"Международное право: опыты"

(Вельяминов Г.М.) Документ предоставлен КонсультантПлюс

("Статут", 2015)

Дата сохранения: 06.05.2022

means being to conclude far-reaching inter-State treaties with them. But in so doing any associative forms of the simultaneous unification of Russia with the selfdetermining State would be fraught with extremely undesirable international complications. Such unification could easily be treated as a concealed form of annexation that in turn would give occasion for accusing Russia of not complying with the Helsinki conditions on non-intervention in the process of self-determination, and so on. Moreover, a close inter-State union might be achieved simply on a treaty basis as a pragmatic key to the development of comprehensive cooperation.

As regards recognition de jure, it is not excluded but obviously today would have more positive significance for the "non-recognized" republics themselves if it were to be sufficiently multilateral.

3. Соотношение принципов самоопределения народов и территориальной целостности, а также проблемы признания <*>

3. Correlation of principles of self-determination of peoples and territorial integrity and problems of recognition

--------------------------------

<*> ГиП. 2010. N 10. С. 101 - 104.

Summary: The analysis of international legal instruments shows that the principle of self-determination is totally valid and nowadays, in the so-called "post-colonial" period. According to this principle a state should provide a self-determination of peoples within its own frontiers as well as respect a self-determination within the frontiers of other stated. There are no any contradictions between the principle of self-determination, on one part, and the principles of inviolability of frontiers or of territorial integrity, on the other part, International Law does not contain any norms which require a consent from any international organization or any third state for a recognition de facto or de jure of a self-determining state.

3.1.Классификация источников права самоопределения народов

1.Императивные принципы и нормы универсального международного права. К

таковым, что касается самоопределения народов, могут быть отнесены нормы, содержащиеся в универсального значения международных договорах, а именно:

-ст. ст. 1, 2 и 55 Устава ООН;

-ст. ст. 1 и 2 Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах от 16 декабря 1966 г.;

-ст. ст. 1 и 2 Международного пакта о гражданских и политических правах от 16 декабря

1966 г.

2. Международно-правовые принципы, сформулированные в регионального значения Заключительном акте Совещания по безопасности и сотрудничеству, Хельсинки, от 1 августа 1975 г.

Следует сразу же подчеркнуть, что акт не имеет договорного значения: государства -

"Международное право: опыты"

(Вельяминов Г.М.) Документ предоставлен КонсультантПлюс

("Статут", 2015)

Дата сохранения: 06.05.2022

участники Совещания, "...сознавая высокое политическое (выделено мной. - Г.В.) значение, которое придается ими результатам совещания, и заявляя об их решимости действовать в соответствии с положениями, содержащимися в изложенных выше текстах, поставили свои подписи под настоящим Заключительным актом" <1>.

--------------------------------

<1> Во имя мира, безопасности и сотрудничества. К итогам совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе, состоявшегося в Хельсинки 30 июля - 1 августа 1975 г. М., 1975. С. 92 - 93.

Таким образом, резонно толкование обязательств стран-участниц совещания не столько как правовых, сколько как политических; соответственно, нормы акта по своей правовой силе (vis obligandi) неравнозначны нормам, указанным выше, в п. 3.1.1. При этом, однако, кроме того, что в акте недвусмысленно выражены политические воли государств-участников, главное, что закрепленные в акте формулировки общепризнанных (действенных и независимо от акта) когентных принципов международного права и их аутентичное (со стороны государств) толкование могут служить добротной правовой базой.

3. Рекомендательный (неимперативный) характер нормы, в том числе резолюции Генеральной Ассамблеи ООН, прежде всего в данном случае положения Декларации о принципах международного права, касающихся дружественных отношений и сотрудничества между государствами от 24 октября 1970 г. в соответствии с Уставом Организации Объединенных Наций.

Общепризнано, что резолюции ГА ООН не имеют правоустановительного значения, но лишь высокое политическое и отчасти правотолковательное значение.

4.Исторические и современные прецеденты самоопределения народов. Отдельные прецеденты (США в XVIII в.; Тайвань, Турецкая республика Северного Кипра, Косово и т.д.), безусловно, политически весьма значимы, но не имеют ipso jure правообразующего значения.

5.Наконец, доктрина, иначе - мнения ученых-правоведов. Разумеется, они могут иметь инспиративно-интеллектуальное и научное значение, но не более того.

** *

Представляется, что при определении международно-правового "качества" действий по самоопределению народа следует руководствоваться отдельными видами источников именно в том порядке, в котором они перечислены выше, а не наоборот.

Поэтому было бы юридически правильно исходно базироваться на объективном праве, но отнюдь не на ревизионистских по сути (по отношению прежде всего к Уставу ООН) доктринах некоторых западных авторов (Ch. de Visscher, C. Eagleton, A. Cobban, R. Higgins, M. Show, J. Dugard et al.), считающих, в частности, что на современном, так называемом постколониальном, этапе <1> одностороннего права народов на отделение (кроме неких доктринально измысленных случаев) якобы не существует <2>.

--------------------------------

"Международное право: опыты"

(Вельяминов Г.М.) Документ предоставлен КонсультантПлюс

("Статут", 2015)

Дата сохранения: 06.05.2022

<1> О "постколониальном" этапе говорить вообще не вполне корректно. Многие бывшие колонии, превращенные в "заморские территории", ассоциированные и т.п. страны, так и не стали реально суверенными государствами, как это было написано в Уставе ООН.

<2> Негативистские теории понимания принципа самоопределения были подвергнуты уничижительной критике еще Г.И. Тункиным в его книге "Теория международного права" (С. 70 - 80).

Доктринальные попытки извратить очевидный смысл принципа самоопределения могут на первый взгляд иметь формальные предпосылки в следующем положении Декларации о принципах от 24 октября 1970 г.: "Ничто в приведенных выше абзацах (о принципе самоопределения. - Г.В.) не должно толковаться как санкционирующее или поощряющее любые действия, которые вели бы к расчленению, или к частичному, или к полному нарушению территориальной целостности или политического единства суверенных и независимых государств, действующих с соблюдением равноправия и самоопределения народов, как этот принцип изложен выше (выделено мной. - Г.В.), и вследствие этого имеющих правительства, представляющие весь народ, принадлежащий к данной территории, без различия расы, вероисповедания или цвета кожи" <1>.

--------------------------------

<1> Действующее международное право. М., 1996. Т. 1. С. 71 - 72.

