99. Проблема классификации фонем

'

Хотя в каждом языке количество фонем, как уже указывалось, сравнительно невелико — порядка нескольких десятков, — много­образие фонем в языках мира огромно. При этом попытки провести «инвентаризацию» всех существующих и возможных фонем натал­киваются на трудности принципиального характера. Прежде всего, очень трудно идентифицировать, отождествить фонемы, принадле­жащие разным языкам: чисто формальное, артикуляционное или акустическое описание не дает здесь нужного результата. Например, русское <р> и белорусское <р> в артикуляционном и акустическом отношениях очень близки, но это сходство фонетическое, а не фонологическое, так как белорусское <р> не имеет противопостав­ленного ему <р'>, а для соответствующей русской фонемы эта оппозиция весьма важна, ср. рад — ряд и т. п. Иными словами, каждая фонема устанавливается как член своей языковой системы, на основании своих фонологических противопоставлений. Отсюда следует, что даже если осуществить классификацию всех фонем языков мира, то она будет представлять собой скорей список, пе­речень, чем систему как таковую, ибо в ней будут оборваны все индивидуальные связи каждой фонемы. Поэтому, говоря о класси­фикации фонем, мы во главу угла ставим задачу установить общие принципы, по которым строятся системы гласных и согласных в языках мира, и определить общие типы этих систем. В основных чертах данная задача была решена Н. С. Трубецким.

Рассмотрим отдельно классификацию гласных и согласных фонем.

100. Система гласных (вокализм)

Общим классификационным признаком гласных является, как известно, свободный проход воздуха через весь речевой канал (исключая голосовую щель). Для образования же всех согласных характерно наличие преграды — смычки или сужения — на пути воздушной струи; чаще всего эта преграда возникает в ротовой полости. С данным противопоставлением связана равномерность напряжения речевого аппарата в первом случае и локализация мышечного напряжения (сосредоточение его в одном месте) во втором. (Кроме того, для преодоления преграды при образовании согласного требуется несколько большая сила воздушной струи, чем при произнесении гласного.)

Внутренняя классификация гласных основывается на объеме и форме ротового резонатора, а тот определяется главным образом

положением языка, а именно тем, насколько язык приподнимается при произнесении данного звука и какой своей частью приподни­мается. Эти два артикуляционных качества гласных — подъем и р я д, или, по терминологии Н. С. Трубецкого, подъем и тембр, — относительно независимы друг от друга, что обусловливает возмож­ность двухмерной классификации. В связи с этим в «Основах фо­нологии» указывается, что вокалические системы известных нам языков укладываются в три основных типа: линейный, четырех­угольный и треугольный.

В качестве примера линейной системы Н. С. Трубецкой приводит вокализм адыгейского языка, в котором имеются всего три гласных: максимально закрытый а¹, средний по подъему э и максимально открытый а. Если показать их соотношение в виде таблицы, то они выстроятся друг над другом по одной линии — линии подъема языка (отсюда и название системы — линейная):

э э а

При этом следует иметь в виду, что в адыгейском имеются и различные оттенки гласных по ряду, но они не образуют фоноло­гических оппозиций, а появляются автоматически в определенном звуковом окружении. Следовательно, это разновидности тех же самых трех фонем.

При четырехугольной системе вокализма признаки подъема и ряда выступают как полностью независимые друг от друга. Поэтому система получает вид прямоугольника, в котором гласные распо­лагаются попарно. Каждый гласный (в том числе и нижнего подъема) имеет себе соответствие в виде гласного того же подъема, но про­тивоположного ряда. Примером могут служить гласные языка тон-кава (это один из языков североамериканских индейцев):

i о е а

А в некоторых черногорских диалектах (в Югославии) — шесть гласных фонем, но они также располагаются в виде четырехуголь­ника:

i u е о ж а

Такое обозначение использует Н. С. Трубецкой. Фактически же речь идет о гласном, близком к [и].

