150 Тема 8. Личность как индивидуальность...

Представим себе человека с «плохой памятью». Предположим, что он осоз­нал это обстоятельство, а проверка выявила низкую способность запомина­ния бессмысленных слогов. В соответствии с прежней традиционной пси­хологией, мы должны были бы сделать заключение, что мужчина страдает врожденным или вызванным болезнью недостатком способности запоми­нать. Заметим, однако, что при такого рода исследовании обычно получает­ся вывод, который другими словами уже выражен в предположении. На­пример, в данном случае, если у кого-то плохая память, или если кто-то запоминает всего несколько слогов, то он обладает низкой способностью к запоминанию.

Индивидуальная психология подходит к этой проблеме совершенно иначе. Как только удается сделать определенный вывод об органических причинах, она обязательно задаст вопрос: какую цель преследует слабость памяти? Какое это имеет для нее значение? Эту цель мы можем раскрыть лишь на основе интимного знания об индивиде в целом, потому что по­нимание части проистекает только из понимания целого. И мы обна­ружили бы примерно следующее, что было бы правомерно для большин­ства случаев: этот человек может доказать себе и другим, что по каким-то мотивам, которые не называются или не осознаются, но благодаря сла­бости памяти оказываются особенно действенными, он должен оста­ваться в стороне от какого-либо дела или решения (смена профессии, уче­ба, экзамен, женитьба). В таком случае этот недостаток памяти был бы разоблачен как тенденциозный, мы поняли бы его значение как оружия в борьбе против подчинения, и каждый раз, подвергая проверке способность запоминать, мы ожидали бы, что выявится именно такой дефект, относя­щийся к тайному жизненному плану этого человека. Следовательно, эта слабость памяти имеет функцию, которая становится понятной только из системы отношений всей жизни данной личности. Остается еще вопрос, как создаются такие дефекты или недуги. Один «аранжирует» их, наме­ренно подчеркивая свои общие физические недостатки, считая их личным недугом. Другим настолько удается утратить веру в свои способности, будь то через вчувствование в ненормальное состояние или вследствие предвосхищения тревожных, пессимистических ожиданий и последующе­го психического напряжения, что они используют едва ли половину сво­ей энергии, внимания и воли. Аранжировку ими этой недостаточности я назвал «комплексом неполноценности».

Приведем еще один пример, в котором то же самое мы наблюдаем при аффектах. У одной дамы возникают повторяющиеся время от време­ни приступы страха. До тех пор пока не удалось выявить ничего более существенного, можно было довольствоваться предположением о наслед­ственной дегенерации, заболевании вазомоторов, вагуса и т.д. Или же можно было подумать — а именно это и приходит на ум, — что в преды­стории, возможно, отыщется какое-нибудь ужасное событие, травма, и при­писать ей вину. Но если мы рассмотрим эту индивидуальность и просле-

Адлер А. Индивидуальная психология, ее гипотезы и результаты 151

дим линию ее поведения, то обнаружим нечто вроде чрезмерного стремле­ния к господству, к которому в качестве органа агрессии присоединяет­ся страх, как только наступает конец зависимости от нее другого челове­ка или если нет должного отклика, как, например, в случае, когда супруг одной такой пациентки без ее согласия захотел уйти из дома.

Наша наука предполагает строго индивидуальный подход и поэто­му не склонна к обобщениям. In usum Delphini¹, однако я хочу привести здесь следующее положение: если я понял цель душевного движения или жизненного плана, то тогда я должен ожидать от всех отдельных ак­тов, что они будут соответствовать цели и жизненному плану.

С небольшими ограничениями эту формулировку можно принять в широком масштабе. Она сохраняет свое значение и в том случае, если ее перевернуть: правильно понятые отдельные акты в своей взаимосвязи должны, отобразить единый жизненный план и его конечную цель. В со­ответствии с этим мы формулируем утверждение, что независимо от предрасположенности, среды и событий все психические силы целиком находятся во власти соответствующей идеи, и все акты выражения, чув­ства, мысли, желания, действия, сновидения и психопатологические фено­мены пронизаны единым жизненным планом. Из этой самодовлеющей целенаправленности проистекает целостность личности; так в пси­хическом органе проявляется телеология, которая может быть понята как искусная уловка и собственная конструкция индивида, как оконча­тельная компенсация вездесущего человеческого чувства неполноценнос­ти. Краткий комментарий, возможно, пояснит и вместе с тем смягчит эти еретические положения — важнее, чем предрасположенность, объек­тивное событие и среда, их субъективная оценка, и далее: эта оценка на­ходится в определенном, часто, однако, необычном отношении к реалиям. В психологии масс этот фундаментальный факт трудно обнаружить, по­скольку «идеологическая надстройка над экономическим базисом» (Маркс и Энгельс) приводит к сглаживанию индивидуальных различий. Но из оценки отдельного явления, причиной которой чаще всего являет­ся устойчивое расположение духа в смысле чувства неполноценности, в соответствии с бессознательной техникой нашего мыслительного аппа­рата возникает фиктивная цель — упомянутая окончательная компенса­ция — и жизненный план как попытка ее добиться².

¹ «Для пользования дофина» (лат.). Так называлось составленное для наследника французского престола собрание сочинений античных классиков, в котором были исключе­ ны или вынесены в приложение все предосудительные с воспитательной точки зрения мес­ та. Впоследствии так стали называть вообще все издания с исправлением авторского текста по цензурным соображениям.

² «Фиктивная цель», расплывчатая и неустойчивая, не поддающаяся измерению, со­ зданная малодоступными, но отнюдь не щедро наделенными силами, не имеет реального существования, и поэтому ее нельзя полностью понять каузально. Но, пожалуй, можно понять как телеологический план души, стремящейся к ориентации, который в случае необходимости всегда принимает конкретную форму.