Но, во-первых, такое "ограничительное" толкование принципа самоопределения обусловливается, согласно приведенному тексту, тем, что государство, охраняемое от риска утраты единства, должно действовать с соблюдением равноправия и самоопределения народов. При этом одновременно обусловливается, что "создание суверенного и независимого государства, свободное присоединение к независимому государству, или объединение с ним [sic!], или установление любого другого политического статуса, свободно определенного народом, являются способами осуществления этим народом права на самоопределение" <1>. Отметим попутно, что весьма показательно, насколько широко (!) в Декларации 1970 г. толковалось самоопределение - явно с учетом, в частности, интересов государств - бывших колонизаторов и государств-"опекунов", которые именно в те времена активно преобразовывали свои бывшие колонии в свои же так называемые заморские территории, а подопечные территории - в разного рода ассоциированные (с собой) государства. Итак, в соответствии с Декларацией 1970 г. действия, направленные на "расчленение" и т.д. государства, не должны санкционироваться и поощряться только тогда, когда это государство не препятствует самым кардинальным способам (см. выше) осуществления народом права на самоопределение. Но ведь ясно, что конфликты, связанные с самоопределением, возникают именно тогда, когда государство - объект самоопределения препятствует этому.

--------------------------------

<1> Там же. С. 71.

Во-вторых и в-главных, нельзя абстрагироваться от того, что положения Декларации о принципах 1970 г. имеют, хотя, конечно, большее, нежели доктрина, но во всяком случае только морально-политическое значение, что свойственно вообще резолюциям Генассамблеи ООН, тогда как сам по себе уставной (Устав ООН) принцип самоопределения непреложно когентен и

"Международное право: опыты"

(Вельяминов Г.М.) Документ предоставлен КонсультантПлюс

("Статут", 2015)

Дата сохранения: 06.05.2022

неизменен.

Доктрина, направленная по сути на то, чтобы подменить императивный принцип самоопределения неким правом отдельного народа на соучастие в общегосударственном управлении, противоречит объективному международному праву. Наглядной иллюстрацией такого "соучастия" в общегосударственном управлении может служить, например, включение в израильский Кнессет нескольких арабских депутатов, как бы представляющих интересы всего арабского населения.

Разумеется, невозможно воспрепятствовать использованию указанной доктрины в очевидных политических интересах, но и нет правовых оснований строить на ней солидную юридически, нормативно обоснованную аргументацию. Казалось бы, между прочим, эту доктрину, если уж использовать, прежде всего уместно было бы обратить на Косово. Ведь Сербия готова предоставить Косово самую широкую автономию. Но в этом случае о данной доктрине, конечно, и не вспоминается.

3.2.Реально-актуальная нормативно-правовая база

1.Универсальный, когентный принцип равноправия и самоопределения народов, закрепленный в п. 2 ст. 1 и ст. 55 Устава ООН, никто юридически не отменял и не видоизменял. Необходимо при этом прежде всего подчеркнуть, что принцип равноправия и самоопределения народов фигурирует в самой первой статье Устава ООН (также в ст. 55) и прямо увязывается с укреплением всеобщего мира. А если взглянуть на новейшую историю, не считая уж с принятия Устава ООН, наглядно видно, что множество конфликтов и нарушений мира в своей основе как раз имели именно проблемы самоопределения народов (Страна басков, Ольстер, Босния, Косово, Абхазия, Нагорный Карабах, Приднестровье, Южная Осетия и т.д. И это только Европа и далеко не вся Европа!..).

Далее, исключительно важно для понимания сути принципа самоопределения то, что этому принципу свойственна важная специфика. Его международно-правовое значение заключается в том, что все государства - члены ООН принимают на себя обязательства допускать внутри себя и вовне соответствующее самоопределение, т.е. по существу обязательство государства (перед другими государствами) по проведению внутренней правовой политики и законотворчества, допускающих самоопределение. Прямой аналогией этого обязательства является весь комплекс обязательств государств, вытекающих, в частности, из принципа VII Хельсинкской декларации Заключительного акта: "Уважение прав человека и основных свобод, включая свободу мысли, совести, религии и убеждений". Право людей, составляющих народ, добиваться самоопределения есть высшее выражение совокупности прав человека и основных свобод в масштабах целого народа по определению судьбы всего народа.

Такое понимание права на самоопределение явственно следует и из факта включения этого права в упомянутые выше "гуманитарные" Международные пакты 1966 г., в которых содержатся развернутые формулировки права на самоопределение.

Это право (как и другие права человека и основные свободы) подлежит в международно-правовом аспекте уважению со стороны государств, в том числе и со стороны государства, которое непосредственно затрагивает самоопределение. Но при этом, разумеется, каждое государство суверенно может определять условия, порядок, принципы самоопределения внутри своей подвластной территории <1>. Однако эти условия и порядки, очевидно, не являются в международно-правовом смысле обязательными для отношения к процессам

"Международное право: опыты"

(Вельяминов Г.М.) Документ предоставлен КонсультантПлюс

("Статут", 2015)

Дата сохранения: 06.05.2022

самоопределения со стороны других государств в свете, в частности, принципа уважения прав человека и основных свобод.

--------------------------------

<1> Отсутствие такого конституционного регулирования представляется пробелом на первый взгляд мироохранительным, но на самом деле конфликтно-провокационным.

Хотя в Хельсинкском акте вместо указанной (в Уставе ООН) формулы "равноправие и самоопределение народов" содержится формулировка "равноправие и право народов распоряжаться своей судьбой" (принцип VIII Акта), здесь же указывается, что "исходя из принципа равноправия и права народов распоряжаться своей судьбой, все народы всегда имеют право в условиях полной свободы определять, когда и как они желают, свой внутренний и внешний политический статус (выделено мной. - Г.В.) без вмешательства извне..." <1>. При этом "внешний политический статус" может, в частности, пониматься и как суверенно-независимый государственный статус. А в целом формулировка Хельсинкского акта должна толковаться лишь как некий парафраз уставной формулы, но не ее изменение, а тем более отмена, ибо уровень формулы Устава ООН - это общепризнанный, договорно закрепленный правовой принцип (jus cogens), не подлежащий произвольным изменениям отдельными (и даже многими) государствами.

--------------------------------

<1> Во имя мира, безопасности и сотрудничества. М., 1975. С. 22.

Принцип самоопределения народов, иначе - права народов распоряжаться своей судьбой, закрепляет обязательства государств, но какие? Бенефициаром данного правового принципа являются реально ведь не сами государства как таковые (тогда можно было бы говорить просто о государстве, являющемся формализованным олицетворением всего своего народа), но имеются в виду народы, включая, разумеется, не только весь народ того или иного государства, а возможно, лишь этническую часть всего народонаселения государства - часть, которая "самоопределяется". Принципиально проблема самоопределения решается внутри того или иного государства, а другие государства не должны в это вмешиваться. Все народы, согласно Хельсинкскому акту, имеют право определять "...свой внутренний и внешний политический статус без вмешательства извне" <1> (выделено мной. - Г.В.).

