12.5. Экономические дискуссии в период нэпа: соотношение плана и рынка; «генетическое» и «телеологическое» направления в теории народнохозяйственного планирования

Активизация плановых разработок. Выработка партийно-государственного курса на социалистическую индустриализацию сопровождалась активизацией дискуссий и комиссий по вопросам народнохозяйственного планирования. В 1925 г. под руководством ведущих экономистов и статистиков Госплана СССР С. Г. Струмилина, В. Г. Громана и В. А. Базарова были разработаны первые «Контрольные цифры народного хозяйства на 1925/26 г.». Параллельно под руководством управляющего ЦСУ П.И.Попова шла работа над первым «Балансом народного хозяйства Союза СССР» (за 1923 — 1924 гг.), опубликованным в 1926 г.Iсъезд плановых органов в марте 1926 г. одобрил предложение председателя Госплана СССР Г. М. Кржижановского о создании целостной системы, включающей годовой «эксплуатационный», 5-летний и генеральный (10—15-летний) планы. Была создана первая комиссия по Генеральному плану народного хозяйства СССР под руководством председателя Центрального электротехнического совета, зампреда Госплана СССР П. С. Осадчего.

В первых «Контрольных цифрах» был отражён подход председателя Бюро Конъюнктурного Совета Госплана В. Г. Громана об использовании в качестве ориентира для народнохозяйственных планов стихийных пропорций, складывавшихся в ходе динамики восстановительного процесса между объёмами товарной продукции сельского хозяйства и промышленности в стоимостных оценках (63% и 37%). Однако такой подход вызвал критику, поскольку не указывал, в каком направлении и какими темпами вести структурные преобразования экономики, направленные на индустриализацию. Следующие «Контрольные цифры народного хозяйства на 1926/27 г.», подготовленные под руководством С. Г. Струмилина, сопровождались комментарием, что статистика не даёт «математического права экстраполировать на будущее динамические тенденции прошлого». Новые «Контрольные цифры», а также представленныеIIсъезду плановых органов «Перспективы развёртывания народного хозяйства на 1926/27 — 1930/31 гг.» стали предметом острой полемики.

Н. Кондратьев: план-прогноз. С наиболее резкой критикой госплановских «Перспектив развёртывания народного хозяйства» выступил директор Конъюнктурного института при Наркомате финансов и руководитель разработки «Основ перспективного плана развития сельского и лесного хозяйства» (1924) Николай ДмитриевичКондратьев (1892 — 1938). Двумя его главными упрёками были «фетишизм цифр» и неправильный диагноз положения и значения сельского хозяйства. Кондратьев утверждал, что в представленных цифрах стремление к внешней табличной стройности, формальное балансирование различных расчётов подменило согласование плановых проектировок с реальными ресурсами и возможностями экономического развития страны. Отсюда нарушение принципа бескризисного развития производительных сил, неправильная проекция роста благосостояния населения. Особую тревогу у Кондратьева вызвало исчисление Струмилиным размеров накоплений и капиталовложений в промышленности на предпосылке, что рынком для продукции средств производства является прежде всего сама промышленность, и в отрыве от перспектив развития сельского хозяйства, которые Струмилин полагал предопределёнными при наличии плана промышленности. Эту систему построений в отношении сельского хозяйства Кондратьев назвал «не только теоретически спорной, но и практически опасной», чреватой в ближайшей перспективе либо огромным дефицитом сельскохозяйственных продуктов для потребления их сельским населением, либо превращением СССР в страну, импортирующую продукты питания и сельскохозяйственные товары вообще.

Собственная методология планирования, изложенная Кондратьевым в статье «План и предвидение» (1927), основывалась на разграничении 3 типов предвидения социально-экономических явлений: 1) предвидение событий иррегулярных; 2) предвидение событий более или менее регулярно повторяющихся, и 3) предвидение общего развития тех или иных социально-экономических тенденций. Кондратьев рекомендовал:

• сместить центр тяжести с цифровых расчётов на обоснование важнейших вероятных и желательных тенденций развития народного хозяйства;

• в тех областях, где желательны максимальные достижения, минимально детализировать 5-летние перспективные планы, провести более глубокую грань между ними и годовыми оперативными планами, в которых даётся количественная характеристика перспектив и мероприятий;

• обеспечить заинтересованность крестьянского хозяйств в расширенном воспроизводстве, что предполагает развитие легкой промышленности, обеспечивающей включение крестьянства в общехозяйственный товарооборот, и сбалансированную структуру цен.

