18 Век.

Вообще, Великобритания создала довольно гибкую систему управле­ния, позволившую во многих случаях поддерживать колониаль­ный режим без громоздкого аппарата, опираясь на местную верхушку (система косвенного колониального управления).

Высшая законодательная власть в Британской империи при­надлежала британскому парламенту, а также правительству, ко­торое могло издавать нормативные акты для колоний путем «приказов короля в Совете». Система центрального управления колониями до середины XIX в. не была упорядоченной. Специ­альная должность государственного секретаря по делам колоний появилась в 1768 г., но лишь в 1854 г. было создано Министерст­во колоний. Высшей апелляционной инстанцией для судов коло­ний являлся Судебный комитет Тайного совета Великобрита­нии.

Начиная с XVIII в. сложилось общее деление всех колоний на «завоеванные» и «переселенческие», применительно к кото­рым постепенно выработались два типа британского колони­ального управления. «Завоеванные» колонии, подавляющее большинство которых составляли коренные жители, управля­лись от имени Короны через органы метрополии британским правительством. Законодательные и исполнительные функции в таких колониях сосредоточивались непосредственно в руках высшего правительственного чиновника — губернатора (гене­рал-губернатора). Создаваемые представительные органы в этих колониях реально представляли лишь незначительную про­слойку местных жителей, но и в этом случае они играли роль совещательного органа при губернаторах. Примером такой колонии является Индия, занимавшая особое место в колониальной политике метрополии.

Постепенное проникновение в Индию англичан под усиливающимся правительственным и парламентским контролем осуществлялось с XVII в. Ост-Индской торговой компанией, получившей многочисленные привилегии как от британской Короны, так и от правителей индийских княжеств. Торговый аппарат компании фактически превратился в аппарат управле ния индийскими территориями (Бенгалией, Бомбеем, Мадра сом). В течение всего XVIII в. компания осуществляла откро­венную экономическую и налоговую эксплуатацию ряда ин­дийских регионов, которая привела к серьезным негативным последствиям и вынудила английский парламент вмешаться в ее деятельность. В 1773 г. был издан первый парламентский акт об управлении Индией. По этому акту все дела компании пере­ходили в ведение Совета директоров, часть из которых должна была периодически сменяться. Губернатор Бенгалии получал должность генерал-губернатора всех английских владений в Индии. Кроме того, актом 1773 г. было предусмотрено созда­ние в Индии Высшего суда, формально отделенного от испол­нительной власти в колонии. По акту 1784 г. деятельность ком­пании была подчинена специальному Контрольному совету во главе с председателем, который впоследствии стал министром по делам Индии. Тем не менее, до конца 50-х — начала 60-х гг. XIX в. в Индии сохранялась двойная система управления и су­допроизводства — через органы британской Короны и Ост-Индской компании. После захвата в 1803 г. г. Дели практиче­ски вся Индия, за исключением северных княжеств, перешла под контроль англичан.

Новый этап в развитии британского управления Индией на­ступил в 1858 г., после восстания сипаев (наемных индийских войск компании). Индия была передана в непосредственное подчинение английской короне и провозглашена империей. Английская королева стала императрицей Индии, а централь­ный аппарат управления возглавил государственный секретарь по делам Индии, пост которого учреждался в составе британ­ского правительства. При госсекретаре был создан Совет по де­лам Индии, имевший совещательные функции. В самой Индии вся полнота власти сосредоточивалась в руках генерал-губерна­тора, получившего титул вице-короля и осуществлявшего свои полномочия совместно с Исполнительным советом. В своем широком составе, включая назначенных генерал-губернатором ниц, этот орган именовался Законодательным советом и мог исполнять некоторые законодательные функции. Отдельные провинции Индии управлялись губернаторами и имели свои иконосовещательные органы, а целый ряд индийских кня­жеств формально выступал в роли суверенных государств.