--------------------------------

<1> Там же.

Вывод: самоопределение народа правомерно только без вмешательства извне.

2. Нет никаких противоречий между принципом самоопределения народов, с одной стороны, и принципами нерушимости границ и территориальной целостности, с другой стороны. В Хельсинкском акте, в частности, черным по белому записано, что все его принципы (следовательно, и "Право народов распоряжаться своей судьбой", и "Нерушимость границ", и "Территориальная целостность") "...будут одинаково и неукоснительно применяться при интерпретации каждого из них с учетом других" <1>. Таким образом, нет правовых оснований говорить о главенстве одних Хельсинкских принципов по отношению к другим, иначе говоря, противоречий между ними не должно быть, а правильная их интерпретация в таком ключе и

"Международное право: опыты"

(Вельяминов Г.М.) Документ предоставлен КонсультантПлюс

("Статут", 2015)

Дата сохранения: 06.05.2022

есть, очевидно, важнейшая задача и дипломатии, и науки международного права.

--------------------------------

<1> Там же. С. 23.

Что касается принципа нерушимости границ, то он однозначно возлагает обязанности только на сами государства воздерживаться от посягательств на границы других государств, а также "от любых требований или действий, направленных на захват и узурпацию части или всей территории любого государства-участника" <1>. Но этот принцип ни в какой мере не предусматривает каких-либо правовых обязательств субъектов национального конституционного правопорядка при определении и изменении внутри границ и превращении их в межгосударственные, в частности, в процессе самоопределения того или иного народа в данном государстве. В Хельсинкской декларации принципов, в частности, совершенно

очевидно, что речь идет исключительно о межгосударственных границах между всеми государствами в Европе, но отнюдь не об их внутригосударственных границах, которые могут внутри отдельных государств возникать, изменяться и преобразовываться в межгосударственные, в том числе и в результате самоопределения.

--------------------------------

<1> Во имя мира, безопасности и сотрудничества. М., 1975. С. 18.

Также и принцип территориальной целостности государств отнюдь ни слова не говорит о защите и охране территориальной целостности государства, если оно теряет свою целостность и единство изнутри (т.е., возможно, и в результате процессов самоопределения применительно к отдельной части его территории). Именно это хорошо иллюстрируют обстоятельства распада Советского Союза, Чехословакии, но изнутри, без силового вмешательства извне, а поэтому, хотя налицо была утрата и территориальной целостности, и единства государств, нарушений соответствующих принципов Хельсинкского акта отнюдь не было. Напротив, развал Югославии происходил в условиях иностранной интервенции, что означало явное несоблюдение, в частности, Хельсинкских принципов нерушимости границ и территориальной целостности. Соответственно, и "самоопределение" Косово не укладывается в требования международного права. Столь же неправомерно было прикладывать мерки "самоопределения" и к Чечне (Ичкерии), подвергшейся массированной интервенции иноземных боевиков-террористов и подрывного финансирования, причем по меньшей мере при попустительстве Грузии, через границу которой интервенция и осуществлялась.

Недопустимо вмешиваться извне в процесс самоопределения, а также применять действия против территориальной целостности государства - объекта самоопределения; следует безусловно воздерживаться и от того, чтобы превращать территорию, связанную с самоопределением, в объект военной оккупации или в объект аннексии, приобретения (в том числе в формах федерации, конфедерации, ассоциации, протектората и т.п.). В этом и только в этом заключается смысл принципов территориальной целостности и нерушимости границ применительно к ситуациям, связанным с осуществлением принципа самоопределения народов.

Вывод: самоопределение не должно извне использоваться как повод для аннексий.

3. Международное право не содержит норм, которые ограничивали бы суверенное право любого государства признавать другое, вновь возникающее в результате самоопределения

"Международное право: опыты"

(Вельяминов Г.М.) Документ предоставлен КонсультантПлюс

("Статут", 2015)

Дата сохранения: 06.05.2022

государство, обладающее всеми атрибутами такового. Не содержит международное право и нормы, которая препятствовала бы признанию государством нового государственного образования, отделяющегося от другого государства, лишь на том основании, что это последнее не соглашается на такое отделение.

Статья 1 п. 2 Устава ООН обусловливает, что Организация Объединенных Наций в том числе преследует цели "развивать дружественные отношения между нациями на основе уважения принципа равноправия и самоопределения народов, а также принимать другие соответствующие меры для укрепления всеобщего мира" <1>. Таким образом, во-первых, уважение принципа равноправия и самоопределения признается важнейшей основой развития дружественных международных отношений для укрепления всеобщего мира. Во-вторых, два самостоятельных по сути принципа - равноправие и самоопределение - неслучайно слиты воедино: не может быть равноправия между народами, если одни из них, "самоопределившись", обладают суверенностью и государственностью, а другие - нет. Иначе - в праве на самоопределение и на обретение государственности все народы равны. Соответственно, равны они и в праве на признание со стороны других государств - в праве, с которым логически корреспондирует не только право, но и обязанность этих других государств признавать самоопределившиеся государства. Нельзя, однако, при этом абстрагироваться и от суверенного права любого государства самостоятельно оценивать все правовые и политические основания для признания иного государства. Пример: признание de facto Тайваня Соединенными Штатами.

--------------------------------

<1> Действующее международное право. С. 8.

Во всяком случае, коль скоро и когда самоопределение фактически и правомерно свершилось в рамках того или иного государства, другие государства вольны (международное право этого принципиально не ограничивает) определять для себя, признают ли они (в том числе, возможно, и формально, дипломатическим путем) новое возникшее государство. И тут вступает в действие реальная политика, хотя, разумеется, в рамках международного права. Правомерность конкретного случая самоопределения может трактоваться (оцениваться) другими государствами и коллективно (в том числе в рамках международных организаций), как, например, в отношении Косово <1>. Но при этом ничто в международном праве не препятствует любому государству суверенно, индивидуально оценивать ("диагностировать") правомерность конкретного казуса самоопределения.

--------------------------------

<1> Что касается казуса "Косово", Совет Безопасности, в частности, в силу ст. 36 Устава ООН может рекомендовать метод урегулирования, в том числе и посредством признания независимости Косово. Но это не означает обязанности каждого государства признать Косово, устанавливать с ним дипломатические отношения и т.д.

Признание может иметь свои градации: это может быть признание de jure; признание de facto; признание с оговорками; признание нации, борющейся за свою независимость; признание воюющей стороны и т.д. При этом признание de facto может быть как прямо выраженным, так и подразумеваемым. Свидетельством последнего признается, в частности, заключение крупного двустороннего договора, всесторонне определяющего отношения между двумя государствами. Возможные формы и степени признания разнообразны <1>. Здесь полный простор для нюансов реальной политики.