Однако в целом четырехугольный тип вокализма встречается так же редко, как и линейный. Это связано с особенностями строения речевого аппарата: язык, играющий важнейшую роль в формиро­вании гласных, неподвижен в своем основании и подвижен в области спинки. Практически невозможно приподнять язык без того, чтобы не продвинуть его вперед или отодвинуть назад. И чем выше подъем языка, тем более разнообразным может быть его отклонение по горизонтали (по ряду). Чем, наоборот, ниже подъем языка, тем менее существенным оказывается противопоставление по ряду, ибо, не приподнимая язык, трудно продвинуть его вперед или отодвинуть назад. Это объясняет, почему самой распространенной системой гласных в языках мира является треугольная, т. е. такая, при которой гласные расходятся от некоторой нижней средней точки вверх и в стороны. (Недаром у Н. С. Трубецкого гласные переднею ряда противопоставлены гласным заднего ряда, а средний ряд вообще не образует самостоятельного тембрового класса.) Классический пример треугольной системы — вокализм латинского языка:

i u е о а

Близки к такому «треугольнику» системы гласных фонем рус­ского, белорусского, сербскохорватского, новогреческого и многих других языков.

Признак участия губ в работе речевого аппарата (лабиализация) усложняет систему гласных. В условиях фонологической оппозиции лабиализация может выступать самостоятельно или в сочетании с признаком противопоставления по ряду. В результате увеличивается количество тембровых классов (чаще всего — за счет добавления лабиализованных гласных переднего ряда). Например, вокалическая система современного немецкого языка с некоторой долей огрубления может быть представлена таким образом:

У 1 И У I V 0 е о се е э а

.

Фонемы у, Y, 0, ое, встречающиеся в немецких словах iiber 'над', fiinf 'пять', Lowe 'лев', konnen 'мочь' и др., образуют особый класс лабиализованных фонем переднего ряда. Такой же тембровый

класс представлен во многих других индоевропейских языках — французском, датском, полабском и т. д. Значительно реже встре­чаются языки, в которых признак лабиализованности — нелабиа-лизованности оказывается существенным для гласных заднего ряда. Второй из основных вокалических признаков — подъем языка (т. е., собственно, полнозвучность, или открытость, гласного) — может иметь разные степени. Так, в арабском языке всего три гласных, распределяющихся по двум степеням подъема (по Тру­бецкому, это двухклассная и двухступенчатая треугольная система):

i u а

Широко распространены в языках мира вокалические системы с тремя степенями подъема (как в русском и белорусском). Не являются редкостью четырехступенчатые системы. Приведенная вы­ше схема гласных фонем современного немецкого языка включает в себя пять условных «подъемов». В работах Л. В. Щербы и других фонетистов содержатся попытки создать сводную таблицу гласных фонем, которая, с учетом замечаний, высказанных в начале данного раздела, может служить чем-то вроде классификационного эталона. В схеме основных типов гласных, которую мы приводим по книге Л. В. Щербы «Фонетика французского языка» (Щерба 1937: 252), выделяются шесть условных степеней подъема:

у j 51 Ш U. Y I Ъ if 0 е 9 f 0 ое е 3 л э эе а а о

Если же принять во внимание, что для характеристики гласных звуков, кроме признаков подъема и ряда (тембрового класса), могут быть существенны также противопоставления по долготе — крат­кости или по наличию — отсутствию дополнительных резонаторных оттенков (в частности, назальности), то вполне закономерным -вы­глядит тот факт, что фонологические системы некоторых языков включают в себя по 20 и более гласных. Например, в современном датском насчитывается два десятка гласных фонем (не считая 11 сложных единиц — дифтонгов).

101. Система согласных (консонантизм)

'•

Второй основной класс фонем — согласные — располагает своими специфическими признаками, которые и кладутся в основу соответствующей классификации'. К этим признакам относится, в частности, характер преграды, возникающей на пути воздушной струи, и способ ее преодоления. Классификацион­ными «полюсами» в данном отношении являются взрывные типа <п>, <д>, <к> и фрикативные (проточные) типа <с>, <ж>, <j>, английского <г> и т. п. В первом случае мы имеем мгновенную и полную смычку, во втором — большее или меньшее сужение ре­чевого канала, характеризующееся относительной длительностью. Между этими крайними точками располагаются все остальные со­гласные: смычно-щелевые, или аффрикаты (типа <пф>, <дж>, <ч>, <ц>), и смычно-проходные (боковые, носовые, дрожащие — примеры соответственно: <л>, <н>, <р>). Иногда в классификации по признаку способа образования находится место для сонорных согласных (Тру­бецкой 1960: 167; ср.: Реформатский 1967: 173 и др.), но вряд ли такое решение стоит считать целесообразным. Дело в том, что сонорные согласные если и выделяются среди фрикативных, то не столько из-за «самой слабой степени преграды», сколько благодаря интенсивной работе голосовых связок, т. е. признаку в данном случае постороннему.