Кондратьев заключил, что составляемые планы «не могут пониматься как строго точная, так сказать, «казённая» директива».

В.  Базаров: синтез «генетики» и «телеологии». Направление в методологии планирования, представленных в подходах В. Г. Громана и Н. Д. Кондратьева, получило название «генетического», а направление С. Г. Струмилина — «телеологического». Эти понятия, восходящие к Л. Уорду и М. И. Туган-Барановскому, особенно активно использовал председатель секции труда и культуры Госплана В. А. Базаров.

Владимир Александрович Базаров-Руднев (1874 — 1939) начинал с организации марксистских рабочих кружков в Туле вместе с А. А. Богдановым и И. И. Степановым; много лет провёл в ссылках, учился в нескольких университетах; в годы гражданской войны был в Харькове под арестом и у белых, и у красных; с 1922 г. работал в Госплане, применяя вместе с В. Г. Громаном при построении планов принципы «цепной связи» и «слабого звена» («узких» мест, «лимитов»), обоснованные в «тектологии» А. А. Богданова. Но, в отличие от Богданова, Базаров пересмотрел марксистскую модель планомерности как «противорынка». Базаров подчеркивал, что значение нэпа не ограничивается смычкой между государственной промышленностью и мелким товарным производителем, поскольку сама госпромышленность нуждается в нэпе как основной предпосылке своего нормального существования и развития. Товарный рынок, восстановивший личную заинтересованность, и базирующийся на нём хозрасчёт создают своего рода «индивидуальный счётчик, автоматически отмечающий результаты деятельности каждого отдельного предприятия, что, конечно, очень упрощает задачу контроля и самоконтроля». Поэтому основные элементы нэпа требуют всемерного укрепления именно в интересах самогό планового хозяйства.

Основную задачу перспективного 5-летнего планирования Базаров сформулировал как правильное сочетание («диалектическое единство») директивной целевой установки генерального плана («телеология») и ежегодных прогнозов на основе анализа существующих хозяйственных тенденций («генетика»). «Понятно, что поле телеологического конструирования тем сильнее расширяется за счёт генетического прогноза, чем полнее охвачена данная отрасль хозяйства непосредственным оперативным воздействием государства». Но, поскольку в переходной экономике преобладающим укладом является мелкокрестьянское сельское хозяйство, не регулируемое государством, постольку «генетически выверенный план сельскохозяйственной продукции является тем фундаментом, к которому должны быть приноровлены телеологически конструируемые перспективные планы отдельных отраслей промышленности».

Плановое хозяйство как «система подвижного равновесия». Для того, чтобы плановое хозяйство представляло собой «максимально устойчивую систему подвижного равновесия», В. А. Базаров считал обязательным соблюдение следующих условий:

• плавный рост в запроектированных темпах;

• соразмерность в развитии отдельных отраслей и сторон народнохозяйственного целого;

• оптимизация размеров накопления во избежание возникновения «узких» мест.

Базаров указывал, что аппараты планового управления хозяйством требуют относительно бόльших издержек, а сжатие потребления широких масс населения в течение тяжёлого переходного периода недопустимо ниже норм капиталистического хозяйства. Поэтому та часть народного дохода, которая идет на реконструкцию (норма накопления), должна быть ограничена рамками меньших размеров сравнительно с этой долей в капиталистическом хозяйстве. В этом трудность решения «кардинальной проблемы темпа». Выход — в принципе рациональной очередности. Начинать индустриализацию надо с отраслей, производящих предметы потребления и те виды средств производства, потребность в которых уже носит достаточномассовый характер. В течение 5—7 лет реально создание одного или двух импортозамещающих производств. В прочих отраслях Базаров рекомендовал предпочесть закупку необходимых продуктов за границей или предоставление концессий, предостерегая от «поверхностной индустриальной экспансии» — скороспелого капитального строительства в отраслях, ещё не завоевавших себе достаточно широкой базы в СССР, в стремлении к максимально быстрому «экономическому освобождению» страны от иностранной зависимости. Достижение возможно большей эффективности при возможно меньших затратах на капитальное строительство Базаров выдвигал как основную руководящую идею социалистической индустриализации.