"Международное право: опыты"

(Вельяминов Г.М.) Документ предоставлен КонсультантПлюс

("Статут", 2015)

Дата сохранения: 06.05.2022

--------------------------------

<1> См., например: Оппенгейм Л. Международное право. М., 1948. Т. 1. Полутом 1. С. 154.

Следует заметить, кроме всего прочего, что акции "признания" или "непризнания" извне проводимых в любом государстве референдумов, в том числе связанных с самоопределением, а также образование в рамках ООН, ОБСЕ или других организаций каких-либо комиссий, контактных групп и т.п. для рассмотрения проблем самоопределения и государственного признания - все это политические меры и акции, отнюдь не обусловливаемые нормами общего международного права.

Принципиально важно, однако, что признание нового, самоопределяющегося государства осложняется, если одновременно ему сопутствует присоединение, объединение, прежде всего, очевидно, с признающим государством. Это слишком явно, prima facie, выглядит как вмешательство, воздействие извне на самоопределение.

Дело, очевидно, не в прецедентах признания государств. Главное в том, что независимо от прецедентов для признания самоопределяющегося государства международное право не содержит прямых формальных запретов и ограничений. Запреты же относятся исключительно к вмешательству извне в процессы самоопределения.

Вывод: для признания правомерно самоопределившегося государства не требуется

согласия на такое признание со стороны каких-либо международных организаций или третьих государств.

В итоге, можно считать, что есть все правовые основания (другое дело - соображения реальной политики) для признания правомерно самоопределившихся государств прежде всего de facto - наиболее толерантно посредством заключения с ними широкоформатных межгосударственных договоров. Но при этом любые ассоциативные и т.п. формы одновременного объединения с самоопределяющимся государством чреваты были бы особо нежелательным международным резонансом, хотя резонанс вообще неизбежен. Любое объединение легко могло бы трактоваться в качестве завуалированной формы аннексии, что, в свою очередь, давало бы повод для обвинений в несоблюдении условий о невмешательстве в процесс самоопределения и т.д. Между тем самое тесное межгосударственное единение может быть достигнуто на простой договорной основе в прагматическом ключе развития всестороннего сотрудничества.

Вывод: не существует правовых препятствий для заключения международных

договоров, в том числе о сотрудничестве, с правомерно самоопределившимися государствами.

Что касается признания de jure, оно, разумеется, не исключается, но, очевидно, реальное положительное значение для самих же самоопределившихся государств оно имеет, если становится достаточно плюралистичным.

Военная агрессия Грузии в августе 2008 г. против Южной Осетии и готовившаяся в качестве следующего шага агрессия против Абхазии по существу не оставляли у России иного выбора, кроме признания этих республик de jure с последующим обеспечением их независимости. В ином случае и Абхазия, и Южная Осетия, рассматриваемые Грузией и ее

"Международное право: опыты"

(Вельяминов Г.М.) Документ предоставлен КонсультантПлюс

("Статут", 2015)

Дата сохранения: 06.05.2022

покровителями в качестве ее интегральных частей, были бы обречены на новые попытки силового подчинения Грузией.

4. Значение основных международно-правовых принципов для международного частного права <*>

--------------------------------

<*> Использовано соч.: Международное частное право. Современные проблемы. М., 1993. Кн. 1. С. 199 - 212.

4.1. Вопросы соотношения МЧП <1> и международного публичного права, а также места МЧП в правовой системе рассматриваются в настоящей монографии с учетом различных подходов, существующих в доктрине. Но несомненным при этом представляется одно: правовые нормы, возникающие и существующие в качестве норм международного публичного права, находят в широких масштабах использование во внутригосударственных системах права, причем во множестве случаев в формулировках, точно совпадающих с формулировками международно-правовых норм.

--------------------------------

<1> В русле концептуального подхода к пониманию МЧП в коллективной монографии, в которой содержался и публикуемый ниже фрагмент, соответственно и в этом фрагменте под МЧП понималось фактически национальное частное право, применимое к правоотношениям с так называемым иностранным элементом, т.е. в широком смысле, а не строго юридически понимаемое МЧП в качестве принципиально коллизионного права. - Примеч. авт. (2014).

В этих случаях, на наш взгляд, нормы международного публичного права сохраняют свое значение таковых, а соответствующие нормы национального права наиболее обоснованно рассматривать как внутригосударственные нормы, реципированные из международного публичного права. При этом конкретная международно-правовая норма и норма национальная могут звучать идентично, однако правовое значение их совершенно разное.

Например, п. 1 ст. III многосторонней Конвенции 1972 г. о разрешении арбитражным путем гражданско-правовых споров, вытекающих из отношений экономического и научно-технического сотрудничества, гласит: "Рассмотрению арбитражными судами не подлежат требования о понуждении к заключению договора или принятию отдельных договорных условий". Будучи введенной государством-участником в свой национальный правопорядок, эта норма становится внутригосударственной.

Такое введение может быть и результатом генеральной рецепции, например рецепции в нашей стране, которая базируется на положениях гражданских кодексов. Но при этом не исчезает и международно-правовая норма, регулирующая отношения не между субъектами национального права, а между государствами и предусматривающая обязательства этих государств друг перед другом реципировать соответствующую норму, в том числе в обусловленной ею формулировке, в своем внутреннем законодательстве. Таким образом, могут действовать одинаковые по звучанию, но разные по своей правовой природе и по обязательственному значению нормы в двух разных правопорядках: международном и национальном. Иначе и не может быть, ибо, хотя нормы международного права действуют между государствами и для них, они не могут осуществляться, соблюдаться в конечном счете

"Международное право: опыты"

(Вельяминов Г.М.) Документ предоставлен КонсультантПлюс

("Статут", 2015)

Дата сохранения: 06.05.2022

иначе, как теми или иными органами, физическими и юридическими лицами того или иного государства, т.е. субъектами внутреннего права данного государства, которые субъектами международного права не являются и которые руководствуются не нормами этого права, а только нормами своего национального права.

В свете того значения, которое имеет международное право для МЧП, особый интерес представляет выяснение роли общепризнанных принципов международного права и норм jus cogens, являющихся критерием законности всех других норм, вырабатываемых государствами в сфере международных отношений, а также роли и других важнейших принципов международного права, хотя и не всеми государствами признаваемых в качестве jus cogens, но имеющих важнейшее регулирующее значение в международном общении и могущих рассматриваться de lege ferenda в качестве универсальных jus cogens или локальных, как, например, принципы недискриминации, взаимной выгоды, наибольшего благоприятствования и др.