В конце XIX — начале XX в. в результате подъема освободительного движения британский парламент принял ряд законов об индийских советах (1861, 1892 и др.), которые, однако, лишь несколько расширили представительство коренных жителей в совещательных органах при колониальной администрации.

Другой тип управления сложился в колониях, где большин­ство или значительную часть населения составляли белые пере­селенцы из Британии и других европейских стран (североаме­риканские колонии, Австралия, Новая Зеландия, Капская зем­ля). Долгое время эти территории по форме управления мало чем отличались от любых других колоний, однако постепенно приобрели политическую автономию.

Создание представительных органов самоуправления нача­лось в переселенческих колониях в середине XVIII в. Однако колониальные парламенты, как правило, не имели реальной политической власти, ибо высшая законодательная, исполни­тельная и судебная власть оставалась в руках британских гене­рал-губернаторов.

В середине XIX в. в ряде провинций на территории Канады был учрежден институт «ответственного правительства». В ре­зультате вотума недоверия, вынесенного местной ассамблеей, назначаемый Совет при губернаторе, игравший роль колониального правительства, мог быть распущен. Важнейшие уступки переселенческим колониям были сделаны во второй поло вине XIX — начале XX в., когда они одна за другой добились дальнейшего расширения самоуправления и получили в резуль тате особый статус доминионов. Согласно Акту о действитель­ности колониальных законов 1865 г., все акты колониальных за конодательных органов признавались недействительными следующих двух случаях:

1)если они в каком-либо отношении противоречили актам британского парламента, распространен­ным на эту колонию;

2)если они противоречили каким-либо подзаконным актам, изданным на основании акта парламента или имеющим в колонии силу такого рода акта. В то же время законы колониальных легислатур не могли признаваться недей­ствительными, если они не соответствовали нормам английско­го общего права. Законодательные органы колоний получили право учреждать суды и издавать акты, регламентирующие их деятельность.

В 1867 г. британский парламент принял Акт о Британской Северной Америке — конституцию Канады, послужившую об­разцом для последующих конституций британских доминио­нов. Этот акт оформил объединение ряда провинций и терри­торий (Квебек, Онтарио, Новая Шотландия и Нью-Брансуик) в единый федеральный доминион под названием «Канада».

Акт о Британской Северной Америке воплотил в себе ос­новные черты британской конституционной практики в сочета­нии с опытом построения федерации в США. По форме прав­ления

Канада являлась своеобразной монархией, поскольку главой государства провозглашался британский монарх, пред­ставленный в самом доминионе генерал-губернатором. Законо­дательная власть вручалась федеральному'парламенту Канады, состоящему из двух палат: Сената, назначаемого генерал-губер­натором, и избираемой Палаты общин. Парламент имел право издавать новые законы по всем важнейшим вопросам жизни федерации, а также принимать поправки к конституции, ка­сающиеся деятельности федерального правительства. Другие поправки к конституции могли осуществляться только британ­ским парламентом по требованию парламента Канады.

Исполнительная власть в канадской федерации принадлежа­ла представителю британской короны — генерал-губернатору, наделенному широкими правами, в том числе правом роспуска 11алаты общин, отмены любого закона, принятого парламентом отдельной провинции. Кроме того, генерал-губернатор мог не утвердить законопроект, принятый федеральным парламентом, и представить его на рассмотрение британской Короне. Однако га кое соотношение законодательной и исполнительной власти вскоре перестало соответствовать политической практике раз-пития доминиона. Как и в самой Великобритании, неписаные конституционные обычаи значительно изменили реальное рас­пределение прерогатив основных государственных органов. Уже с конца XIX в. генерал-губернатор мог осуществлять свои полномочия лишь после консультаций со своим правительст­венным Советом; внутри Совета выделился Кабинет минист­ров, возглавляемый и формируемый премьер-министром при условии доверия со стороны Палаты обшин («ответственное правительство»).

