5.2. Доминантное мышление

Накопленный многими науками объем информации недаром уже при­вел к кажущейся некоторым излишней диверсификации и дифференциа­ции научного знания и расцвету постмодернизма. Секрет решения проти­воречия между все расширяющимся набором признаков, которые необхо­димо включить в КГХ, и стремлением к адекватности (в перцептивном, прежде всего, смысле) единой характеристики - в идеологической уста­новке, однозначно определяющей приоритеты исследователей относитель­но наполнения КГХ. Мы уже отмечали, что более важным для создания впечатления комплексности мы должны считать целостность, а не полно­ту. Это внутренняя разрушенность невнимания к некоторым элементам в пользу других ставит под сомнение возможность рассмотрения простран­ства вообще как ячеистого организма, т.е. как материи, изначально требу­ющей структуризации (классификации, типологизации, районизации) по-частно.

Не отрицая такой возможности, а лишь указывая на возникающие здесь проблемы, заметим, что доминанта позволяет объединять единицы информа­ции (текста, пространства), отстоящие друг от друга, игнорируя (при необ­ходимости) принцип соседства и кооперации. Это значит, что пространство географического исследования становится не только (!) членимым на части, ареалы, районы и другие закономерно охватываемые неким признаком един­ства структуры. Теперь пространство можно делить, основываясь на его устремлении к доминанте. Возникает не ячеистая, дискретная «картинка» про­странства; оно переходит, выражаясь математическим языком, на вектор­ную основу. Множество точек, районов, территорий - дополняется (или заменяется) векторами, направлениями, тенденциями развития, интен­циями, (одно)направленными конгломератами. Проще говоря, каждая из линий на рис. 2 получает свое направление, становится вектором, а вся схема распространяется на пространство вообще. Пространство стано­вится векторным, а не ячеистым:

Делая попытку дать контур (framework) КГХ Петрозаводска (см. 11.11), последовательно отдаляясь в сущности центра-доминанты города от про-странственности, будем последовательно говорить о таких возможных его доминантных чертах как 1) нехарактерность для русского Севера, 2) евро-пейскость, 3) открытость, 4) «город ангелов»*. Здесь, описывая один и тот же город, мы следуем сначала традиционной географической традиции; за-

* Это последнее ассоциативное определения Петрозаводска («города П») заимствовано из пока неоконченного романа Светланы Захарченко «Книга гениев».

тем несколько ее трансформируем, применяя при этом стандартный прием -сравнительно-географический метод - но опосредованно, через принцип ана­логии на ассоциативном уровне (т.е. приближаясь к когнитивным исследо­ваниям гуманитарных наук); затем обращаемся уже к непространствен­ным и внепространственным структурам, отражающим субъективное вос­приятие города через ассоциативные признаки и/или «голое» ощущение. Эти последние характеристики могут быть как конкретно объяснимы в рамках научного знания, основанного на доказуемости выдвинутых гипотез, так и необъяснимы по причине принадлежности к ненаучному, художественному, творческому способу познания мира-пространства. Важно подчеркнуть, что в последнем случае мы не можем говорить об ущербе научности КГХ в случае ее обращения к художественной по своей сущности доминанте. До­казательством научности в данном случае становится не сама доминанта, а ее наполнение географической информацией.

Из вышесказанного вытекает, что доминантный подход (доминантное мышление) в географии не отрицает традиционных подходов. Он органич­но вплетается в существующую схему исследования пространства, просто предоставляя новый простор для исследователя в интерпретации места. Любое место может получить КГХ, соответствующую нашим представле­ниям о настоящей комплексности - но разработанную в рамках традицион­ной ячеистости пространства. Мало того, что это не будет ущербным для науки, это нисколько не станет препятствием для целостного восприятия КГХ (если, конечно, она адекватно составлена). Выше мы уже показали, что до­минанта может быть и вполне ординарной. Вообще, можно говорить о том, что для облегчения восприятия при прочих равных условиях следует опери­ровать простыми когнитивными структурами.

Переход на векторные рельсы необходим в особых условиях. Что это могут быть за условия? Во-первых, это может быть связано со сложностью объекта (места) для восприятия и интерпретации исследователем! Ясно, что при невозможности (по тем или иным причинам) отыскать простой символ (доминанту) для исследуемого места, приходится прибегать к предложению более сложных доминантных признаков, основанных зачастую на умозак­лючениях. А вот уже такого рода доминанты требуют от географа тяжелой работы на втором этапе исследования - на этапе сведения элементов места к выделенной доминанте. Тут понадобятся нестандартные подходы, поиск не­традиционных сюжетных ходов и т.п. Они и приведут неминуемо к возник­новению векторной картины пространства. Здесь необходимо говорить именно о таковой, т.к. неприменимы другие определения. Если в случае, когда мы говорим о «европейскости» как доминанте Петрозаводска, мы можем привести данные о расцвете досуговых заведений в городе, о распростра­ненности Интернета, о культурных инновациях и прочих атрибутах, традици-

онных, исследующих материальную культуру - то если мы говорим об «от­крытости», мы не можем уже вполне обойтись стандартными показателями, будучи вынужденными упоминать о чистом (не разбавленном географичес­кими сюжетами) впечатлении от места, возникающем в той или иной степе­ни субъективно. В этом случае нам уже не подходят стандартные принципы классификации. Ниже мы покажем, что в таком случае не вполне адекват­ными становятся и принципы районирования как подосновы характеристики мест. Единственным объединяющим наши принципы сведения элементов места к доминанте и единственным принципом отбора элементов для КГХ

- становится, как это ни парадоксально, сама доминанта.

Получающаяся тавтология не должна пугать интерпретаторов. «Тав­тология — это потеря памяти в нужный момент, спасительная афазия, это смерть или, если угодно, комедия — «предъявление» возмущенной реаль­ностью своих прав по отношению к языку» [Барт, 2000а, с. 280]. Доминан­та как основа доминантного подхода к пространству и месту есть выра­жение стремления к теоретическому обоснованию уже существующих прак­тик описания мест. Мы просто констатируем тот факт, что существует бес­численное множество КГХ мест, не позиционируемых изначально и не при­знаваемых официально как таковые - но служащих атрибутами места и удоб­ных для использования не в меньшей (а зачастую и в большей) степени, нежели традиционные чисто географические описания. Внедрение доминан­тного подхода, таким образом, во-первых, служит нам для подведения неко­ей теоретической основы под разнородный ряд квази-КГХ. Во-вторых, по­нимание пространства как векторного, стремящегося к любого вида доми­нанте, позволит нам открыть для географии новые формы рассмотрения про­странственных единиц (мест), позволит нам предложить новые углы зрения на пространство, отличающиеся от уже предложенных нами (см. главу 3) идеологически.

Возникают, таким образом, сложные когнитивные пространственные сочетания, отличающиеся от выделенных Н. Ю. Замятиной [Замятина, 2002а]

— многокомпонентностью и большим пространственным контекстом и ох­ватом. Доминанта как бы сама объединяет, собирает вокруг себя разнород­ные элементы - пространственные (места) и когнитивно организованные (мен­тальные связи).