Во всех тех случаях, когда национальные нормы так или иначе, при том или ином толковании их правовой природы имеют своим истоком (по мнению некоторых исследователей, "источником" в юридическом значении этого слова) международно-правовые нормы, встает вопрос о роли прежде всего международно-правовых принципов, которые, очевидно, в любых случаях не могут не действовать, хотя бы и опосредованно, в рамках национального права. Касаясь этого вопроса, необходимо кратко остановиться на некоторых общих проблемах, связанных с пониманием международно-правовых принципов. Хотя существует довольно обширная литература, трактующая эти принципы, не все подходы однозначны.

Во-первых, надо сразу же провести четкую грань, которая не всегда последовательно соблюдается в науке, между юридическим и политико-моральным понятиями того или иного принципа. Желаемое при этом нередко выдается за действительное. Взять, к примеру, один из наиболее широко известных принципов, а именно принцип уважения государственного суверенитета, независимости и национальных интересов. В Заключительном акте Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе 1975 г., обязательная правовая сила которого не вызывает сомнений, содержится, пожалуй, наиболее полный, хотя и не исчерпывающий, перечень прав, присущих суверенитету.

Этот перечень, однако, не содержит - и, очевидно, неслучайно - такого элемента, как суверенитет каждого народа над своими природными богатствами и право на свободную их эксплуатацию, хотя этот принцип содержится в принятой приблизительно в то же время Хартии экономических прав и обязанностей государств, которая, будучи резолюцией Генассамблеи ООН, имеет отличную от Заключительного акта правовую природу и положения которой рассматриваются не как императивные нормы международного права, а как морально-политические обязательства, причем только государств, голосовавших за ту или иную резолюцию. Большинство западных стран за Хартию не голосовало <1>, и их отношение к принятию принципа суверенитета над своими природными богатствами как составного элемента общепризнанного принципа уважения государственного суверенитета нельзя однозначно считать позитивным. С другой стороны, как политические, так и правовые акты и международно-правовая доктрина многих других, в том числе и развивающихся, стран давно признают это. Что из такого положения следует в правовом аспекте?

--------------------------------

<1> См.: Богуславский М.М. Международное экономическое право. М., 1986. С. 57, 265 -

"Международное право: опыты"

(Вельяминов Г.М.) Документ предоставлен КонсультантПлюс

("Статут", 2015)

Дата сохранения: 06.05.2022

266.

Во-первых, то, что понимание содержания того или иного "общепризнанного" принципа неоднозначно, и он может применяться в более или менее расширенной или, наоборот, суженной трактовке в отношениях между разными государствами и группами государств.

Во-вторых, при правовом толковании содержания конкретного принципа, хотим мы этого или не хотим, определяющим следует признать эксплицитно выраженное волеизъявление сообщества государств о том, чтобы трактовать данный принцип действительно как общепризнанный во всех его элементах. Такое волеизъявление государства должно иметь правовое значение, т.е. содержаться в международно-правовом договоре, в юридически обязывающем заключительном акте международной конференции или в решении международной организации.

Важно проводить четкое различие между, с одной стороны, общепризнанными принципами международного права, а с другой стороны, императивно облигаторными принципами международного права локального значения и принципами, которые можно рассматривать как находящиеся в стадии становления их универсального качества. К последним следует, на наш взгляд, отнести, в частности, принципы взаимной выгоды, наибольшего благоприятствования, недискриминации. Эти принципы могут на данном этапе развития международного права с полным основанием рассматриваться в качестве постоянно действующих для отдельных стран и групп стран, хотя они и признаются другими странами только в качестве конвенционных.

Так, в силу ГАТТ (Генерального соглашения по тарифам и торговле) между странами-участницами действуют принципы наибольшего благоприятствования, недискриминации, но эти же принципы не признаются отдельными странами ГАТТ применимыми к отношениям между ними и государствами, не участвующими в этом Соглашении, если между ними нет иных (помимо ГАТТ) соглашений, содержащих оговорки о принципах наибольшего благоприятствования или о недискриминации.

4.2. Некоторые конкретные общепризнанные и другие важнейшие международно-правовые принципы, каждый из которых имеет большее или меньшее отношение к регулированию правоотношений посредством МЧП. Если исходить при этом из теории международно-правового характера МЧП, само собой разумеется, что принципы международного права прямо действуют и в национальном праве.

Общепризнанные принципы международного права могут быть как таковые и действующими нормами национальных систем права - нормами, прямо инкорпорированными в национальное законодательство. Так, ст. 29 Конституции СССР 1977 г. почти с полным текстуальным совпадением перечисляет 10 принципов Хельсинкского заключительного акта, называя эти принципы основами отношений СССР с другими странами. Включение международно-правовых принципов во внутреннее законодательство особенно существенно, если придерживаться теории внутригосударственного характера МЧП. Не обойтись без признания действенности международно-правовых принципов в МЧП и при подходе к нему с позиций многомерности и полисистемности комплекса его норм.

Авторитетные перечень и толкование общепризнанных принципов международного права содержатся в Хельсинкском заключительном акте, в особой его составной части - Декларации принципов, которыми государства-участники будут руководствоваться во взаимных отношениях.

"Международное право: опыты"

(Вельяминов Г.М.) Документ предоставлен КонсультантПлюс

("Статут", 2015)

Дата сохранения: 06.05.2022

Первый из 10 содержащихся в ней принципов - это суверенное равенство, уважение прав, присущих суверенитету. Среди прав, присущих суверенитету и охватываемых им, перечисляются отдельные конкретные права, но не все (перед их перечислением стоят слова "в частности"), в том числе такие как право каждого государства на юридическое равенство; право свободно выбирать и развивать свои политические, социальные, экономические и культурные системы; право устанавливать свои законы, административные правила и др.

Принцип суверенитета - важнейшая и незаменимая правовая гарантия осуществления государством самостоятельной внутренней и внешней политики, беспрепятственного развития экономических связей с другими государствами. Основой, материальным обеспечением суверенитета государства служат его экономическая независимость, свобода государства в области внутреннего законодательства и управления. Однако эта свобода предполагает, что соответствующие мероприятия, проводимые государством, не должны причинять вред другим государствам. В Хельсинкском заключительном акте особо обусловлено, что при осуществлении своих суверенных прав, включая право устанавливать свои законы и административные правила, государства будут сообразовываться со своими юридическими обязательствами по международному праву.

Очевидно, что понимание суверенитета как неделимого и неотчуждаемого (в отдельных его элементах) неизбежно уходит в прошлое, противореча живой практике, которая свидетельствует о том, что при развитых международных связях суверенные права делимы и отчуждаемы. Практически любое обязательное для государств-участников соглашение содержит известные ограничения (самоограничения) сторонами своих суверенных прав. Если государство по договору, например, обязывается предоставлять гражданам и юридическим лицам другого государства национальный режим или режим наибольшего благоприятствования, государство тем самым соглашается на ограничение своих суверенных прав - сохранять или вводить для субъектов другого договаривающегося государства особый или менее благоприятный режим. Еще нагляднее обнаруживаются возможности передачи государством части своих суверенных прав, когда государство участвует в международных организациях и особенно в экономических интеграционных образованиях, таких, например, как ЕЭС.

