- •Глава 1. Золото прошлого ...................................................................... 7
- •Глава 2. В поисках комплексности .................................................... 33
- •Глава 3. Углы зрения на место ........................................................... 49
- •Глава 4. Мифы................................................................................... 58
- •Глава 5. Доминанты ............................................................................. 78
- •Часть II. Реальности............. .......................................................... 100
- •Часть I. Идеи
- •Глава 1. Золото прошлого
- •1.1. «Всеобщая география» Реклю:
- •1.2. Европейская Россия у Реклю:
- •1.3. «Россия...»: новый жанр, альтернативная концепция
- •1.4. Антропоцентризм и внутренняя структура «России...»
- •1.5. «Район и страна»: география в.П. Семенова-Тян-Шанского
- •1.6. Два пути к комплексности
- •Глава 2. В поисках комплексности
- •2.1. «Комплексное страноведение» Машбица: схема вместо схемы?
- •2.3. Гуманитарная география
- •2.4. Литература и география
- •2.5. Итоги века
- •Глава 3. Углы зрения на место*
- •3.1. Осколки зеркала
- •3.2. Veni, Vidi, Vici...
- •3.3. В поисках главного
- •3.4. Родина
- •3.5. Полимасштабность
- •3.7. Трансформации и инверсии
- •3.8. Аналогии
- •3.9. Палимпсест
- •3.10. Осколки в зеркале
- •Глава 4. Мифы
- •4.1. Потребление места
- •4.2. Кгх как продукт коммуникации
- •4.3. Кгх как источник для коммуникации
- •4.4. Мифология и география
- •4.5. Множественность кгх-мифов
- •4.7. Симулякры в географии
- •4.8. Принципы создания кгх-мифов
- •4.9. Опыты применения кгх-мифов
- •Глава 5. Доминанты
- •5.1. Сущность доминанты
- •5.2. Доминантное мышление
- •5.3. Четыре типа подобия в доминантном подходе
- •5.4. Доминанты и геокультура
- •5.5. Доминанты и географические образы
- •5.6. Доминантный анализ
- •5.7. Инструменты трансформации кгх
- •5.8. Горизонты интерпретации
- •Часть II. Реальности
- •II.1. Капли Карелии*
- •II.2. Олонец, столица символов**
- •1. Первый взгляд
- •2. Город мостов
- •3. Город Дедов Морозов
- •5. Карельский город
- •II.3. Две изюминки Южной Карелии*
- •2. Удаленная и открытая
- •II.4. Ворота Карелии. Ворота Руси. Ворота Севера*
- •II.5. Олонецкая Карелия*
- •II.6. Нурмольская Карелия*
- •II.8. Город островов - вторая столица?*
- •II.9 Обыкновенный город*
- •II.10. Город контрастов и ожидания*
- •II.11. Столица Европейского Севера*
2.4. Литература и география
О близости и кооперации между географией и искусством написано немало [см., напр.: Мильков, 1981; Перцик, 1997; В.П. Семенов-Тян-Шанс-кий, 1928]. Нас интересуют возможности заимствования каких-либо художественных произведений и/или их частей как отдельного элемента (в каком-либо качестве) собственно КГХ. Мы выделили бы несколько «ипостасей» возможного привлечения художественных произведений к комплексному описанию территорий:
1. Художественные произведения, по своему смысловому и образному наполнению близкие к литературоведческим и/или гуманитарно-географическим. Образцом подобного рода произведений послужит книга Петра Вайля «Гений места» [Вайль, 2001], которая не только представляет города через их «выразителей», не только противопоставляет и сравнивает города через «конфликт» их «гениев» - но и обосновывает этот путь: «Связь человека с местом его обитания - загадочна, но очевидна. Или так: несомненна, но таинственна. Ведает ею известный древним genius loci, гений места, связывающий интеллектуальные, духовные, эмоциональные явления с их материальной средой. <.. .> На линиях органического пересечения художника с местом его жизни и творчества возникает новая, неведомая прежде, реальность, которая не проходит ни по ведомству искусства, ни по ведомству географии. В попытке эту реальность уловить и появился странный жанр -своевольный гибрид путевых заметок, литературно-художественного эссе, мемуара: результат путешествий по миру в сопровождении великих гидов» [Вайль, 2001, с. 7-8]. Параллельно эти же произведения, как правило, изобилуют и собственно живописными образными описаниями городов, которые при этом часто несут в себе не только чисто описательную функцию, но и «настроены» на отображение какого-либо феномена пространства. В схожем ключе «работают» в пространстве некоторые литературоведческие произведения [см., напр., Баглаевський, 1998].
2. Художественные произведения, представляющие специально характеристику какого-либо географического объекта как вообще «главного героя» произведения, либо как элемент «обстановки» [см., напр., Белый, 1994; Паустовский, 1958]. Особый случай - произведения А.П. Платонова, особенно роман «Чевенгур» [Платонов, 1988], где само пространство Воронежской области мифологизируется и становится не то действующим лицом, не то предметом инверсий со стороны героев и автора.
