На путях индустриализации

Сразу после образования Марийской автономной области и пере­хода к НЭПу начать хозяйственное возрождение было невозможно: все силы и средства были брошены на борьбу с голодом, лесными пожарами и их последствиями.

В упадок пришли и стояли без работы не только заводы и фабри­ки; почти полностью прекратились лесозаготовки и кустарное про­изводство, чем занимались в основном сельские марийцы. Во второй половине 20-х годов вновь стали работать некоторые заводы.

В годы первых пятилеток были построены Волжский, Красно­горский деревообрабатывающие комбинаты, Марийский целлюлоз­но-бумажный комбинат. Характерной особенностью индустриализа­ции МАО, таким образом, было то, что она развивалась на основе использования основного природного богатства марийской земли - леса. Специальным решением более половины обучавшихся таким рабочим профессиям составляли мари. Марийская молодежь по пу­тевкам направлялась в техникумы и вузы различных городов. Так в 30-е годы появились первые марийские инженеры и небольшой от­ряд национального рабочего класса.

На строительстве заводов, железной дороги Зеленый Дол - Йош­кар-Ола и других объектов вместе с людьми других национально­стей трудились марийцы, уходившие из голодных деревень и попол­нявшие ряды рабочего класса. Техники не было. Рыли землю лопата­ми, возводили стены вручную, стройматериалы и оборудование под­возили на лошадях. Жили в тесных бараках, питались с перебоями. Но люди переносили лишения в надежде на лучшее будущее.

Тогда строилась вся страна. Древесины требовалось все больше и больше. В Марийской республике, а также в соседних республиках и областях, в лесных районах (а именно там в основном жили марий­цы) во много раз выросли вырубки лесов, на которых в основном были заняты мари.

Оставались в чести и кустарные занятия, которые занимали в жизни мари вдвое больший удельный вес, чем у других соседних народов. В 20-е годы для их развития были созданы хорошие усло­вия. Выгонка смолы, плетение лаптей, рогож, корзин, изготовление домотканой одежды с вышивкой... - именно эти занятия составляли основу кустарного производства. Кустари-одиночки стали объеди­няться в артели, промысловые союзы. Так появилось много артелей смолокуров в Моркинском, Звениговском районах, артель (потом фабрика) "Труженица" в Йошкар-Оле по изготовлению одежды с национальной вышивкой.

Создание колхозов

Сельское хозяйство по-прежнему составляло основу всей жизни марийского народа. Поэтому политика государства по отношению к земле и крестьянству для него имела первостепенное значение.

В годы новой экономической политики крестьяне вздохнули сво­боднее, их меньше стали обирать, более рачительно начала исполь­зоваться земля. И как следствие - крестьянские амбары наполня­лись зерном, его хватало у большинства даже на продажу. К 1928 г. уровень сельскохозяйственного производства в МАО достиг дореволюционного уровня.

Переход к ускоренной индустриализации требовал средств и по­влек за собой усиление налогового нажима на крестьян. Но с мелких единоличных крестьянских хозяйств много не соберешь. Сами же крестьяне отказывались продавать государству хлеб по низким ценам. Тогда был взят курс на скорейшее объединение крестьян в колхозы, через которые легче было забирать результаты труда сельс­ких жителей.

Часть крестьян, в первую очередь бедняков, поверила агитации, что в объединенных крупных хозяйствах жить и работать будет легче. Но большинство держалось за свою землю, скотину, личное хо­зяйство и не радовалось перспективе потерять все это в общем хо­зяйстве. В 1929 г. в Марийской автономной области в коллектив­ных хозяйствах состояли лишь один процент в начале и три процента земледельцев в конце года.

