Глава VII

РАННЯЯ ИСТОРИЧЕСКАЯ ПРОЗА

Римские историки-анналисты

ВРиме самыми ранними сочинениями в прозе были труды по истории. Их появление приходится на последнее десятилетие III в. до н. э., а точнее на время завершения Второй пунической войны, и связано с именами Фабия Пик-тора и Цинция Алимента.

Рождение римской историографии именно в эпоху пунических войн не является случайностью. Вооруженное столкновение с Карфагеном, возвысившее Рим до великой державы западного мира, стало поворотным, пунктом в его истории. Римляне теперь начали испытывать настоятельную потребность в собственном истолковании своего легендарного прошлого, которое давно уже сделалось предметом историографических изысканий греков.

Первый римский историк Квинт Фабий Пиктор (Quintus Fabius Pictor) принадлежал к знатному роду Фабиев, то есть к самой высшей аристократии. Он был в родстве с Квинтом Фабием Максимом Кунктатором, который командовал римским войском в войне с Ганнибалом. Свое прозвище «Пиктор» («Живописец») он получил от деда (или прадеда), расписавшего фресками стены храма на Квиринале. Год и место рождения Фабия неизвестны. Он принимал активное участие в политической и военной жизни Рима, был сенатором и с оружием в руках сражался с галлами (225-222 гг. до н. э.). Во время Второй пунической войны, после того как Ганнибал разгромил римлян в битве при Каннах (216 г. до н. э.), Сенат послал Фабия за советом к дельфийскому оракулу.

Свой исторический труд «Деяния римлян» Фабий написал на греческом языке. Повествование в нем начиналось с мифологических событий: прибытия в Италию Энея и основания Рима - и доводилось, вероятно, до поражения римлян при Каннах и последовавшей за ним поездки в Дельфы.

Луций Цинций Алимент (Lucius Cincius Alimentus), современник Фабия Пиктора, происходил из старинного плебейского рода, был сенатором и должностным лицом, претором в Сицилии в 210-209 гг. до н.

э.Известно о его участии во Второй пунической войне и пленении Ганнибалом. Он написал по-гречески историю Рима от основания города, которое относил к 729-728 гг. до н. э., до событий своего времени. От его сочинения, так же как и от «Деяний римлян» Фабия Пиктора, до нас дошли лишь скудные фрагменты.

Нашими знаниями о римской историографии этого периода мы обязаны главным образом свидетельствам римских и греческих историков последующих веков.

Появление римской историографии первоначально на греческом языке было вызвано сугубо практическими целями и потребностями внешней политики Рима. Историками двигало стремление противодействовать карфагенофильской пропаганде и, следовательно, антиримской историографии, которая пользовалась греческим языком. Выбор греческого языка для первых сочинений по истории Рима был неслучаен еще и потому, что это был язык высочайшей образцовой культуры, который гарантировал их распространение среди эллинизированных народов Востока.

Помимо пропагандистской функции, сочинения первых римских историков выполняли еще и дипломатическую миссию. Римскими историками эпохи борьбы с Карфагеном владело желание показать греческому миру традиционную честность римлян по отношению к своим союзникам и исключительно оборонительный характер навязанных им войн. Римлян нередко обвиняли в стремлении под любым предлогом вторгнуться с оружием в руках в чужие земли.

Вто время как первые поэты Рима были людьми самого низкого социального положения - некоторые были привезены в Рим в качестве рабов и лишь потом за свои заслуги отпущены на волю, - первые прозаики входили в узкий круг правящей знати. Наделенные обширными полномочиями, они имели в государстве огромное влияние. Так что нет ничего удивительного в том, что направленность их сочинений была исключительно проримской.

Схема ранней историографии Рима восходит к анналам, официальным записям, которые с древнейших времен составлялись жрецами-понтификами для календарных целей. Источником данных для историков служили также архивы магистратов и частные семейные хроники, которые велись в знатных домах. Однако историография Фабия Пиктора с ее аналитической установкой представляет собой резкий поворот от простой анналистической - по годам -регистрации понтификов.