С.  Струмилин: план — «отрезок партийной программы». Станислав ГуставовичСтрумилин (1877 — 1974), зампред Госплана, делегат двух давних съездов РСДРП, но (до 1923) не большевик, в период «военного коммунизма» разрабатывал статистические методы безденежного учёта усилий работников в трудовых и энергетических единицах («тредах» и «энедах»). На Струмилина большое впечатление произвёл доклад А. Богда­нова «Организационная наука и хозяйственная планомерность» на первой Всероссийской инициативной конференции по НОТ (январь 1921). Но в дебатах о «генетике» и «телеологии» Струмилин оказался на другой стороне, чем его сослуживцы по Госплану и последователи Богданова Базаров и Громан. Струмилин считал только «телеологический» подход соответствующим основной задаче плана — «преодолению несоциалистических элементов нэпа, т.е. преодолению стихии товарно-капиталистического хозяйства». Разрешение задачи означает, что «мы сможем диктовать не только оптовые, но и розничные цены как производителю, так и потребителю».

Поспешив объявить позицию Кондратьева «неонароднической» (в статье «Индустриализация СССР и эпигоны народничества», 1927), Струмилин затем в дискуссии о 5-летнем плане развития народного хозяйства СССР в Комакадемии (1928) выступил также и против Базарова и Громана, «которые хотят диктатуры генетического подхода». В противовес «генетикам» Струмилин отстаивал

• развёрнутую систему количественных параметров, сведённых во внешне согласованные цифровые задания-предуказания. построенные по методу последовательных вариантных приближений;

• размах капитального строительства новых производственных сооружений;

• ломку в пользу тяжёлой индустрии пропорций, стихийно сложившихся под воздействием рынка.

Опережающие темы роста тяжёлой индустрии Струмилин увязывал с тем, что её отрасли наиболее доступны телеологии, и увеличение их удельного веса в структуре хозяйства быстрее доводит обобществление производительных сил до уровня, соответствующего приоритетам директивного планирования (включая замещение рыночной конъюнктуры плановым ценообразованием). Струмилин отметал предостережения Кондратьева, что отрыв темпов роста тяжёлой индустрии от остального хозяйства чреват угрозой голода, и возражения Базарова, что скороспелое обобществление может сковать и затормозить рост производительных сил. Определяя характер плана-директивыкак целевого «отрезка партийной программы», Струмилин низводил экономическую науку к обслуживанию «генеральной линии партии». Базаров назвал такую позицию «идеологией бюрократического оцепенения», показав, что «телеология» выродилась у Струмилина в аналог средневековой теологии, требовавшей от науки роли покорной служанки религиозных догматов.

Но за спиной Струмилина был круто развернувший «генеральную линию партии» в сторону форсированной индустриализации и чрезвычайных мер И. Сталин. Не скрывая своих намерений «подхлёстывания» темпов роста тяжёлой индустрии и взимания «дани» — сверхналога с крестьянства, Сталин заявил, что «наши планы есть не планы-прогнозы, не планы-догадки, а планы-директивы». Перед экономистами — сотрудниками Госплана и хозяйственных органов — встала дилемма: стоять за высокие темпы индустриализации или сидеть за низкие. «Телеолог» Струмилин выбрал первое, теоретиков «генетического направления» ждало второе.