Соответственно, в хельсинкском Заключительном акте суверенитет рассматривается по сути как комплекс прав, присущих ему и охватываемых им. При этом очевидно, что каждое из таких прав (например, право на юридическое равенство, на территориальную целостность и т.п.) существует и в качестве взятого в отдельности, самостоятельно. Таким образом, суверенитет рассматривается как понятие составное, делимое, причем отдельные компоненты суверенных прав могут ограничиваться, делегироваться, отчуждаться. Разумеется, могут ограничиваться в соответствии с международным правом, которое предусматривает строгое уважение государственного суверенитета, и прежде всего неправомерность всякого его ограничения без согласия государства. Эта концепция получила выражение и в послевоенных конституциях некоторых западноевропейских стран <1>.

--------------------------------

<1> Brewin Ch. The European Community: A Union of States without Unity of Government // Journal of Common Market Studies. 1987. Vol. 26. Issue 1. P. 5.

Наряду с добровольностью самоограничения суверенных прав гарантией соблюдения принципа уважения государственного суверенитета служит то, что ограничение, отчуждение, делегирование государством отдельных компонентов суверенных прав не должно быть

"Международное право: опыты"

(Вельяминов Г.М.) Документ предоставлен КонсультантПлюс

("Статут", 2015)

Дата сохранения: 06.05.2022

необратимым, т.е. на практике они обусловливаются определенными сроками либо оговорками (например, оговоркой rebus sic stantibus), правом выхода из соответствующих договоров, международных организаций и т.п.

Пожалуй, исторически самым наглядным примером подвижности состава прав, присущих суверенитету, можно считать права и основные свободы человека. Еще до Второй мировой войны и принятия Устава ООН определение этих прав и свобод, их обеспечение и охрана рассматривались обычно как внутреннее, суверенное право каждого государства. В действующем международном праве Уставом ООН, Всеобщей декларацией прав человека, Хельсинкским заключительным актом, многочисленными другими международно-правовыми документами надежно закрепляется и обеспечивается общепризнанный принцип уважения прав человека и основных свобод, включая свободу мысли, совести, религии и убеждений ( принцип VII Хельсинкской декларации принципов). То же самое в известной степени относится и к общепризнанному принципу сотрудничества между государствами (принцип IX Хельсинкской декларации). Эти два принципа (как и принципы V - мирное урегулирование споров - и X - добросовестное выполнение обязательств по международному праву), хотя здесь и нет места для их подробного рассмотрения, должны быть все же специально обозначены ввиду их прямой и существенной весомости в сфере действия МЧП.

Заметим в данной связи, что в составе прав человека и основных свобод несомненно присутствует и право каждого индивида на судебную защиту и на обращение к этой защите для охраны своих прав, включая имущественные, трудовые и т.п. Что же касается принципа сотрудничества между государствами, то нельзя забывать, что международное сотрудничество, и в особенности в экономических отношениях, юридически обеспечивается, гарантируется государствами, но непосредственно осуществляется в основном национальными субъектами права. Показательно, что в Хельсинкской декларации принципов специально подтверждается, что не только правительства и учреждения, но и "организации и люди" могут играть соответствующую положительную роль в содействии достижению целей сотрудничества государств.

Назовем и остальные, не упомянутые ранее общепризнанные принципы, перечисляемые в хельсинкской Декларации, которые хотя и имеют, на наш взгляд, относительно более редкую применимость в национальном праве, все же не могут быть обойдены при рассмотрении всего комплекса jus cogens международного права. Это: неприменение силы или угрозы силой (принцип II); нерушимость границ (принцип III); территориальная целостность государств (принцип IV); невмешательство во внутренние дела (принцип VI); равноправие и право народов распоряжаться своей судьбой (принцип VIII).

Из числа международно-правовых принципов, которые не включаются в Хельсинкскую декларацию принципов и которые, как упоминалось выше, могут рассматриваться в качестве общепризнанных принципов jus cogens, необходимо остановиться на трех, имеющих наиболее существенное значение для МЧП: это принципы недискриминации, наибольшего благоприятствования и взаимной выгоды.

4.3. Принцип недискриминации в его правовом понимании (в отличие от его морально-политического значения) представляет собой обязательную норму международного права, генетически происходящую из международного обычая и закрепляемую договорным путем. Этот принцип имеет своим содержанием право государства на предоставление ему (а также его гражданам и иным субъектам его национального права) со стороны другого государства общих условий, равных тем, которые предоставляются этим другим государством в

"Международное право: опыты"

(Вельяминов Г.М.) Документ предоставлен КонсультантПлюс

("Статут", 2015)

Дата сохранения: 06.05.2022

отношении всех прочих государств. Это право не распространяется на предоставление правомерно применяемых особых, льготных, более благоприятных условий, и в этом отличие содержания принципа недискриминации от принципа наиболее благоприятствуемой нации. Иначе говоря, режим недискриминации означает обязательство не ухудшать для других стран своих нормально действующих для всех стран условий, а режим наибольшего благоприятствования обязывает предоставлять государству-партнеру льготные условия, которые действуют или могут быть введены для третьих стран.

С правом государства на недискриминацию корреспондирует его обязанность не допускать никаких различий, которые создавали бы для отдельных других государств, а также для их лиц и организаций условия, худшие по сравнению с общими для всех остальных государств. Нарушение этой обязанности представляет собой дискриминацию.

Принцип недискриминации имеет широкий диапазон применения в самых разнообразных международных отношениях. Но наиболее часто проблемы дискриминации возникают в области международных экономических отношений, поскольку эти отношения имеют самое широкое поле применения, включая взаимоотношения даже между государствами, не поддерживающими дипломатических связей. Кроме того, дискриминация в этой сфере часто затрагивает весьма существенные интересы государств.

Принцип недискриминации не предполагает обязанности государств вообще не вводить каких-либо ограничительных мер, например протекционистских мер по защите своей экономики от конкуренции со стороны других государств, но такого рода меры должны применяться одинаково ко всем государствам. Осуществление преднамеренных дискриминационных ограничений для экономических отношений с одним государством или с группой государств является нарушением международно-правовых обязательств, вытекающих из принципа недискриминации, представляет собой подрыв международной экономической безопасности.

В советской доктрине международного права принцип недискриминации обычно понимается как производный от одного из общепризнанных принципов международного права - принципа равноправия государств <1>.

--------------------------------

<1> См.: Курс международного права: В 6 т. М., 1968. Т. 4. С. 259.