С января 1930 г. началась массовая коллективизация. При этом страна по срокам коллективизации была разделена на несколько зон. Марийская автономная область, Башкирская АССР и другие районы обитания марийцев были отнесены к третьей группе, где объедине­ние крестьян в колхозы можно было проводить до конца 1933 г. Но на деле по призыву ЦК ВКП(б) развернуть "социалистическое соревнование по организации колхозов" руководящие органы МАО, Нижегородского края, Башкирии и т. д. решили осуществить сплош­ную коллективизацию уже весной 1930 г. А выполнить такую за­дачу можно было только насилием, угрозами, арестами. И главными врагами были объявлены "кулаки", т.е. зажиточные, самые трудолю­бивые, которых надо было "ликвидировать" как класс. К ним же были приравнены все крестьяне, которые выступали против создания колхозов. Их стали называть "подкулачниками", репрессировать и тоже высылать на иное место жительства, чаще на Север. В Марийской области кулаками посчитали 3 % крестьян (и это было преувеличением), а на самом деле раскулачили не менее 10 %.

К середине марта 1930 г. путем большой агитационной рабо­ты, а больше насильно, объединили в колхозы 60 % кресть­ян. Не везде сельские жители безропотно сносили про­извол и ломку привычной жизни. Массовые антиколхозные выступ­ления состоялись в Новоторъяльском, Моркинском, Мари-Турекском районах.

В это время вышла знаменитая статья Сталина, в которой переги­бы в создании колхозов он объявил инициативой местных работни­ков. Именно тогда многие искусственно созданные колхозы рассы­пались, из оставшихся тоже вышло множество крестьян. На 1 июля осталось только 9,3 процента коллективизированных хозяйств. К кон­цу года этот показатель удалось поднять до 11 %. В последу­ющем процент коллективизации медленно рос, и в 1933 г. было объе­динено более половины крестьян, а к концу 1937 г. – 87 %.

Какие последствия имело создание колхозов? Для государства, конечно, большие: из общего колхозного амбара забирать почти бес­платно хлеб и другие продукты труда сельских жителей легче, чем ходить и отбирать у каждого отдельного крестьянина.

А для крестьян это означало лишь обесценивание результатов своего труда, нежелание работать, а в перспективе и угрозу голода. Особенно пострадало животноводство: в 1929 г. лошадей в Ма­рийской автономной области имелось 106,8 тысячи, в 1937 году - только 68 тысяч; коров соответственно 200 и 175 тысяч, овец и коз - 590 и 250 тысяч. Обещание, что на основе коллективной работы сразу же наступит зажиточная жизнь, не оправдалось. Более того, в 1934 году угроза голода пришла вновь. Из деревни Комино Йошкар-Олинского района писали: ''Государственные склады, заготпункты лопаются, а люди голодают... Государство запаслось хлебом, а старики и дети просят Христа ради под окном". В 1936 г. во многих местах уже имелись случаи голодной смерти. Смертность среди марийского на­селения стала превышать рождаемость.

Но даже в этих условиях, когда не только сотни крестьян писали слезные мольбы о помощи, но и руководители республики доклады­вали в Москву: "Наступила угроза голода. Из 1200 колхозов 700 не имеют ни семян, ни фуража, ни грамма на распределение по трудо­дням", - колхозы жестокими карательными мерами заставляли вы­полнять планы сдачи зерна и других продуктов государству, а председателей колхозов, которые часть зерна нового урожая использова­ли, чтобы прямо в поле кормить работающих колхозников, отдавали под суд и сажали в тюрьму.

Конечно, колхозы были разные. Наряду с такими, где из года в год ничего не выдавали на трудодни, имелись и крепкие, в которых после сдачи государству оставался хлеб и для себя.

После голодных 1936 - 37 гг. выдались три сравнительно уро­жайных предвоенных года. Многим людям старшего поколения за­помнились именно они, а не прежние, голодные. Сельские тружени­ки трудились тогда с большим энтузиазмом, верили в "светлое буду­щее".

В целом, как и другим крестьянским народам, коллективизация нанесла марийцам тяжелый удар, вырвав из их среды и забросив в ссылку наиболее трудолюбивых. Для оставшихся в родных деревнях колхозная жизнь постепенно стала привычной.