Участие или неучастие голоса (звучность) — самосто­ятельный признак в системе согласных фонем. Здесь также очер­чиваются два «полюса» — это глухие шумные и сонорные согласные, а между ними располагаются звонкие шумные. Противопоставление сонорных звонким до некоторой степени условно, как и любое противопоставление, основанное на разных степенях проявления одного и того же признака. (Поэтому, в частности, в школьной грамматике русского языка упор делается на вторую, более четкую оппозицию — звонких и глухих.) Однако положение коренным образом меняется в тех языках, в которых глухие и звонкие со­гласные не противопоставляются друг другу. Там оппозиция сонор­ных и шумных обретает большую строгость. Например, в эстонском языке согласные <р> и <b>, <t> и <d>, <k> и <g> различаются не степенью участия голоса, а силой (долготой) и слабостью (кратко­стью), ср. пары типа kade 'завистливый' — kate 'покрывало'. По-другому можно сказать, что в эстонском языке вообще нет смычных звонких, а есть только пары (точнее, тройки) глухих, различаю­щихся степенью долготы. В то же время сонорные фонемы, также разделяющиеся на краткие, долгие и сверхдолгие, четко сохраняют в данном языке свою противопоставленность шумным.

В связи с этим уместно заметить, что Н. С. Трубецкой трактовал способы образования согласных в качестве «модальных корреляций первой степени», а противоположение глухих и звонких рассмат­ривал среди «модальных корреляций второй степени», наряду с такими необязательными признаками, как напряженность, интен­сивность, придыхательность и др. (Трубецкой 1960: 173).

Третий существенный признак согласных — это их локализация, т. е. непосредственное место образования смычки или щели. Иногда такая преграда образуется сразу в д в у х местах (подобные согласные называются двухфокусными, в отличие от обычных од-нофокусных). Например, во вьетнамском языке имеются двухфо­кусные смычные <kp> и <gb>; широко распространены в языках мира шипящие согласные, образуемые одновременным поднятием передней и задней (или средней) частей языка — ср. и рус. <ш>, <ж>. В таком случае за классификационный критерий принимается один артикуляционный фокус, второй же считается сопутствующим.

По признаку места образования согласные группируются в оп­ределенные локальные ряды. Важнейшими локальными рядами яв­ляются губной, переднеязычный и заднеязычный. Выделение данных трех типов наиболее естественно с артикуляторной точки зрения, ибо именно губы, кончик языка и его спинка являются наиболее подвижными органами, служащими для образования преграды в ротовой полости. В рамках трех основных локальных рядов возможна детализация, связанная с положением активного органа речи от­носительно пассивного. Так, губные делятся на губно-губные, губ­но-зубные, переднеязычные — на межзубные, зубные, альвеоляр­ные, нёбные. Неоднородны и заднеязычные — они могут быть «более задними» (более глубокими, в иной терминологии) и «менее задними». Кроме того, тембровая характеристика согласного зависит от формы изгиба языка (см. § 110). Важно, однако, отметить, что все эти и другие, более частные, различия согласных по месту их образования (см.: Трубецкой 1960: 142—166; Зиндер 1979: 147—169) могут получать в языках мира фонологическую значимость, т. е. составлять пары фонем.

Кроме трех основных локальных рядов, существуют еще следу­ющие точки речевого аппарата, в которых могут образовываться согласные: средняя часть спинки языка, увула, глотка, гортань (мы характеризуем их по активному органу речи). Соответствующие ряды называются среднеязычным, увулярным, фарингальным и ла-рингальным.

Перечисленные признаки — участие голоса, способ преодоления преграды и место образования — создают комплексную характери­стику согласной фонемы. Частично они даже пересекаются; напри-

мер, если о согласной говорится, что она боковая, то тем самым дается указание не только на способ ее образования, но и на место (переднеязычная); сонорность, как уже отмечалось, связывается не только с участием голоса, но и с определенным способом образо­вания... И тем не менее, трех перечисленных признаков недоста­точно для того, чтобы описать все многообразие согласных фонем в языках мира (а количество их действительно велико: в частности, в абхазском языке выделяется не менее 68 согласных). Необходимо ввести четвертый классификационный признак: дополнительную ар­тикуляцию. Сюда входят палатализация, веляризация, лабиализа­ция, ларингализация (т. е. образование дополнительной смычки в гортани) и т. д. Этот признак тоже пересекается с предыдущими. Например, палатализация артикуляционно представляет собой до­полнительное поднятие средней части спинки языка (а Н. С. Тру­бецкой даже локальный ряд среднеязычных так и называл — па­латальными согласными). Однако по существу это самостоятельный классификационный критерий, основанный не на локальной, а на тембровой характеристике. Это значит, что дополнительная арти­куляция в той или иной точке меняет форму и объем резонаторных полостей речевого аппарата, а сама преграда на пути воздушной струи возникает где-то в ином месте. Распространенный пример фонем, которым свойственна дополнительная артикуляция, — это мягкие (палатальные) согласные в славянских и других языках: <п'>, <с'>, <н'> и т. п.