На первый взгляд дискриминация действительно выглядит как наглядное нарушение равноправия государств. Она как бы является противоправной антитезой обязанности одного государства равно относиться (в силу обязательств, вытекающих из принципа равноправия) ко всем другим государствам. Но в Хельсинкском заключительном акте, например, принцип "равноправия и права народов распоряжаться своей судьбой" (принцип VIII) трактуется, однако, главным образом в плоскости равных прав всех народов "в условиях полной свободы определять, когда и как они желают, свой внутренний и внешний политический статус без вмешательства извне и осуществлять по своему усмотрению свое политическое, экономическое, социальное и культурное развитие". Здесь акцент делается на идее равенства, полной свободы и добровольности действий государств в международных отношениях. При таком подходе юридическое значение принципа недискриминации выходит за рамки принципа равноправия. Очевидно, поэтому в Хельсинкском заключительном акте принцип недискриминации как таковой не закреплен.

"Международное право: опыты"

(Вельяминов Г.М.) Документ предоставлен КонсультантПлюс

("Статут", 2015)

Дата сохранения: 06.05.2022

И все же этот принцип со все большим основанием может рассматриваться как укореняющийся общепризнанный принцип международного права. Аргументом для этого служит, в частности, включение положений о недискриминации в такой международно-правовой документ универсального значения, как принципы международных торговых отношений и торговой политики, способствующие развитию, содержащиеся в Заключительном акте Женевской конференции 1964 г. по торговле и развитию. Там указывается: "Не должно быть дискриминации, основанной на различии социально-экономических систем. Приспособление торговых методов должно соответствовать этому принципу" <1>.

--------------------------------

<1> Документы Конференции ООН по вопросам торговли и развитию. Нью-Йорк, 1964. Т. 1. С. 22.

Обязательства по недискриминации содержатся и в Генеральном соглашении о тарифах и торговле 1948 г. Однако принцип недискриминации как таковой не включен в Хартию экономических прав и обязанностей государств, принятую Генеральной Ассамблеей ООН в 1974 г., хотя дискриминация, основанная лишь на различиях в политических, экономических и социальных системах, согласно Хартии, не должна иметь места (ст. 4). Не следует забывать, что Хартию нельзя однозначно рассматривать как универсальный международно-правовой акт, тем более что 16 западных стран голосовали против ее принятия или воздержались. Сопротивление этих стран недвусмысленному принятию принципа недискриминации в качестве общепризнанного всем мировым сообществом и закреплению его в международно-правовом акте универсального значения легко объяснимо, если обратиться к деятельности такого института, как Координационный комитет стран - участниц НАТО (КОКОМ). В основу всей деятельности этого органа был положен именно принцип прямой дискриминации тогдашних социалистических стран по геостратегическим мотивам. КОКОМ разрабатывал обширные списки товаров, запрещенных к экспорту в восточноевропейские страны под предлогом безопасности Запада. Известно и специальное дискриминационное законодательство США, ведущее начало от "Закона Баттла" 1951 г. о праве президента приостанавливать экспорт в социалистические страны "стратегических" товаров и Закона 1962 г. о расширении торговли, дающего широкие полномочия президенту применять особые таможенные ограничения для таких стран.

4.4. По своей природе принцип недискриминации обусловлен опасениями взаимной дискриминации и стремлениями ее предотвратить. Напротив, принцип наиболее благоприятствуемой нации (или сокращенно - наибольшего благоприятствования), о котором пойдет речь ниже, характеризует всегда стремление государств выразить посредством договорного закрепления благожелательный, поощрительный подход к развитию своих взаимоотношений. Обычно принцип наибольшего благоприятствования действует в виде конвенционной нормы (большей частью в торговых договорах) в форме особой оговорки (клаузулы) о наибольшем благоприятствовании.

В связи с тем что режим наибольшего благоприятствования служит эффективным средством регулирования и поощрения развития международных торговых и иных экономических отношений, а также ввиду крупных имущественных интересов, связанных с его применением или неприменением, этот режим в течение последних трех столетий стал по сути важнейшим правовым условием международных торговых договоров <1>. Не нуждается в доказательствах и весьма значительная роль этого режима в сфере МЧП. Область применения

"Международное право: опыты"

(Вельяминов Г.М.) Документ предоставлен КонсультантПлюс

("Статут", 2015)

Дата сохранения: 06.05.2022

режима наибольшего благоприятствования определяется обычно в конкретной оговорке о наибольшем благоприятствовании. Она может охватывать в общей форме всю область торговли

исудоходства или же содержать избирательно отдельные виды отношений, входящих в эту область, а именно: регулирование торговли и платежей (включая таможенные пошлины, транзит, количественные и другие ограничения и запрещения); режим для иностранных средств транспорта (морского, речного, железнодорожного, воздушного, шоссейного и т.п.); права иностранных физических и юридических лиц, в том числе налоговые, судебные и т.п. Иногда режим наибольшего благоприятствования распространяется и на дипломатические и консульские иммунитеты и льготы, на исключительные права (патенты, авторское право и т.п.), на признание

иисполнение иностранных судебных и арбитражных решений.

--------------------------------

<1> См.: Маковский Я.Д. Условие наибольшего благоприятствования в торговых договорах. М., 1917.

В обычном понимании действие режима наибольшего благоприятствования в отношениях между договаривающимися государствами означает право каждого из них пользоваться всеми преимуществами и льготами, которые другие договаривающиеся государства предоставляют любым третьим государствам по согласованному кругу отношений.

Следует отметить, что, как правило, из режима наибольшего благоприятствования не допускается изъятий по привилегиям, предоставляемым каким-либо третьим государствам, кроме отдельных (и довольно многочисленных) исторически сложившихся или универсально согласованных исключений, которые делаются каждый раз на основе специального взаимного согласия договаривающихся сторон. Такие исключения на основе взаимности применяются в отношении соседних государств для приграничной торговли, для каботажного судоходства, для ограничений и запретов в торговле на основе защиты так называемого общественного порядка (ordre public) и некоторых других традиционных случаев <1>. Соответственно, например, особые льготы, действующие между двумя соседними государствами, не распространяются на третье государство, с которым одно из двух соседних государств заключило договор о наибольшем благоприятствовании, если в нем содержится "соседская" оговорка.

--------------------------------

<1> См.: Курс международного права: В 6 т. Т. 4. С. 265 - 267; Guggenheim P. de droit international public. . , 1967. T. I. P. 104.

Начиная с "имперских", или "оттавских", преференций 1932 г. между странами бывшей Британской империи практика стала допускать также изъятие из режима наибольшего благоприятствования таможенно-тарифных льгот для стран, входящих в преференциальные таможенные объединения. В результате Женевской конференции 1964 г. по торговле и развитию и последующих работ в рамках ЮНКТАД институт таможенных преференций получил новое, прогрессивное развитие.

