых нередко зависит и судьба обвиняемого, и безопасность общества <...>

Клиническое выявление конституциональной психопатии в значи­тельной мере зависит от суммы внешних влияний, которым в своей жизни подвергается психопат. Этим самым мы вплотную подходим к понятию о латентных или о компенсированных психопатах. В вопросе о конституци­ональных психопатиях латентные или компенсированные формы имеют громадное практическое, в ряде случаев решающее, значение. Ведь в таком, с одной стороны, хрупком и тонком, а с другой — в таком сложном аппа­рате, каким является человеческая психика, можно у каждого найти те или другие, подчас довольно диффузные, конституционально-психопатические черты, но не в этом, однако, существо практической стороны дела; дело — в выявлении во вне этих психопатических черт, дело — в поведении этого конституционального психопата, а поведение психопатов, принадлежащих к одному и тому же кругу, может быть совершенно различным. Один эпи-лептоид совершит преступление; один параноик окажется всеми признан­ным ученым и исследователем, другой — душевнобольным, находящимся в психиатрической больнице; один шизоид — всеми любимым поэтом, му-

Ганнушкин П.Б. [Психопатии] 247

зыкантом, художником, другой — никому не нужным, невыносимым, без­дельником и паразитом. Все дело — в клиническом, жизненном выявле­нии психопатии, которое и является, повторяем, определяющим практичес­кую, главную сторону дела. Нужно, впрочем, отметить, что вопрос о степени заболевания имеет значение во всей психиатрической клинике, не только в главе о психопатиях. Дебютирующий паралитик тоже при случае может с успехом продолжать исполнять свои обязанности; мягкие шизофреники и эпилептики тоже сплошь и рядом оказываются на высоте предъявляемых им жизнью требований — но во всех этих случаях процесс жизненной ком­пенсации обусловливается степенью (мягкой формой) самого заболевания. При конституциональных психопатиях, напротив, сама степень их выявле­ния в значительной мере зависит от внешних воздействий, от их суммы, от их содержания. Конечно, степень, сила психопатии сама по себе, без дей­ствия внешних реактивов, может быть настолько велика и значительна, что тот или другой психопат оказывается вне жизни, в сфере действия психи­атрической больницы, но это сравнительно не частый случай, гораздо чаще конституциональная психопатия приобретает свою жизненную силу, дости­гает степени уже клинического факта только при наличности достаточно сильных внешних воздействий. Роль внешнего фактора в клинике психо­патий имеет особенно большое значение в качестве проявителя того, что при других условиях осталось бы скрытым,

Что касается вопроса о лечении психопатий, то здесь собственно тера­певтические мероприятия почти без остатка растворяются в профилакти­ческих. Говорить о медикаментозной терапии в этой области, конечно, бес­смысленно. Психотерапия во всех ее видах уместна, но она направляется главным образом против возникающих на почве той или иной психопатии ненормальных реакций на условия жизни и переживания. Пределы ее при­менения очень различны. Самое существенное — это, конечно, правильное воспитание, но и оно далеко не всегда достигает цели, так как очень часто оказывается совершенно беспомощным перед полным отсутствием воле­вых задержек у одних и могучим напором разрушающих личность влече­ний — у других. В более позднем возрасте большое значение имеют усло­вия жизни, среда, общие социальные установки, правильно организованный труд. В общем, считается, что до 25—30 лет еще возможны очень значитель­ные изменения в сторону большей психической устойчивости; нерезко вы­раженные психопатические натуры при благоприятных условиях иногда значительно выравниваются и ведут до глубокой старости нормальную тру­довую жизнь, принимаясь окружающими за вполне здоровых людей.

Наконец, нельзя не упомянуть здесь также и об отношении, суще­ствующем между психопатией и гениальностью (или высокой одарен­ностью). Здесь надо исходить из того факта, что в нерезко выраженной форме те или другие психопатические особенности присущи почти всем и «нормальным» людям. Как правило, чем резче выражена индивидуаль­ность, тем ярче становятся и свойственные ей психопатические черты.

248 Тема 9. Типология индивидуальности

Немудрено, что среди людей высокоодаренных, с богато развитой эмоцио­нальной жизнью и легко возбудимой фантазией количество несомненных психопатов оказывается довольно значительным. Чтобы правильно оце­нить это обстоятельство, надо еще помнить, что в создании гениального произведения принимают участие два фактора: среда (эпоха) и творчес­кая личность. Что многие психопаты именно благодаря своим психопа­тическим особенностям должны быть гораздо более чуткими к запросам эпохи, чем так называемые нормальные люди, после сказанного понятно само собой. Историю интересуют только творение и главным образом те его элементы, которые имеют не личный, индивидуальный, а общий, не­преходящий характер. Творческая личность, отступая перед историей на задний план, по своей биологической ценности вовсе не должна обяза­тельно иметь то же положительное значение, какое объективно принад­лежит в соответствующей области ее творению. Спор о том, представляет ли гениальная личность явление дегенерации или прогенерации, по суще­ству бесплоден и является в значительной мере результатом незаконо­мерного смещения биологической и социологической точек зрения.

О так называемом нормальном характере

Никто <...> не будет отрицать, что в обычной жизни, в сношениях лю­дей друг с другом громадное значение имеет знание их психологии, знание их индивидуальных особенностей. Это знание имеет и чисто теоретическое, научное значение и утилитарно-практическое (так называемая психотехни­ка). Мы входим, таким образом, в задачи индивидуальной или дифферен­циальной психологии. Главным предметом этой психологии является изу­чение личных особенностей индивидуума, другими словами, изучение тех его свойств и качеств, которыми он отличается от других индивидуумов. Наличность этих качеств и свойств накладывает специфический отпечаток на его психику; этими качествами и свойствами он отличается от окружа­ющей среды, от так называемой нормы, от золотой середины. Здесь мы по­падаем не только в сферу психологии, но определенно и в сферу патопси­хологии. На этом я остановлюсь более подробно и более отчетливо. Когда говорят о «нормальной личности», то сплошь и рядом забывают, что соеди­нение двух таких терминов, как «личность» или «индивидуальность», с од­ной стороны, и «норма» или «средняя величина» — с другой, — такого рода соединение грешит внутренним противоречием; это есть соединение двух по существу совершенно не согласных друг с другом терминов. Слово «лич­ность» именно подчеркивает индивидуальное в противоположность схеме, норме, середине. Решительно то же самое относится и к выражению «нор­мальный характер». Когда говорят о наличности у кого-либо того или дру­гого определенного характера, того или другого темперамента, то ведь тем

Ганнушкин П.Б. [Психопатии] 249

самым, конечно, указывают на известную однобокость его психической организации, тем самым дают понять о наличности в сфере его психики известной дисгармонии, об отсутствии равновесия во взаимоотношении от­дельных сторон его душевной деятельности. Ведь если бы мы имели под на­блюдением человека с идеально-нормальной психикой, ежели бы, конечно, таковой нашелся, то едва ли бы можно было говорить о наличии у него того или другого «характера». Такого рода человек был бы, конечно, «бесхарак­терным» в том смысле, что он всегда действовал бы без предвзятости и внутренние импульсы его деятельности постоянно регулировались бы вне­шними агентами <...>

Рибо (Ribot) — известный французский психолог, так много посвя­тивший труда изучению характеров, задается вопросом, следует ли призна­вать существование характера «умеренного» temperamentum temperatum (термин старых физиологов) или, как говорит Рибо, существование тако­го рода (les noncaracteres). «He является ли такой характер, — говорит Рибо, — лишь идеалом? А если даже и допустить, что действительно встре­чаются люди, у которых чувства, мысли и действия находятся в полном равновесии, то не есть ли это уничтожение всякого характера, всякого ин­дивидуального оттенка?», другими словами, уничтожение всякой индиви­дуальности. Такого рода идеальный характер есть, конечно, утопия, фик­ция, реальные же, действительные характеры именно свидетельствуют об особенностях характера, о своеобразии их носителей. Ясно, что изучение характеров может быть плодотворным только в том случае, если оно вый­дет из узких рамок нормальной психологии и будет руководствоваться данными, кроме того, патопсихологии. Все это совершенно ясно уже a priori, но то же самое становится совершенно определенным и незыбле­мым из данных опыта. Если взять любое описание характеров или тем­пераментов, хотя бы то, которое сделано знаменитым Кантом, если вду­маться и вчитаться в это описание, если сопоставить его с нашим клиническим опытом, то нужно будет прийти к совершенно определен­ному выводу, что это описание так называемых нормальных темперамен­тов до мелочей совпадает с описанием психопатических личностей, взя­тым из клинической психиатрии; можно сказать даже больше, что правильное понимание этих типов, этих темпераментов сделалось возмож­ным только с тех пор, когда в основу этого понимания была положена психиатрическая точка зрения. Можно, думаю, с достаточной определен­ностью считать, что изучение характеров, темпераментов — нормальных или патологических — это все равно, здесь сколько-нибудь принципиаль­ной разницы нет — должно вестись при совместной работе психологов и психиатров; эта точка зрения несомненно расширяет компетенцию пси­хиатра, но она с несомненностью вытекает из существа дела; нужно при­знать, что учение о характерах должно быть предметом дисциплины, на­ходящейся на рубеже между психологией и психиатрией.

К.Леонгард АКЦЕНТУИРОВАННЫЕ ЛИЧНОСТИ¹

Человеческая индивидуальность и акцентуированные личности

Существуют варианты в характере человеческих реакций на окру­жающее: существуют люди с более или менее выраженным эгоизмом или альтруизмом, более или менее честолюбивые, более или менее способные к состраданию, более или менее исполненные чувства долга и т.д. Это значит, что в сфере стремлений и склонностей на основании таких вариа­ций возникают человеческие индивидуальности, которые отличаются друг от друга, но они еще не являются акцентуированными личностями <...>

Акцентуированные черты характера далеко не так многочисленны, как черты вариантные. Это те же самые черты, но они имеют наклонность перейти в патологию. На тех ступенях, которые еще остаются в пределах нормы, они составляют особенности человека лишь в той степени, в какой они накладывают индивидуальный отпечаток на его личность. Тем не ме­нее у них есть существенная особенность — возможность их превращения в чрезмерные. Можно предполагать, что они существуют и у среднего чело­века; у каждого человека есть анакастическая, истерическая или параноид­ная черта, однако при незначительной степени эти черты остаются незамет­ными для окружающих. Если они достигают определенной силы, они накладывают свой отпечаток на личность; при еще большей выраженнос­ти они отражаются как помеха на всем складе личности.

Люди, которые могут быть акцентуированными в вышеуказанном смысле слова, еще не являются ненормальными. Думая так, мы должны были бы считать нормой только среднюю посредственность и рассматривать любое отклонение от нее как патологию. В результате этого всех людей, не выделенных индивидуальными особенностями, которые явственно отлича-

¹ Психология индивидуальных различий. Тексты / Под ред. Ю.Б.Гиппенрейтер, В.Я.Романова. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1982. С. 270—287.

Леонгард К. Акцентуированные личности 251

ют их от среднего и общепринятого, пришлось бы исключить из числа нор­мальных людей. Но они-то как раз являются теми людьми, которых мож­но назвать личностями в собственном смысле этого слова, личностями, ко­торые носят на себе отпечаток своеобразия. Тот человек, который не обладает никакими из тех качеств, которые при усилении становятся пара­ноидными, анакастическими, истерическими, гипоманиакальными или суб­депрессивными и т.д., без всяких сомнений может считать себя, человека дюжинного, особенно нормальным, но он не является личностью, наделенной индивидуальностью. Оценивая его характер, мы можем признать, что он не склонен развиваться в неблагоприятную сторону. Но столь же мало веро­ятно, что он как-нибудь отличается в положительную сторону. Акцентуи­рованным же личностям присуща готовность к особенному, т.е. как к со­циально-положительному, так и к социально-отрицательному развитию. Если некоторые из них предстают перед нами в негативном свете, то это происходит потому, что внешние обстоятельства были неблагоприятными для их характера, хотя в других обстоятельствах они могли бы развиваться в людей, способных на недюжинные поступки.

Ненормальными личностями следовало бы называть только тех людей, которые до такой степени отклоняются от средней нормы, что даже при отсутствии внешне неблагоприятных условий испытывают трудности в приспособлении к жизни. Но переходы очень текучи. Точно так же нет отчетливой границы между средними и акцентуированными личностями. И в этом случае мы тоже не хотели бы формулировать понятия слишком узко. Не при всякой незначительной особенности человека следует гово­рить о его отклонении от средней нормы. Но даже если мы достаточно широко очертим то, что называется средним или не бросающимся в гла­за, останется большое число людей, которых следует называть акцентуи­рованными личностями.

Согласно обследованию, которое было проведено в нашей клинике Зитте (Sitte) по отношению к взрослым, а Гутьяр (Gutjahr) по отношению к детям, можно считать, что наше население примерно наполовину состо­ит из людей, не бросающихся в глаза, и наполовину из акцентуированных личностей. Это, однако, относится только к нашим условиям. В других странах отношение может выглядеть совсем по-другому <...>

Методика диагностики личности

Твердых правил, на основании которых можно было бы диагности­ровать акцентуированные черты личности, к сожалению, не существует. Это связано с тем, что при вопросах, задаваемых испытуемому, приходит­ся каждый раз устанавливать в индивидуальном порядке, как испытуе­мый понимает вопрос, так как без этого нельзя правильно истолковать его ответ. Схематичная игра в вопросы и ответы по этой причине бес­смысленна, а обследование на основе тестов не применимо. Тот, кто не

252 Тема 9. Типология индивидуальности

склонен отказываться от такой методики, может применять ее после дей­ствительного обследования и лишь для того, чтобы подтвердить то или иное наблюдение. Однако доказать что-либо посредством тестов невоз­можно. При вопросах, направленных на выяснение характера, существу­ет слишком много возможностей разного их понимания, более того, на один и тот же вопрос один и тот же испытуемый может ответить прямо противоположным образом в зависимости от того, как он понял вопрос. Далее я многократно это продемонстрирую. Можно представить себе, что, нагромождая один вопрос на другой и переходя от одного метода тестов к другому, можно постепенно исключить ошибки, но скорее всего это не удастся, потому что при такой методике никогда не учитывается мимика, а она способна придать одному и тому же ответу совершенно разные зна­чения. <...>

Важными средствами оценки личности являются наблюдение и ис­следование. Имея возможность непосредственно наблюдать за человеком, как он ведет себя на работе и в свободное время, в семье, среди друзей и знакомых, в узком кругу и в более многочисленном обществе, можно высказать суждение о его личности. И все-таки, многое, что никак не про­является им внешне, останется и тогда не распознанным и может быть установлено лишь в том случае, если удастся вступить с ним в долгое и тесное общение. Как правило, такие наблюдения невозможны даже по отношению к пациентам, которые находятся в клинике. В этом случае люди находятся вне той сферы, в которой проявляется их личность. Че­ловек оторван от своей работы и от семьи. Разумеется, вокруг него посте­пенно образуется круг знакомых и друзей из числа пациентов, но врач живет вне этого круга. Кроме того, пациент в клинике, как правило, ведет себя не так, как ему хотелось бы, а так, как этого требует распорядок, ус­тановленный в клинике.

Иначе обстоит дело с детьми, которые по состоянию здоровья могут свободно двигаться. Едва они привыкнут к больничному отделению, как начнут раскрываться гораздо больше, чем взрослые. <...> Поведение на работе, которое так важно для взрослых, у детей соответствует их поведе­нию в школе. И в школе, и на работе решающим обстоятельством явля­ется то, как человек справляется с возникающими перед ним задачами, как он понимает свои обязанности, как стремится достичь успеха путем соревнования.

Следует учесть, что поскольку по отношению к детям можно так много выяснить путем наблюдений над ними в школе и дома, второй ме­тод, т.е. исследование, который гораздо более эффективен по отношению к взрослым, здесь не дает большого успеха, если речь идет о вопросах, за­даваемых самому ребенку, а не родителям и воспитателям. Способность к внутренней самооценке у детей еще не развита настолько, чтобы они могли бы сами описывать свое состояние.

ЛеонгарА К. Акцентуированные личности 253

Однако плодотворен как по отношению к взрослым, так и по отно­шению к детям такой род наблюдений, как наблюдения над мимикой, жестикуляцией и интонациями. Именно такое наблюдение дает нам во­обще главный ключ к правильному пониманию обследуемого. Если, на­пример, нужно установить, действительно ли испытуемый ощущает горе, радость, воодушевление, надежду, опасение, разочарование и т.д., о которых он говорит, то по одним только его словам это нельзя выяснить с точно­стью, так как он может употреблять все эти слова, как ему вздумается. Но по его мимике непосредственно видно, действительно ли происходит в нем то, о чем он говорит. Если это не так, значит, перед нами мимически безучастный человек, т.е. в данный момент равнодушный к тому, что он говорит, хотя он и уверяет, что печален или исполнен надежд и т.п. Та­ким образом, невольно происходит проверка слов на их истинность. Если же в их правдивости не приходится сомневаться, то по мимике можно узнать, насколько глубоко то чувство, которое выражается в словах. Ну, например, так ли глубоко потрясен сейчас (или был потрясен в прошлом) человек смертью одного из родных, как он об этом говорит.

Интонация также позволяет иногда услышать нечто другое и более близкое к истине, чем сами слова. Здесь большое значение имеют эмоци­онально окрашенные звуки, которые придают высказыванию определен­ную интонацию. Иногда эмоционально окрашенный звук, например вздох, сам по себе выдает нам то, что хочет скрыть от нас слово. Вес, который мысленно придается тому или иному утверждению, можно определить по мимике и интонациям. В рассказах обследуемого может быть очень мало сказано о тех состояниях, которые проявляются в его мимике. Иногда то, что он говорит, — это всего лишь констатации, например, всего лишь ут­верждение и отрицание. И в этом случае мимическая игра усиливает или ослабляет то, что сказано. Выражение лица и интонация позволяют су­дить о том, говорит ли обследуемый то, в чем он внутренне уверен, или в его высказывании присутствует известное сомнение. «Да» или «нет» или какое-либо утверждение, если понимать его буквально, могут быть вполне однозначными, и все-таки интонация и выражение лица свидетельствуют, что никакой однозначности нет. Расслышав в словах некоторое промед­ление, некоторую растянутость интонации, мы понимаем, что словам со­путствует некоторое внутреннее сомнение. Неуверенность можно увидеть в мимике, ну, например, по появлению вопросительного или искательного взгляда или даже выражения рта, которые обозначают сомнение, показы­вая, что внутри вопрос еще далеко не исчерпан. Специального распозна­вания мимики не требуется, она воспринимается и включается в наше суждение непосредственно.

Таким образом, наблюдения над мимикой, жестикуляцией и инто­нацией дают очень много для диагностики личности. Многим может по­казаться, что здесь речь идет об очень не точном методе. Я же хочу, на­против, подчеркнуть, что это, пожалуй, самый точный метод из всех,

254 Тема 9. Типология индивидуальности

которыми мы располагаем для оценки другого человека, потому что его душевное содержание находит самое непосредственное внешнее выраже­ние и также непосредственно понимается другим человеком. Если чело­век испытывает в данной ситуации чувство страха, то это ни в чем дру­гом не выражается так отчетливо, как в его мимике. Он может попытаться скрыть выражение страха, но в мимике это удастся ему лишь наполовину, во всяком случае в гораздо меньшей степени, чем он спосо­бен скрывать свой страх в словах или даже поступках. Если внешний повод для испуга незначителен, можно сделать заключение, что его харак­теру присуща боязливость.