И. Сталин и разгром «генетического» направления. Инициатор «развёрнутого наступления социализма по всему фронту» И. Сталин в период принятия первого 5-лет­него плана развития народного хозяйства СССР (1928) решил, что пора отбросить нэп «к чорту», и перешёл на позиции более радикальные, чем троцкистская «левая» оппозиция. Возроптавшего против этого недавнего ближайшего соратника Бухарина Сталин обвинил в «правом оппортунизме», припомнив лозунг «обогащайтесь» и высмеяв формулу «врастания кулака в социализм». Исключение Бухарина и его сторонников Рыкова и Томского из Политбюро и снятие их с занимаемых высоких постов означало установление режима единовластия Сталина в партии, стране и Коммунистическом Интернационале. Но Сталин претендовал ещё и на другое — роль живого «классика марксизма-ленинизма». Переломный для судеб страны и социализма 1929 г. был годом 50-летия Сталина, и к этому юбилею было приурочено возвеличение Сталина не только как партийно-государственного вождя, но и как «теоретика марксизма».

До этого в СССР виднейшим из живущих теоретиков марксизма считался Бухарин. Он единственный из членов Политбюро участвовал в теоретических дискуссиях в Комакадемии и имел свою собственную школу последователей в Институте красной профессуре. Но известно было и о том, что Ленин, в том числе в своём предсмертном письме к партийному съезду, критически высказывался о воззрениях Бухарина как не вполне марксистских, с элементами «схоластики» и без понимания «диалектики». Под «схоластикой» Ленин понимал влияние Богданова, противопоставившего гегелевско-марксо-энгель­совской диалектике «организационную диалектику» своей «Тектологии». Центральная идея Богданова о накоплении и разрешении противоречий в процессах «подвижного равновесия» системы со средой была в работах Бухарина и ещё более — в нападках критиков — огрублена до формулы «теория равновесия». Публикация в 1929 г. колких замечаний Ленина на старую книгу Бухарина «Экономика переходного периода», выражающих раздражение по поводу «точки зрения равновесия» и заимствования Бухариным «схоластики» Богданова, опрокинула вместе с обвинением в «правом уклоне» репутацию Бухарина как теоретика («не диалектик, богдановец»).

«Диалектик» Сталин в речи «К вопросам аграрной политики» на Первой Всесоюзной конференция аграрников-марксистов (декабрь 1929) окарикатурил «теорию равновесия» и сделал из неё жупел в борьбе с противниками форсированной индустриализации и сплошной коллективизации. Подголоски Сталина обрушились на «теорию равновесию» как на идейную основу «буржуазных извращений» и «вредительства» в плановых разработках. Группа экономистов Госплана была арестована (1930) по сфабрикованному НКВД процессу «Союзного бюро РСДРП (меньшевиков)». Под давлением следствия В. Г. Громан, отметив, что он сам и В. А. Базаров, «следуя А. А. Богданову», являются «действительными авторами выдвинутой Н. И. Бухариным теории равнения на узкие места», дал показания о своей «виновности» — «членстве» в контрреволюционной организации, готовившей якобы «политический переворот с целью свержения соввласти». Признательные показания дал также и Н. Д. Кондратьев, арестованный по другому сфабрикованному процессу — ТКП. В. А. Базаров виновным себя не признал, не отрицая теоретических разногласий с курсом, взятым партией большевиков.

Нельзя не отметить, что Сталин в теории едва ли был меньшим «богдановцем», чем разгромленные и репрессированные теоретики, — хотя бы потому, что его познания в политэкономии не выходили за рамки богдановских учебников. Однако разгром «теории равновесия» к экономической (также как и к философской) методологии не имел отношения — он выражал то «первенство политики над экономикой» и, добавим, — реальной власти над утопическим проектом, в котором Сталин преуспел больше других вместе взятых соратников Ленина. Наступившие времена «сталинских пятилеток» и сталинских репрессий были провозглашены эпохой «победы социализма в одной стране».

Один из её главных лозунгов — «План великих работ» — дословно совпадал с формулой из старого романа Богданова «Красная звезда». Но совпало и другое: скрытое антиутопическое предостережение хрестоматийной утопии, последней раз изданной в 1929 г. (!):

«Даже там, где социализм удержится и выйдет победителем, его характер будет глубоко и надолго искажён многими годами осадного положения, необходимого террора и военщины, с неизбежным последствием — варварским патриотизмом».