Теория речевой деятельности л.С.Выготского.

Л.С.Выготский, филолог по образованию внес неоценимый вклад в создание нейролингвистики и развитие теории речевой деятельности. Он строит свое понимание речемыслительной деятельности, опираясь на подход к языку В.Гумбольта (1767-1835) и А.А.Потебни (1835-1891), разделяя их понимание языка как деятельности, его творческого характера и исторической обусловленности, системного строения, взаимозависимости языка и мышления.

Устная речьмотивирована ситуацией и включена в ситуацию (синпрактична). Присутствие слушателя, опора на внеречевой контекст, интонацию, жест позволяют собеседникам понимать друг друга с полуслова. Говорящий опускает психологическое подлежащее и использует только лишь психологическое сказуемое, он может позволить себе чисто предикативные высказывания, т. к. возможность уточнения и переспроса со стороны слушающего избавляют его от необходимости заботиться о понятности речи (с.с. т.2.).

Письменная речь, наоборот, требует постоянной заботы о понятности сообщения для читателя, поэтому не допускает пропусков, возможных в устной речи. И психологическое подлежащее и психологическое сказуемое здесь должны быть выражены. Отсутствие общей ситуации и непосредственного контакта с собеседником делает необходимым внутреннее воспроизведение адресата, его интериоризацию. Сложность письменной речи вызывает необходимость предварительного продумывания, мысленного черновика. «Этот мысленный черновик письменной речи и есть…внутренняя речь. Роль внутреннего черновика эта речь играет не только при письме, но и в устной речи» (там же).

Л.С.Выготский характеризует внутреннюю речь, как «речь почти без слов». Это подтверждает ряд факторов:

1. Контекстная выраженность подлежащего («подлежащее нашего внутреннего суждения всегда наличествует в наших мыслях») (там же с. 342);

2. Смысловая нагруженность сказуемого, что может достигаться через актуализацию как образных, так и вербальных ассоциативных связей (с.269-284, 173);

3. «Во внутренней речи нам никогда нет необходимости произносить слова до конца. Мы понимаем уже по самому намерению, какое слово мы должны произнести» (с. 345).

«Школа Л.С.Выготского», в основании которой лежит его теория речемышления, была пополнена работами А.Р.Лурии, А.Н.Соколова, Н.И.Жинкина и продолжена трудами А.А.Леонтьева, И.А.Зимней, А.А.Залевской, А.Е.Супруна, А.П.Клименко, А.А.Брудного, И.Н.Горелова и др.

Освоение разработанного Л.С.Выготским понимания внутренней речи в рамках психолингвистики было начато А.А.Леонтьевым в статье «Внутренняя речь и процессы грамматического порождения высказывания» (1967), где он противопоставил понятия «внутренняя речь», «внутреннее проговаривание» и «внутреннее программирование». Последний термин обозначает планирование собственно речевых действий, а именно «неосознаваемое построение некоторой схемы, на основе которой в дальнейшем порождается речевое высказывание». Вслед за А.Н.Леонтьевым, Н.А.Бернштейном, П.К.Анохиным, К.Прибрамом А.А.Леонтьев рассматривает речевое высказывание как речевое действие внутри целостного акта деятельности, которому присущи такие признаки, как мотивированность, целенаправленность, трехчленность структуры (создание плана, его реализации сличение), иерархическая организация. Т.о. всякое речевое действие складывается из программирования, осуществления программы и сопоставления того и другого. Такая трактовка речевого действия предполагает возможность выделения содержательной и операциональной частей структуры речевого акта. Обобщение многочисленных экспериментальных данных позволило А.А.Леонтьеву сформировать целостное представление о структуре акта речевой деятельности, центральное место в котором занимает этап внутреннего программирования. Эта идея опередила концепции зарубежных ученых о семантико-грамматической природе глубинной организации высказывания и явилась дальнейшим преломлением и развитием выдвинутого Л.С.Выготским понимания внутренней речи.

Ближе всех к пониманию характера и функций эгоцентрической речи ребенка был отечественный психолог С.Л.Рубинштейн. Он обратил внимание на то, что эгоцентрическая речь не обращена «в никуда», у нее есть адресат. Этот адресат сам ребенок. Говорящий ребенок сам себя спрашивает и сам себе отвечает. Т. о. эгоцентрическая речь является диалогом, но диалогом с самим собой. Это лишний раз подтверждает, что психика человека диалогична по природе.

По меткому выражению Рубинштейна, суть эгоцентрической речи в том, что ребенок, ни с кем не общаясь, создает себе социальный резонанс. Это разговор с собеседником, который все понимает и со всем соглашается. Такой монолог способствует выражению эмоций и одновременно специфически выполняет функцию осмысливания. Доля монологов в речи ребенка определяется ситуацией общения,- включен ли в коммуникацию взрослый, насколько ребенок принимает этого взрослого, каков контакт ребенка со сверстниками, участвующими в общей игре или другой деятельности.

Рубинштейн лишил эгоцентрическую речь статуса особой значимости, поскольку выявил ее обусловленность конкретными коммуникативными и социальными потребностями ребенка в тех или иных жизненных ситуациях. Этот момент согласуется с основной функциональной характеристикой речи ребенка – это речь в диалоге, речь разговорная и преимущественно инструментально ориентированная.

Встречается подобное явление и у взрослых. Эгоцентрическая речь проявляется в «приговаривании», оценке себя и своих действий в процессе работы, разговор с домашними животными и растениями.

Речь и межполушарное взаимодействие.