Так как оценка мимики происходит непосредственно, да при том еще зачастую очень быстро, то вполне возможно, что спустя две минуты общения вы узнаете о человеке больше, чем при прочих исследованиях на основе тестов и анкет. <...>

И все-таки мимика является лишь вспомогательным средством при более точном исследовании черт личности. Выражение лица дает надеж­ную основу для конкретных умозаключений, но, чтобы подойти к ним, необходимо изучить типы реакций испытуемого и затем сделать выводы (может быть экстраполировать) о характерных для него чертах. Приведу примеры.

Прежде всего можно попросить испытуемого, чтобы он дал само­оценку. Для этого нужно в самых общих словах попросить его описать собственный характер и поведение, остановившись на том, как он воспри­нимает жизнь и как он справляется с ее требованиями. В ответах содер­жатся важные указания, ну, например, на то, что обстоятельства кажутся ему довольно тяжелыми, что в отношении к жизни проявляется его чув­ствительность (ранимость) и склонность к волнению или, напротив, что он ощущает себя хозяином жизни (вариант: хорошо справляется с жизнен­ными задачами) и, может быть, проявляет общительность и веселость. Если это говорится с некоторой неуверенностью, о чем можно судить по мимике и модуляции голоса, можно тем не менее, зацепившись за его слова, установить, как следует понимать сказанное. Если покажется, что здесь раскрывается определенная черта характера, можно проследить за ней, чтобы она выступила более отчетливо. Если это в конце концов уда­ется, нужно добиться конкретных подтверждений, добиться не общих рас­суждений, тем более не простых подтверждений, а непосредственной оценки его действительного поведения в жизни. Человек может охотно давать утвердительные ответы на вопросы, которые ему задают, но ответ может не подтвердиться объективно, т.е. может оказаться, что у него нет в запасе фактов, которые бы проиллюстрировали названные им особен­ности. <...>

Таким образом, теоретические утверждения испытуемого могут слу­жить лишь для общей ориентировки; доказательством свойств характе­ра должны быть конкретные описания таких ситуаций, в которых прояв-

АеонгарА К. Акцентуированные личности 255

ляются особенности поведения. Я хотел бы подчеркнуть, что это почти решающий пункт в методике анализа личности. Покажу на примерах, каким образом в беседе с испытуемым акцентуированная черта характе­ра выявляется настолько четко, что о ее существовании можно говорить с уверенностью.

Если есть основания предполагать, что перед вами личность с чрез­мерной застойностью аффектов, тогда надо задать вопрос об обидчивос­ти. Иногда исследуемые понимают этот термин неадекватно и думают, что речь идет об эмоциональной чувствительности. В таком случае им нуж­но разъяснить, что речь идет об обидчивости, вызываемой ущемлением личности. Надо спросить у испытуемого, как он ведет себя, если с ним поступили несправедливо, может ли он отнестись к этому спокойно. Ведь каждому человеку случается испытывать ту или иную несправедливость. Так вот, вопрос состоит в том, может ли он пренебречь обидой. Многие не хотят признаваться в обидчивости такого рода, боясь навлечь на себя уп­рек в неуживчивости, быть может, потому, что им уже не раз приходилось его слышать.

Если вы это заметили по мимике обследуемого, тогда нужно объяс­нить ему, что речь идет не о грубой агрессивности, а главным образом о том, как он внутренне справляется с обидами. Если таким образом будет снят оттенок дурной черты в его поведении, тогда человек с чрезмерной застой­ностью признается, что он легко обижается или чувствует себя задетым. Но черту мстительности, которая присуща этим испытуемым, многие из них продолжают отрицать. При этом они имеют в виду, что в их внешнем по­ведении не проявляется враждебность, что они больше не переживают слу­чившегося. Они пытаются отрицать свою склонность постоянно возвра­щаться к тому, что случилось однажды, но не могут скрыть той злопамятности, которая живет внутри них. Некоторые выражают это пря­мо в словах, говоря, что, хотя они могут простить обиду, они не могут ее за­быть. Если перенесенная однажды обида постоянно сохраняется в памяти, то это в достаточной степени говорит о существовании акцентуированной черты характера. Что же касается агрессивности, направленной вовне, то ее могут сдержать тормоза, основывающиеся на других чертах личности.

Если обидчивость достигает высокой степени, ей обычно сопутству­ют внешние реакции. Чтобы установить это, надо спросить у обследуемо­го, насколько часто он попадал в конфликты из-за своей обидчивости, из-за того, что он не может мириться с несправедливостью. Не случалось ли ему уходить с работы из-за того, что он^не был согласен с порядками, ко­торые там существовали, или не увольняли ли его из-за того, что при вся­ком расхождении во мнениях он упорно стоял на своем?

Если вопрос задан не об обидчивости, а о склонности бороться за справедливость, люди, которым присуще гипертрофированное упорство, как правило, сразу же отвечают утвердительно. Они считают вышеназван­ное качество положительной чертой характера и не видят причины отри-

256 Тема 9. Типология индивидуальности

цать его. При этом необходимо выяснить, что речь идет главным обра­зом о справедливости по отношению к самому себе, а не по отношению к окружающим.

Если испытуемого не окружают исключительно неблагоприятные обстоятельства, а конфликтов становится все больше и больше, если вы­является неуживчивость, направленная на всех окружающих, тогда при­ходится делать вывод, что в данном случае имеется не акцентуированная черта характера, а параноидная психопатия.

Застойность проявляется не только в виде обидчивости. Люди тако­го склада, как правило, одновременно и честолюбивы. Взаимозависимость этих сторон характера можно установить, заметив, что обидчивость обо­стряется в тех случаях, когда им кажется, что нанесен ущерб их репута­ции. Если человек страдает от несправедливости лишь из-за того, что по отношению к нему произошла ошибка, и сознает, что никто не стремился его специально унизить, он не страдает от этой обиды. Но желание воз­выситься проявляется и вне зависимости от обидчивости.

Служебная карьера застойных личностей обычно подтверждает это. Им удалось добиться повышения и занять посты, более высокие по срав­нению с тем, что можно было бы ожидать от уровня их образования.

Если эта черта характера сильно акцентуирована, их карьера часто прерывается.

Когда речь идет об определении демонстративной личности, нужно быть особенно осмотрительным, чтобы не дать ввести себя в заблуждение. Ответы, получаемые в этом случае, чаще всего не надежны, так как люди, о которых идет речь, часто говорят не о том, какими они являются на самом деле, а о том, какими они очень хотели бы выглядеть. В ответ на вопрос о добросовестности можно получить ответ, что они не только добросовестны, но даже исключительно добросовестны, хотя объективно они совершенно не надежны. Заданный вопрос представляется им поводом, чтобы приписать себе ту или иную хорошую особенность характера, и они охотно эту возмож­ность используют. В этом случае особенно важно добиться того, чтобы каж­дый ответ был подтвержден конкретным примером.

Вполне возможно, что демонстративная личность по собственной инициативе, не дожидаясь специального вопроса на эту тему, начнет при­писывать себе те или иные положительные качества. Но и в данном слу­чае мы не будем введены н заблуждение, если снова и снова потребуем конкретных доказательств.

Чрезвычайное преимущество при диагностике представляет то об­стоятельство, что мы не привязаны к их собственным ответам, потому что в ходе простого разговора можно заметить многие типичные черты их поведения. Как правило, все их поведение показывает, что они пребывают в истеричной готовности к ведению разговора; можно заметить преувели­ченность аффективированных проявлений в их мимике, интонации, жес­тах. Но за всем этим ощущается отсутствие настоящей основы. Именно в данном случае для обследователя особенно важно умение непосредст-

Леонгард К. Акцентуированные личности 257

венно разбираться в мимике и жестах, чтобы обнаруживать, что за внеш­ними проявлениями нет глубокой основы чувств. Нам кажется, что в этом направлении нужно выработать в себе особенную наблюдательность, потому что демонстративным личностям сплошь и рядом удается ввес­ти в заблуждение сравнительно молодых врачей. Они принимают ответы испытуемых за чистую монету, хотя по всем манерам можно сразу опре­делить, что испытуемые наигрывают.

Вполне может случиться, что демонстративная личность, которая, судя по объективным свидетельствам, очень навязчиво стремится и на работе, и дома вылезти на авансцену, во время врачебного исследования демонстрирует такую сдержанность и скромность, что поначалу можно подумать, что имеешь дело с человеком, который дает правдивые ответы. Таким образом, они демонстрируют свою приспособляемость; для них вовсе не характерно просто представать перед нами в том обличье, кото­рое им присуще, напротив, они хотят произвести впечатление, которое является в данной ситуации наиболее выгодным. Некоторые «патологи­ческие лгуны и обманщики» могут не производить впечатления демонст­ративных личностей, потому что им известно: спокойное поведение мо­жет произвести на собеседника гораздо более приятное впечатление.

Как правило, демонстративные личности, если только вопрос задан достаточно осторожно, не отрицают своих актерских способностей. Они уверены, что если они подтвердят, что внешне всегда производили выгод­ное впечатление, охотно и выразительно декламировали стихи, что, начи­ная с детского возраста, а может быть, и впоследствии, охотно принимали участие в любительских спектаклях, это произведет положительное впе­чатление.

Когда речь идет о демонстративных личностях, особенно необходи­мо в большей степени, чем по отношению к другим обследуемым, предло­жить рассказать обо всем жизненном пути. Так как при таком характе­ре существует склонность избегать трудностей, в биографии часто отмечается перемена профессии и почти всегда склонность менять место работы. Чем больше акцентуированный характер приближается к исте­рической психопатии, тем чаще эти частые перемены работы связаны с тем, что испытуемый не справлялся со своей работой или бросал ее под предлогом, что она слишком тяжела для него, иногда даже с бегством в болезнь. «Нервные потрясения», «нервные срывы», которые на самом деле являются лишь демонстрацией, или «переутомление на работе», о котором, как правило, не может идти речи, играют при этом большую роль. Мно­гие люди, которых при поверхностном анализе называют «слабовольны­ми», на самом деле являются истеричными.

Рассказывая о своем жизненном пути, истерические психопаты обычно приукрашивают его самовосхвалениями и оплакиванием самого себя. Если их эксцентричность достигает высокой степени, они прекрасно умеют лгать и фантазировать, и сами не замечают этого.

17 Зак. 835

258 Тема 9. Типология индивидуальности

Акцентуированные черты характера

В дальнейшем будут подробно рассмотрены те черты характера, ко­торые накладывают такой отпечаток на человека, что он, как личность, явственно выделяется из окружения.

Демонстративный характер

Сущность демонстративного характера, который при более высо­ких степенях переходит в истерию, определяется патологической способ­ностью к вытеснению. Этот термин употреблялся уже до Фрейда, но пра­ва гражданства в психиатрической литературе получил только благодаря ему. Одновременно он приобрел такое значение, которое не заложено в самой сути явлений. Процесс, происходящий при этом, можно правильно описать, употребив изречение Ницше («По ту сторону добра и зла»): «Я совершил это, — говорит моя память. — Я не мог совершить этого, — го­ворит моя гордость и продолжает повторять это непреклонно. В конце концов память уступает». Фрейд связывает с этим термином свою тео­рию, согласно которой из-за вытеснения и замещения в раннем детстве возникает «мир подсознательного», который оказывает самостоятельное действие и приводит к неврозам. Я далек от подобных умозрительных рассуждений, я исхожу только из того факта, что какое-либо представле­ние, существующее в сознании человека в данный момент, в течение бо­лее длительного времени должно быть вытеснено из сознания. Каждый человек в той или иной степени обладает способностью поступать таким образом с фактами, которые неприятны ему. Вытесненное представление остается обыкновенно на границе подсознательного таким образом, что от него нельзя полностью отвлечься. У истериков эта способность заходит более глубоко; они действительно могут полностью забыть то, о чем не желают знать. Это дает им возможность лгать, не сознавая того, что лгут. Человек, который сам не обладает демонстративной готовностью ко лжи, может не разобраться в этом различии и, так как ложь истерика вы­глядит как обыкновенное вранье, принять истерическое притворство за обычную симуляцию. Бесспорно, что между тем и другим существует множество переходов и что истерики обычно тоже не лгут совершенно бессознательно. И все-таки различие может быть установлено очень чет­ко, если иметь в виду те крайние формы реагирования, к которым прибе­гает истерик. Ему удается иногда пересилить физическую боль. Истерик может, например, воткнуть себе иголку в тело, не ощущая при этом ниче­го неприятного. Это значит, что его способность к вытеснению распрост­раняется на физические проявления. Когда видишь подобные примеры, тогда понимаешь, что между неправдивостью истерика и обычной ложью есть существенная разница.

Подтверждение этому можно получить, обратив внимание на то, как лгут истерики и как врут обыкновенные люди. Сознательная ложь вызы-

Леонгард К. Акцентуированные личности 259

вает угрызения совести и тревогу перед возможным разоблачением, ложь делает человека неуверенным, заставляет его испытывать смущение, иног­да даже краснеть. Напротив, истерики лгут с самой невинной миной, ка­кую только можно себе представить. Они обращаются к вам с радостным и приветливым выражением лица, какое бывает у человека, говорящего правду. То, что они говорят, в данный момент для них является правдой, именно поэтому они так свободно себя ведут. <...>

Когда речь дойдет до «аферистов», мы увидим, что их успех обеспе­чивается уверенным, внешне абсолютно искренним поведением, которое возможно лишь потому, что внутренне они не осознают свою ложь.

С другой стороны, именно на примере «аферистов» видно, насколько нестойко это состояние незнания. Они действуют под вымышленными именами и званиями, но лишь до тех пор, пока им это нужно. Истеричес­кий обманщик не сохраняет по ошибке свое мнимое звание в той обста­новке, где это могло бы только повредить ему; он не станет представлять­ся человеку, который хорошо его знает, к удивлению последнего своим вымышленным званием. Все то, что демонстративная личность в данный момент не осознает, она может мгновенно вызвать в своем сознании, если только это ей необходимо. Таким образом, вытесненное остается в преде­лах доступного сознанию. <...>

То обстоятельство, что истерик до известной степени действует со­знательно, учитывается в судебной психиатрии: истерический аферист подвергается такому же наказанию, как аферист здоровый. Так нельзя было бы поступить, если бы мы считали, что замысел и намерение могут зарождаться вполне подсознательно.

Истерик стремится добиться своими реакциями того же, к чему во­обще стремится человек. Он хочет, например, выйти из тяжелого положе­ния, в которое попал, или из конфликта, который его угнетает, хочет избе­жать усилий, например работы, требующей выдержки, хочет иметь средства, чтобы удовлетворить свои потребности, и более того, чтобы на­слаждаться радостями жизни, хочет, чтобы его уважали окружающие. Стремление к самоутверждению, т.е. одна из многих возможных истери­ческих реакций, часто переоценивается. Многие авторы полагают, напри­мер, что именно в этом стремлении и заключается само существо истери­ческого характера. Я решительно не могу понять, как могло утвердиться это мнение, которое, между прочим, разделяет и К.Шнайдер, хотя каждо­му врачу хорошо известен тип истерика-пенсионера, который чаще всего ни в малейшей степени не озабочен своим самоутверждением, а лишь удовлетворением своих нужд. Истерические аферисты тоже часто пресле­дуют лишь материальные выгоды. Даже если некоторые из истериков настойчиво добиваются самоутверждения, это не значит, что эту черту можно перенести на всех истериков. Можно предположить, что роль тут играют различные психические склонности, которые лежат совершенно за пределами истерии. Стремление людей к уважению со стороны окружаю-

260 Тема 9. Типология индивидуальности

щих носит сугубо индивидуальный характер. В соответствии с этим оно может весьма сильно различаться и у разных демонстративных личнос­тей. Никак нельзя утверждать с уверенностью, что тщеславные истерики по самой своей природе стремятся производить впечатление на окружаю­щих в большей степени, чем обычные люди. Вполне возможно, что дело заключается не в самом этом желании, которое выделяет их среди окру­жающих, а в той навязчивости, с которой они добиваются осуществления этого желания. Они и здесь вытесняют, отбрасывают в сторону те сдержи­вающие начала, которые вообще присущи человеку, который впадает в искушение выдвинуться по сравнению с другими людьми. Как правило, человек не станет сам себя расхваливать, даже если ему этого очень хо­чется, ему помешает страх перед осуждением окружающих, которые при­выкли считать, что вопрос о том, заслуживает ли человек похвалы, должен решать не он сам. Демонстративная личность способна вытеснять из сознания подобные преграды и свободно наслаждаться теми похвала­ми, которые она сама себе создает, или той гордой позицией, которую она занимает.

Рядом со словами самовосхваления обычно возникают и поступки, вызванные тщеславием, т.е. стремление вызвать у окружающих внимание, проникнутое уважением. Эти черты можно увидеть уже в детстве, наблю­дая детей, которые любят читать вслух или декламировать стихи, соблю­дая при этом точную интонацию, подсказанную истерической способнос­тью вживаться в чужой образ. Примерно то же самое видно в детских спектаклях. Обычно человек стыдится заметно выделяться среди окружа­ющих и превращаться в центр всеобщего внимания; даже если это про­исходит в результате его заслуг, он все же стыдится этого. Демонстратив­ная личность вытесняет из своего сознания подобные сдерживающие соображения и обладает способностью безо всяких сомнений выдвигаться на первый план и наслаждаться своим положением. Даже если это вни­мание не носит целиком положительного характера, а окрашено отчасти пренебрежением, истерик может пренебречь этим с такой легкостью, как никто другой. Понятие тщеславия, которое мы вводим для обозначения этой наклонности, вызывает у нас особенно сильные представления о же­лании быть в центре всеобщего внимания. Необходимо, разумеется, под­твердить, что это очень характерно для истериков. <...>

То же самое можно сказать о самооплакивании демонстративных личностей. <...>

Врачам хорошо знакомо типичное поведение пациентов, оплакива­ющих самих себя; им каждый день приходится наблюдать его у пациен­тов, которые постоянно говорят, что они испытывают непереносимые боли, что находились или находятся в данный момент в состоянии полной про­страции, хотя при этом пациент может в полном здравии сидеть против врача, являя все признаки хорошего самочувствия. Тяжесть страдания подчеркивается не только словами, но также жестами и мимикой. Обыч-

Аеонгард К. Акцентуированные личности 261

но самооплакивание сочетается с самовосхвалением. Пациент утверждает, что, хотя изо всех сил, напрягая свою волю, пытался выстоять, ему все же пришлось сломиться под тяжестью своего мнимого заболевания. <...>

Истерики, пытающиеся таким способом произвести хорошее впе­чатление, не сознают, что такая попытка является близорукой, так как врач, как правило, может проверить объективность их утверждений. Ско­ропалительность поступков вообще характерна для демонстративных лич­ностей. Желание, овладевшее ими, требует своего немедленного осуществ­ления, и они хватаются за первое попавшееся средство; отрицательные последствия, которые могут наступить в будущем, т.е. являются пока предположительными, они вытесняют из своего сознания. Поэтому демон­стративные личности живут сегодняшним днем и данным моментом и обычно пожинают от такого поведения больше зла, чем блага. <...>

Многое из того, о чем шла речь выше, обнаруживается преимуще­ственно при беседе в кабинете врача. Но не следует понимать демонстра­тивный склад характера слишком односторонне. В практической жизни истерическая черта характера может проявиться совсем иным образом. Так, например, большая приспособляемость к окружающим принадлежит к важным чертам демонстративных личностей. В профессиях, которые требуют способности вжиться в психику другого человека, люди с истери­ческой чертой характера могут работать особенно успешно. Работая, на­пример, продавщицами в магазине, они, как правило, прекрасно умеют по-разному подходить к покупателю, учитывая характер последних. Эта способность, вероятно, основывается на том, что они очень хорошо умеют отрекаться от самих себя и от своего собственного характера, что они могут полностью отвлечься от того, приятен им тот человек, с которым они имеют дело, или неприятен, присущи ли ему взгляды, сходные с их собственными, стоит ли на такой же жизненной позиции, как они, или представляет собой личность совсем иного склада. Обычно человек реа­гирует на окружающее в духе своего собственного характера, который далеко не всегда хорошо согласуется с характерами других людей. Демон­стративные личности, напротив, могут полностью отречься от самих себя, могут легко войти в положение другого человека, проявляя по отношению к нему готовность сделать все, что только может быть ему приятно.