Очевидно, что чем больше в языке согласных фонем, тем в приципе большее количество консонантных признаков необходимо для их различения (и описания). Один признак служит основанием для линейных противопоставлений, ср.: <п> — <п'> (дополнительная артикуляция), <п> — <т> — <к> (место образования), <т> — <д> — <л> (степень участия голоса) и т. д. Сочетание двух признаков позволяет построить двухмерную классификацию, например, в фор­ме табл. 2.

Таблица 2 Место образования Способ губно- губно- перед- средне- задне- уву- фарин- ларин-образования губные зубные неязыч- языч- языч- лярные галь- галь-ные ные ные ные ные Взрывные Фрикативные Аффрикаты Боковые Носовые Дрожащие

Весьма важно, что для каждого языка в такой таблице будут оставаться свои пустые клеточки. Эти нереализованные возможности системы — залог ее дальнейшего развития.

Однако в абсолютном большинстве языков система согласных зиждется на противопоставлениях не двух, а трех или даже четырех признаков. Это значительно усложняет ее графическое представле­ние. Трехмерную систему можно представить в виде объемной модели, в которой точки (узлы) соответствуют фонемам, а ребра — дифференциальным признакам (все параллельные ребра — один и тот же признак):

t\/ <*\' "Л V '' V' z '' -; ^ *s / ' /\ '\V ' \ ' \

Такая «кристаллическая решетка» оказывается продуктивной не только для выяснения реализованных и потенциальных возможно­стей фонологической системы, но и для описания закономерных путей ее исторического развития. (Это развитие может идти, в частности, по пути нейтрализации какого-то признака, т. е. «сплю­щивания» решетки.) Подобная модель может разрастаться, охваты­вая значительный фрагмент консонантизма того или иного языка, ср.:

'&£*&. t^\ si tl^ /" ,^Р&?! ' -'•' l.--^^К »\^— *г

Введение же четвертого классификационного критерия делает практически невозможным создание наглядной модели: четвертое «измерение» может присутствовать только в скрытом, свернутом виде, например, так:

At /'<и' ,г/\ — Z \ \ ,)fr—--^ir JtkL 1^'

102. Универсальный бинарный принцип в фонологии

Артикуляционные особенности звуков в языках мира многооб­разны и подчас весьма тонки. Это в определенной степени затрудняет типологическую классификацию фонологических систем, ограничи­вает ее возможности. В самом деле, такая классификация должна строиться с учетом, например, того, что в русском языке согласные <т> и <д> — переднеязычные зубные (дорсальные), а в англий­ском — переднеязычные альвеолярные (апикальные), да к тому же еще произносящиеся с легким придыханием. Или: фонема <j> в русском языке — сонорная, а в немецком она занимает свое место среди звонких, имея к тому же глухую пару («Ich — Laut»). Поэтому за основу общей классификации фонем целесообразно принять не артикуляционные, а акустические признаки, определя­емые при помощи специальной электроакустической аппаратуры. Такое описание — спектрограмма, — отражая соотношение частот и силы звукового колебания, представляет в наглядной, видимой форме все индивидуальные особенности звука (и соответственно фонемы): оно показывает, какие обертоны у данного звука усилены или, говоря по-другому, какими формантами создается его тембр (подробнее о формантах см. § 111). В частности, ниже приводится спектрограмма целого слова леса (по М. В. Па­нову). На ней видно, что в первых звуках этого слова [л'и^эс...] преобладают высокие форманты — чернота нарастает к верхней части спектра, а [а] произносится с усилением низких формант.

L4

Исходя из спектрографических данных, американские исследо­ватели Р. Якобсон, Г. М. Фант и М. Халле разработали в 50-х гг. систему максимально общих акустических критериев, которые могут служить основой для типологической классификации фонем. Эта система представляет собой 12 пар дифференциальных признаков, которые образуют бинарные, т. е. двучленные, противопоставления. Иными словами, применение бинарного принципа в фонологии при каждом шаге анализа дает деление фонем на два класса (дихото­мию).

