Морфология культуры. Символ

Эта идея развития, применяемая к конкретным историческим инди­видуумам, всякий раз повторяющая себя (словно маска, восемь раз наложенная на различные культуры), во многих отношениях ограни­ченна и скудна. В то же время картины мировых цивилизаций (куль­тур) в "Закате Европы" поражают обилием образов, многосторонним проникновением в характерную символику культуры. Шпенглер ставит перед собой задачу — вскрыть взаимосвязь самых разнопорядковых явлений одной культурной эпохи — экономических, политических, со­циальных, художественных, организационных, технических — и в ито­ге выделить немногие, предельно обобщенные, но тем более яркие, многозначительные черты, которые уже сами по себе являли бы "фи­зиономию", т.е. историческую неповторимость культуры. Шпенглер акцентирует здесь все то, что, по его убеждению, не может быть унас­ледовано и даже верно воспринято другими культурами, хотя подчас, — как это имеет место в Западной Европе по отношению к античности, — и вызывает страстное желание подражать, назвать себя преемниками, утвердить единую генетическую линию истории и культуры

.В конечном счете, культура — это отличающее эпоху, превращаю­щее ее в целостность определенное единство форм мышления, единство стилистики, запечатленное в формах экономической, политической, ду­ховной, религиозной, практической, художественной жизни. Анализ этого единства форм — основной способ рассмотрения Шпенглером истории. В противоположность догматическим, на его взгляд, принципам науч­ного познания, Шпенглер (ссылаясь на Гете), обосновывает приоритет "лирического начала", "чувства жизни" в подходе к историческому целому как к развивающемуся живому организму. Вслед за Гете, Шпен­глер стремится выявить в мире "всеобъемлющую символику". Именно орасимвол — одно из центральных понятий шпенглеровской филосо­фии — лежит в основе каждого исторического культурного индивидуу­ма и внутренне скрепляет его единство. Шпенглер считает возможным дать универсальное объяснение всей картины жизни и деятельности эпохи путем указания на один основной прасимвол, определивший у истоков культуры последующее ее развитие и расцвет. Выявление сим­волического строя для Шпенглера есть прежде всего способ смысло­вой организации эпохи (тысячелетнего периода). Надо помнить, что при этом он неизменно отталкивается от своей оценки ситуации совре­менной ему Европы.

"Символ" Шпенглера очень рельефен и впечатляющ. Для антично­го ("аполлоновского", пластического) мира таким символом Шпенглер считает "тело": для этого символа характерны статуарность, объем­ность, статичность⁵. Ему, согласно Шпенглеру, абсолютно противопо­ложно щемящее чувство от беспредельного субъективно переживаемо­го "пространства" (символа западноевропейской культуры, воплотив­шей ищущий, беспокойный дух "фаустовского" человека). В отличие от этих культур прасимвол загадочной египетской культуры — "дорога", то неведомое, что она таит в себе, и т. д.

Большое достоинство метода Шпенглера — воссоздание облика куль­туры в его целостности. То обстоятельство, что история и культура Шпенглером не дифференцируются, свидетельствует, разумеется, об игнорировании им специфики исторического, но не только. В учении Шпенглера совершенно очевидны попытки осуществления системного подхода к культуре в ее развитии. Существенные черты структурного метода выразились в стремлении Шпенглера отказаться от традицион­ного идеологически-смыслового, ценностного подхода к явлениям куль­туры. Место отдельных феноменов определяется, по Шпенглеру, ис­ключительно "большей чистотой и силой их языка форм, напряженнос­тью их символического звучания — безотносительно к добру и злу, высокому и низкому, пользе или идеалу"². "Физиогномика" в его фи­лософии есть не столько метод интуитивной концентрации, выделения, обособления главного, сколько феноменология всего обозримого: это обозримое и должно быть связано воедино через интерпретацию лю­бым способом. Однако провозглашенные им принципы морфологичес­кого анализа — метода, сделавшего книгу Шпенглера явлением исклю­чительным в исследовании культуры, — соблюдались далеко не всегда. Чтобы, исходя из политических задач, доказать полную "повторяе­мость" некоторых существенных моментов истории, Шпенглеру прихо­дилось становиться на путь предельной формализации культурных эпох, заниматься однотипной периодизацией, структурные "срезы" целиком Переносить из тысячелетия в тысячелетие, равно применять одну и ту же хронологическую "таблицу" к Индии и к Западной Европе, к Гре­ции и к Китаю...

Шпенглер стремится выявить тесное морфологическое "сродство" всех феноменов историко-культурной жизни. Поразительно его упор­ное стремление не упустить из виду ни единой детали, ни одного факта. Все они включены в шпенглеровскую систему; эта механическая взаи­мообусловленность — пассивный материал для его "первоидеи", для его смыслообразующего диктата⁶. Опасность субъективизма в морфо­логии в подобных случаях очень велика. Морфология истории может попросту обернуться мифом.

В то же время невозможно отрицать исключительное значение для культурологии шпенглеровской установки на выявление общего языка культуры, культурной символики. Этот благодатный материал — соб­ственно, весь "Закат Европы". Главное же, — если мы обратимся к текстам Шпенглера, — это отмеченные замечательным чувством целого очерки культурных эпох, во всем — от характерного пейзажа до худо­жественной среды — проникнутые единым, одухотворяющим началом.