Этим объясняется способность демонстративных личностей завое­вывать расположение окружающих. Дети, в характере которых присут­ствует истерическая черта, очень часто становятся «паиньками», которым прощают их редкие проступки. На самом деле эти проступки не так уж редки, просто они совершаются там и тогда, где и когда воспитатель не может их заметить. По отношению к нему такой ребенок проявляет лишь приветливость и послушание. По отношению же к своим сверстникам и другим взрослым «паинька» очень часто оказывается маленьким эгоис­том. Истерические дети враждуют со своими соперниками в школе, при­чем особенно часто нечестными способами. <...> Воспитатель, со сторо-

262 Тема 9. Типология индивидуальности

ны которого такой ребенок пользуется любовью, а потому и доверием, охотно выслушивает его жалобы, если он сообщает что-нибудь плохое об остальных детях. Тайные фискалы среди детей, как правило, люди демон­стративного характера. Такое поведение продолжается и во взрослом со­стоянии. Хорошая приспособляемость к окружающим помогает им быс­тро обзаводиться друзьями, по отношению к которым они проявляют свое дружелюбие, скрывая другие черты своего характера. <...>

Но любезность и обаяние проявляются лишь там и тогда, где и ког­да это выгодно. По отношению к другим людям, иногда по отношению к тем товарищам по работе, от которых ничего не зависит, они вполне мо­гут проявить свои эгоистические устремления. Если же возникает враж­да, то борьба с противником ведется за его спиной, обычно при помощи интриг. Нередко при этом друг на друга натравливаются два человека; одному, с которым истерик общается в данный момент, он льстит, о дру­гом отзывается плохо; встретив второго, он произносит те же самые речи, только с обратным знаком.

Способность к приспособляемости может, таким образом, привести к отрицательным проявлениям, если же она выражена в умеренной сте­пени, ее можно оценивать как положительное качество. В трудных ситу­ациях и при столкновении с трудными людьми эта способность часто по­могает сглаживанию конфликта. Так, например, брак может сложиться благоприятно именно потому, что одному из партнеров свойственна демон­стративная способность к приспособлению. Особенно следует подчеркнуть то обстоятельство, что истерический характер оказывает благотворное влияние на способности в сфере искусства. <...>

<...> Я имею прежде всего в виду профессию актера. Патологичес­кие лжецы и аферисты являются прирожденными актерами, только игра­ют они свои роли не для того, чтобы доставить людям радость, а для того, чтобы их обмануть. Понятно, что человек, который так хорошо играет свою роль, что ему удается ввести окружающих в заблуждение, мог бы играть на сцене. Правда, у истерических актеров, несмотря на их способ­ности, часты случаи ухода со сцены, связанные с тем, что актер, если он хочет иметь успех, должен много трудиться. <...>

Менее понятно, почему истерическая черта характера идет на пользу не только актерам, но и людям других областей искусства. Но, с одной стороны, для всех художников, к которым я в широком смысле этого слова отношу и писателей, чрезвычайно полезна способность вжиться в то, что они изображают, если, например, поэт живет в том же образе, который он создает. С другой стороны, демонстративный характер идет на пользу фантазии, которая возникает из свободного образа мыслей. <...>

Сверхпунктуальный характер, который в сильно выраженной фор­ме ведет к ананкастической психопатии, прямо противоположен демонст­ративному характеру и отличается недостаточной способностью к вытес­нению. Если истерики действуют скоропалительно в тех случаях, в

Леонгард К. Акцентуированные личности 263

которых им еще следовало бы поразмыслить, ананкасты не в состоянии принять решения даже тогда, когда для этого существуют все предпосыл­ки. Они стремятся, прежде чем начать действовать, взвесить все до послед­ней мелочи, они не могут исключить из своего сознания ни одну мель­чайшую возможность, которая могла бы привести к более удачным решениям, иначе говоря, они не способны к вытеснению и поэтому испы­тывают затруднения перед попытками. Таким образом, истерической мгновенной решительности противостоит ананкастическая нерешитель­ность. Вопросы, которые человек со сверхпунктуальным характером за­дает себе, не доходя до конечного результата, в какой-то степени важны, вытеснение дается ему трудно лишь тогда, когда он видит опасность на­влечь на себя неверными поступками нечто неприятное или, напротив, помешать чему-либо приятному.

Если из этого развивается невроз, колебания по-прежнему остаются связанными с важными решениями, но та опасность, которая заставляет отодвигать решение, постепенно становится все менее и менее серьезной. Женщина ананкастического склада, которая удаляет из помещения, где находится грудной ребенок все острые и колющие предметы, действует еще с известным основанием, стараясь предупредить возможные опаснос­ти для ребенка. Но если она, находясь во власти невроза насильственных представлений, вообще не может заниматься ребенком из опасения при­чинить ему вред, тогда оснований для беспокойства объективно почти не существует.

Столь частое при навязчивостях насильственное стремление к мы­тью занимает особое положение благодаря тому, что мельчайшие остатки грязи, например бациллы, действительно могут оставаться на коже. Если же небольшие и даже ничтожно малые возможности вызывают сильные эффекты, это означает, что завершилось определенное психологическое развитие.

При отсутствии невроза сверхпунктуальность становится недостат­ком, если она достигает уровня психопатии.

Способность принимать решения в этом случае терпит такой ущерб, что человек не в состоянии успешно работать. Его постоянно одолевают сомнения, он вынужден постоянно перепроверять то, что он сделал, чтобы решить, что это сделано действительно хорошо. В результате этого анан-каст постоянно отстает с выполнением своих обязанностей, и его большая, чем у других людей, добросовестность лишь отчасти компенсирует это отставание. Правда, он часто наверстывает свое отставание, добровольно оставаясь на сверхурочные часы. Сверхпунктуальность ананкаста может принести сильный ущерб его личной жизни. Когда часы работы заканчи­ваются, ему бывает нелегко окончательно уйти со своего рабочего места, иногда он возвращается, чтобы проверить, все ли двери заперты и все ли он вообще оставил в предписанном порядке. Если он не уступает этому желанию, то на всем пути к дому он продолжает пребывать в тревожных

264 Тема 9. Типология индивидуальности

мыслях о разных делах, которые он должен был сделать в рабочие часы. Особенно часто это возникает в тех случаях, когда ему приходится выпол­нять ответственные задания. Дома он тоже не может освободиться от бес­покойства; часто те часы перед сном, которые другим людям приносят полный покой, становятся для него часами, когда возможно снова погру­зиться в мысли об уже сделанной работе или, напротив, в обдумывание того, что предстоит сделать на другой день, и того, каким образом это можно будет лучше всего выполнить.

Обязанности по дому тоже не выполняются им с легкостью. Подоб­ная опасность угрожает женщинам в большей степени, чем мужчинам, потому что они сильнее связаны со всем тем, что приходится делать по дому. Женщины-ананкасты не просто убирают комнату, как это полага­ется, уборка проводится со сверхмерной тщательностью и чаще, чем нуж­но. Само собой понятно, что особенная чистота должна господствовать у них на кухне. Приготовление пищи у ананкастов занимает очень много времени, так как посуда моется, кастрюли чистятся, крупы перебираются с самой педантичной тщательностью. Посуда моется дважды и трижды подряд, а вода для мытья посуды все время сменяется. Если предстоит появление гостей, уборка проводится с еще большей интенсивностью. Много сил тратится на чрезмерное стремление избежать несчастного слу­чая. Женщина, которая ни разу в жизни не забыла перекрыть газ, вынуж­дена постоянно проверять, что она не упустила этого. Иногда она просы­пается среди ночи и встает с постели, чтобы еще раз убедиться, что кран закрыт. Точно так же вечером она многократно проверяет, заперты ли двери. Днем, когда ананкаст покинул дом, всплывает вновь подобная не­уверенность. Ананкаст часто возвращается с полпути, чтобы еще раз, по­дергав дверь, убедиться, что она действительно заперта. И он делает это, хотя не было еще ни одного случая, чтобы он забыл запереть двери. Вык­лючен ли утюг, не остался ли гореть свет в квартире или погребе — эти и подобные вопросы всплывают в сознании, требуя проверки. Если ананка-стизм приобретает тяжелые формы, человек в значительной степени ли­шается радости жизни как на работе, так и дома.

Если сверхпунктуальность остается в пределах акцентуированной черты характера, эти отрицательные последствия не наступают. Все, о чем говорилось выше, может иметь место и в случае акцентуированного характера, но лишь в тех пределах, пока подобные проявления еще не принимают масштаба неразумного. Пока это так, положительные черты такого характера, основой которого является стремление к положитель­ности и основательности, сказываются сильнее, чем отрицательные. На службе сверхпунктуальный человек никогда не сдает работу, если она не выполнена им самым добросовестным образом. На работе знают эти правила, знают, что на него можно целиком и полностью положиться; ему поручают именно такие задания, в выполнении которых решающую роль играет точность. Часто — это ответственная работа, которая для

Леонгард К. Акцентуированные личности 265

ананкаста была бы тяжким бременем, потому что ему приходилось бы опасаться слишком многого, но за которую сверхпунктуальный человек принимается без особых сомнений и выполняет ее так, что начальство остается вполне довольным. Вспомнив, что сверхпунктуальность подразу­мевает сверхдобросовестность, мы поймем, как много однозначно-положи­тельного заключено в такой черте характера. Сверхпунктуальный чело­век проявляет свои положительные качества и в том, что чувствует себя обязанным работать на своем рабочем месте, не меняя его без самых настоятельных причин. В некоторых случаях он работает на одном и том же месте многие годы подряд, а иногда и всю жизнь. Это не имеет ничего общего с педантизмом, простая любовь к порядку тоже не являет­ся еще признаком ананкастического склада, о чем мы будем говорить еще далее. По отношению к обязанностям по дому сверхпунктуальный человек также добросовестен, хотя часто передоверяет ответственность за дом жене.

Надо заметить, что сверхпунктуальность проявляется не только в альтруизме, она иногда порождает чрезмерную озабоченность о собствен­ном благе. В слабо выраженных формах этого стремления она может быть положительной чертой человеческого характера. Сверхпунктуаль­ный человек избегает ненужных опасностей, которым он мог бы подверг­нуться, старается избежать эксцессов, не пьет слишком много, умеренно курит. При неблагоприятных внешних условиях эта позиция может при­нять ипохондрическое развитие.

Сверхпунктуальный характер появляется уже в детстве, хотя его грубые проявления еще отсутствуют, так как их покрывает детская поры­вистость, при которой реакции на окружающее скоротечны. При сравне­нии с другими детьми сверхпунктуальные выделяются своей добросовест­ностью и солидностью.

Аффективно-застойный характер

Основой аффективно-застойного, или параноидного, характера явля­ется патологическая задержка аффектов. Чувства, которые имеют наклон­ность развиваться в реактивную сторону, затихают тогда, когда прекраща­ется вызвавшая их реакция: у яростного, после того как он сможет наказать того, кто вызвал его раздражение, затихает ярость. Боязливый освобождается от болезни после того, как ему удается бежать. Если адек­ватная реакция невозможна, то в то время как человек направляет свои мысли на другие темы, аффект затухает лишь постепенно, однако по про­шествии некоторого времени в нормальных обстоятельствах он все-таки исчезнет.

У застойных людей это затухание аффекта проходит медленно. Мысли о происшедшем постоянно вызывают снова этот аффект, он нахо­дится как бы наготове.

266 Тема 9. Типология индивидуальности

Случается, что этот аффект не вполне затухает даже спустя недели и месяцы, хотя никакие новые переживания не подкрепляют его. Как говорилось выше, не могут быть адекватно отреагированы эгоистические аффекты, потому что они наталкиваются на сопротивление окружающих. По этой причине параноидные люди сверхпамятливы в своей враждебно­сти, они злопамятны, как отзываются о них окружающие.

Альтруистическим попыткам, как правило, ничто не препятствует, вот почему в этом направлении аффекты не задерживаются. Особенность характера, называемая аффективной застойностью, проявляется во всех тех случаях, где затронуты личные интересы. Сходные явления лежат в основе честолюбия. Аффективная застойность в этой области диагности­руется легче всего, так как подверженный ей человек чрезвычайно озабо­чен своим личным престижем.

Патологическая задержка впечатлений при этом характере имеет место также в отношении радостно окрашенных чувств, поэтому аффек­тивно-застойный человек переживает свои успехи сильнее, чем кто-либо другой. Таким образом, возникает чувство повышенного самосознания, иначе говоря, повышенного себялюбия. Честолюбие в этом случае пред­ставляет собой своеобразную смесь себялюбия и чувствительности. Дело в том, что оно отражает не только гордость по поводу того, что уже дос­тигнуто, но одновременно с этим недовольство, связанное с тем, что то признание, которое человек такого типа ожидал, еще не произошло.

Патологическая задержка неотреагированных аффектов сказывает­ся не только в одиночных реакциях, она одновременно вызывает накоп­ление аффектов. Какое-либо вторичное ущемление воспринимается более сильно в том случае, когда первое ущемление еще не исчезло из созна­ния. Так появляется намек на параноидное развитие.

За пределами того, чем занимается психиатрия, параноидное разви­тие почти что безумного характера связано прежде всего с ревностью.

Ревность может овладеть не только мужчиной, но и женщиной в тех случаях, когда мужчина двойственно ведет себя; однако у женщин рев­ность редко становится столь опасной, как ревность мужчины, который чувствует себя не только обманутым в эротическом смысле слова, но в большей степени, чем женщина, оскорбленным в своем чувстве чести.

Если те идеи, на которых задерживается человек, идущий по пути параноидного развития, не носят характера безумия, они, во всяком случае, часто являются «сверхценными», как называют их со времен Вернике.

Мысль об ущербе, который пришлось понести, например, в направ­лении, вызывающем ревность, идея успеха, которого надо добиваться, мо­жет до такой степени завладеть человеком, что он в значительной степе­ни утратит все другие интересы, забудет о всех других целях. В этом случае перед нами одержимость паранойяльных личностей.

Параноидный человек имеет обыкновение слепо настаивать на том, что он считает своим правом; это придает ему характерную черту уверен-

ЛеонгарА К, Акцентуированные личности 267

ности в собственной правоте — свойство, которое может проявиться в повседневной жизни.

Аффективно-застойный характер может проявиться как положи­тельно, так и отрицательно. Человек может завоевать авторитет среди окружающих тем, что он совершает нечто такое, что отличает его от дру­гих людей. Поэтому честолюбие побуждает человека к свершениям. У истериков дело обстоит иначе, они могут быть самодовольными без вся­ких оснований, путем замещения они могут субъективно создать себе положение уважаемых людей, которого они объективно не занимают. Паранойяльные личности не обладают такой способностью к самовнуше­нию, им для того, чтобы гордиться собой, нужно действительное призна­ние со стороны людей. Таким образом, честолюбие аффективно-застойных людей может стать могучим стимулом для позитивных свершений. Оно может привести также и к негативным последствиям, которые будут выз­ваны тем, что стремящийся к цели будет добиваться ее не только своим трудом, но и тем, что он будет принижать и устранять окружающих, в которых он видит конкурентов себе самому. При таком поведении често­любец обычно наталкивается на сопротивление общества; при этом мо­жет случиться так, что он одумается и станет снова больше стремиться к достижению цели своим трудом. Однако возможно и то, что на первый план выступит и другая черта его характера — обидчивость, он будет счи­тать, что ему наносят ущерб, и реагировать на происходящее враждебно. В этом случае явный перевес приобретает негативная сторона аффектив­но-застойного характера: со всем, что не способствует удовлетворению собственных вожделений, начинается борьба на уничтожение.

А.Е.Личко

[ОПРЕДЕЛЕНИЕ И ТИПЫ ПСИХОПАТИЙ И АКЦЕНТУАЦИЙ ХАРАКТЕРА]¹

Психопатии и акцентуации характера у подростков

Психопатии — это такие аномалии характера, которые, по словам П.Б.Ганнушкина, «определяют весь психический облик индивидуума, на­кладывая на весь его душевный склад свой властный отпечаток», «в тече­ние жизни <...> не подвергаются сколько-нибудь резким изменениям», «мешают <...> приспособляться к окружающей среде»². Эти три критерия были обозначены О.В.Кербиковым (1962) как тотальность и относительная стабильность патологических черт характера и их выраженность до степе­ни, нарушающей социальную адаптацию.

Указанные критерии служат также основными ориентирами в диаг­ностике психопатий у подростков. Тотальность патологических черт ха­рактера выступает в этом возрасте особенно ярко. Подросток, наделенный психопатией, обнаруживает свой тип характера в семье и в школе, со свер­стниками и со старшими, в учебе и на отдыхе, в труде и в развлечениях, в условиях обыденных и привычных, и в чрезвычайных ситуациях. Всюду и всегда гипертимныи подросток кипит энергией, шизоидный отгораживает­ся от окружения незримой завесой, а истероидный жаждет привлечь к себе внимание. Тиран дома и примерный ученик в школе, тихоня под суровой властью и разнузданный хулиган в обстановке попустительства, беглец из дома, где царит гнетущая атмосфера или семью раздирают противоречия, отлично уживающийся в хорошем интернате — все они не должны причис­ляться к психопатам, даже если весь подростковый период происходит у них под знаком нарушенной адаптации.

¹ Психология индивидуальных различий. Тексты / Под ред. Ю.Б.Гиппенрейтер, В.Я.Романова. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1982. С. 288-318.

² Ганнушкин П.Б. Избранные труды. М., 1964.

\ичко А.Е. [Определение и типы психопатий и акцентуаций характера] 269

Относительная стабильность черт характера является менее доступ­ным для оценки в этом возрасте ориентиром. Слишком короток бывает еще жизненный путь. Под сколько-нибудь резкими изменениями в под­ростковом возрасте следует понимать неожиданные трансформации ха­рактера, внезапные и коренные смены типа. Если очень веселый, общи­тельный, шумливый, неугомонный ребенок превращается вдруг в угрюмого, замкнутого, ото всех отгороженного подростка или нежный, ласковый, очень чувствительный и эмоциональный в детстве становится изощрен­но-жестоким, холодно-расчетливым, бездушным к близким юношей, то все это скорее всего не соответствует критерию относительной стабильно­сти, и как бы ни были выражены психопатические черты, случаи эти не­редко оказываются за рамками психопатии. <...>

Нарушения адаптации, или, точнее, социальная дезадаптация, в слу­чаях психопатий обычно проходит через весь подростковый период. <...>

Таковы три критерия — тотальность, относительная стабильность характера и социальная дезадаптация, — позволяющие отличать психо­патии. <...>

Типы акцентуаций характера весьма сходны и частично совпадают с типами психопатий.