Все эти дифференциальные признаки составляют две большие группы, а именно: «признаки звучности основаны на различиях в количестве и концентрации энергии в спектре и во времени. При­знаки тона основаны на различных характеристиках краев частот­ного спектра» (Новое в лингвистике, вып. 2, 1962: 254). К признакам звучности относятся следующие противопоставления.

1. Гласный — негласный (в акустическом плане этому проти­ вопоставлению соответствует наличие или отсутствие четко выра­ женной формантной структуры).

2. Согласный — несогласный (в акустическом отношении это противопоставление фонем по низкому или высокому общему уров­ ню энергии). Данный признак не дублирует предыдущий; в част­ ности, некоторые фонемы одновременно обладают признаками «глас­ ности» и «согласности» — это так называемые плавные (разного рода <р> и <л>)..

3. Компактный — диффузный. Первому члену оппозиции соот­ ветствует большая концентрация энергии в относительно узкой

центральной области спектра и увеличение общего количества энер­гии в ее временной протяженности. Диффузность, напротив, озна­чает меньшую концентрацию энергии в центральной области. На­пример, русские согласные <ж>, <р>, <к> — компактные, а <б>, <ф>, <с> — диффузные. Гласные низкого подъема более компактны, чем гласные высокого подъема.

4. Напряженный — ненапряженный. Это означает наличие в первом случае (и отсутствие во втором) достаточно отчетливых резонансных областей в спектре и увеличение (соответственно уменьшение) общего количества энергии и длительности звучания. В качестве примера может служить противопоставление начальных согласных в английских словах типа pill 'пилюля' — bill 'законо­ проект' или упомянутое в § 101 различие между краткими и долгими согласными в эстонском языке.

5. Звонкий — глухой: наличие или соответственно отсутствие гармонических колебаний в нижних частотах. Это противопостав­ ление хорошо известно славянским языкам.

6. Носовой — ртовый. Участие носового резонатора придает звуку характерные дополнительные форманты (ср.: <м>, <н>, <т)>).

7. Прерывный — непрерывный. Для первого члена оппозиции характерен быстрый, внезапный переход от отсутствия звука к широкой полосе частот; во втором случае такого резкого перехода не наблюдается. Примером может служить противопоставление взрывных и щелевых в русских словах типа бинт — винт.

7. Резкий — нерезкий. В акустическом отношении это большая или меньшая интенсивность шума. В артикуляционном плане рез­кость образуется благодаря дополнительному препятствию на пути воздушной струи (например, как у всех аффрикат: смычка, а затем щель).

9. Глоттализованный — неглоттализованный. В акустическом отношении это означает большую скорость расходования энергии в относительно малый промежуток времени или, наоборот, меньшую скорость расходования энергии на большем отрезке времени. Ар-тикуляционно это связано с наличием или отсутствием дополни­тельной преграды в гортани. Глоттализованные согласные встреча­ются во многих языках Америки, Дальнего Востока, Кавказа (ср., например, черкесское [та] 'мы' и [т'а] 'копай!').

К признакам тона относятся следующие противопоставления.

1. Низкий — высокий: концентрация энергии в нижних или соответственно верхних частотах спектра. Низкие звуки образуются в большей по объему и менее расчлененной ротовой полости, тогда как верхние — при противоположных условиях. Поэтому звуки артикуляционно более задние (в частности, гласные заднего рада) являются акустически более низкими.

2. Бемольный — простой. Бемольные фонемы противопоставлены соответствующим простым фонемам сдвигом формант вниз или ослаблением некоторых из верхних частотных составляющих. В артикуляционном отношении бемольные фонемы характеризуются сужением щели (в основном губной? и расширением ротового ре­ зонатора. В русском языке бемольными являются губные <о> и <у>.

3. Диезный — простой. Диезные фонемы противопоставлены соответствующим простым фонемам сдвигом формант вверх, т. е. усилением верхних частотных составляющих. Такое изменение зву­ чания достигается дополнительным подъемом средней части спинки языка к твердому нёбу (палатализацией). Диезные, или мягкие, согласные — важная часть фонологических систем славянских язы­ ков.

Перечисленные 12 пар дифференциальных признаков большей частью находят себе подтверждение и в артикуляционных различиях. «Однако поскольку артикуляция соотносится с акустическим явле­нием так же, как средство с результатом, классификация артику­ляционных данных должна производиться с учетом акустической системы» (Новое в лингвистике, вып. 2, 1962: 261) — иными словами, акустические данные являются основополагающими.