Как это ни странно, именно первого типа описания довольно распространены, но при этом их проблема в том, что они, как правило, не могут претендовать на комплексность описания и представляют одну какую-либо черту места. Нам представляется, что поиск отдельных черт есть важный этап при создании КГХ; поэтому привлечение именно этого типа литературных произведений наиболее продуктивно для синтеза КГХ, особенно - на этапе сбора первичной информации о месте и отбора основных черт. Заметим, что гуманитарно-географические описания часто напоминают именно такие произведения (теоретико-географические миниатюры Каганского [Ка-ганский, 2001, с. 116-132], например). Упоминавшаяся выше статья Миль-кова [Мильков, 1981] предваряет именно сборник подобного рода работ о Воронежской области. Регулярно подборки материалов об Украине и особенно о западных ее частях представляет львовский независимый культурологический журнал «I» [см., напр., Возняк, 2003; Клех, 2003; Пономарьов, 2003; Присяжний, 2003; Рот, 1995; Шльогель, 2003]; его материалы частично переведены в сборнике [Апология Украины, 2002].
Часто такого рода произведения можно использовать как первоначальный набросок «главных» структурных элементов-образов будущей КГХ. Вот, например, простое перечисление первых предложений абзацев рассказа Эркена Кагарова:
У осени в Ташкенте совсем другой запах.
В Ташкенте все делается неторопливо.
В Ташкенте летом жарко.
В Ташкенте много дешевых фруктов и овощей.
Из Ташкента многие уезжают. В Ташкенте было землетрясение.
В Ташкенте был самый высокий в Средней Азии памятник Ленину. Ташкент — город интернациональный.
В Ташкенте жило много корейцев и татар.
В Ташкенте не носят короткие юбки.
В Ташкенте говорят: «плов-млов» и «телевизор-мелевизор». В Ташкенте не продается черный хлеб, а мясо всегда можно купить, только на базаре.
В Ташкенте очень любят цветы. В Ташкенте водку пьют из чайников.
В Ташкенте на улице готовят плов и шашлык. В Ташкенте коровы пасутся на трамвайных путях.
По Ташкенту многие скучают. [Кагаров, 1999].
Вот как характеризует подобного рода описания (на примере «Мещерской стороны» Паустовского [Паустовский, 1958]) Ф. Н. Мильков: «В повести нет стремления описать Мещерскую низменность в «целом» или «сред-
нем» ни по компонентам природы, ни по физико-географическим районам, ее слагающим. Она состоит из отдельных, на первый взгляд совсем не связанных между собою отрывков, дающих, однако, в совокупности достаточно полное представление о природе и отчасти - о населении Мещеры» [Миль-ков, 1981, с. 9]. Об этом пишет и сам Паустовский: «Я нарушил обычай географов. Почти все географические книги начинаются одной и той же фразой: «Край этот лежит между такими-то градусами восточной долготы и северной широты и граничит на юге с такой-то областью, а на севере - с такой-то». Я не буду называть широт и долгот Мещерского края. Достаточно сказать, что он лежит между Владимиром и Рязанью, недалеко от Москвы, и является одним из немногих уцелевших лесных островов, остатком «великого пояса хвойных лесов». Он тянулся некогда от Полесья до Урала. В него входили леса: Черниговские, Брянские, Калужские, Мещерские, Мордовские и Керженские. В этих лесах отсиживалась древняя Русь от татарских набегов» [Паустовский, 1958, с. 195].
3. Художественные произведения, написанные в исследуемом месте (либо автором из исследуемого места), но не связанные непосредственно с этим местом. Суть изучения таких произведений при составлении КГХ -во-первых, ознакомление с культурными особенностями города, во-вторых, отработка ряда «извне» возникших черт КГХ места, в-третьих, инструмент «повышения художественности» КГХ через использование в отдельных случаях текстов как бы местного колорита, хотя и не относящихся, строго говоря, к исследуемому объекту. Говоря о таких произведениях, отметим роль «хрестоматии» нестоличной литературы [Нестоличная литература, 2001]. Иногда такие произведения могут использоваться и как образец местного говора (диалекта) [см., напр.: Собакина, 1996] или особенностей национального развития. Иногда их можно просто использовать как инструмент создания особой ауры, особой значимости места, привлечения к нему интереса [см., напр.: Бекишев, 1999; Галеев, 2000; Ерофеев, 2001; Кальпиди, 1995; Малышев, 2000; Наумова, 1997; Пекин, 2001; Туренко, 2000]. В этом отношении наиболее «продуктивны» для создателя КГХ появляющиеся в последние годы все чаще сборники местных литературных произведений [см., напр.: Литературная Свирель, 2003; Откройся..., 2001; Поэзия Севера..., 2003; Стихи не приходят..., 2000; Юный Таллинн, 2003].