Еще на заре учения о психопатиях возникла проблема отграничения их от крайних вариантов нормы. В.М.Бехтерев (1886) упоминал о «пере­ходных состояниях между психопатией и нормальным состоянием». <...>

П.Б.Ганнушкин (1933) подобные случаи обозначал как «латентную психопатию», M.Framer (1949) и О.В.Кербиков (1961) — как «предпсихо-патию», Г.К.Ушаков (1973) — как «крайние варианты нормального ха­рактера» .

Наибольшую известность получил термин K.Leongard (1968) — «акцентуированная личность». Однако правильнее говорить об «акценту­ациях характера» (Личко, 1977). Личность — понятие гораздо более сложное, чем характер. Она включает интеллект, способности, наклонно­сти, мировоззрение и т.д. В описаниях K.Leongard речь идет именно о типах характера. <...>

Отличия между акцентуациями характера и психопатиями основы­ваются на диагностических критериях П.Б.Ганнушкина (1933) — О.В.Кер-бикова (1962). При акцентуациях характера может не быть ни одного из этих признаков: ни относительной стабильности характера на протяжении жизни, ни тотальности его проявлений во всех ситуациях, ни социальной дезадаптации как следствия тяжести аномалии характера. Во всяком слу­чае, никогда не бывает соответствия всем этим трем признакам психопа­тии сразу.

Обычно акцентуации развиваются в период становления характера и сглаживаются с повзрослением. Особенности характера при акцентуа­циях могут проявляться не постоянно, а лишь в некоторых ситуациях, в определенной обстановке, и почти не обнаруживаться в обычных услови-

270 Тема 9. Типология индивидуальности

ях. Социальная дезадаптация при акцентуациях либо вовсе отсутствует, либо бывает непродолжительной.

В добавление к критериям П.Б.Ганнушкина — О.В.Кербикова мож­но отметить еще один важный признак, отличающий акцентуации и пси­хопатии (Лично, 1977). При психопатиях декомпенсации, острые аффек­тивные и психопатические реакции, социальная дезадаптация возникают от любых психических травм, в самых разнообразных трудных ситуаци­ях, от всевозможных поводов и даже без видимой причины. При акцен­туациях нарушения возникают только при определенного рода психичес­ких травмах, в некоторых трудных ситуациях, а именно лишь тогда, когда они адресуются к «месту наименьшего сопротивления», к «слабому звену» данного типа характера. Иные трудности и потрясения, не задевающие этой ахиллесовой пяты, не приводят к нарушениям и переносятся стой­ко. При каждом типе акцентуации имеются свойственные ему, отличные от других типов, «слабые места».

На основании сказанного можно дать следующее определение ак­центуации характера.

Акцентуации характера — это крайние варианты нормы, при ко­торых отдельные черты характера чрезмерно усилены, вследствие чего обнаруживается избирательная уязвимость в отношении определенно­го рода психогенных воздействий при хорошей и даже повышенной ус­тойчивости к другим. <...>

В зависимости от степени выраженности нами было выделено две степени акцентуации характера: явная и скрытая (Лично, Александров, 1973).

Явная акцентуация. Эта степень акцентуации относится к крайним вариантам нормы. Она отличается наличием довольно постоянных черт определенного типа характера. <...>

В подростковом возрасте особенности характера часто заостряются, а при действии психогенных факторов, адресующихся к «месту наимень­шего сопротивления», могут наступать временные нарушения адаптации, отклонения в поведении. При повзрослении особенности характера оста­ются достаточно выраженными, но компенсируются и обычно не мешают адаптации.

Скрытая акцентуация. Эта степень, видимо, должна быть отнесена не к крайним, а к обычным вариантам нормы. В обыденных, привычных условиях, черты определенного типа характера выражены слабо или не проявляются совсем. Даже при продолжительном наблюдении, разносто­ронних контактах и детальном знакомстве с биографией трудно бывает составить четкое представление об определенном типе характера. Одна­ко черты этого типа могут ярко, порой неожиданно, выявиться под влия­нием тех ситуаций и психических травм, которые предъявляют повышен­ные требования к «месту наименьшего сопротивления». Психогенные факторы иного рода, даже тяжелые, не только не вызывают психических

Личко А.Е. [Определение и типы психопатий и акцентуаций характера] 271

расстройств, но могут даже не выявить типа характера. Если же такие черты и выявляются, это, как правило, не приводит к заметной социаль­ной дезадаптации. <...>

Краткие сведения о группировках

типов психопатий и акцентуаций характера

<...>Систематика, которой мы придерживаемся при дальнейшем из­ложении, в основном исходит из классификации П.Б.Ганнушкина (1933), Г.Е.Сухаревой (1959) и типов акцентуированных личностей у взрослых, по K.Leongard (1964, 1968)¹. Однако наша систематика отличается от пре­дыдущих двумя особенностями. Во-первых, она предназначена специаль­но для подросткового возраста. Все типы описываются такими, какими они в этом возрасте предстают. Во-вторых, она охватывает психопатии, т.е. патологические отклонения характера и акцентуации, т.е. крайние варианты нормы. <...>

Гипертимный тип

Этот тип психопатий детально описан Schneider (1923) и П.Б.Ган-нушкиным (1933) у взрослых и Г.Е.Сухаревой (1959) у детей и подрост­ков. П.Б.Ганнушкин дал этому типу название «конституционально-воз­бужденный» и включил в группу циклоидов. <...>

Сведения от родных свидетельствуют, что с детства гипертимные подростки отличаются большой подвижностью, общительностью, болтли­востью, чрезмерной самостоятельностью, склонностью к озорству, недостат-

¹ Существуют две классификации типов акцентуаций характера. Первая предложе­на K.Leongard (1968) и вторая — А.Е.Личко (1977). Приводим сопоставление этих клас­сификаций, сделанное В.В.Юстицким (1977) (Примечание редактора источника.)

Таблица 1

Тип акцентуированной личности, по К. Леонеарду	Тип акцентуации характера, по А. Е. Личко
Лабильный Сверхподвижный Эмотивный Демонстративный Сверхпунктуальный Ригидно-аффективн ый Неуправляемый Икфавсртный Боязливый Неконцентрированный или неврастенический Экстраверт ый Слабовольный	Лабильный циклоид Лабильный И стероидный Психастенический Эпилептоидный Шизоидный Сенситивный Астено-невротический Конформный Неустойчивый Гипертимный Циклоидный

272 Тема 9. Типология индивидуальности

ком чувства дистанции в отношении ко взрослым. С первых лет жизни они везде вносят много шума, любят компании сверстников и стремятся командовать ими. Воспитатели детских учреждений жалуются на их не­угомонность. <...>

Первые трудности могут выявиться при поступлении в школу. При хороших способностях, живом уме, умении все схватывать на лету обна­руживается неусидчивость, отвлекаемость, недисциплинированность. Учатся поэтому они очень неровно — то блеснут пятерками, то «нахвата­ют» двоек. <...>

Главная черта гипертимных подростков — почти всегда очень хо­рошее, даже приподнятое настроение. Лишь изредка и ненадолго эта сол­нечность омрачается вспышками раздражения, гнева, агрессии.

<...>Хорошее настроение гипертимных подростков гармонично со­четается с хорошим самочувствием, высоким жизненным тонусом, неред­ко цветущим внешним видом. У них всегда хороший аппетит и здоро­вый сон. <...>

Реакция эмансипации¹ бывает особенно отчетливой. В силу этого с родителями, педагогами, воспитателями легко возникают конфликты. К ним ведут мелочный контроль, повседневная опека, наставления и нраво­учения, «проработка» в семье и на публичных собраниях. Все это обычно вызывает только усиление «борьбы за самостоятельность», непослушание, нарочитое нарушение правил и порядков. Стараясь вырваться из-под опе­ки семьи, гипертимные подростки охотно уезжают в лагеря, уходят в ту­ристские походы и т.п., но и там вскоре приходят в столкновение с уста­новленным режимом и дисциплиной. Как правило, обнаруживается склонность к самовольным отлучкам, иногда продолжительным. Истин­ные побеги из дому у гипертимов встречаются нечасто. <...>

Реакция группирования проходит не только под знаком постоянно­го тяготения к компаниям сверстников, но и стремления к лидерству в этих компаниях. <...>

Неудержимый интерес ко всему вокруг делает гипертимных подрост­ков неразборчивыми в выборе знакомств. Контакт со случайными встреч­ными не представляет для них проблемы. Устремляясь туда, где «кипит жизЪь», они порой могут оказаться в неблагоприятной среде, попасть в асоциальную группу. Всюду они быстро осваиваются,-перенимают мане­ры, обычаи, поведение, одежду, модные «хобби». <„.>

Алкоголизация представляет для гипертимов серьезную опасность с подросткового возраста. Выпивают они в компаниях с приятелями.

¹ А.Е.Личко выделяет следующие типы поведенческих реакций, специфичных для подросткового возраста: реакцию эмансипации, реакцию группирования со сверстника­ми, реакцию увлечения, или хобби-реакцию, и реакции, обусловленные формирующимся сексуальным влечением.

Реакция эмансипации — это, по определению автора, стремление «высвободиться из-под опеки, контроля, покровительства старших». (Примечание редактора источника.)

\ичко А.Е. [Определение и типы психопатий и акцентуаций характера] 273

1редпочитают неглубокие эйфоризирующие стадии опьянения, но легко тановятся на путь частых и регулярных выпивок. <...>

Реакция увлечения отличается у гипертимных подростков богат-:твом и разнообразием проявлений, но главное — крайним непостоян­ном хобби. Коллекции сменяются азартными играми, одно спортивное увлечение другим, один кружок на другой, мальчики нередко отдают ми-иолетную дань техническим увлечениям, девочки — художественной са­модеятельности. <...>

Аккуратность отнюдь не составляет их отличительной черты ни в занятиях, ни в выполнении обещаний, ни, что особенно бросается в глаза, в денежных делах. Рассчитывать они не умеют и не хотят, охотно берут в долг, отодвигая в сторону неприятную мысль о последующей расплате. <...> Всегда хорошее настроение и высокий жизненный тонус создают благоприятные условия для переоценки своих способностей и возможно­стей. Избыточная уверенность в своих силах побуждает «показать себя», предстать перед окружающими в выгодном свете, прихвастнуть. Но им присуща искренность задора, действительная уверенность в собственных силах, а не натужное стремление «показать себя больше, чем есть на са­мом деле», как у настоящих истероидов. Лживость не является их харак­терной чертой, она может быть обусловлена необходимостью извернуться в трудной ситуации. <...>

Самооценка гипертимных подростков отличается достаточной иск­ренностью. <...>

Гипертимно-неустойчивый вариант психопатизации является наи­более частым. Здесь жажда развлечений, веселья, рискованных похожде­ний все более выступает на первый план и толкает на пренебрежение за­нятиями и работой, на алкоголизацию и употребление наркотиков, на сексуальные эксцессы и делинквентность — что в конечном итоге может привести к асоциальному образу жизни. <...>

Решающую роль в том, что на гипертимной акцентуации произрас­тает гипертимно-неустойчивая психопатия, обычно играет семья. Как чрезмерная опека — гиперпротекция, мелочный контроль и жестокий диктат, да еще сочетающийся с неблагополучием внутрисемейных отно­шений, так и гипоопека, безнадзорность могут служить стимулами к раз­витию гипертимно-неустойчивой психопатии.

Гипертимно-истероидный вариант встречается значительно реже. На фоне гипертимности постепенно вырисовываются истероидные черты. При столкновении с жизненными трудностями, при неудачах, в отчаянных ситуациях и при угрозе серьезных наказаний возникает и желание раз­жалобить других (вплоть до демонстративных суицидных действий), и произвести впечатление своей незаурядностью, и прихвастнуть, «пустить пыль в глаза». Возможно, в развитии этого типа также важнейшую роль играет среда. Воспитание по типу «кумира семьи» (Гиндикин, 1961), по­такание прихотям в детстве, избыток похвал по поводу мнимых и дей-

18 Зак. 835

274 Тема 9. Типология индивидуальности

ствительных способностей и талантов, привычка всегда быть на виду, со­зданная родителями, а иногда и неправильными действиями воспитателей, обусловливают в подростковом периоде трудности, которые могут ока­заться непреодолимыми. <...>

Гипертимно-аффективный вариант психопатизации отличается уси­лением черт аффективной взрывчатости, что создает сходство с эксплозив­ными психопатиями. Вспышки раздражения и гнева, нередко свойствен­ные гипертимам, когда они встречают противодействие или терпят неудачи, здесь становятся особенно бурными и возникают по малейшему поводу. На высоте аффекта нередко утрачивается контроль над собой: брань и угрозы вырываются без всякого учета обстановки, в агрессии соб­ственные силы не соизмеряются с силами объекта нападения, а сопротив­ление может достигать «буйного безумства». Все это обычно позволяет го­ворить о формировании психопатии возбудимого типа. Это понятие, нам представляется, подразумевает весьма сборную группу. Сходство гипер-тимной аффективности с эксплозивностью эпилептоидов остается чисто внешним: здесь присуща большая отходчивость, склонность легко про­щать обиды и даже дружить с тем, с кем только что был в ссоре. Отсут­ствуют и другие эпилептоидные черты. Возможно, в формировании этого варианта психопатизации существенную роль могут играть не столь ред­кие у мальчиков гипертимного типа черепно-мозговые травмы. <...>

Циклоидный тип

Как известно, этот тип был описан в 1921 г. Kretschmer и сперва стал широко использоваться в психиатрических исследованиях. П.Б.Ган-нушкин (1933) включил в «группу циклоидов» четыре типа психопатов: «конституционально-депрессивных», «конституционально-возбужденных» (гипертимных), циклотимиков и эмотивно-лабильных. Циклотимия им рассматривалась как тип психопатии. <...>

<...> В подростковом возрасте можно видеть два варианта цикло­идной акцентуации: типичные и лабильные циклоиды.

Типичные циклоиды в детстве ничем не отличаются от сверстников или чаще производят впечатление гипертимов. С наступлением пубертат­ного периода (у девочек это может совпасть с менархе) возникает первая субдепрессивная фаза. Ее отличает склонность к апатии и раздражитель­ности. С утра ощущается вялость и упадок сил, все валится из рук. То, что раньше давалось легко и просто, теперь требует неимоверных усилий. Труднее становится учиться. Людское общество начинает тяготить, ком­пании сверстников избегаются, приключения и риск теряют всякую при­влекательность. Прежде шумные и бойкие подростки в эти периоды ста­новятся вялыми домоседами. Падает аппетит, но вместо свойственной выраженным депрессиям бессонницы нередко наблюдается сонливость (Озерецковский, 1972). Созвучно настроению все приобретает пессимисти­ческую окраску. Мелкие неприятности и неудачи, которые обычно начи-

\ичко А.Е. [Определение и типы психопатий и акцентуаций характера] 275

тют сыпаться из-за падения работоспособности, переживают крайне тя-кело. На замечания и укоры нередко отвечают раздражением, порой гру-юстыо и гневом, но в глубине души впадая еще в большее уныние. Серь-!зные неудачи и нарекания окружающих могут углубить субдепрессивное юстояние или вызвать острую аффективную реакцию с суицидными по-штками. Обычно лишь только в этом случае циклоидные подростки попадают под наблюдение психиатра. <...>

У типичных циклоидов фазы обычно непродолжительны и длятся цве-три недели. <...>

У циклоидных подростков имеются свои «места наименьшего сопро­тивления». Важнейшим из них, вероятно, является неустойчивость к ко­ренной ломке жизненного стереотипа. Этим, видимо, объясняются прису­щие циклоидам затяжные субдепрессивные реакции на первом курсе высших учебных заведений (Строгонов, 1973). Резкое изменение харак­тера учебного процесса, обманчивая легкость первых студенческих дней, отсутствие ежедневного контроля со стороны преподавателей, сменяюще­еся необходимостью усвоить в короткий период зачетно-экзаменационной сессии гораздо больший, чем в школе, материал, — все это ломает приви­тый предшествующими десятилетиями учебный стереотип. Способность в период подъема на лету усваивать материал школьной программы здесь оказывается недостаточной. Упущенное приходится наверстывать усилен­ными занятиями, а в субдепрессивной фазе и это не приводит к желае­мым результатам. Переутомление и астения затягивают субдепрессивную фазу, появляется отвращение к учебе и к умственной работе вообще.

Лабильные циклоиды, в отличие от типичных, во многом приближа­ются к лабильному (эмоционально-лабильному или реактивно-лабильному) типу. Фазы здесь гораздо короче — несколько «хороших» дней сменяют несколько «плохих». «Плохие» дни более отмечены дурным настроением, чем вялостью, упадком сил или неудовлетворительным самочувствием. В пределах одного периода возможны короткие перемены настроения, выз­ванные соответствующими известиями или событиями. Но, в отличие от описываемого далее лабильного типа, нет чрезмерной эмоциональной реак­тивности, постоянной готовности настроения легко и круто меняться от незначительных причин.

Подростковые поведенческие реакции у циклоидов, как типичных, так и лабильных, обычно выражены умеренно. Эмансипационные устрем­ления и реакции группирования со сверстниками усиливаются в период подъема. Увлечения отличаются нестойкостью — в субдепрессивные пе­риоды их забрасывают, в период подъема находят новые или возвраща­ются к прежним заброшенным. Заметного снижения сексуального влече­ния в субдепрессивной фазе сами подростки обычно не отмечают, хотя, по наблюдению близких, сексуальные интересы в «плохие дни» гаснут. Вы­раженные нарушения поведения (делинквентность, побеги из дому, зна­комство с наркотиками) мало свойственны циклоидам. К алкоголизации

276 Тема 9. Типология индивидуальности

в компаниях они обнаруживают склонность в периоды подъема. Суици­дальное поведение в виде аффективных (но не демонстративных) попы­ток или истинных покушений возможно в субдепрессивной фазе.

Самооценка характера у циклоидов формируется постепенно, по мере того, как накапливается опыт «хороших» и «плохих» периодов. У подростков этого опыта еще нет, и поэтому самооценка может быть еще очень неточна. <...>

Лабильный тип

Этот тип наиболее полно описан под разными наименованиями «эмоционально-лабильный», (Schneider, 1923),«реактивно-лабильный» (Ганнушкин, 1933) или «эмотивно-лабильный» (Leongard, 1964, 1968) и др. <...>

В детстве лабильные подростки, как правило, особенно не выделяют­ся среди сверстников. Лишь у некоторых обнаруживается склонность к невротическим реакциям. Однако почти у всех детство наполнено инфек­ционными заболеваниями, вызываемыми условно-патогенной флорой. Частые ангины, непрерывные «простуды», хронические пневмонии, ревма­тизм, пиелоциститы, холециститы и др. заболевания хотя протекают и не в тяжелых формах, но склонны принимать затяжное и рецидивирующее течение. Возможно, фактор «соматической инфантилизации» играет важ­ную роль во многих случаях формирования лабильного типа.