Посредством данного набора дифференциальных признаков мож­но описать систему фонем любого языка. В этом и состоит уни­версальность бинарного принципа в фонологии. Однако если для сравнения и типологической классификации языков необходимы все 12 пар признаков, то для описания фонологической системы одного языка какие-то признаки оказываются избыточными: они в данном языке либо вообще не реализуются (как, например, глоттализован-ность и напряженность б русском), либо «перекрываются» другими признаками (как, например, назальность в русском). Поэтому, в частности, для описания системы фонем современного русского языка оказываются достаточными 9 признаков: вокальность, кон-сонантность, диффузность, низкость, бемолъность, диезность, пре­рывность, резкость, звонкость. Сведенные в таблицу, эти признаки дают следующую классификацию (Панов 1967: 132) — см. табл. 3. (В таблице плюс означает наличие' признака, минус — его отсутствие. Плюс или минус, заключенный в скобки, означает, что признак для данного звука нерелевантен, несуществен, поскольку его наличие или отсутствие с необходимостью следует из остальных признаков, неизбежно предсказывается ими.)

По характеру своего применения бинарный принцип в фоноло­гии — это дедуктивный метод. Дифференциальные признаки фонем, выделенные из конкретного речевого материала, обретают здесь самостоятельную жизнь: они предстают как бы заданными заранее,

Таблица 3 Фоне- Во- Консо- Диф- Низ- Бе- Диез- Пре- Рез- Звон-мы каль- нант- фуз- кость моль- ность рыв- кость кость ность ность ность ность ность а + (— ) + (— ) (— ) (— ) <+) о + (— ) — + + (— ) (— ) (— ) (+) э + — — —<—) (— ) (— ) (— ) <+) у + — + (+) + (— > (— ) (— ) (+) И + — +<_)_(_). (_) (_) <+) П —(+)++(—)_+ (_) _ п' (+> + + (— ) + + (— ) — б <+) + + (— ) ч- (— ) ч-б' (+) + + (— ) ч- ч- (— ) + ф (+) + ч- (— ) — (_) — ф' <+) + +<—)+— (— ) — В —<+)++<—)__ (_) Ч- в' — <+) + + (— ) + — (— ) + м ч- + + ч- <_)_<+) (_) (+> м' + + + + (— ) + <+) (— ) (+) Т _<+) + _(_)_ + __ т' — <+) + _<_)+ + __ Д —<+) + _<_)_ + _ ц- д' —<+) + —(—) + + — + С —<+) + _(—)__ (_) _ С' _(+) + _ (—) + _ <— ) _ 3 — <+> + _(_)__ (_) + з' — (+) + • — (— ) + — (— ) + ц — (+) + (— ) (— ) + ч- (— ) Н + + + —(_) - Ч- (_) (+) н' + + ч- — (— ) + ч- (_) <+) Л + -Ь + _<_)__(_) (+) л' + + + — (— ) + — (— ) (+) Ш _(+)__ (_) _ (_) _ _ ш* <+) — (— ) + (— ) — — Ж _(+)__ (_) _ (_) (_) + ж' (+> — (— ) + (— ) (— ) + Ч' <+) (— ) <+) <+) Ч- (— ) р + + — (— ) — <+) + <+) р' + + — —<—) + <+) + (+) j + + — (— ) (— ) (— ) — (+) К —<+)_+(_)_+ (_) _ к' — (+) _ + (_) ч- ч- (_) _ г — (ч-) _ + (_) _ » ч- (_) ч-г' — (ч-) — ч- (— ) ч- ч- (_) ч- X - (Ч-) - Ч- (-) _ _ (_) (_) X* - (Ч-) _ Ч- (_) Ч- - (-) (-)

в отрыве от самих фонем и от самих языков. В некоторых иссле­дованиях отношения между признаками, их потенциально возмож­ные и реальные комбинации выдвигаются на передний план. Это заставляет усомниться в том, действительно ли фонема является минимальной, неделимой далее единицей фонологического уровня, или же за такую единицу следует принять дифференциальный признак. Подобный вопрос задавали себе уже современники Н. С. Трубецкого, возвращаются к нему ученые и в наши дни (см., например: Звегинцев 1976: 78 и след.).