В Заключительном акте Женевской конференции среди Принципов международных торговых отношений и торговой политики, способствующих развитию, содержится общий принцип восьмой, в котором указывается, что международная торговля должна быть взаимовыгодной и проводиться на основе режима наибольшего благоприятствования; в рамках

"Международное право: опыты"

(Вельяминов Г.М.) Документ предоставлен КонсультантПлюс

("Статут", 2015)

Дата сохранения: 06.05.2022

этой торговли не должны предприниматься действия, наносящие ущерб торговым интересам других стран. Развитые страны должны предоставлять уступки всем развивающимся странам и распространять на них все уступки, которые они предоставляют друг другу; при этом они не должны требовать взамен от развивающихся стран каких бы то ни было уступок. Новые преференциальные уступки (как тарифные, так и нетарифные) необходимо предоставлять развивающимся странам в целом. Такого рода преференции не следует распространять на развитые страны <1>.

--------------------------------

<1> См.: Документы Конференции ООН по вопросам торговли и развитию. Нью-Йорк, 1964. Т. 1. С. 25. Западные и отдельные развивающиеся страны голосовали против принципа восьмого или воздержались.

Это положение юридически означает для принявших его государств придание традиционно конвенционной норме о наибольшем благоприятствовании нового, дополнительного качества рекомендательной нормы. Приведенная норма положила также начало разработке и принятию действующей в настоящее время общей преференциальной системы для развивающихся стран.

В качестве изъятий из действия режима наибольшего благоприятствования в практику вошли на основе ст. XXIV ГАТТ исключения для стран - участниц таможенных союзов и зон свободной торговли.

Здесь уместно особо отметить, что принцип наиболее благоприятствуемой нации является краеугольным камнем важнейшего в области регулирования международной торговли многостороннего Генерального соглашения по тарифам и торговле, которое более чем за 40 лет его действия переросло в своеобразное международное учреждение (параорганизацию) с участием почти 100 государств. В соответствии с этим Соглашением всякая таможенно-тарифная льгота, предоставляемая одной из стран-участниц другой стране-участнице (обычно в ходе длительных "раундов" многосторонних переговоров), автоматически в силу принципа наибольшего благоприятствования распространяется на все страны - участницы ГАТТ.

В настоящее время режим наибольшего благоприятствования применяется, во-первых, как правило, на основе взаимности. Иногда, например, в отношении таможенного обложения этот режим может предоставляться отдельным странам и без договорного закрепления. Достаточным основанием для этого может служить фактическое взаимное предоставление такого режима. Во-вторых, наибольшее благоприятствование применяется (в том числе по правилам ГАТТ) в форме безусловной (некомпенсационной), предусматривающей обязательства договаривающихся государств предоставлять этот режим друг другу немедленно, безусловно и безвозмездно, т.е. без компенсации какими-либо иными (кроме встречных обязательств по наибольшему благоприятствованию) способами, например обязательствами по объему закупок или поставок товаров, лицензионными льготами и т.п. Между тем практике США традиционно свойствен именно "компенсационный", условный подход к предоставлению режима наибольшего благоприятствования.

Соответствующие разногласия, перешедшие в область теории международного права, между безусловным, безвозмездным трактованием взаимного предоставления наибольшего благоприятствования, с одной стороны, и условно-компенсационным подходом к этому режиму (что получило выражение в теории "эффективной взаимности") - с другой, послужили одним из основных препятствий для разработки в рамках Комиссии международного права проекта статей

"Международное право: опыты"

(Вельяминов Г.М.) Документ предоставлен КонсультантПлюс

("Статут", 2015)

Дата сохранения: 06.05.2022

о режиме наибольшего благоприятствования.

Что касается нашей страны, то она всегда придерживалась политики самого широкого использования рассматриваемого принципа в интересах развития своих торгово-экономических отношений со странами всего мира независимо от их социально-экономических систем.

4.5. Принцип взаимной выгоды. Вообще естественно, что всякая торговля и иные экономические, а глядя шире, и вообще всякие отношения сотрудничества строятся на этом принципе. Вкладываемый в него правовой смысл заключается в том, что отношения между государствами, и прежде всего, разумеется, торгово-экономические, не являющиеся взаимно выгодными, а тем более кабальные, прямо или косвенно принудительные, не должны иметь места.

Трудность, однако, заключается в том, что в таких многогранных и сложных отношениях, как отношения между государствами, взаимная выгода не всегда видна, когда она фактически имеется, и, наоборот, не всегда фактически имеется, когда внешне формально приобретается. Взять, к примеру, уже упоминавшуюся общую систему преференций для развивающихся стран. Узкопонимаемой, формальной взаимной выгоды как будто бы и нет, но есть глобальная, многосторонняя, взаимная выгода - для всего сообщества государств. Вместе с тем вряд ли есть действительно взаимная выгода при "взаимовыгодном" предоставлении равных прав на ведение предпринимательской деятельности по договору между развитой и развивающейся странами. Поэтому принцип взаимной выгоды в межгосударственных отношениях надо понимать не как формальную, узкокоммерческую мерку, прилагаемую к каждому изолированному правоотношению, а как генеральную оценку всего комплекса сотрудничества между соответствующими странами.

Хотя отечественная правовая мысль давно склонилась к отнесению принципа взаимной выгоды к общепризнанным <1>, все же строгий юридический анализ заставляет усомниться в таком подходе.

--------------------------------

<1> См.: Курс международного права: В 6 т. М., 1967. Т. 2. С. 166, 109; Вельяминов Г.М. Правовое урегулирование международной торговли. М., 1972. С. 175 - 176.

Обратимся вновь к Хельсинкскому заключительному акту, содержащему наиболее полную и юридически обязывающую международную кодификацию принципов jus cogens международного права. Там нет принципа взаимной выгоды. Но было бы неверно полагать, что в Хельсинки совершенно отсутствовала заинтересованность в закреплении этого принципа. Свидетельство такой заинтересованности можно обнаружить, в частности, в записи не в Декларации принципов, а в преамбуле раздела "Сотрудничество в области экономики, науки и техники и окружающей среды" ("вторая корзина" Акта). Вот эта запись: "Государства-участники... признавая, что такое сотрудничество с учетом различий в уровнях экономического развития может развиваться на основе равенства и обоюдного удовлетворения партнеров и взаимности, позволяющей в целом справедливое распределение выгод и обязательств сравнимого объема, при соблюдении двусторонних и многосторонних соглашений... приняли следующее..." И далее перечисляются многочисленные конкретные договоренности в данной области.

На наш взгляд, вряд ли можно истолковать приведенную запись в качестве принципа. Хотя,