Главная черта лабильного типа — крайняя изменчивость настрое­ния. <...>

Можно говорить о намечающемся формировании лабильного типа в случаях, когда настроение меняется слишком часто и чрезмерно круто, а поводы для этих коренных перемен бывают ничтожными. Кем-то нелест­но сказанное слово, неприветливый взгляд случайного собеседника, не­кстати пошедший дождь, оторвавшаяся от костюма пуговица способны погрузить в унылое и мрачное расположение духа при отсутствии каких-либо серьезных неприятностей и неудач. В то же время какая-нибудь приятная беседа, интересная новость, мимолетный комплимент, удачно к случаю одетый костюм, услышанные от кого-либо, хотя и малореальные, но заманчивые перспективы могут поднять настроение, даже отвлечь от действительных неприятностей, пока они снова не напомнят чем-либо о себе. При психиатрическом осмотре во время откровенных и волнующих бесед, когда приходится касаться самых разных сторон жизни, на протя­жении получаса можно видеть не раз готовые навернуться слезы и вско­ре радостную улыбку.

Настроению присущи не только частые и резкие перемены, но и значительная их глубина. От настроения данного момента зависят и са­мочувствие, и аппетит, и сон, и трудоспособность, и желание побыть одно­му или только вместе с близким человеком или же устремиться в шум­ное общество, в компанию, на люди. Соответственно настроению и

Аичко А.Е. [Определение и типы психопатий и акцентуаций характера] 277

будущее то расцвечивается радужными красками, то представляется се­рым и унылым, и прошлое предстает то как цепь приятных воспомина­ний, то кажется сплошь состоящим из неудач, ошибок и несправедливос­тей. Одни и те же люди, одно и то же окружение кажутся то милым, интересным и привлекательным, то надоевшим, скучным и безобразным, наделенным всяческими недостатками.

Маломотивированная смена настроения иногда создает впечатление о поверхностности и легкомыслии. Но это суждение не соответствует исти­не. Представители лабильного типа способны на глубокие чувства, на боль­шую и искреннюю привязанность. Это прежде всего сказывается в их от­ношении к родным и близким, но лишь к тем, от кого они сами чувствуют любовь, заботу и участие. К ним привязанность сохраняется, несмотря на легкость и частоту мимолетных ссор.

Не менее свойственна лабильным подросткам и преданная дружба. В друге они стихийно ищут психотерапевта. Они предпочитают дружить с тем, кто в минуты грусти и недовольства способен отвлечь, утешить, расска­зать что-нибудь интересное, приободрить, убедить, что «все не так страшно», но и в то же время в минуты эмоционального подъема легко откликнуться на радость и веселье, удовлетворить потребность сопереживания.

Лабильные подростки весьма чутки ко всякого рода знакам внима­ния, благодарности, похвалам и поощрениям — все это доставляет им искреннюю радость, но вовсе не побуждает к заносчивости или самомне­нию. Порицания, осуждения, выговоры, нотации глубоко переживаются и способны вторгнуть в беспросветное уныние. Действительные неприятно­сти, утраты, несчастья лабильные подростки переносят чрезвычайно тяже­ло, обнаруживая склонность к реактивным депрессиям, тяжелым невро­тическим срывам.

Реакция эмансипации у лабильных подростков выражена весьма умеренно. Им хорошо в семье, если они чувствуют там любовь, тепло и уют. Эмансипационная активность проявляется в виде коротких вспышек, обусловленных капризами настроения и обычно трактуемых взрослыми как простое упрямство. <...>

Им чужд и опьяняющий азарт игр, и скрупулезная дотошность кол­лекционирования, и настойчивое совершенствование силы, ловкости умений и высоты утонченных интеллектуально-эстетических наслаждений. <...>

Самооценка отличается искренностью (Ефременкова, Иванов, 1971). Лабильные подростки хорошо знают особенности своего характера, знают, что они — «люди настроения» и что от настроения у них все зависит. От­давая отчет в слабых сторонах своей натуры, они не пытаются что-либо скрыть или затушевать, а как бы предлагают окружающим принимать их такими, какие они есть. В том, как относятся к ним окружающие, они обнаруживают удивительно хорошую интуицию — сразу, при первом контакте чувствуя, кто к ним расположен, кто безразличен, а в ком та­ится хоть капля недоброжелательности или неприязни. Ответное отноше­ние возникает незамедлительно и без попыток его утаить. <...>

278 Тема 9. Типология индивидуальности

Астено-невротический тип

У подростков астено-невротического типа с детства нередко обнару­живаются признаки невропатии — беспокойный сон и плохой аппетит, капризность, пугливость, плаксивость, иногда ночные страхи, ночной ану-рез, заикание и т.п.

Главными чертами астено-невротической акцентуации являются повышенная утомляемость, раздражительность и склонность к ипохонд-ричности. Утомляемость особенно проявляется в умственных занятиях. Умеренные физические нагрузки переносятся лучше, однако физические напряжения, например обстановка спортивных соревнований, оказывают­ся невыносимыми. Раздражительность неврастеников существенно отли­чается от гневности эпилептоидов и вспыльчивости гипертимов и более всего сходна с аффективными вспышками у подростков лабильного типа. Раздражение, нередко по ничтожному поводу, легко изливается на окру­жающих, порой случайно попавших под горячую руку, и столь же легко сменяется раскаянием и даже слезами. В отличие от эпилептоидов аф­фект не отличается ни постепенным накипанием, ни силой, ни продолжи­тельностью. В отличие от вспыльчивости гипертимов поводом для вспы­шек вовсе не обязательно служит встречаемое противодействие, бурного неистовства аффект также не достигает. Склонность к ипохондризации является особенно типичной чертой. Такие подростки внимательно при­слушиваются к своим телесным ощущениям, крайне подвержены ятро-гении, охотно лечатся, укладываются в постель, подвергаются осмотрам. Наиболее частым источником ипохондрических переживаний, особенно у мальчиков, становится сердце (Кургановский, 1965).

Делинквентность, побеги из дому, алкоголизация и другие нарушения поведения подросткам астено-невротического типа не свойственны. Но это не означает, что специфически подростковые поведенческие реакции у них отсутствуют. Стремление к эмансипации или тяга к группированию со сверстниками, не получая прямого выражения в силу астеничности, утомля­емости и т.п., могут исподволь подогревать маломотивированные вспышки раздражения в отношении родителей, воспитателей, старших вообще, побуж­дать к обвинению родителей в том, что их здоровью уделяется мало внима­ния, или же порождать глухую неприязнь к сверстникам, у которых специ­фически-подростковые поведенческие реакции выражаются прямо и открыто. Сексуальная активность обычно ограничивается короткими и быстро истощающимися вспышками. К сверстникам тянутся, скучают без их компании, но быстро от них устают и ищут отдыха, одиночества или об­щества с близким другом.

Самооценка астено-невротических подростков обычно отражает их ипохондрические установки. Они отмечают зависимость плохого настро­ения от дурного самочувствия, плохой сон ночью и сонливость днем, раз­битость по утрам. В мыслях о будущем центральное место занимают за­боты о собственном здоровье. Они сознают также, что утомляемость и

1\тко А.Е. [Определение и типы психопатий и акцентуаций характера] 279

раздражительность глушат их интерес к новому, делают непереносимыми критику и возражения, стесняющие их правила. Однако далеко не все особенности отношений подмечаются достаточно хорошо. <...>

Сенситивный тип

С детства проявляется пугливость и боязливость. Такие дети часто боятся темноты, сторонятся животных, страшатся остаться одни. Они чуж­даются слишком бойких и шумных сверстников, не любят чрезмерно под­вижных и озорных игр, рискованных шалостей, избегают больших детс­ких компаний, чувствуют робость и застенчивость среди посторонних, в вовой обстановке и вообще не склонны к легкому общению с незнакомы­ми людьми. Все это иногда производит впечатление замкнутости, отгоро­женности от окружающего и заставляет подозревать свойственные шизо­идам аутистические наклонности. Однако с теми, к кому эти дети привыкли, они достаточно общительны. Сверстникам они нередко пред­почитают игры с малышами, чувствуя себя среди них увереннее и спокой­нее. Не проявляется также свойственный шизоидам ранний интерес к абстрактным знаниям, «детская энциклопедичность». Многие чтению охотно предпочитают тихие игры, рисование, лепку. К родным они иног­да обнаруживают чрезвычайную привязанность, даже при холодном от­ношении или суровом обращении с их стороны. Отличаются послушани­ем, часто слывут «домашним ребенком».

Школа пугает их скопищем сверстников, шумом, возней, суетой и драками на переменах, но, привыкнув к одному классу и даже страдая от некоторых соучеников, они неохотно переходят в другой коллектив. Учат­ся обычно старательно. Пугаются всякого рода контрольных, проверок, экзаменов. Нередко стесняются отвечать перед классом, боясь сбиться, вызвать смех, или, наоборот, отвечают гораздо меньше того, что знают, что­бы не прослыть выскочкой или чрезмерно прилежным учеником среди одноклассников.

Начало пубертатного периода обычно проходит без особых осложне­ний. Трудности адаптации чаще возникают в 16—19 лет. Именно в этом возрасте выступают оба главных качества сенситивного типа, отмеченные П.Б.Ганнушкиным, — «чрезвычайная впечатлительность» и «резко выра­женное чувство собственной недостаточности» (Ганнушкин, 1964).

Реакция эмансипации у сенситивных подростков бывает выражена довольно слабо. К родным сохраняется детская привязанность. К опеке старших относятся не только терпимо, но даже охотно ей подчиняются. Упреки, нотации и наказания со стороны близких скорее вызывают сле­зы, угрызения и даже отчаяние, чем обычно свойственный подросткам протест. <...>

Рано формируется чувство долга, ответственности, высоких мораль­ных и этических требований и к окружающим, и к самому себе. Сверст­ники ужасают грубостью, жестокостью, циничностью. В себе же видится

280 Тема 9. Типология индивидуальности

множество недостатков, особенно в области качеств морально-этических и волевых. Источником угрызений у подростков мужского пола зачастую служит столь частый в этом возрасте онанизм. Возникают самообвинения в «гнусности» и «распутстве», жестокие укоры себя в неспособности удер­жаться от пагубной привычки. Онанизму приписываются также собствен­ное слабоволие во всех областях, робость и застенчивость, неудачи в учебе вследствие якобы слабеющей памяти или свойственная иногда периоду роста худоба, диспропорциональность телосложения и т.п.

Чувство собственной неполноценности у сенситивных подростков делает особенно выраженной реакцию гиперкомпенсации. Они ищут са­моутверждения не в стороне от слабых мест своей натуры, не в областях, где могут раскрыться их способности, а именно там, где особенно чувству­ют свою неполноценность. Девочки стремятся показать свою веселость. Робкие и стеснительные мальчики натягивают на себя личину развязно­сти и даже нарочитой заносчивости, пытаются показать свою энергию и волю. Но как только ситуация неожиданно для них требует смелой ре­шительности, они тотчас же пасуют. Если удается установить с ними до­верительный контакт и они чувствуют от собеседника симпатию и под­держку, то за спавшей маской «все нипочем» оказываются жизнь, полная укоров и самобичевания, тонкая чувствительность и непомерно высокие требования к самому себе. Нежданное участие и сочувствие могут сменить заносчивость и браваду на бурно хлынувшие слезы.

В силу той же реакции гиперкомпенсации сенситивные подростки оказываются на общественных постах (старосты и т.п.). Их выдвигают воспитатели, привлеченные послушанием и старательностью. Однако их хватает лишь на то, чтобы с большой личной ответственностью выполнять формальную сторону порученной им функции, но неформальное лидер­ство в таких коллективах достается другим. Намерение избавиться от робости и слабоволия толкает мальчиков на занятия силовыми видами спорта: борьбой, гантельной гимнастикой и т.п.

В отличие от шизоидов, сенситивные подростки не отгораживаются от товарищей, не живут в воображаемых фантастических группах и не способны быть «белой вороной» в обычной подростковой среде. Они раз­борчивы в выборе приятелей, предпочитают близкого друга большой ком­пании, очень привязчивы в дружбе. Некоторые из них любят иметь более старших по возрасту друзей. Обычная подростковая группа ужасает их господствующими там шумом, развязностью, грубостью. <...>

Ни к алкоголизации, ни к употреблению наркотиков, ни к делинк-вентному поведению сенситивные подростки не склонны. Сенситивные юноши, как правило, даже не курят, алкогольные напитки же способны внушать им отвращение. <...>

Самооценка сенситивных подростков отличается довольно высоким уровнем объективности. Подмечается свойственная с детства обидчивость и чувствительность, застенчивость, которая особенно мешает подружить-

ичко А.Е. [Определение и типы психопатий и акцентуаций характера] 281

я с кем хочется, неумение быть вожаком, заводилой, душой компании, еприязнь к авантюрам и приключениям, всякого рода риску и острым щущениям, отвращение к алкоголю, нелюбовь к флирту и ухаживаниям. )ни подчеркивают, что не склонны ни легко ссориться, ни быстро мирить-я. У многих из них имеются проблемы, к которым они не могут опреде-[ить своего отношения или не хотят сделать это. Чаще всего этими про-лемами являются отношение к друзьям, к своему окружению, к критике ; свой адрес, к деньгам, к спиртным напиткам. Видимо, все это бывает вязано с окрашенными эмоциями, затаенными переживаниями. Питая ^вращение ко лжи и маскировке, сенситивные подростки отказ предпо-штают неправде.

Слабым звеном сенситивных личностей является отношение к ним исружающих. Непереносимой для них оказывается ситуация, где они ста-ювятся объектом насмешек или подозрения в неблаговидных поступках, согда на их репутацию падает малейшая тень или когда они подвергают-:я несправедливым обвинениям. <...>

Психастенический тип

Психастенические проявления в детстве незначительны и ограничи-заются робостью, пугливостью, моторной неловкостью, склонностью к рас-зуждательству и ранними «интеллектуальными интересами». <...>

Иногда уже в детском возрасте обнаруживаются навязчивые явле-аия, особенно фобии — боязнь незнакомых людей и новых предметов, тем­ноты, боязнь оказаться за запертой дверью и т.п. Реже можно наблюдать появление навязчивых действий, невротических тиков и т.п.

Критическим периодом, когда психастенический характер разверты­вается почти во всей своей полноте, являются первые классы школы. В эти годы безмятежное детство сменяется первыми требованиями к чувству от­ветственности. Подобные требования представляют один из самых чувстви­тельных ударов для психастенического характера. Воспитание в условиях «повышенной ответственности», когда родители возлагают недетские забо­ты по надзору и уходу за младшими или беспомощными стариками, поло­жение старшего среди детей в трудных материальных и бытовых условиях способствуют становлению психастении (Сухарева, 1959). <...>

Главными чертами психастенического типа в подростковом возрас­те являются нерешительность и склонность к рассуждательству, тревож­ная мнительность и любовь к самоанализу и, наконец, легкость образова­ния обсессий — навязчивых страхов, опасений, действий, ритуалов, мыслей, представлений.

Тревожная мнительность психастенического подростка отличается от сходных черт астено-невротического и сенситивного типов. Если асте-но-невротическому типу присущ страх за свое здоровье (ипохондрическая направленность мнительности и тревоги), а для сенситивного типа свой­ственно беспокойство по поводу отношения, возможных насмешек, пере-

282 Тема 9. Типология индивидуальности

судов, неблагоприятного мнения о себе окружающих (релативная направ­ленность мнительности и тревоги), то опасения психастеника целиком адресуются к возможному, даже к маловероятному в будущем (футурис­тическая направленность). Как бы чего не случилось ужасного и непоп­равимого, как бы не произошло какого-либо непредвиденного несчастья с ними самими, а еще страшнее — с теми близкими, к которым они обнару­живают патологическую привязанность. Опасности реальные и невзгоды, уже случившиеся, пугают куда меньше. У подростков особенно характер­ной бывает тревога за мать — как бы она не заболела и не умерла, хотя ее здоровье никому не внушает никаких опасений, как бы не попала в катастрофу, не погибла бы под транспортом. Если мать опаздывает с ра­боты, где-то без предупреждения задержалась, психастенический подрос­ток не находит себе места.

Защитой от постоянной тревоги за будущее становятся специально выдуманные приметы и ритуалы. Если, например, шагая в школу, обходить все люки, не наступая на их крышки, то не провалишься на экзаменах; если не дотрагиваться до ручек двери, то не заразишься и не заболеешь; если при всякой вспышке страха за мать произносить про себя самим придуманное заклинание, то с ней ничего не случится и т.п. Другой защитой становится специально выработанный педантизм и формализм. <...>

Нерешительность и рассуждательство у психастенического подростка идут рука об руку. Такие подростки бывают сильны на словах, но не в дей­ствиях. Всякий самостоятельный выбор, как бы малозначим он ни был,— например, какой фильм пойти посмотреть в воскресенье,— может стать предметом долгих и мучительных колебаний. Однако уже принятое реше­ние должно быть немедленно исполнено. Ждать психастеники не умеют, проявляя удивительное нетерпение. У психастенических подростков неред­ко приходится видеть реакцию гиперкомпенсации в отношении своей не­решительности и склонности к сомнениям. Эта реакция проявляется у них самоуверенными и безапелляционными суждениями, утрированной реши­тельностью и скоропалительностью действий в моменты, когда требуется неторопливая осмотрительность и осторожность. Постигающие вследствие этого неудачи еще более усиливают нерешительность и сомнения.

Склонность к самоанализу более всего распространяется на размыш­ления по поводу мотивов своих поступков и действий, проявляется в ком­пании в своих ощущениях и переживаниях.

Физическое развитие психастеников обычно оставляет желать луч­шего. Спорт, как и все ручные навыки, дается им плохо. Обычно у психа­стенических подростков особенно слабы и неловки руки при более силь­ных ногах. Поэтому привлечение к спорту лучше начинать с бега, прыжков, лыж и т.п., что такому подростку облегчает возможность утвер­диться. <...>

Все описанные формы проявления подростковых нарушений пове­дения несвойственны психастеникам. Ни делинквентность, ни побеги из

Личко А.Е. [Определение и типы психопатий и акцентуаций характера] 283

дому, ни алкоголь, ни наркотики, ни даже суицидальное поведение в труд­ных ситуациях нами не встречались. Их место, видимо, полностью вытес­нили навязчивости, мудрствование и самоанализ.

Самооценка, несмотря на склонность к самоанализу, далеко не все­гда бывает правильной. Часто выступает тенденция находить у себя са­мые разнообразные черты характера, включая совершенно несвойственные (например, истероидные). <...>

Шизоидный тип

Название «шизоид» обычно приписывается Kretschmer (1921), хотя впервые было употреблено в 1917 г. Эльмигером (цит. по: Юдин, 1926), но именно благодаря первому оно стало наиболее распространенным для обозначения этого типа характера. <...>

Наиболее существенной чертой данного типа считается замкнутость (Kahn, 1926), отгороженность от окружающего, неспособность или нежела­ние устанавливать контакты, снижение потребности в общении. <...>

<...> Шизоидные черты выявляются раньше, чем особенности ха­рактера всех других типов. С первых детских лет поражает ребенок, ко­торый любит играть один, не тянется к сверстникам, избегает шумных забав, предпочитает держаться среди взрослых, иногда подолгу молча слу­шает их беседы. К этому иногда добавляется какая-то холодность и не­детская сдержанность. <...>

Подростковый период является самым тяжелым для шизоидной психопатии.