Ответить на этот вопрос можно так. Фонологические единицы членятся на более мелкие составляющие до тех пор, пока сохраняется соотношение с планом содержания и его членением. Пары слов типа там — том или банка — банька различаются для носителя языка именно элементами типа <а> — <о> или <н> — <н'> (а не признаками бемольности — нсбемольности или диезности — неди-езности). Это значит, что для говорящего и слушающего фонема — психическая реальность. В то же время дифференциальный признак может быть условно абстрагирован от фонемы, но различать смысл слов он способен только в составе своего «хозяина» — фонемы. Поэтому именно фонему, а не дифференциальный признак следует считать минимальной единицей фонологического уровня языка.

103. Фонема и звук. Типы дистрибуции звуков

Фонема и звук соотносятся между собой как сущность и явление. Это значит, что фонема — обобщенная, недоступная непосредст­венному восприятию единица — имеет в своем распоряжении не­которое количество звуковых вариантов, в которых она, смотря по обстоятельствам, и реализуется. Один из этих вариантов (наименее обусловленный) считается основным, представительным для данной фонемы.

По каким правилам объединяются звуки в фонему? Должны ли, в частности, варианты фонемы обладать акустическим и артикуля­ционным сходством, или же они группируются на иной основе? По этому вопросу существуют разные точки зрения. Прежде всего, требование фонетического сходства само по себе не очень строго (например, следует ли в русской фонетике считать звуки [а], [Л], [ъ], [и³], [ь], [0] схожими или нет?). Но даже если принимать известный минимум фонетического сходства за естественную пред­посылку при установлении пределов формального варьирования фо­немы (Глисон 1959: 60), то в целом данная проблема должна решаться на иной, функциональной основе.

Важнейший инструмент для определения соотношения между звуком и фонемой — понятие дистрибуции. Дистрибуция вообще — это распределение элементов по классам в зависимости от их сочетаемости. Дистрибуция в фонетике, понимаемая как совокупность всех возможных окружений звука в отличие от не­возможных, может принимать вид частных правил. Например, в русской речи звук [ы] встречается после твердых согласных и не употребляется в иных условиях, а в английском языке звуки [т) ] и [2] никогда не встречаются в начале слова и т. п. Но если в фонологических целях систематизировать все случаи окружения для двух звуков в данном языке, то мы получим следующие о б-щие типы дистрибуции.

1. Контрастная дистрибуция: два звука встречаются в одном и том же окружении и при этом самостоятельно различают слова. Такие звуки суть представители разных фонем. В самом деле: содержание фонемы — это ее смысло- различительная функция. Значит, для того чтобы с уверенностью утверждать, что данные звуки, и только они, различают для нас смысл каких-то слов, надо, чтобы эти звуки находились в «идеальных условиях»: чтобы все остальные звуки в сравниваемых словах сов­ падали. Таким образом, примеры фонологической оппозиции вроде рус. тень — день, поток — порок, стал — стол и т. п., демон­ стрируя контрастную дистрибуцию звуков [т'] и [д'], [т] и [р], [а] и [о] и т. д., одновременно доказывают, что перед нами — разные, отдельные фонемы.

2. Дополнительная дистрибуция: два звука не встречаются в одинаковом окружении и, следовательно, самостоятельно смысла слов не различают. Поскольку же эти звуки не обладают (по отношению друг к другу) смыслоразличительной функцией, то мы и не можем их считать разными фонемами; они принадлежат одной и той же фонеме в качестве ее вариантов. Это и есть функциональное обоснование пределов формального варьирования фонемы, и, как уже указывалось, в конечном счете именно оно является решающим. Приведем пример. Звуки [л] и [р] обладают значительным фонетическим сходством, однако в русском языке они, несомненно, находятся в отношениях контрастной дистрибуции (ср. пары слов типа лак — рак) и тем самым должны быть квалифицированы как разные фонемы. Однако в других языках те же самые звуки находятся в отношениях дополнительной дистрибуции. Так, в японском [л] и [р] никогда самостоятельно слов не различают и, следовательно, представляют собой разновидности одной фонемы. (Поэтому японец, начинающий изучать русский язык, смешивает, путает л и р; ему непривычен смыслоразличительный исход их противопоставления.)