В провинциях Канады — субъектах федерации — создава­лись провинциальные законодательные органы с весьма широ­кой компетенцией.

В 1901 г. подобным же образом был создан Австралийский Союз — федеративное государство, объединившее несколько самоуправляющихся колоний на территории Австралии. Двух­палатный федеральный парламент состоял из Сената и Палаты представителей, избираемых населением каждого штата. При этом избирательных прав лишались австралийские аборигены и лица афро-азиатского происхождения. В 1907 и 1909 гг. доми­нионами стали соответственно Новая Зеландия и Южно-Афри­канский Союз.

После образования доминионов их внешняя политика и во­просы обороны оставались в компетенции британского прави­тельства. Начиная с конца XIX в. одной из форм взаимоотно­шений с доминионами стали так называемые колониальные (им­перские) конференции, проводившиеся под эгидой Министерства колоний. На конференции 1907 г. по требованию представите­лей доминионов были выработаны новые организационные формы их проведения. Имперские конференции отныне долж­ны были проводиться под председательством премьер-министра Великобритании с участием премьер-министров доминионов.

Колониальное право в британских владениях складывалось из актов британского парламента (статутное право), прецедентов общего права и права справедливости, а также постановле­ний и распоряжений Министерства колоний и нормативных актов, принятых в самой колонии. Значительную роль сыграла также деятельность Судебного комитета Тайного совета, ос­новной состав которого составляли лорды-судьи, заседавшие также в Палате лордов. В своей деятельности он опирался на королевскую прерогативу, что давало ему возможность рас­сматривать по апелляционной жалобе из колоний важнейшие, с его точки зрения, гражданские и уголовные дела. Однако с середины XIX в. судебные и законодательные органы пересе­ленческих колоний стали стремиться ограничить функции Су­дебного комитета в отношении колониальной юстиции, осо­бенно в сфере гражданских правоотношений. Большинство гражданских дел стало рассматриваться в самих колониях суда­ми, включая созданные Верховные суды. Несмотря на это, ко­личество исков и запросов из колоний не уменьшалось, а в ря­де случаев продолжало увеличиваться. Кроме того, многие ко­лонии не имели у себя апелляционных судебных инстанций. В этой связи в конце XIX — начале XX в. серией статутов бы­ли, наконец, законодательно закреплены юрисдикция Судеб­ного комитета, его состав и порядок подачи исков. С учетом положений Акта о действительности колониальных законов любые попытки органов колоний ограничить юрисдикцию Су­дебного комитета, основанную на акте парламента, могли те­перь рассматриваться как незаконные. Как отмечают исследо­ватели, такое упрочение положения Судебного комитета Тай­ного совета привело к тому, что в конце XIX — начале XX в. он все чаще стал принимать решения, которые не отвечали по­литическим интересам правящих слоев «белых» колоний и до­минионов. Однако с юридической точки зрения его деятель­ность всегда отличалась высоким профессионализмом, в связи с чем даже после получения независимости некоторые доминионы сохраняли юрисдикцию Судебного комитета до середи­ны XX в.

Переплетаясь с традиционными институтами местного права мвоеванных стран, отражая как собственные, так и привнесенные извне общественные отношения, колониальное право было

сложным и противоречивым явлением. В Индии, например, правотворческая практика британских судов и колониальное за­конодательство создали крайне усложненные системы англо-111 щуистского и англо-мусульманского права, которые распро­странялись на местных жителей. Эти системы отличались эклек­тическим смешением норм английского, традиционного религи­озного права и судебных толкований. В колониальном праве Африки также искусственно совмещались мало согласующиеся между собой нормы европейского права, местного обычного права и колониальных законов, копирующих колониальные ко­дексы Индии. В отношении английских поселенцев в любых частях света действовало английское право. При этом в пересе­ленческих колониях применялось в первую очередь общее пра­во, а английское законодательство не могло применяться без специального указания о его применении в акте британского парламента.