С наступлением полового созревания все черты характера выступа­ют с особой яростью. Замкнутость, отгороженность от сверстников броса­ются в глаза. Иногда духовное одиночество даже не тяготит шизоидного подростка, который живет в своем мире, своими необычными для других интересами и увлечениями, относясь со снисходительным пренебрежени­ем или явной неприязнью ко всему, что наполняет жизнь других подрос­тков. Но чаще же шизоиды страдают сами от своей замкнутости, одино­чества, неспособности к общению, невозможности найти себе друга по душе. Неудачные попытки завязать приятельские отношения, мимозопо-добная чувствительность в моменты их поиска, быстрая истощаемость в контакте («не знаю о чем еще говорить») нередко побуждают к еще боль­шему уходу в себя.

Недостаток интуиции проявляется отсутствием «непосредственного чутья действительности» (Ганнушкин, 1933), неумением проникнуть в чу­жие переживания, угадать желания других, догадаться о неприязненном отношении к себе или, наоборот, о симпатии и расположении, уловить тот момент, когда не следует навязывать свое присутствие и когда, наоборот, надо выслушать, посочувствовать, не оставлять собеседника с самим собой.

К дефициту интуиции следует добавить тесно с ним связанный не­достаток сопереживания — неумение разделять радость и печаль другого,

284 Тема 9. Типология индивидуальности

понять обиду, прочувствовать чужое волнение и беспокойство. Иногда это обозначают как слабость эмоционального резонанса. Недостаток интуи­ции и сопереживания обусловливает, вероятно, то, что называют холодно­стью шизоидов. Их поступки могут быть жестокими, что скорее связано с неспособностью вчувствоваться в страдания других, чем желанием полу­чить садистическое наслаждение. К гамме шизоидных особенностей мож­но добавить неумение убеждать своими словами других (Каменева, 1974).

Внутренний мир почти всегда закрыт от посторонних взоров. Лишь перед немногими избранными занавес может внезапно приподняться, но никогда не до конца, и столь же нежданно вновь упасть. Шизоид неред­ко раскрывается перед людьми малознакомыми, даже случайными, но чем-то импонирующими его прихотливому выбору. Но он может навсег­да остаться скрытой, непонятной вещью в себе для близких или тех, кто знает его много лет. Богатство внутреннего мира свойственно далеко не всем шизоидным подросткам и, конечно, связано с определенным интел­лектом или талантом. Поэтому далеко не каждый из них может послу­жить иллюстрацией слов (Kretschmer, 1921) о подобии шизоидов «лишен­ным украшений римским виллам, ставни которых закрыты от яркого солнца, но в сумерках которых справляются роскошные пиры». Но во всех случаях внутренний мир шизоидов бывает заполнен увлечениями и фантазиями. <...>

Недоступность внутреннего мира и сдержанность в проявлении чувств делают непонятными и неожиданными для окружения многие поступки шизоидов, ибо все, что им предшествовало,— весь ход пережи­ваний и мотивов — осталось скрытым. Некоторые выходки носят харак­тер чудачества, но, в отличие от истероидов, они не служат цели привлечь в себе всеобщее внимание.

Реакция эмансипации нередко проявляется весьма своеобразно. Шизоидный подросток может долго терпеть мелочную опеку в быту, под­чиняться установленному для него распорядку жизни и режиму, но реа­гировать бурным протестом на малейшую попытку вторгнуться без по­зволения в мир его интересов, увлечений и фантазий. Вместе с тем эмансипационные устремления легко могут оборачиваться социальной нонконформностью — негодованием по поводу существующих правил и порядков, насмешками над распространенными вокруг идеалами, духовны­ми ценностями, интересами, злопыхательством по поводу «отсутствия сво­боды». Подобного рода суждения могут долго и скрытно вынашиваться и неожиданно для окружающих реализоваться в публичных выступлениях или решительных действиях. Зачастую поражает прямолинейная крити­ка других лиц без учета ее последствий для себя.

Как правило, шизоидные подростки стоят особняком от компаний сверстников. Их замкнутость затрудняет вступление в группу, а их непо­датливость общему влиянию, общей атмосфере, их неконформность не по­зволяют ни слиться с группой, ни подчиниться ей. Попав же в подростко-

Аичко А. Е. [Определение и типы психопатий и акцентуаций характера] 285

вую группу, нередко случайно, они остаются в ней белыми воронами. Иногда они подвергаются насмешкам и даже жестоким преследованиям со стороны сверстников, иногда же, благодаря своей независимости, холод­ной сдержанности, неожиданному умению постоять за себя, они внушают уважение и заставляют соблюдать дистанцию. Успех в группе сверстни­ков может оказаться в сфере сокровенных мечтаний шизоидного подрос­тка. В своих фантазиях он творит подобные группы, где занимает поло­жение вождя и любимца, где чувствует себя свободно и легко и получает те эмоциональные контакты, которых не достает ему в реальной жизни.

Реакция увлечения у шизоидных подростков выступает обычно ярче, чем все другие специфические поведенческие реакции этого возра­ста. Увлечения нередко отличаются необычностью, силой и устойчивос­тью. Чаще всего приходится встречать интеллектуально-эстетические хобби. Большинство шизоидных подростков любит книги, поглощают их запоем, чтению предпочитают все другие развлечения. Выбор для чтения может быть строго избирательным — только определенная эпоха из ис­тории, только определенный жанр литературы, определенное течение в философии и т.п. Вообще в интеллектуально-эстетических хобби поража­ет прихотливость выбора предмета. Нам приходилось встречать у совре­менных подростков увлечение санскритом, китайскими иероглифами, древнееврейским языком, срисовыванием порталов соборов и церквей, генеалогией дома Романовых, органной музыкой, сопоставлением консти­туций разных государств и разных времен и т.д. и т.п. Все это никогда не делается напоказ, а только для себя. Увлечениями делятся, если встре­чают искренний интерес. Часто таят их, боясь непонимания и насмешек. При менее высоком уровне интеллекта и эстетических притязаний дело может ограничиться менее изысканными, но не менее странными предме­тами увлечений. <...>

На втором месте стоят хобби мануально-телесного типа. Неуклю­жесть, неловкость, негармоничность моторики, нередко приписываемая шизоидам, встречается далеко не всегда, а упорное стремление к телесно­му совершенствованию может сгладить эти недостатки. Систематические занятия гимнастикой, плавание, велосипед, упражнения йогов сочетаются обычно с отсутствием интереса к коллективным спортивным играм. Место увлечений могут занимать одинокие многочасовые пешие или ве­лосипедные прогулки. Некоторым шизоидам хорошо даются тонкие руч­ные навыки — игра на музыкальных инструментах, прикладное искусст­во — все это также может составить предмет увлечений. <...>

Самооценка шизоидов отличается констатацией того, что связано с замкнутостью, одиночеством, трудностью контактов, непониманием со сто­роны окружающих. Отношение к другим проблемам оценивается гораз­до хуже. Противоречивости своего поведения они обычно не замечают или не придают ей значения. Любят подчеркивать свою независимость и самостоятельность. <...>

286 Тема 9. Типология индивидуальности

Эпилептоидный тип

Главными чертами эпилептоидного типа являются склонность к дисфориям¹, и тесно связанная с ними аффективная взрывчатость, напря­женное состояние инстинктивной сферы, иногда достигающее аномалии влечений, а также вязкость, тугоподвижность, тяжеловесность, инертность, откладывающие отпечаток на всей психике,— от моторики и эмоциональ­ности до мышления и личностных ценностей. Дисфории, длящиеся часа­ми и днями, отличают злобно-тоскливая окраска настроения, накипающее раздражение, поиск объекта, на котором можно сорвать зло. Аффектив­ные разряды эпилептоида лишь при первом впечатлении кажутся внезап­ными. Их можно сравнить с разрывом парового котла, который прежде долго и постепенно закипает. Повод для взрыва может быть случайным, сыграть роль последней капли. Аффекты не только очень сильны, но и продолжительны — эпилептоид долго не может остыть. <...>

Картина эпилептоидной психопатии в части случаев выявляется еще в детстве. <...>

С первых лет такие дети могут подолгу, многими часами плакать и их невозможно бывает ни утешить, ни отвлечь, ни приструнить. В детстве дисфории проявляются капризами, стремлением нарочито изводить окру­жающих, хмурой озлобленностью. Рано могут обнаружиться садистичес­кие склонности — такие дети любят мучить животных, исподтишка из­бивать и дразнить младших и слабых, издеваться над беспомощными и неспособными дать отпор. В детской компании они претендуют не просто на лидерство, а на роль властелина, устанавливающего свои правила игр и взаимоотношений, диктующего всем и все, но всегда в свою пользу. Можно видеть также недетскую бережливость одежды, игрушек, всего «своего». Любые попытки покуситься на их ребячью собственность вызы­вают крайне злобную реакцию.

В первые школьные годы выступает мелочная скрупулезность в ве­дении тетрадей, всего ученического хозяйства, но эта повышенная акку­ратность превращается в самоцель и может полностью заслонить суть дела, саму учебу.

В подавляющем большинстве случаев картина эпилептоидной пси­хопатии развертывается лишь в период полового созревания от 12 до 19 лет. <...>

Аффективные разряды могут быть следствием дисфории — подро­стки в этих состояниях нередко сами ищут повода для скандала. Но аф­фекты могут быть и плодом тех конфликтов, которые легко возникают у эпилептоидных подростков вследствие их властности, неуступчивости, же­стокости и себялюбия. Повод для гнева может быть мал и ничтожен, но он всегда сопряжен хотя бы с незначительным ущемлением интересов. В аффекте выступает безудержная ярость — циничная брань, жестокие

'Эмоциональная подавленность, расстройство. (Примечаниередактора источника.)

Личко А.Е. [Определение и типы психопатий и акцентуаций характера] 287

побои, безразличие к слабости и беспомощности противника и неспособ­ность учесть его превосходящую силу. Эпилептоидный подросток в ярос­ти способен наотмашь по лицу ударить престарелую бабку, столкнуть с ле­стницы показавшего ему язык малыша, броситься с кулаками на заведомо более сильного обидчика. В драке обнаруживается стремление бить про­тивника по гениталиям. Вегетативный аккомпанемент аффекта также ярко выражен — в гневе лицо наливается кровью, выступает пот и т.д.

Инстинктивная жизнь в подростковом возрасте оказывается особен­но напряженной. Сексуальное влечение пробуждается с силой. Однако свойственная эпилептоидам повышенная забота о своем здоровье, «страх заразы» до поры до времени сдерживают случайные связи, заставляют отдать предпочтение более или менее постоянным партнерам. Любовь у представителей этого типа почти всегда бывает окрашена мрачными то­нами ревности. Измен как действительных, так и мнимых, они никогда не прощают. Невинный флирт трактуется как тяжкое предательство. <...>

Реакция эмансипации у эпилептоидных подростков нередко проте­кает очень тяжело. Дело может доходить до полного разрыва с родными, в отношении которых выступает крайняя озлобленность и мстительность. Эпилептоидные подростки не только требуют свободы, самостоятельности, избавления от власти, но и «прав», своей доли имущества, жилища, мате­риальных благ. При конфликтах с матерью и отцом они могут держать­ся за бабушек и дедушек, которые их балуют, о них заботятся, им потака­ют. В отличие от представителей других типов, эпилептоидные подростки не склонны генерализовывать реакцию эмансипации с родителей на все старшее поколение, на существующие обычаи и порядки. Наоборот, перед начальством они бывают готовы на угодничество, если ждут поддержки или каких-либо выгод для себя.

Реакция группирования со сверстниками тесно сопряжена со стремле­нием к властвованию, поэтому охотно выискивается компания из младших, слабых, безвольных, не способных дать отпор. В группе такие подростки хотят установить свои порядки, выгодные для них самих. Симпатиями они не пользуются, и их власть держится на страхе перед ними. Они чувствуют себя нередко на высоте в условиях жесткого дисциплинарного режима, где умеют угодить начальству, добиться определенных преимуществ, завладеть формальными постами, дающими в их руки определенную власть, устано­вить диктат над другими и использовать свое положение к собственной выгоде. Их боятся, но постепенно против них зреет бунт, в какой-то момент их «подводят» и они оказываются низринутыми со своего начальственного пьедестала.

Реакция увлечения обычно бывает выражена достаточно ярко. Почти все эпилептоиды отдают дань азартным играм. В них пробуждается почти инстинктивная тяга к обогащению. Коллекционирование их привлекает также прежде всего материальной ценностью собранного. В спорте заман­чивым кажется то, что позволяет развить физическую силу. Подвижные

288 Тема 9. Типология индивидуальности

коллективные игры даются им плохо. Совершенствование ручных навыков, особенно если это сулит определенные материальные блага (прикладное искусство, ювелирная работа и т.п.), также может оказаться в сфере увле­чений. Многие из них любят музыку и пение. В отличие от истероидов охотно занимаются ими наедине, получая от своих упражнений какое-то особое чувственное удовольствие. <...>

Самооценка эпилептоидных подростков носит однобокий характер. Как правило, они отмечают склонность к мрачному расположению духа, свои соматические особенности — крепкий сон и трудность пробуждений, любовь сытно и вкусно поесть, силу и напряженность сексуального влече­ния, отсутствие застенчивости и даже свою склонность к ревности. Они подмечают свою осторожность к незнакомому, приверженность к прави­лам, аккуратности и порядку, нелюбовь пустых мечтаний и предпочтение жить реальной жизнью. В остальном, в особенности во взаимоотношени­ях с окружающими, они представляют себя значительно более конформ­ными, чем это есть на самом деле. <...>

Истероидный тип

Его главная черта — беспредельный эгоцентризм, ненасытная жаж­да постоянного внимания к своей особе, восхищения, удивления, почита­ния, сочувствия. На худой конец предпочитается даже негодование или ненависть, направленные в свой адрес, но только не безразличие и равно­душие — только не перспектива остаться незамеченным («жаждущие повышенной оценки», по Schneider, 1923). Все остальные качества исте-роида питаются этой чертой. Внушаемость, которую нередко выдвигают на первый план, отличается избирательностью: от нее ничего не остается, если обстановка внушения или само внушение не льют воду на мельни­цу эгоцентризма. Лживость и фантазирование целиком направлены на приукрашение своей персоны. Кажущаяся эмоциональность в действи­тельности оборачивается отсутствием глубоких искренних чувств при большой экспрессии эмоций, театральности, склонности к рисовке и по­зерству.

Истероидные черты нередко намечаются с ранних лет {Юсевич, 1934; Певзнер, 1941; Michaux, 1952; Сухарева, 1959). Такие дети не выносят, когда при них хвалят других ребят, когда другим уделяют внимание. Игрушки им быстро надоедают. Желание привлекать к себе взоры, слу­шать восторги и похвалы становится насущной потребностью. Они охот­но перед зрителями читают стихи, танцуют, поют и многие из них дей­ствительно обнаруживают неплохие артистические способности. Успехи в учебе в первых классах во многом определяются тем, ставят ли их в пример другим. <...>

Среди поведенческих проявлений истероидности у подростков-на пер­вое место следует поставить суицидальность. Речь идет о несерьезных по­пытках, демонстрациях, «псевдосуицидах», «суицидальном шантаже». <...>

Личко А.Е. [Определение и типы психопатий и акцентуаций характера] 289

Способы при этом избираются либо безопасные (порезы вен на пред-плечьи, лекарства из домашней аптечки), либо рассчитанные на то, что серьезная попытка будет предупреждена окружающими (приготовление к повешению, изображение попытки выпрыгнуть из окна или броситься под транспорт на глазах у присутствующих и т.п.).

Обильная суицидальная «сигнализация» нередко предшествует де­монстрации или сопровождает ее: пишутся различные прощальные запис­ки, делаются «тайные» признания приятелям, записываются «последние слова» на магнитофоне и т.п.

Нередко причиной, толкнувшей истероидного подростка на «суи­цид», называется неудачная любовь. Однако часто удается выяснить, что это лишь романтическая завеса или просто выдумка. Действительной причиной обычно служат уязвленное самолюбие, утрата ценного для дан­ного подростка внимания, страх упасть в глазах окружающих, особенно сверстников, лишиться ореола «избранника». Конечно, отвергнутая лю­бовь, разрыв, предпочтение соперника или соперницы наносят чувстви­тельный удар по эгоцентризму истероидного подростка, особенно если все события развертываются на глазах приятелей и подруг. Сама же суици­дальная демонстрация с переживаниями окружающих, суетой, скорой по­мощью, любопытством случайных свидетелей дает немалое удовлетворе­ние истероидному эгоцентризму. <...>

Свойственное истероидам «бегство в болезнь», изображение необыч­ных таинственных заболеваний принимают иногда в среде некоторых подростковых компаний, в частности подражающих западным «хиппи», новую форму, выражаясь стремлением попасть в психиатрическую боль­ницу и тем заполучить в подобной среде репутацию необычности. Для достижения этой цели используется разыгрывание роли наркомана, суи­цидальные угрозы и, наконец, жалобы, почерпнутые из учебников пси­хиатрии, причем разного рода деперсонализационно-дереализационные симптомы и циклические колебания настроения пользуются особой попу­лярностью.

Алкоголизация или употребление наркотиков у истероидных подро­стков также иногда носит демонстративный характер. <...>

У истероидных подростков сохраняются черты детских реакций оппозиции, имитации и др. Чаще всего приходится видеть реакцию оппо­зиции на утрату или уменьшение привычного внимания со стороны род­ных, на потерю роли семейного кумира. Проявления реакции оппозиции могут быть теми же, что и в детстве, — уход в болезнь, попытки избавить­ся от того, на кого внимание переключилось (например, заставить мать разойтись с появившимся отчимом), но чаще эта детская реакция оппози­ции выявляется подростковыми нарушениями поведения. Выпивки, зна­комство с наркотиками, прогулы, воровство, асоциальные компании пред­назначаются для того, чтобы просигнализировать: «Верните мне прежнее внимание, иначе я собьюсь с пути!» Реакция имитации может многое оп-

19 Зак. 835

290 Тема 9, Типология индивидуальности

ределять в поведении истероидного подростка. Однако модель, избранная для подражания, не должна заслонять саму подражающую персону. По­этому для имитации избирается образ абстрактный или лицо, пользующе­еся популярностью среди подростков, но не имеющее непосредственного контакта с данной группой («кумир моды»). Иногда же подражание зиж­дется на собирательном образе: в погоне за оригинальностью воспроиз­водятся сногсшибательные высказывания одних, необычная одежда дру­гих, вызывающая манера вести себя третьих и т.п.

Выдумки подростков-истероидов отчетливо разнятся от фантазий шизоидов. Истероидные фантазии изменчивы, всегда предназначены для определенных слушателей и зрителей, подростки легко вживаются в роль, ведут себя соответственно своим выдумкам. <...>

Реакция эмансипации может иметь бурные внешние проявления: побеги из дому, конфликты с родными и старшими, громогласные требо­вания свободы и самостоятельности и т.п. Однако по сути дела настоя­щая потребность свободы и самостоятельности вовсе не свойственна под­росткам этого типа — от внимания и забот близких они совсем не жаждут избавиться. Эмансипационные устремления часто сползают на рельсы детской реакции оппозиции.