Богатым источником информации о функциях каждого из полушарий является материал исследований, проводимых на больных, проходящих курс электросудорожного лечения при унилатеральном наложении электродов (Балонов, Деглин, 1976). При глубоком угнетении левого полушария понимание речи и возможность говорить утрачиваются. По мере рассеивания угнетения грубые афатические расстройства исчезают и на первый план выступают тонкие и дифферинцированные нарушения речевых процессов. Снижаются речевая активность и речевое внимание. Резко уменьшается объем кратковременной словесной памяти, и полностью утрачивается долговременное запоминание речевого материала. Затрудняется восприятие речи. Уменьшается количество слов в высказываниях и укорачиваются по сравнению с обычным состоянием сами слова. Эти количественные изменения являются следствием упрощения синтаксиса высказываний и блокирования морфологических механизмов словообразования. Сложные синтаксическик конструкции исчезают. Значительно перестраивается лексика высказываний. Она становится более предметной, вещной и менее концептуальной. При этом обостряются неречевая рецепция и восприятие конкретных предметов и явлений объективного мира. Остаются сохранными интонационно-мелодические, просодические аспекты речи, речевые автоматизмы.

М. Кричли (1962) впервые суммировал клинические данные о роли правого полушарияв речи и пришел к выводу:

1. При поражении правого полушария часто возникает дизартрия. Это расстройство речи (артикуляции) при поражении продолговатого мозга, коры головного мозга и др. Хотя это дефект говорения, а не языка, но при грубой дизартрии речь обедняется и напоминает афазию, что может затруднять диагноз.

2. При поражении правого полушария у профессиональных писателей может грубо нарушаться литературное творчество.

3. Обнаруживаются трудности в поиске слов, что может компенсироваться очень необычным окологоворением. Появляются приблизительные псевдосинонимы и щедро даются странные объяснения и подробные комментарии.

4. Возрастают трудности усвоения нового лингвистического материала.

5. Трудности в понимании точного значения картин как одной из модальностей символической репрезентации.

Наиболее явное расстройство речи при поражениях правого полушария это нарушение просодии. Г. Монрад-Крон (1963) выделил в речи три категории составляющих: 1) словарь; 2) грамматика; 3) просодия – мелодический узор, образуемый вариацией громкости, ритма и ударения в произношении, придающий определенное семантическое и эмоциональное значение речи сверх словаря и грамматики.

При инактивации правого полушария резко нарушается восприятие речевых интонаций, особенно эмоциональных, и различение индивидуальных характеристик голоса, например, различение мужских и женских голосов, ухудшается музыкальный и предметный слуховой гнозис, образная память (Балонов, Деглин,1976, 1983). Нарушение интонационной стороны речи выражается в том, что больные не различают интонаций в речи других, кроме того, их собственная речь невыразительна: голос лишен модуляций и интонационного разнообразия.

Что касается изменений в чтении и письме, то при поражении теменно-затылочной области правого полушария, как правило, наблюдаются: 1) дислексии пространственного типа: ошибки связаны с трудностью фиксации взгляда на тексте или с игнорированием левой половины пространства; 2) дисграфии пространственного типа: графемы сохранны так же, как и морфосинтаксические компоненты, но а) некоторые пишутся с дополнительными штрихами, особенно такие буквы, как «м», «и»; б) строка отклоняется вверх или вниз, между графемами пропуски, слова дезорганизованы, нарушена целостность.

Т.о., клинико-анатомические корреляции выявляют ведущую роль правого полушария в плане обеспечения модуляции аффективных компонентов речи через просодику и эмоциональную жестикуляцию. Поражение правого полушария отражается в первую очередь на коммуникативной функции речи. На первый план выступают дефекты восприятия и выражения нюансов высказываний, кодируемых паралингвистическими средствами. В основе нарушений чтения и письма лежит пространственный фактор.

Нейропсихологический анализ позволяет выявить следующие нарушения, связанные с речью. Буквенная (символическая) агнозия возникает при одностороннем поражении левой затылочно-теменной области. Нарушается идентификация букв (или цифр) при сохранности их копирования. У таких больных распадается и навык чтения – возникает первичная алексия.

Речевая акустическая агнозия. В ее основе лежит нарушение фонематического слуха, который обеспечивает дифференцированный анализ смыслоразличительных звуков речи. Возникает при поражении зоны Вернике, височная область коры левого полушария. Степень выраженности агнозии- от полной неспособности различать фонемы родного языка (родная речь воспринимается как набор звуков без смысла) до затруднения понимания близких фонем, редких и сложных слов, речи в быстром темпе или произносимой в «затрудненных» условиях. Вторично страдают и другие виды речи – экспрессивная речь в грубых случаях представляет собой «словесный салат», когда больные произносят непонятный набор звуков. В более легких случаях они заменяют одни слова другими (вербальные парафазии) или в словах заменяют одни звуки другими (литеральные парафазии). Нарушено также письмо под диктовку и чтение вслух.

Акустико-мнестическая афазия. Фонематический слух остается сохранным, но для понимания смысла всего высказывания необходимо удержать в памяти весь акустический ряд. Не способен запомнить даже небольшой речевой материал вследствие нарушения слухоречевой памяти. Объем ее резко сужается до 2-3 элементов. В результате возникает вторичное, из-за слабости слухоречевых следов, непонимание устной речи. Речь скудная, снижается скорость переработки словесной информации, возникает «эффект края» - воспроизводятся первые или последние 2-3 слова. Характерно явление реминисценции – лучшее воспроизведение словесного материала через несколько часов после его предъявления.

.

Синдром «дископии-дисграфии». Становится недоступно письмо левой рукой в сочетании с невозможностью рисовать или срисовывать правой рукой. Смена руки при тех же заданиях делает их выполнимыми.