Описанные условия дополнительной дистрибуции («два звука не встречаются в одинаковом окружении...») заставляют предположить, что само различие этих звуков предопределяется их разным окру­жением (которое в конечном счете и различает слова). К примеру, смысл русских слов тыкать и тикать, выли и вили и т. п. мы воспринимаем благодаря артикуляционным и акустическим разли­чиям, существующим, во-первых, между гласными [ы] и [и] и, во-вторых, между твердыми и мягкими согласными ([т] — [т*], [в] — [в']). Однако если второе противопоставление должно при­знать самостоятельным (оно встречается в самых различных усло­виях, ср.: тук — тюк, поток — потёк, брат — брать...), то первое противопоставление «в чистом виде» не встречается, оно обязательно сопровождается вторым. Особенно наглядно это можно показать на тех случаях, когда подстановка твердого согласного перед гласным [и] автоматически отодвигает его назад, превращает в [ы]: играть, но подыгрывать, иголка, но в иголку и т. п. Перед нами, таким образом, обычный пример аккомодации гласного со­гласному. Поскольку же из двух вариантов [и] менее обусловлено, чем [ы ] (оно встречается и в абсолютном начале слова), то именно этот звук считается основным вариантом данной фонемы.

Кроме контрастной и дополнительной дистрибуции, между двумя звуками может наблюдаться еще один, третий тип отношений.

3. Свободное чередование: два звука встречаются в одинаковом окружении, но при этом не различают смысла слов. Это значит, что все равно, какой из данных двух звуков использовать в слове, — смысл его не изменится и с другим словом оно не совпадет. Определение свободного чередования, как мы видим, одной своей частью повторяет определение контрастной, а другой — определение дополнительной дистрибуции. Первый из описанных типов, мы выяснили, дает нам разные фонемы, второй — варианты одной фонемы. Что же дает свободное чередование?

Третий тип дистрибуции объединяет, как правило, стили­стические оттенки фонемы. Например, во французском языке существуют две разновидности дрожащего со­норного. Одна из них, увулярная, близка к русскому «картавому» [р]> другая, переднеязычная, похожа на обычное русское [р]. В принципе любое французское слово может быть произнесено либо с первым, либо со вторым звуком. Однако стилистически эти оттенки явно неравноправны: первый из них соответствует норме литера­турного произношения французского языка, а второй используется сравнительно редко; он придает речи или диалектную, или арха-изованную (скажем, на театральной сцене) окрашенность. Анало­гичные отношения связывают губной [w] и переднеязычный [I] в

польском, взрывной [г] и фрикативный [у] в русском и т. д. Еще одним примером свободного чередования может быть дополнительное удлинение ударной гласной в тех языках, где долгота сама по себе не играет смыслоразличительной роли (т. е. не является диффе­ренциальным признаком). Так, удлинив ударные гласные в русских выражениях Ну и ну! или Вот-те-раз!, мы можем сообщить этим высказываниям дополнительный оттенок удивления, возмущения и прочей экспрессии.

Таким образом, для выяснения фонологического статуса двух звуков исследователь должен прежде всего попытаться найти для данных звуков идеальные условия: одинаковое окружение в словах. Ну, а если такового не находится, достаточное ли это основание для того, чтобы считать данные два звука оттенками одной фонемы? По-видимому, нет. Так, по подсчетам Г. Глисона, в современном английском языке 24 согласные фонемы. Они образуют друг с другом 276 противопоставлений: <р>—<k>, <t>—<d>, <s>—<h>, <p>— <s> и т. д. Естественно, каждая пара должна быть подтверждена наличием соответствующих слов, различающихся только данными элементами. Однако, как признается автор, из общего количества противопоставлений для 12 пар (<i>—<h>, <2>—<w>, <т)>—<h> и др.) он не смог найти примеров фонологической оппозиции (Глисон 1959: 52—53). Тем не менее это еще не значит, что каждая из пар <i>—<h>, <1>—<w> и т. п. «сводима» к одной фонеме. Дело в том, что общие типы дистрибуции звуков должны применяться к речевому материалу с учетом конкретных дистрибуционных законов данного языка. (В частности, в английском согласные <1> и <т)> не встречаются в начале слова, a <h> не бывает в конечном положении и т. д.) Н. С. Трубецкой указывал в связи с этим, что нельзя считать вариантами одной фонемы и такие два звука, которые не встречаются в одинаковом окружении, но способны в данном языке следовать друг за другом в качестве членов звукосочетания (Трубецкой 1960: 56—58). Наконец, следует добавить, что, кроме непосредственного сравнения двух звуков в одинаковом окружении (или, точнее, поиска таких условий), существуют и другие, кос­венные, но вполне надежные способы установления тождества или различия фонем (Глисон 1959: 61—62 и др.).