Реакция группирования со сверстниками всегда сопряжена с пре­тензиями на лидерство или на исключительное положение в группе. Не обладая ни достаточной стеничностью, ни бестрепетной готовностью в лю­бой момент силой утвердить свою командную роль, подчинить себе дру­гих, истероид рвется к лидерству доступными для него путями. Обладая хорошим интуитивным чутьем настроения группы, еще назревающих в ней порой неосознанных желаний и стремлений, истероиды могут быть их первыми выразителями, выступать в роли зачинщиков и зажигателей. В порыве, в экстазе, воодушевленные обращенными на них взглядами, они могут повести за собой других, даже проявить безрассудную смелость. Но они всегда оказываются вожаками на час — перед неожиданными труд­ностями пасуют, друзей легко предают, лишенные восхищенных взоров, сразу теряют весь задор. Главное, группа вскоре распознает за внешними эффектами их внутреннюю пустоту. Это осуществляется особенно быст­ро, когда истероидные подростки добиваются лидерской позиции, «пуская пыль в глаза» историями о своих былых удачах и приключениях. Все это ведет к тому, что истероидные подростки не склонны слишком долго задерживаться в одной и той же подростковой группе и охотно устрем­ляются в новую, чтобы начать все сначала. Если от истероидного подрос­тка слышишь, что он разочаровался в своих приятелях, можно смело по­лагать, что те «раскусили» его. <...>

Увлечения почти целиком сосредоточиваются в области эгоцентри­ческого типа хобби. <...>

Предпочитаются те виды искусства, которые наиболее модны среди подростков своего круга (в настоящее время чаще всего джазовые ан-

Аичко А.Е. [Определение и типы психопатий и акцентуаций характера] 291

самбли, эстрада) или поражают своей необычностью (например, театр ми­мов). <...>

Подражание йогам и хиппи представляет в этом отношении особен­но благодатную почву. <...>

Самооценка истероидных подростков далека от объективности. Под­черкиваются те черты характера, которые в данный момент могут произ­вести впечатление. <...>

Неустойчивый тип

Kraepelin (1915) назвал представителей этого типа безудержными, неустойчивыми¹. Schneider (1923) и Stutte (1960) более подчеркнули в своих названиях недостаток воли («безвольные», «слабовольные»). Их безволие отчетливо выступает, когда дело касается учебы, труда, испол­нения обязанностей и долга, достижения целей, которые ставят перед ними родные, старшие, общество. Однако в поиске развлечений предста­вители этого типа также не обнаруживают напористости, а скорее плывут по течению.

В детстве они отличаются непослушанием, непоседливостью, всюду и во все лезут, но при этом трусливы, боятся наказаний, легко подчиня­ются другим детям. Элементарные правила поведения усваиваются с тру­дом. За ними все время приходится следить. У части из них встречаются симптомы невропатии (заикание, ночной анурез и т.д.).

С первых классов школы нет желания учиться. Только при непрес­танном и строгом контроле, нехотя подчиняясь, они выполняют задания, всегда ищут случая отлынивать от занятий. Вместе с тем рано обнару­живается повышенная тяга к развлечениям, удовольствиям, праздности, безделью. Они убегают с уроков в кино или просто погулять по улице. Подстрекаемые более стеничными сверстниками, могут ради компании сбежать из дома. Все дурное словно липнет к ним. Склонность к имита­ции у неустойчивых подростков отличается избирательностью: образами для подражания служат лишь те модели поведения, которые сулят немед­ленные наслаждения, смену легких впечатлений, развлечения. Еще деть­ми они начинают курить. Легко идут на мелкие кражи, готовы все дни проводить в уличных компаниях. Когда же они становятся подростками, то прежние развлечения, вроде кино, их уже не удовлетворяют, и они до­полняют их более сильными и острыми ощущениями — в ход идут хули­ганские поступки, алкоголизация, наркотики. <...>

С наступлением пубертатного периода такие подростки стремятся высвободиться из-под родительской опеки. Реакция эмансипации у неус­тойчивых подростков тесно сопряжена все с теми же желаниями удоволь­ствия и развлечения. Истинной любви к родителям они никогда не пита-

¹ При сходстве названий «лабильный» и «неустойчивый» следует указать на то, что первое относится к эмоциональной сфере, а второе — к поведению.

292 Тема 9. Типология индивидуальности

ют. К бедам и заботам семьи относятся с равнодушием и безразличием. Родные для них — лишь источник средств для наслаждений.

Неспособные сами занять себя, они очень плохо переносят одиноче­ство и рано тянутся к уличным подростковым группам. Трусость и не­достаточная инициативность не позволяют им занять в них место лиде­ра. Обычно они становятся орудиями таких групп. В групповых правонарушениях им приходится таскать каштаны из огня, а плоды по­жинают лидер и более стеничные члены группы.

Их увлечения целиком ограничиваются информативно-коммуника­тивным типом хобби, да азартными играми. К спорту они испытывают отвращение. Только автомашина и мотоцикл сохраняют заманчивость как источник почти гедонического наслаждения бешеной скоростью с рулем в руках. Но упорные занятия и здесь отталкивают их. <...>

Учеба легко забрасывается. Никакой труд не становится привлека­тельным. Работают они только в силу крайней необходимости. Поражает их равнодушие к своему будущему, они не строят планов, не мечтают о какой-либо профессии или о каком-либо положении для себя. Они цели­ком живут настоящим, желая извлечь из него максимум развлечений и удовольствий. Трудности, испытания, неприятности, угроза наказаний — все это вызывает одинаковую реакцию — убежать подальше.

Побеги из дому и интернатов — нередкий поступок неустойчивых подростков. <...>

Слабоволие является, видимо, одной из основных черт неустойчи­вых. Именно слабоволие позволяет удержать их в обстановке сурового и жестко регламентированного режима. Когда же за ними непрерывно сле­дят, не позволяют отлынивать от работы, когда безделье грозит суровым наказанием, а ускользнуть некуда, да и вокруг все работают — они на вре­мя смиряются. Но как только опека начинает ослабевать, они немедлен­но устремляются в ближайшую «подходящую компанию». Слабое место неустойчивых — безнадзорность, обстановка попустительства, открываю­щая просторы для праздности и безделья.

Самооценка неустойчивых подростков нередко отличается тем, что они приписывают себе либо гипертимные, либо конформные черты.

Конформный тип

П.Б.Ганнушкин (1933) метко обрисовал некоторые черты этого типа — постоянную готовность подчиниться голосу большинства, шаблонность, ба­нальность, склонность к ходячей морали, благонравию, консерватизму, одна­ко он неудачно связал данный тип с низким интеллектом. В действитель­ности дело вовсе не в интеллектуальном уровне. Подобные субъекты нередко хорошо учатся, получают высшее образование, при определенных условиях с успехом работают.

Главная черта характера этого типа — постоянная и чрезмерная конформность к своему непосредственному привычному окружению. <...>

Аичко А.Е. [Определение и типы психопатий и акцентуаций характера] 293

Этим личностям свойственны недоверие и настороженное отноше­ние к незнакомцам. Как известно, в современной социальной психологии под конформностью принято понимать подчинение индивидуума мнению группы в противоположность независимости и самостоятельности. В раз­ных условиях каждый субъект обнаруживает ту или иную степень кон­формности. Однако при конформной акцентуации характера это свойство постоянно выявляется, будучи самой устойчивой чертой.

Представители конформного типа — это люди своей среды. Их глав­ное качество, главное жизненное правило — думать «как все», поступать «как все», стараться, чтобы все у них было «как у всех» — от одежды и домашней обстановки до мировоззрения и суждений по животрепещу­щим вопросам. Под «всеми» подразумевается обычное непосредственное окружение. От него они не хотят ни в чем отстать, но и не любят выде­ляться, забегать вперед. Это особенно проступает на примере отношения к модам одежды. Когда появляется какая-нибудь новая необычная мода, нет более ярых ее хулителей, чем представители конформного типа. Но как только их среда осваивает эту моду, скажем брюки или юбки соот­ветствующей длины и ширины, как они сами облачаются в такую же одежду, забывая о том, что говорили два-три года назад. В жизни они любят руководствоваться сентенциями и в трудных ситуациях склонны в них искать утешение («утраченного — не воротишь» и т.п.). Стремясь всегда быть в соответствии со своим окружением, они совершенно не мо­гут ему противостоять. Поэтому конформная личность — полностью про­дукт своей микросреды. В хорошем окружении — это неплохие люди и неплохие работники. Но, попав в дурную среду, они со временем усваива­ют все ее обычаи и привычки, манеры и правила поведения, как бы все это ни противоречило предыдущим и как бы пагубным ни было. Хотя адаптация у них первое время происходит довольно тяжело, но когда она осуществилась, новая среда становится таким же диктатором поведения, как раньше была прежняя. Поэтому конформные подростки «за компа­нию» легко спиваются, могут быть втянуты в групповые правонарушения.

Конформность сочетается с поразительной некритичностью. Все, что говорит привычное для них окружение, все, что они узнают через привыч­ный для них канал информации, — это для них и есть истина. И если че­рез этот же канал начинают поступать сведения, явно не соответствующие действительности, они по-прежнему их принимают за чистую монету.

Ко всему этому конформные субъекты — консерваторы по натуре. Они не любят новое, потому что не могут к нему быстро приспособиться, трудно осваиваются в новой ситуации. <...>

От еще одного качества зависит их профессиональный успех. Они — неинициативны. Очень хорошие результаты могут достигаться на любой ступени социальной лестницы, лишь бы работа, занимаемая должность не требовали бы постоянной личной инициативы. Если именно этого от них требует ситуация, они дают срыв на любой, самой незначительной должное-

294 Тема 9. Типология индивидуальности

ти, выдерживая гораздо более высококвалифицированную и даже напря­женную работу, если она четко регламентирована.

Опекаемое взрослыми детство не дает чрезмерных нагрузок для конформного типа. <...>

Они совсем не склонны менять свою подростковую группу, в которой свыклись и освоились. Нередко решающим в выборе учебного заведения является то, куда идет большинство товарищей. Одной из самых тяжелых психических травм, которая, по-видимому, для них существует, — это когда привычная подростковая группа почему-либо их изгоняет. <...>

Лишенные собственной инициативы конформные подростки могут быть втянуты в групповые правонарушения, в алкогольные компании, под­биты на побег из дому или науськаны на расправу с чужаками.

Реакция эмансипации ярко проявляется только в случае, если роди­тели, педагоги, старшие отрывают конформного подростка от привычной ему среды сверстников, если они противодействуют его желанию «быть как все», перенять распространенные подростковые моды, увлечения, ма­неры, намерения. Увлечения конформного подростка целиком определя­ются его средой и модой времени.

Самооценка характера конформных подростков может быть непло­хой. <...>

Смешанные типы

Эти типы составляют почти половину случаев явных акцентуаций. Их особенности нетрудно представить на основании предыдущих описа­ний. Встречающиеся сочетания не случайны. Они подчиняются опреде­ленным закономерностям. Черты одних типов сочетаются друг с другом довольно часто, а других — практически никогда. Существуют два рода сочетаний.

Промежуточные типы обусловлены эндогенными закономерностями, прежде всего генетическими факторами, а также, возможно, особенностями развития в раннем детстве. К ним относятся уже описанные лабильно-циклоидный и конформно-гипертимный типы, а также сочетания лабиль­ного типа с астено-невротическим и сенситивным, астено-невротического с сенситивным и психастеническим. Сюда же могут быть отнесены такие промежуточные типы, как шизоидо-сенситивный, шизоидо-психастеничес-кий, шизоидо-эпилептоидный, шизоидо-истероидный, истероидно-эпилепто-идный. В силу же эндогенных закономерностей возможна трансформация гипертимного типа в циклоидный.

Амальгамные типы — это тоже смешанные типы, но иного рода. Они формируются как следствие напластования черт одного типа на эндогенное ядро другого в силу неправильного воспитания или иных хронически дей­ствующих психогенных факторов. Здесь также возможны далеко не все, а лишь некоторые наслоения одного типа на другой. Подробнее эти явления рассматриваются [далее]. Здесь же следует отметить, что гипертимно-неус-

Личко А.Е. [Определение и типы психопатий и акцентуаций характера] 295

тойчивый и гипертимно-истероидный типы представляют собой присоеди­нение неустойчивых или истероидных черт к гипертимной основе. Лабиль-но-истероидный тип обычно бывает следствием наслоения и истероиднос-ти на эмоциональную лабильность, а шизоидо-неустойчивый и эпилептоидо-неустойчивый — неустойчивости на шизоидную или эпилеп-тоидную основу. Последнее сочетание отличается повышенной кримино­генной опасностью. При истероидно-неустойчивом типе неустойчивость является лишь формой выражения истероидных черт. Конформно-неустой­чивый тип возникает как следствие воспитания конформного подростка в асоциальном окружении. Развитие эпилептоидных черт на основе конфор­мности возможно, когда подросток вырастает в условиях жестких взаимо­отношений. Другие сочетания практически не встречаются.

О динамике акцентуаций характера

Можно выделить две основные группы динамических изменений при акцентуациях характера.

Первая группа — это преходящие, транзиторные изменения. По сути дела они по форме те же, что и при психопатиях.

На первом месте среди них стоят острые аффективные реакции.

Встречается несколько видов острых аффективных реакций.

1. Интрапунитивные реакции представляют собой разряд аффекта путем аутоагрессии — нанесение себе повреждений, покушение на само­ убийство, учинение себе вреда разными способами (отчаянные безрассуд­ ные поступки с неизбежными неприятными последствиями для себя, пор­ ча ценных личных вещей и т.п.). Наиболее часто этот вид реакций встречается при двух, казалось бы, диаметрально противоположных по складу типах акцентуаций — сенситивной и эпилептоидной.

2. Экстрапунитивные реакции подразумевают разряд аффекта пу­ тем агрессии на окружающее — нападение на обидчиков или «вымеще­ ние злобы» на случайных лицах или попавших под руку предметах. Наи­ более часто этот вид реакции можно видеть при гипертимной, лабильной и эпилептоидной акцентуациях.

3. Иммунитивная реакция проявляется в том, что аффект разряжа­ ется путем безрассудного бегства из аффектогенной ситуации, хотя это бегство никак эту ситуацию не исправляет, а часто даже очень дурно обо­ рачивается. Этот вид реакции чаще встречается при неустойчивой, а так­ же при шизоидной акцентуациях.

4. Демонстративные реакции, когда аффект разряжается в «спек­ такль», в разыгрывание бурных сцен, в изображение попыток самоубий­ ства и т.п. Этот вид реакций весьма характерен для истероидной акцен­ туации, но может встречаться и при эпилептоидной и при лабильной.

Другой вид транзиторных изменений при акцентуациях характера, наиболее выраженный в подростковом возрасте, — это преходящие психо-

296 Тема 9, Типология индивидуальности

патоподобные нарушения поведения («пубертатные поведенческие кри­зы»). Катамнестические исследования показывают, что если эти нарушения поведения возникают на фоне акцентуации характера, то у 80% при по-взрослении наступает удовлетворительная социальная адаптация. Однако прогноз зависит от типа акцентуации. Наиболее благоприятно предсказа­ние при гипертимной акцентуации (86% хорошей адаптации), наименее — при неустойчивой (всего 17%).

Преходящие нарушения поведения могут проявляться в виде: 1) делинквентности, т.е. в проступках и мелких правонарушениях, не достигающих наказуемого в судебном порядке криминала; 2) токсикома-нического поведения, т.е. в стремлении получить состояние опьянения, эйфории или пережить иные необычные ощущения путем употребления алкоголя или других дурманящих средств; 3) побегов из дома и бро­дяжничества; 4) транзиторных сексуальных девиаций (ранней половой жизни, промискуитета, преходящего подросткового гомосексуализма и др.). Все эти проявления преходящих нарушений поведения описаны нами ранее.

Наконец, еще один вид транзиторных изменений при акцентуациях характера — это развитие на их фоне разнообразных психогенных пси­хических расстройств — неврозов, реактивных депрессий и т.п. Но в дан­ном случае дело уже не ограничивается «динамикой акцентуаций»: про­исходит переход на качественно иной уровень — развитие болезни.

Ко второй группе динамических изменений при акцентуациях ха­рактера принадлежат его относительно стойкие изменения. Они могут быть нескольких типов.

1. Переход «явной» акцентуации в скрытую, латентную. Под влия­ нием повзросления и накопления жизненного опыта акцентуированные черты характера сглаживаются, компенсируются.

Тем не менее при латентных акцентуациях под влиянием некоторых психогенных факторов, а именно тех, которые адресуются к «слабому зве­ну», к «месту наименьшего сопротивления», присущему данному типу ак­центуации, может произойти нечто, аналогичное декомпенсации при психо­патиях. Черты определенного типа акцентуации, до этого замаскированные, раскрываются во всей полноте и порою внезапно.

2. Формирование на почве акцентуаций характера под действием неблагоприятных условий среды психопатических развитии, достигаю­ щих уровня среды патологии («краевые психопатии», по О.В.Кербикову). Для этого обычно бывает необходимо сочетанное действие нескольких факторов: 1) наличие изначальной акцентуации характера, 2) небла­ гоприятные условия среды должны быть такими, чтобы адресоваться именно к «месту наименьшего сопротивления» данного типа акцентуа­ ции, 3) их действие должно быть достаточно продолжительным и, глав­ ное, 4) оно должно упасть на критический для формирования данного типа акцентуации возраст. Этим возрастом для шизоида является дет-

Аичко А.Е. [Определение и типы психопатий и акцентуаций характера] 297

ство, для психастеника — первые классы школы, для большинства других типов — разные периоды подросткового возраста (от 11 —13 лет у неус­тойчивого до 16—17 лет у сенситивного типов). Только при паранойяль­ном типе критическим является более старший возраст — 30—40 лет — период высокой социальной активности.

3. Трансформация типов акцентуаций характера является одним из кардинальных явлений в их возрастной динамике. Суть этих трансфор­маций состоит обычно в присоединении черт близкого, совместимого с прежним, типа и даже в том, что черты последнего становятся доминиру­ющими. Наоборот, в случаях изначально смешанных типов черты одного из них могут настолько выходить на первый план, что полностью засло­няют черты другого. Это касается обоих видов смешанных типов, описан­ных нами: и промежуточных, и «амальгамных». Промежуточные типы обусловлены эндогенными факторами и, возможно, особенностями разви­тия в раннем детстве. Примерами их могут быть типы: лабильно-цикло­идный, конформно-гипертимный, шизоидно-эпилептоидный, истеро-эпи-лептоидный. Амальгамные типы формируются как напластование черт нового типа на эндогенное ядро прежнего. Эти наслоения бывают обус­ловлены длительно действующими психогенными факторами, например, неправильным воспитанием. Так, вследствие безнадзорности или гипо-протекции в воспитании черты неустойчивого типа могут наслоиться на гипертимное, конформное, эпилептоидное и реже на лабильное или шизо­идное ядро. При воспитании в обстановке «кумира семьи» (потворствую­щая гиперпротекция), истерические черты легко наслаиваются на основу лабильного или гипертимного типа.

Трансформация типов возможна только по определенным законо­мерностям — только в сторону совместных типов. Никогда не приходи­лось видеть превращения гипертимного типа в шизоидный, лабильного — в эпилептоидный или наслоения черт неустойчивого типа на психастени­ческую или сенситивную основу.

Трансформации типов акцентуаций с возрастом могут быть обуслов­лены как эндогенными закономерностями, так и факторами экзогенными — как биологическими, так и особенно социально-психологическими.

Примером эндогенной трансформации может послужить превраще­ние части гипертимов в послеподростковом возрасте (18—19 лет) в цикло­идный тип. Сперва на фоне постоянной до этого гипертимности появляют­ся короткие субдепрессивные фазы. Затем циклоидность обрисовывается еще более отчетливо. Вследствие этого у студентов-первокурсников в срав­нении со школьниками старших классов частота гипертимнои акцентуации заметно снижается, а частота циклоидной заметно возрастает.