Историография имеет много точек соприкосновения с эпической поэзией той эпохи. Больше того, древняя историография, в особенности при изложении событий очень далекого прошлого, может, в какой-то степени, определяться как эпос в прозе. В обоих случаях используется один и тот же эпический материал, но в эпосе откровенно сознательным является художественный замысел. Однако и у поэтов-эпиков, и у историков задача общая - прославление Рима посредством его идеализации и соединения истории его

33

основателей с греческими легендами.

Первоначально интерес римских историков был сосредоточен преимущественно на истории возникновения Рима и современных событиях. Эта особенность сближает древнюю историографию с историческим эпосом Невия «Пуническая война» и поэмой Энния «Анналы». События, имевшие место между отдаленной по времени эпохой основания Рима и недавней историей, получали в их сочинениях слабое отражение и занимали объем, не соразмерный общему объему произведения. Таким образом, содержанием римской анналистики является возникновение Рима, эпоха царей, основание италийских городов и события новейшей истории.

Характерный элемент ранней анналистики - морализм. Пытаясь, например, объяснить причины пунических войн, Фабий Пиктор обращается к анализу личных качеств карфагенских полководцев, подчеркивая их надменность, властолюбие, нежелание считаться с мнением других людей. Историк тенденциозно лишает врага всякого героического ореола и умаляет его достоинства и, наоборот, повествуя о Риме, всячески восхваляет его прошлое и возвеличивает настоящее. Прославлением национальных героев ранняя римская историография сближалась с эпической поэзией.

С научной точки зрения, сочинения первых римских историков вызывают сильные сомнения в подлинности приводимых в них сведений. Когда исторических данных не хватало, они восполнялись легендами, которые придавали героический ореол древнейшим временам римской истории. Однако и в отношении сравнительно недавних событий эта историография не заслуживает полного доверия и порождает сильнейшие подозрения в ее объективности, поскольку сочинения первых прозаиков имели явно апологетический характер и были предназначены главным образом прославлять не только мифологическое прошлое, но и современные события, имеющие прямое отношение к деятельности тех самых родов, к которым принадлежали сами авторы. Не исключено, например, что именно Фабий Пиктор является создателем легенды о 306 Фабиях, которые, подобно 300 спартанцам, павшим в битве при Фермопилах, погибли в сражении с этрусками у реки Кремеры в 477 г. до н. э.

Как и Фабий Пиктор, свои исторические сочинения Гай Ацилий и Авл Постумий Альбин писали на греческом языке.

Гай Ацилий (Gaius Acilius) имел плебейское происхождение. Был сенатором. По всей видимости, в совершенстве владел греческим языком. В 155 г. до н. э., во время дипломатической миссии трех греческих философов - Карнеада, Диогена и Критолая, прибывших в Рим, был для них переводчиком в Сенате.

Вероятно, несколько хуже знал греческий язык Авл Постумий Альбин (Aulus Postumius Albinus), патриций, консул 158 г. до н.э. Во вступлении к своему сочинению он извиняется за плохое знание греческого языка и за желание использовать его в своем труде. Его ругают Полибий и Катон Старший. Впрочем, когда писал Альбин, Рим уже был признанным победителем в Средиземноморье и больше не нуждался в пропаганде на чужом языке. В это время начал писать свою историю на латинском языке Катон, так что практика Ацилия и Альбина, писавших по-гречески, выглядела теперь анахронизмом.

Итак, ранняя римская историография, восходящая к традиции понтификальной анналистики, сохраняет летописный характер. Однако, в отличие от последней, она предназначена не для архивного хранения, а для конкретной читательской аудитории, владеющей греческим языком. И все же до подлинно художественной литературы этой историографии было еще очень далеко.

34