Примером трансформации типов акцентуации под действием экзо­генных биологических факторов является присоединение аффективной лабильности («легко взрываются, но быстро отходят») как одной из веду­щих черт характера к гипертимному, лабильному, астено-невротическому,

298 Тема 9. Типология индивидуальности

истероидному типам акцентуации вследствие перенесенных в подростко­вом и молодом возрасте легких, но повторных черепно-мозговых травм. Мощным трансформирующим фактором являются продолжитель­ные неблагоприятные социально-психологические влияния в подрост­ковом возрасте, т.е. в период становления большинства типов характера. К ним прежде всего относятся разные виды неправильного воспитания. Можно указать на следующие из них: 1) гипопротекция, достигающая в крайней степени безнадзорности; 2) особый вид гипопротекции, описан­ный А.А.Вдовиченко под названием «потворствующая гипопротекция», когда родители предоставляют подростка самому себе, фактически не за­ботясь о его поведении, но при начинающихся проступках и даже право­нарушениях всячески его выгораживают, отводя все обвинения, стремят­ся любыми способами освободить от наказаний и т.п.; 3) доминирующая гиперпротекция («гиперопека»); 4) потворствующая гиперпротекция, в крайней степени достигающая воспитания «кумира семьи»; 5) эмоцио­нальное отвержение, в крайних случаях достигающее степени третирова-ния и унижения (воспитание по типу «Золушки»); 6) воспитание в усло­виях жестоких взаимоотношений; 7) в условиях повышенной моральной ответственности; 8) в условиях «культа болезней».

© Проблема и критерии выделения психологических типов. Индивидуальность человека и развитие личности

К. Г. Юнг ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ТИПЫ¹

Введение

Платон и Аристотель! Это не только две системы, но и типы двух различных человеческих натур, которые с незапамятных времен, облаченные в разные одеяния, более или менее враждеб­ны одна другой. Они ожесточенно состязуются с начала средних веков и до нашего времени, и эта борьба составляет существен­нейшее содержание церковной истории первых времен. Какие бы имена ни выставляла история, речь идет всегда только о Платоне и Аристотеле. Натуры мечтательные, мистические, платоновские, из тайников своей души создают христианские идеи и соответст­вующие им символы. Натуры практические, приводящие все в порядок, аристотелевские, созидают из этих идей и символов прочную систему, догматику и культ. Католическая церковь, на­конец, замыкает в себе обе натуры, из которых одни создают себе крепость из клира, а другие — из монашества, однако все время продолжают воевать друг с другом.

Г.Гейне. Германия

В моей практической врачебной работе с нервнобольными я уже дав­но заметил, что помимо многих индивидуальных различий человеческой психики существует также типическое различие, и прежде всего два рез­ко различных типа, названных мной типом интроверсии и типом экст­раверсии.

Рассматривая течение человеческой жизни, мы видим, что судьбы одного обусловливаются преимущественно объектами его интересов, в то время как судьбы другого — прежде всего его собственной внутренней жизнью, его субъектом. Но так как все мы в известной степени отклоня­емся в ту или иную сторону, то мы естественным образом расположены понимать все в смысле только нашего собственного типа.

¹ Психология индивидуальных различий. Тексты / Под ред. Ю.Б.Гиппенрейтер, В.Я.Романова. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1982. С. 199-218.

300 Тема 9. Типология индивидуальности

Я с самого же начала упоминаю об этом обстоятельстве, чтобы пре­дотвратить возможные недоразумения. Разумеется, это обстоятельство значительно затрудняет попытку общего описания типов.

Мне следует рассчитывать на большое расположение моего читате­ля, если я желаю, чтобы меня правильно поняли. Было бы относительно просто, если бы каждый читатель знал, к какой категории он сам принад­лежит. Но нередко очень трудно решить, относится ли кто-нибудь к тому или другому типу, особенно если вопрос идет о самом себе. Суждения о собственной личности всегда чрезвычайно неясны. Эти субъективные по­мрачения суждения особенно часты потому, что каждому выраженному типу присуща особая тенденция к компенсации односторонности его типа, тенденция, которая биологически целесообразна, так как она стре­мится удержать душевное равновесие. Благодаря компенсации возника­ют вторичные характеры или типы, которые представляют чрезвычайно трудно поддающийся разгадке образ; последнее является тем более труд­ным, что сами мы склонны вообще отрицать существование типов и при­знавать одни только индивидуальные различия.

Мне приходится упомянуть об этих трудностях, чтобы оправдать из­вестную особенность моего дальнейшего изложения: могло бы казаться, что наиболее простым было бы описать два конкретных случая и, расчленив их, поставить их друг подле друга. Но каждый человек обладает обоими меха­низмами, экстраверсией и интроверсйей, и только относительный перевес того или другого определяет тип. Нужно поэтому наложить сильную ре­тушь, чтобы придать картине необходимую рельефность, что уже ведет к более или менее невинному подлогу. К этому нужно прибавить, что психо­логическая реакция человека до того сложный предмет, что при моих спо­собностях изложения мне едва ли удастся в полной мере дать абсолютно правильную картину ее. Поэтому я необходимейшим образом должен ог­раничиться изложением начал, которые я абстрагировал из подробных от­дельных наблюдений. При этом дело идет не о дедукции a priori, как это могло бы казаться, а о дедуктивном изложении эмпирически приобретен­ных взглядов. Эти взгляды, как я надеюсь, послужат для некоторого разъяс­нения дилеммы, которая не только в аналитической психологии, но и в дру­гих областях науки и особенно в личных отношениях между людьми вела и все еще ведет к недоразумениям и к раздорам. Отсюда выясняется, поче­му существование двух различных типов есть собственно уже давно извест­ный факт, который в той или другой форме отмечался то знатоком людей, то мучительной рефлексией мыслителя или представился, например, инту­иции Гете, как всеобъемлющий принцип систолы и диастолы. Термины и понятия, под которыми понимался механизм интроверсии и экстраверсии, очень различны и всегда приспособлены к точке зрения индивидуального наблюдателя. Несмотря на различие формулировок, всегда замечается об­щее в основном понимании, а именно движение интереса по направлению

Юнг К. Г. Психологические типы 301

к объекту в одном случае и движение интереса от объекта к субъекту и к его собственным психическим процессам в другом случае. В первом слу­чае объект действует на тенденции субъекта как магнит, он притягивает их и в значительной мере обусловливает субъект; он даже настолько отчужда­ет субъект от него самого, так изменяет его качества в смысле приравнения к объекту, что можно подумать, будто объект имеет большее и в конечном счете решающее значение для субъекта, будто полное подчинение субъекта объекту является в известной мере абсолютным предопределением и осо­бым смыслом жизни судьбы. Во втором случае, наоборот, субъект являет­ся и остается центром всех интересов. Можно сказать, что получается впе­чатление, будто вся жизненная энергия направлена в сторону субъекта и поэтому всегда препятствует тому, чтобы объект приобрел какое бы то ни было влияние на субъект. Кажется, будто энергия уходит от объекта, будто субъект есть магнит, который хочет притянуть к себе объект.

Трудно охарактеризовать это противоположное поведение по отно­шению к объекту легко понятным, ясным образом, и существует большая опасность прийти к совершенно парадоксальным формулировкам, которые ведут скорее к путанице, нежели к ясности. Наиболее обще интроверти-рованную точку зрения можно было бы обозначить как такую, которая при всех обстоятельствах старается личность и субъективное психологическое явление поставить выше объекта и объективного явления или, по крайней мере, утвердить их по отношению к объекту. Эта установка придает поэто­му большую ценность субъекту, чем объекту. Соответственно этому объект всегда находится на более низком уровне ценности, он имеет второстепен­ное значение, он иногда является только внешним объективным знаком субъективного содержания, как бы воплощением идеи, причем, однако, су­щественным является именно идея; либо же он является предметом эмо­ции, причем, однако, самое главное — это эмоциональное переживание, а не объект в его реальной индивидуальности. Экстравертированная точка зре­ния, наоборот, ставит субъект ниже объекта, причем объекту принадлежит преобладающая ценность. Субъект пользуется всегда второстепенным зна­чением, субъективное явление кажется иногда только мешающим и ненуж­ным придатком к объективно происходящему. Ясно, что психология, исхо­дящая из этих противоположных точек зрений, должна распасться на две совершенно различные ориентировки. Одна рассматривает все под углом зрения своего понимания, а другая — под углом зрения объективно проис­ходящего.

Эти противоположные установки являются, прежде всего, только противоположными механизмами: диастолическое движение по направ­лению к объекту и восприятие объекта, систолическое концентрирование и отделение энергии от воспринятого объекта. Каждый человек обладает обоими механизмами как выражением своего природного жизненного ритма, который Гете, конечно, не случайно обозначил физиологическими

302 Тема 9. Типология индивидуальное!

понятиями, характеризующими деятельность сердца. Ритмическая смен обеих форм психической деятельности должна была бы соответствоват нормальному течению жизни. Сложные внешние условия, при которы: мы живем, и, быть может, еще более сложные условия нашего индивиду ального психического предрасположения редко, однако, допускают совер шенно не нарушенное течение психической деятельности. Внешние обстс ятельства и внутреннее предрасположение очень часто благоприятствую одному механизму и ограничивают и ставят препятствия другому. Отек да естественно происходит перевес одного механизма. Если это состояни каким-нибудь образом становится хроническим, то вследствие этого : возникает тип, т.е. привычная установка, в которой один механизм посте янно господствует, не будучи в состоянии, конечно, полностью подавит другой, так как он необходимо принадлежит к психической деятельност: жизни. Поэтому никогда не может существовать чистый тип в том смыс ле, что он полностью владеет одним механизмом при полной атрофи: другого. Типическая установка всегда означает только относительны: перевес одного механизма.

Констатированием интроверсии и экстраверсии впервые дана был возможность различать две обширные группы психологических инди видуумов. Но все-таки эти группировки такого поверхностного и общег свойства, что они допускают только такое общее различение. Более точно исследование психологии тех индивидуумов, которые входят в ту ил иную группу, тотчас показывает большие различия между отдельными га дивидуумами, которые несмотря на это принадлежат к одной и той ж группе. Поэтому мы должны сделать еще один шаг, чтобы быть в состою нии определить, откуда происходят различия индивидуумов, относящш ся к одной и той же группе. Мой опыт показал мне, что индивидуумо можно различать самым общим образом не только по универсальном различию экстраверсии и интроверсии, но и по отдельным основным пек хическим функциям. А именно в такой же мере, как внешние обстоятел! ства и внутреннее предрасположение вызывают господство экстраверси или интроверсии, они благоприятствуют также господству в индивидуум определенной основной функции. Основными функциями, т.е. функциям! которые существенно отличаются от других функций, являются, по моем опыту, мышление, эмоции, ощущение и интуиция. Если привычно госпо; ствует одна из этих функций, то появляется соответствующий тип. Поэте му я различаю мыслительный, эмоциональный, сенсорный и интуитивны типы. Каждый из этих типов, кроме того, может быть интровертир< ванным или экстравертированным, смотря по своему поведению по отне шению к объекту, так, как это было описано выше. В двух предварител! ных сообщениях о психологических типах я не придерживалс изложенного здесь различения, но отождествлял мыслительный тип с ш тровертированным и эмоциональный тип с экстравертированным. Эт

Юнг К.Г. Психологические типы 303

смешение оказалось несостоятельным при более глубокой обработке про­блемы. Во избежание недоразумений, я просил бы поэтому читателя иметь в виду проведенное здесь различение. Чтобы обеспечить необходимую яс­ность в столь сложных вопросах, я посвятил последнюю главу этой книги определению моих психологических понятий¹.

Общее описание типов А. Введение

Я хочу попытаться дать общее описание психологии типов. Сначала это нужно сделать для обоих общих типов, которые я обозначил как интро-вертированный и экстравертированный. Затем, в дополнение, попытаюсь еще дать некоторую характеристику тех специальных типов, своеобразие которых определяется тем, что индивидуум приспособляется и ориентиру­ется главным образом посредством наиболее развитой у него функции. Я бы обозначил первые как общие зависящие от установки типы, отличаю­щиеся друг от друга направлением их интересов и движением их либидо, а последние — как функциональные типы.

Общие зависящие от установки типы различаются своей своеобразной установкой по отношению к объекту. Интровертированный относится к объекту абстрагирующе, он, взятый в своем основании, всегда озабочен тем, чтобы отнять либидо у объекта, как если бы он должен был предотвратить перевес объекта. Экстравертированный, наоборот, относится положительно к объекту. Он утверждает значение объекта тем, что свою субъективную установку он постоянно ориентирует на объект и относит к нему. Приня­тый за основание объект никогда не имеет для него достаточной ценности, и потому значение его необходимо повысить. Оба типа настолько различ­ны, их противоположность так ясна, что существование их становится оче­видным даже для профана в психологии, если когда-нибудь обратить на это его внимание. Всякому известны те замкнутые, с трудом постигаемые, час­то застенчивые натуры, которые составляют сильнейшую противополож­ность другим — открытым, обходительным, часто веселым или, по крайней мере, приветливым и доступным характерам, которые со всеми уживаются или если даже спорят, то все-таки находятся в отношениях, позволяющих на всех влиять или допускать их влияние на себя. Обычно рассматривают

¹ Некоторые из этих определений, существенно необходимых для понимания работы Юнга, читатель найдет в конце книги (из которой взят данный отрывок); в предлагае­мом выпуске библиотеки переведена не вся, а только в тех ее частях, которые имеют наиболее важное значение (выпущена очень значительная часть книги, а именно: 1) исторический обзор проблемы типов, как она понималась в древнем и средневековом мире, 2) идеи Шиллера о проблеме типов, 3) Апполлонийское и Дионисиевское, 4) проб­лема типов в познании человека, 5) проблема типов в искусстве, 6) проблема типов в психиатрии, 7) проблема типической установки в эстетике, 8) проблема типов в совре­менной философии, 9) проблема типов в биографике).

304 Тема 9. Типология индивидуальности

такие различия только как индивидуальные случаи своеобразного склада характера. Но кто имел случай основательно изучить многих людей, легко сделает открытие, что при этой противоположности дело совсем не идет об изолированных индивидуальных случаях, но скорее о типических установ­ках, которые гораздо более общи, чем это можно предположить при огра­ниченном психологическом опыте. В действительности дело идет об основ­ной противоположности, которая более или менее отчетлива, но всегда заметна в индивидуумах с выраженной в известной степени личностью. Та­ких людей мы встречаем не только среди образованных, но вообще во всех слоях населения, вследствие чего наши типы можно обнаружить как среди рабочих и крестьян, так и среди высоко дифференцированных людей какой-нибудь нации. Точно так же и половые различия ничего не меняют в этом факте. У всех женщин обнаруживаются те же самые противоположности. Столь большое распространение едва ли могло бы иметь место, если бы дело шло об акте сознания, т.е. о сознательной и намеренно выбранной установ­ке. В этом случае, конечно, определенный, связанный одинаковым воспи­танием и образованием и соответственно этому пространственно-ограни­ченный класс населения был бы преимущественным носителем такой установки. Дело, однако, обстоит совсем не так, но совершенно наоборот, — типы разделяются явно без разбора. В одной и той же семье один ребенок бывает интровертированным, а другой — экстравертированным. Так как соответственно этим фактам зависящий от установки тип, как общий и явно случайно распространенный феномен, не может быть следствием со­знательного суждения или осознанного намерения, то он своим существо­ванием должен быть обязан бессознательной, инстинктивной основе. По­этому противоположность типов как общий психологический феномен должна иметь каким-то образом свою биологическую предпосылку.

Отношение между субъектом и объектом, рассматриваемое биологи­чески, является всегда приспособлением, так как всякое отношение меж­ду субъектом и объектом предполагает изменяющие воздействия одного на другой. Эти изменения составляют приспособление. Типические уста­новки к объекту являются поэтому процессами приспособления. Приро­да знает два, в основе различных, пути приспособления и обусловленной этим возможности постоянного существования живого организма: один путь — это повышенная плодовитость при сравнительно меньшей силе защиты и продолжительности жизни отдельного индивидуума, второй путь — это снабжение индивидуума многообразными средствами само­сохранения при относительно меньшей плодовитости. Эта биологическая противоположность, как мне кажется, является не только аналогией, но и общим основанием обоих наших психологических модусов приспособле­ния. Здесь я мог бы ограничиться общим указанием, с одной стороны, на свойство экстравертированного постоянно растрачивать себя и во всем распространяться и, с другой стороны, на тенденцию интровертированно-го защищаться от внешних воздействий, по возможности воздерживать-

ЗнгКТ. Психологические типы 305

я от всяких затрат энергии, которые относятся непосредственно к объек-у, чтобы этим создать самому себе возможно более обеспеченную и силь-!ую позицию. Поэтому Блэк интуитивно хорошо обозначил оба типа как )rofilic (плодородный) и devouring type (прожорливый тип). Как показы-иет общая биология, оба пути возможны и по-своему успешны; то же иожно сказать и о типических установках. То, что один осуществляет кассовыми отношениями, другой достигает монополией.

Тот факт, что иногда даже дети в первые годы жизни с точностью збнаруживают типическую установку, заставляет предположить, что к определенной установке принуждает не борьба за существование, как ее обычно понимают. Конечно, можно было бы с достаточными основания­ми возразить, что маленький ребенок и даже грудной младенец должны уже проделать психологическую работу приспособления бессознательно­го характера, так как своеобразие материнского влияния в особенности ведет у детей к специфическим реакциям. Этот аргумент может сослать­ся на неоспоримые факты, но становится, однако, шатким, если упомянуть о том, также бесспорном факте, что двух детей одной и той же матери уже очень рано можно отнести к противоположным типам, причем нельзя доказать ни малейшего изменения в установке матери. Хотя я ни в каком случае не хочу недооценивать бесконечную возможность роди­тельского влияния, но все-таки этот опыт принуждает меня к заключе­нию, что решающий фактор следует искать в предрасположении ребенка. Наконец, именно индивидуальному предрасположению нужно приписать то, что при самых одинаковых по возможности внешних условиях один ребенок образует один тип, а другой — другой тип. При этом, конечно, я имею в виду лишь те случаи, которые находятся в нормальных услови­ях. При ненормальных условиях, т.е. там, где дело идет о крайне сильных и при этом ненормальных установках у матерей, детям может быть на­вязана относительно однородная установка насилием над их индивиду­альным предрасположением, которое, быть может, избрало бы другой тип, если бы не помешали этому ненормальные внешние условия. Там, где имеет место такое обусловленное внешним влиянием извращение типа, индивидуум в дальнейшем по большей части становится невротическим, и его излечение возможно только через выявление естественно соответ­ствующей индивидууму установки.

Что касается своеобразного предрасположения, то об этом я могу только сказать, что, очевидно, существуют индивидуумы, которые облада­ют большей легкостью или способностью или которые с большей пользой приспособляются одним, а не другим образом. Для этого нужно было бы поставить вопрос о последних физиологических основаниях, недоступных нашему познанию. То, что такие основания возможны, кажется мне веро­ятным из опыта, показывающего, что изменение типа при известных об­стоятельствах наносит большой вред физиологическому благополучию организма и часто является причиной сильного истощения.

20 Зак. 835

306 Тема 9. Типология индивидуальности

В. Экстравертированный тип

Для краткости и ясности изложения необходимо при описании это­го и последующих типов отделить психологию сознательного от психоло­гии бессознательного. Мы обращаемся поэтому сначала к описанию фе­номенов сознания.